У Фольксхалле поезд не останавливается

«Уши» Гарри сделал из маггловской жевательной резинки. Для микрофона наклеил на белый шарик уменьшенную, почти незаметную картинку уха. «Микроточку», как ее назвал Стивен. Почему-то это название его смешило, а Гарри показалось подходящим. Главным в картинке было, разумеется, ее существование и знание об этом Гарри: трудно представить себе, что кусочек жвачки может слушать, но если на нем наклеено ухо — гораздо, гораздо легче. И магия ложится гораздо легче. Второй кусочек жвачки — из той же пластинки, понятное дело! — Гарри приклеил к Прытко Пишущему Перу. Магии Пера жвачка поначалу не нравилась, и Гарри испортил четыре Пера, пока догадался, в чем дело, и наклеил на жвачку картинку губ. С языком не сработало, что задним числом было понятно: для речи одного языка недостаточно, требовался образ рта целиком. Перо он спрятал в ящике стола со своей стороны и положил ему саморазворачивающийся свиток, сделанный из спаянных магией листов бумаги. Испытания поздно вечером прошли успешно, и оставалось только ждать возвращения Джона. Вернуться он должен был тридцатого, и Гарри настроил систему заранее. Неожиданно отсев шума оказался нетривиальной задачей, Гарри даже увлекся. Но не нашел красивого решения, сделал кое-как, только чтобы работало, и остался недоволен. Но просить о помощи Стивена не позволила совесть: тот в последнее время почти не спал и много работал. Двадцать восьмого Гарри сделал шесть схем Даниэля (очень хотелось рассказать об их бесполезности, но Гарри держался), покопался с учебником — Люк с головой ушел в статью, и учебник лег на Гарри — и часам к пяти выяснил вдруг, что голова работать отказывается. Хотелось чего-нибудь легкого. Например, погулять. Купить рождественские подарки. Найти Джинни что-нибудь милое. Не думать о Селвине, Джоне и грядущей комиссии. Стивен сидел, уставившись в стену, и Гарри решил его побеспокоить: когда Стивен думал, он смотрел в тетрадь и жевал ручку, а вот так он не-думал. — Слушай, — сказал Гарри. — Пошли пройдемся. Головы проветрим. Сосиску съедим. У меня уже мозг спекся. Стивен вздохнул и согласился. — О, кстати, — сказал он, когда они вышли в Берлин и увидели первую гирлянду в витрине. — Сейчас же двадцать восьмое? Вчера рождественский рынок начался. Пошли на Жандарменмаркт! Горячего вина выпьем. Горячего вина Гарри еще не пил, поэтому идею поддержал с энтузиазмом. Рождественский рынок Берлина от Хогсмита отличался, мягко говоря, разительно. В Хогсмите перед магазинами просто ставили палатки, продавали венки и свечи, выпечку, имбирное печенье и магические безделушки. Тогда ему казалось, что палаток очень много, но ему просто не с чем было сравнивать. Площадь между двумя церквями всю заставили палатками. И чего там только не было! Гирлянды, свечи простые, свечи ароматические, с запахами лаванды, корицы, мандаринов, елки, сдобы, ванили. Свечи фигурные, свечи многоцветные, венки из елки и остролиста, маленькие елочки, украшения из камня, металла, кости, керамики. Салфетки. Полотенца с оленями, убегающими от Санта-Клаусов. Полотенца с Санта-Клаусами, лезущими во все возможные трубы, летящими над лесами, городами, деревнями. Звезды на елку. Фигурки для яслей. Рождественские ясли, похожие на макеты средневекового города с кующими кузнецами, горящими огнями и жующими овцами. Имбирные пряники. Кофе со специями. Горячее вино. Очень сладкое, не очень, со специями и почти без. Крендели. Фигурки из марципана. Ясли из марципана. Фрукты из марципана. Хлеб с фруктами. Хлеб с цукатами. Сосиски. Тушеная капуста с яблоками. Жарящийся на вертеле поросенок, поливаемый собственным жиром. Сыр. Колбаса в травах. Еще вино. Специи. Игрушки. Деревянные игрушки. Старые игрушки. Новые игрушки. Часы с кукушками, похожими на драконов. Еще специи. Детские книги. Перья и печати, разноцветный воск и чернила. Вручную сделанные тетрадки из разноцветной бумаги… Гарри открыл одну, в переплете из синей ткани, и вздохнул восторженно: на голубоватой плотной бумаге проступали контуры засушенных трав и цветов. Как они попали в бумагу, он не понимал, да и не хотел понимать. Зачем препарировать настоящее чудо? «Джинни понравится», — подумал Гарри и купил синюю тетрадку. И зеленую — для себя. Подошел Стивен с сосиской в одной руке и пакетом из палатки с перьями в другой. — Никогда не мог устоять, — сказал он, показывая пакет. — А ты что нашел? Гарри раскрыл зеленую тетрадку на страницах цвета деревьев в марте — зеленоватой тонкой дымки — и на листьях вербены, и Стивен замер, уставившись на вербену, будто видел ее впервые. — Эй, — позвал Гарри осторожно, подождав немного. — У тебя сосиска стынет. Что случилось? Стивен поднял на него взгляд, и Гарри начал улыбаться: глаза у Стивена были шальные и ошарашенные. — Гарри, — сказал он. — Гарри, ты не поверишь. Я понял. Я понял, в чем секрет Гриндельвальда.