Бюрократическая крыса нашла лазейку даже в использовании стоп-слова

— А5158 и Осаму Дазай, верно? — секретарша у входа в офис с любопытством оглядывала парочку иногородних гостей. Будучи новенькой, она ещё не видела, чтобы на верхний этаж министерства иностранных дел, да ещё и в секретный отдел по делам одарённых попадали сторонние люди. — У меня вообще-то тоже имя есть, — огрызнулся рыжий мужчина и стрельнул презрительный взгляд в несчастную, которая всего лишь слышала, как её руководитель постоянно так называл этого эспера. Ошибка могла стоить работы, девушка суетливо задрожала в попытках извиниться. — Не бойся, милая, можешь сделать комплимент его уродливой шляпе, и он сразу тебя простит, — обаятельно улыбнулся Осаму, предусмотрительно блокируя летящий в челюсть кулак. Внезапная потасовка смутила секретаря, и она поспешила передать двойной чёрный в чужие руки. Эти люди были какими-то дикими, совсем не такими как сотрудники министерства. — Примите мои извинения, Накахара-сан, я учту, — почтительный кивок. — Пожалуйста, господа, идите за мной. Вас должны опросить о произошедших событиях, чтобы задокументировать информацию. Магнитная карта на черном шнурке девушки заставила пикнуть массивные двери и через секунду парням открылся вид на бесчисленные одинаковые офисные столы и стулья. Около сотни людей в белых рубашках сутулились, отбивая на клавиатуре бюрократический марш. — Не думал, что увижу что-то ужаснее тебя, — с печалью огляделся Чуя. — И вот, пожалуйста. — У тебя рубашка такая же, отлично впишешься, — хмыкнул Дазай, отдавая предпочтение изучению движений юбки перед ними. Стоило Накахаре привычно начать кричать, как буквально на первом слоге на него шикнул один из клерков. И ещё человек десять вокруг презрительно уставились. — Бля, господи, они тут роботы что ли? — шипел Чуя. — Убью тебя на выходе, говнюк. Громкий грохот отвлёк всех без исключения. Даже гостей, которых успели наречь «невоспитанной деревенщиной». С другого конца кабинета, снеся комод, почти бежал навстречу прибывшим Анго Сакагучи. — Аккуратнее, Сакагучи-сан, — обеспокоенно обратился ещё один из безликой массы, но остался без какой-либо ответной реакции. Остановившись напротив ребят, мужчина замер и уставился на Чую, слова упорно не подбирались, появилось неловкое молчание. — Чего завис, шестёрка? — скорее пробуждающе, нежели грубо произнёс Накахара, пытаясь понять, что означает странное поведение очкарика. У них уже опять проблемы? Грустный выдох. — Чуя, ты… — тяжёлое сглатывание. — Ты настоящий герой. Спас Йокогаму… То, что ты сделал, я не… — Ну я так-то тоже не сидел без дела, мог бы и меня похвалить, — состроил обиженное лицо Осаму. — Или хотя бы поздороваться со старым другом. Зелёные глаза с нежеланием повернулись на Дазая. — Привет. Ты хорошо поработал, всё просчитал и действовал по плану, который знал, чем закончится. А Чуя, — снова взгляд восхищенно направлен на рыжего, расплывающегося в довольной улыбке, — фактически пошёл на смерть ради спасения чужих жизней. Про него можно создать мангу. — Понял, урод? — усмехнулся Накахара, ладонь в плотной чёрной перчатке ударила бывшего напарника в плечо. — Поучился бы у своего друга разго… — Господа, пожалуйста, пройдите в комнату для проведения интервью, — робкая секретарша наконец-то набралась смелости, чтобы нарушить странный разговор посередине опенспейса. Это спасло Осаму: смотреть на радостного лепрекона было почти что физически больно. Ноги быстро и послушно зашагали за девушкой. — Ты не против, если я опрошу тебя сам? — Сакагучи поймал Чую за рукав пиджака и с какой-то смущенной надеждой посмотрел в глаза. Возможность не только слушать похвалу, но ещё и не находиться с Дазаем в одном помещении была настолько соблазнительной, что Накахара чуть ли не рассыпался в благодарностях от