Помоги мне, помоги мне! В жёлтоглазую ночь позови Видишь, гибнет, ах, сердце гибнет В огнедышащей лаве любви.
— Помоги мне, — полушёпот раздаётся совсем рядом с ухом; Уми даже не представляет, как реагировать на это. Мидория, нет, Изуку сидит перед ней невероятно расстроенный и поникший. Словно провинившийся щенок перед хозяйкой. На этот раз во рту вяжет, как после целого килограмма хурмы. — Что случилось? — она не из тех, кто любит играть в игры и угадывать, что повлияло на настроение близких ей людей. Изуку отрешённо отрицательно качает головой, и тёмные кудри медленно пружинят в разные стороны. — Если не объяснишь, я не смогу помочь, — терпеливо напоминает Уми, медитативно перебирая кудряшки меж пальцев. Друг всё продолжал сидеть на подоконнике спиной к окну и желтоватым лучам луны. Сегодня было необычайно чистое небо без намёка на сизый туман или пыльные облака. Хизаши предложил своей подопечной устроить небольшую вечеринку в агентстве, и куда же праздник без Мидорий. Наверняка, троица тридцатилетних устроила спонтанное караоке песен своей юности. Даже отсюда было слышно Джека, надрывающего голосовые связки, и Хизаши, кричащего без причуды. Уми очень надеется, что Шота не повредит себе уши и нервную систему. Как ему тогда работать, если один глаз будет постоянно дёргаться? — Уми, — он зовёт совсем тихо, но подруга всё же слышит, — ты можешь использовать свою причуду на мне? — О, нет, — рука останавливается и быстро отстраняется от мягких волос, а голос твердеет сталью. — Даже не проси. — Один раз! — Изуку тянется вперёд в попытке взяться за рукав её куртки, но она без проблем уворачивается. — Только одних раз, пожалуйста.Ямайским ромом пахнут сумерки, синие, длинные А город каменный по-прежнему пьёт и ждёт новостей Закат опять окрасил улицу красками дивными Но грозовые тучи кружатся над вулканом страстей.
Как же ей хотелось отказать, настоять на собственном комфорте и безопасности друга. Но, чем больше Изуку рядом, тем больше Уми погружается в чужой омут пестрящих эмоций. От него становится не по себе и хочется поскорее убежать в безопасное место, желательно под блондинистый голосящий бок. Мысли твёрдым переплётом смешиваются в её голове в крепкий ямайский ром и мешают абстрагироваться. Каменный город стоит за окном, наблюдая за ними, и терпеливо ожидает, что же будет дальше. — Ладно, — она успевает произнести быстрее, чем хорошенько обдумать. Ещё не поздно, но она не в силах отказать сверкающим зелёным глазам. Бывшая злодейка берёт Изуку за щёку, а второй рукой его ладонь. Всё кружится в диком пламенном танце вокруг костра, в голове витает его дым и чувство тошноты. Друг клюёт носом и вяло улыбается, будто умалишённый. Квинтэссенция эмоций и чувств, чарующе раздражает ей нос. Подавляя чих, Уми отпускает щёку и руку: безвольно откидываясь на диван. За окном сгущались краски восхода, удивительно похожего на сегодняшний закат. Друг валяется с счастливой физиономией на подоконнике, сладко сопя в одну ноздрю. Будто не он плакался ей из-за проблем с переполняющими чувствами и эмоциями. Каменный город за окном окрасился разными красками и перестал казаться совсем серым и унылым. Только вот. Уми в каком-то отчаянии хмурит брови, всё ближе и ближе на небе подплывали грозовые тучи. Потом взгляд с окна падает на зелёную макушку в свете оранжево-розовых линий, пока что она смогла остановить вулкан. Остаётся только ждать, когда Изуку уже ничего не поможет, и ему придётся решать свои проблемы. А, пока что — пусть спокойно выспится.