⠀⠀⠀⠀⠀⠀Encore!

Женщина с ровной, даже острой, если такое описание возможно применить, осанкой, имела роль продюсера. Ее звали Нин Гуан. И, поскольку это была Нин Гуан, полагать, что съёмка кадров выйдет простой — огромная ошибка. Именно поэтому актеры, работающие в этом агенстве дольше одного года, четко ознакомлены с подходом к работе этой непростой дамы. Когда ты слышишь сочетание "очень опытный продюсер" ты мгновенно напрягаешься. Легко начать волноваться перед людьми с более высоким статусом и способностями. Спасало только то, что она держала дистанцию пару метров и своим сухим тоном говорила косяки оттуда. Будь она ближе, начинающие актеры тут же расплакалась бы. И хотя это работает не совсем так, Кадзуха, что в той, что в этой жизни, принял эту шутку близко к сердцу. "Играя перед Нин Гуан ты как будто обмениваешь свою жизнь на одобрительный кивок, играешь в карты, погружаешься в азарт и, в конце концов, теряешь всё своё состояние, становясь банкротом". Кадзуха, кстати, не умел играть в карты. Парень задержал на перекошенном выражении лица Скарамуччи долгий взгляд. Он, похоже, тоже. После этого разговора у него осталось много вопросов, которые он, конечно же, не задаст. Казалось, что вопросы нарушат тот хрупкий баланс, который они выстроили недавним диалогом. И что-то Каэдэхаре подсказывало, что чтобы состоялся такой же удачный диалог, ему снова придется впасть в очередную истерию. Вообще-то его трудно назвать истеричным. Моментами раздражительным? Да, по делу, но обычно он спокоен, а Скарамучча взрывается проклятиями каждый раз, когда видит его спокойное лицо. Был ли он рад, когда узнал о его смерти? Кадзуха моргнул, когда взгляд обсидиановых глаз столкнулся с его. *** Скарамучча не подбирал специальный день, который подойдёт для его грустных прогулок по Пекину. Скорее, день выбирал его. Пекин был ему знаком и не знаком одновременно, большую часть своей жизни он прожил в Шанхае, но часто выезжал в столицу на съёмки. Благодаря этому он побывал во многих местах этого города, стал как местный. Сейчас, медленно шествуя под ливнем, Пекин казался непроглядно темным, запутанным, пустым, незнакомым. Пекин читал его, как книгу. Знал, когда нужно палить солнцем, когда накрывать на город тучи, а когда лить дождевую воду на его голову. Если бы у Скарамуччи была хотя бы четверть юмора, он бы улыбнулся на свои мысли. Он не хотел стать проблемой и человеком, которого видят как помеху, которую нужно обойти. Скарамучча не желал быть первым, сниматься в кино вместе с Кадзухой было немного весело, ему этого хватало. Скорее, это было единственное цепляющие в шоу-бизнесе, их компания давно погрязла в грязи, сотрудники заменились другими сотрудниками, а эти сотрудники следующими, пока в конце концов на их месте не появились люди, имена которых Скарамучча даже не знал. Он ненавидит изменения, но должен принимать их, даже если они приводят к разрушению. Кадзуха был единственным, который до самого конца цеплялся за свое место, желая побыть на сцене чуть дольше. Замечал ли он то, как гниёт ITC? Сомнительно. Каэдэхара давно зациклился на чем-то своем, он столкнет со сцены того, кто захочет столкнуть его, но ничего не сделает, если соперники поведут со сцены его собственными шагами. Тогда Куникудзуси думал, что если уступит свое лучшее место под солнцем, люди начнут бороться за второе место и отстанут от блондина. Потому что сколько бы Скарамучча не наблюдал, претензий к нему замечено не было. Это не сработало, люди оказались ещё более жадными, их интересовало не роль лучшего актера, не топ лучших кинозвезд, а Каэдэхара. Была ли причина? Из потока мыслей парня вывел гул приближающих шагов. Размытая фигура с золотой косой подбежала к нему и остановилась, чтобы отдышаться. Щёлкнул зонтик, убранный на засечку на поясе. «Итэр», — сказал Скара, чтобы перебить мысленное желание сказать "Люмин" «Да-а», — неловко протянул упомянутый, разминая коленки кистями рук. Судя по его грязной толстовке и штанам, он успел навернуться где-то по пути, — «я слышал, тело привезли в Пекин» Темноволосый выгнул бровь, ожидая подвоха. Он и так уже знает об этом, в конце концов это была его просьба перевезти его сюда, поближе к