такого предложения. — Погнали, очкарик, надеюсь, у тебя не такой ужасный кабинет, как всё это, — голубые глаза ещё раз пробежались по однообразным клонам. Один из них сердито зыркнул в ответ на произнесенные слова. Чуя же справедливо рассудил, что раз он герой и спаситель, то вполне может позволить себе показать язык вредному мудаку. Анго заметил, но делать замечание не стал. — Вообще-то я думал угостить тебя обедом, если есть время, — рука придерживала открытую дверь и позволяла гостю пройти первым. — Там и поговорим. — Денег не хватит, профессор. Но я готов покормить тебя за твои лестные речи. Едем в Кохаку, — улыбался рыжий. Командировка в Токио становилась всё приятнее. Ожидаемая тоска в душном сборище роботов вот-вот сменится на мишленовский ресторан, и в компании не с приставучим ублюдком. А с очень даже приятным, хоть и бюрократом. Чуя, подумав о солидном заведении, мельком изучил внешний вид своего спутника. Спокойные цвета и сдержанный фасон компенсировались дорогими тканями и качественным кроем. Отлично, с ним не стыдно идти в приличное место. День всё лучше и лучше. — Я получаю больше тебя. Думаю, мне по силам удовлетворить твой аппетит, — спокойно парировал Сакагучи. — Откуда ты знаешь, сколько я получаю? — беззлобно спросил мафиози, удивлённый как щедростью, так и доходами обычного офисного планктона. Но собеседник не ответил, а только немного иронично улыбнулся. — Если ты думаешь, что мне не пересматривали зарплату с твоего предательства организации… — Пожалуйста, — чуть громче чем следовало. — Давай не будем, просто знать — это моя работа. Уже в машине Анго начал выяснять детали происшествия. Казалось бы, чего приятного может быть в бесконечно одинаковых вопросах? Накахара проходил это всё не один раз, почти каждый призыв порчи заканчивался для него скучным опросом в отделе по делам одарённых. Спрашивают настолько всё, что в первое время это даже удивляло. Однажды прозвучало: «Какая на вас была обувь в момент обращения?» Но сейчас всё по-другому, Чуя даже не замечает наводящих вопросов, которые бюрократ умело прячет в непрекращающиеся потоки восхищения и восторга. Сложно оценить искренность этих сладких речей, но разве это обязательно, чтобы получить удовольствие? В любом случае, так диалог строится значительно легче. Большой выбор вина в ресторане ставил в ступор, голубые глаза суетливо изучали ассортимент. Не то чтобы мужчина не знал, чего он хочет, скорее наоборот, он был уверен на все сто, что Château Lagrange отлично дополнит приятный обед. Но стоимость. Если бы встреча была за его счёт, ни раздумий, ни сомнений бы не было. А при нынешних обстоятельствах в голове нещадно пульсировал раздражающий голос Озаки: «В соответствии с правилами этикета стоит ориентироваться на ценовую политику приглашающей стороны». То есть, если очкарик сейчас закажет чай и десерт, то и ему придётся ограничится подобным бюджетом. Грустный выдох. — Ты же сам выбрал Кохаку, что-то не нравится? — тревожно спросил интервьюер, расстегивая пуговицы на пиджаке. Пальцы замерли на второй, — Хочешь уйти? Это нравилось, его воспитанность. В окружении Накахары, пожалуй, только Мори и Хироцу знали, что за столом принято сидеть в расстёгнутом пиджаке, остальные плюхались как приходилось. — Нет, мне тут нравится, это моё любимое место в Токио, — чёрная перчатка скользнула в огненные пряди, немного ероша их. — Я подумывал сказать тебе, что меня гложет, но ты такой правильный, что хочется соответствовать и в кои-то веки почувствовать себя в благородной компании. — Прости, если я что-то не учёл, думал, вы приедете на следующей неделе. Я бы подготовился лучше. — Тебе не за что извиняться, это всё ещё лучшая форма сдачи отчёта, которую можно придумать. Официант подошёл незаметно. И Чуя уже был морально готов согласиться на остальные, скажем прямо, не самые плохие варианты из винной карты. Но не те. «Бутылку Château Lagrange, пожалуйста…» раздалось сухим голосом, и мафиози решил, что всё-таки Бог его любит. — У тебя хороший вкус, — блаженно улыбнулся рыжий и откинулся спиной на мягкую мебель. — Нет, у тебя, — Анго отвечал с не менее широкой улыбкой. — Я дружил с Дазаем и тоже немного умею читать людей. Если ты хорошо воспитан, разочарован и не выпускаешь винную карту из рук, несложно догадаться, что бы ты хотел заказать. Накахара только удовлетворенно хмыкнул. — Очень жаль, что Осаму использует этот навык не так как ты. — Просто он завидует твоей жизни, ему плохо знакомы чувства, а ты, кажется, только из них и состоишь, — мужчина снял очки и тщательно протирал их бархатной тряпочкой, не отводя глаз от собеседника. — Вот он и пристаёт. Ложь чистой воды. Но, Боже мой, какая же она приятная. Почти как цвет глаз напротив. — Тебе хорошо без очков, — уголок губы потянулся наверх. — Впрочем и с ними неплохо. Неуловимое покраснение чуть выступило на щеках Сакагучи. — Спасибо, но лесть ни к чему. Очевидно, что моя внешность весьма заурядна по сравнению с твоей. Пока по бокалам разливали вино стоимостью в полторы Дазаевских зарплаты в агентстве, что, несомненно, добавляло ему вкусовых качеств, Чуя подумал, что его окучивают не ради какой-то миссии или особенного задания. Пристальный взгляд и легкий румянец выдавали откровенную симпатию не только к «герою» и «спасителю», а комплимент в сторону внешности развеял все сомнения. Это подкат. Продолжая рассказывать детали случившегося, он ползал глазами по своему возможному партнёру на эту ночь. Он нравился. Нравились его фигура и костюм, цвет глаз, манера речи, и родинка над губой тоже, определенно нравилась. С первым глотком Накахара принял решение и резко сменил тему разговора с уничтожения дракона на: — У тебя же тоже есть способность. Вместо опроса, мог бы коснуться чего-нибудь и сам всё узнать, нет? — Во-первых, мне нравится с тобой общаться, — немного разочарованно ответил Анго. — А, во-вторых, моя способность активирует память вещей только за последние сутки. Так что, если всё произошло не вчера, а мы с тобой знаем, что это так, то тебе всё же придётся уделить ещё немного времени моей компании. Чуя поплыл. Такое откровенное расстройство подтверждало симпатию более чем в деловом смысле. — А если я вчера кому-то рассказывал обо всех событиях? Может тебе достаточно коснуться вещи, чтобы услышать эту речь, как запись? — Не думаю… — Попробуй! — озорно щурился рыжий. — Так… только я вчера был иначе одет, и перчатки другие… хм… чокер! Потрогай его! И вместо того, чтобы снять украшение, Накахара чуть потянулся корпусом к своему спутнику. Теперь нельзя было сказать, что Сакагучи «немного покраснел», он вспыхнул и завис, не выходил из транса пока не услышал тихое, но строгое и приказное: — Я сказал: «потрогай». Такая интонация автоматически заставила руку протянуться, а тело возбуждённо вздрогнуть. Этот тембр, так Чуя обещал забрать его жизнь в обмен на спасение Йокогамы. Зубы судорожно прикусили нижнюю губу. Пальцы бережно коснулись чёрной полоски ткани на шее, едва задевая нежную кожу под ней. Мафиози чётко помнил свои последние двадцать четыре часа с этим чокером, но понятия не имел как именно Анго воспринимает информацию, что видит и видит ли вообще. Голубые глаза не отрываясь изучали мимику чужого лица во время касания. Спокойствие, нейтральность, сосредоточенность — всё это естественно и даже характерно для офисного планктона. Резким движением ладонь оторвалась от горла и спряталась под стол, туда же опустился и взгляд Сакагучи. — Ничего полезного я не увидел. Но Накахара уже расплылся в обольстительной улыбке. Да, дома он не носит ничего, кроме чокера. Какая разница, всё равно никто не видит. Ну