первому менеджеру Бэй Доу, ей была поручена задача разобраться с похоронами. «Но тут возникла проблемка», — владелец медовых глаз облизнул губы и ответ взгляд, — «у него в страховке указано неизвестное мне имя, так что скорее всего тело по-быстрому кремируют и отвезут прах в Японию» Капли дождя отбивали ритм на кончиках кроссовок. Как давно его преследует глюки? В каждой ерунде теперь можно было услышать пригулшенную мелодию из песен Ронина. А теперь он умер, и всем так несправедливо все равно на это. Куникудзуси вернул взгляд на юношу напротив. Итэр видел много смертей, он тоже потерял дорого себе человека, как он избавлялся от навязчивых мыслей в голове? Избавлялся ли? «Если тебе интересно, я...» Ему неинтересно. «Я могу договориться с Бей Доу и ты можешь посмотреть на...» «Нет» Итэр на мгновение нахмурился, а может, ему показалось. В конце концов чужое выражение ничего не выражало. «У тебя пакет в руках. Что там?» Верно, он же шел до мусорки, а в итоге забрел так далеко. Скарамучча поднял мусорный пакет в руках, как будто сам не понимал, что это у него и откуда. Из пакета, наклоненного под неправильным углом, высыпалась кучка комков плотной бумаги. Итэр вздохнул, будто возился с больным и поднял с мокрого асфальта бывшие плакаты, пихая их обратно в мусорный пакет. «Ты что, хранил их до этого момента? — не дождавшись ответа или кивка, собеседник продолжил», — «если они тебе дороги, может не стоит их выкидывать?» Как ему стоит отвечать? А должен ли он ответить? Скарамучча уже не знает, имеет ли право держать у себя дома эти плакаты, вещи. Его квартира стала такой пустой, хотя была такой всегда. Ему просто нужно собраться с мыслями, тогда он перестанет чувствовать себя куклой на ниточках. Открыв рот, чтобы выдать что-то колкое, он тут же его захлопнул, не подобрав слов. «Да ты тот ещё слабак» — фыркнул Итэр, — «смотреть на тело боишься, вещи хранить боишься, на его друзей смотреть боишься» Может и так. Но ошибок было совершено слишком много и это стало бы ещё одной. Одной больше, одной меньше, значения конечно не имеет, но эта могла бы сыграть огромную роль в его жизни. Сложно было винить Итэра в бездушных словах, особенно когда юноша был и в положениях похуже, чем сейчас у него. Итэр не боялся, не боялся смотреть на мертвое тело друга и двигаться вперёд. А-а-а, это начинает казаться бессмысленным. Все это. *** «Ты, встань сюда» Кадзуха как деревянный солдатик прошел к указанному месту. Это оказалось довольно удобный пункт наблюдения за другими актёрами. Ему даже удалось уловить движение пришедшей Люмин. Надо же, опоздала, а выговор не получила. Тоже что-ли стать любимчиком. А-ля лучший актер стоял чуть поодаль, буравя взглядом высокую фигуру, которая гоняла работающих туда сюда. «Поставь туда! Нет, лучше убери... Свет выше, на позиции Б4 вообще выключи, 90°...» Блондин аккуратно сделал шаг навстречу Скарамучче, заводя руки за спину. Остановив руку напротив рта около щеки, будто собирается что-то прошептать, он спросил нормальным голосом: «Есть ли у тебя советы для моей игры? Может тогда я выйду в кино гораздо лучше» Возможно, если он будет делать маленькие шаги, у него получится понимать, о чем тот думает. Хотя, Кадзуха и сейчас неплохо справлялся. Вот сейчас Скарамучча скажет: "Да, ты можешь не играть". «Да, не играй вообще» В сердце неприятно кольнуло, но его подтвержденная догадка о будущих словах актера отразилась на его появившейся улыбке. Каэдэхара не потрудился спрятать ее раньше времени. Слишком много чести. Вот если бы он был в качестве главной роли вместо Скарамуччи, то сыграл бы в сто раз лучше. Может, это Куникудзуси стоило не играть? Не смотря на мысли, Кадзуха не вернулся на свое место, оставшись стоять рядом. И вовсе не потому, что рядом с Кадзухой тело Скарамуччи до смешного было напряжено как струна. На чужом языке так и крутилась какая-то колкость, которую выбросили бы, скажи блондин ещё хоть фразу. Однако он молчал. И Скарамучча молчал. Глупо. «Эй, голубки!», — рявкнула на них Нин Гуан, — «может займётесь делом, вместо того, чтобы кидать друг на друга идиотские взгляды?» Пол под ее каблуками скрипнул от ее резкого разворота, будто бы Кадзуха улыбнулся слишком громко.