кроме этого одарённого. — Ты как будто испугался. Неужели там было что-то страшное? — Нет… — смущенный мужчина нервно промокнул салфеткой уголок губ. — Просто, как мне кажется, я мог увидеть личное, извини. Не стоило мне… — А, может, я хотел показать тебе личное? — Чуя постепенно становился самым сладким десертом в этом ресторане. Цукини застрял в горле у абсолютно не готовому к такому откровенному флирту Анго. Он закашлялся. — Прости, я на минуту. Ноги понесли его в уборную. Нужно срочно остудиться и отвлечься от: — Пойти с тобой? Глаза распахнулись вплоть до диаметра очков, цвет кожи отлично сочетался с бордовым оформлением зала. — Я просто хочу умыться! Пожалуйста! Испуганное, робкое, но немного раздраженное такой вопиющей откровенностью лицо заставило развратника пойти на попятную. Накахара с усмешкой выдохнул и сделал ещё один глоток вина, параллельно подмигивая дрожащему бюрократу. — Не нервничай, я пошутил. Холодная вода каплями стекала в раковину. Сакагучи не разгибаясь таращился на себя в зеркало. У Анго уже много лет был фетиш. Судорога бежала по конечностям каждый раз от приказного тона и доминирования. Это знали почти что все сотрудницы столичных борделей. Неделю назад, когда Чуя одной рукой поднял его в воздух и клялся убить, внезапное осознание собственной бисексуальности было неуместным, но очевидным. С того момента рыжий два раза снился, бордели скрылись из области интересов, зато там появилось гомосексуальное порно. Но. И это очень важное «но». Анго абсолютно искренне ни на что не рассчитывал. Он был действительно восхищён моральными качествами и поступками Накахары. Хотел провести с ним приятный вечер, возможно, набраться воспоминаний для ночных фантазий, но не более. Сейчас же за столиком его ждал человек, если не готовый, то точно намекающий на большее. Подобная связь будет непрофессиональна, а главное, раскроет предпочтения Сакагучи в постели. Чуя наверняка проболтается Дазаю, и тогда не избежать пожизненных намёков и подколок. Возможно, будет шантаж. Нет. Нельзя. Рыжий дьявол должен оставаться мечтой. Аккуратно сложенное полотенце для рук плотно прижалось к лицу. Сквозь плотную ткань мужчина надавил на глаза. Выдох. Очки вернулись на переносицу. Пальцы поправили пробор и одернули манжеты рубашки. «Надо просто закончить интервью. А дома обдрочишься на свои похабные мысли, извращенец», — прощальный взгляд в зеркало. — Я заказал ещё бутылку вина, возьмём с собой после ресторана, — улыбнулся Чуя, едва вернулся его освежившийся спутник. «После? Боже, если ты есть, дай мне сил». — Ты хотел бы посетить ещё что-то? — Да, номер в отеле. Я забронировал. Не успевший вернуться в кресло после недавнего отлучения в уборную Сакагучи снова резко захотел уйти. «Невыносимо». Он решил прояснить ситуацию и расставить точки над и, чтобы избежать ещё больших неловкостей и спокойно закончить опрос. Скучная нотация едва началась, когда тело завибрировало от услышанного: — Сядь. Так четыре буквы заставили Анго сдаться. Теперь в голове придумывались не причины, чтобы избежать близости, но её оправдания. — Чуя, пока мы здесь, — смотреть на собеседника было слишком стыдно, — пожалуйста, давай закончим с твоим сражением. Мне действительно нужно выяснить как всё прошло, хорошо? — А разве я отказывался на что-то отвечать? — полированный оксфорд пополз по чужой ноге. Бюрократ замер в немом восторге. Обувь продолжала ползти. Уже по внутренней стороне бедра. И когда подошва с усилием нажала ширинку, рыжий добавил уничтожающее рычаще-приказное: — Спрашивай. Тембр. На этом слове он поменялся. И Сакагучи с удушающим стыдом понял: «Он уже знает о моих слабостях». Спасением стала официантка, которая принесла новые блюда, и уточнила, всё ли нравится гостям. Кажется, пустившись в глубокие рассуждения о сочетании рыбы и красного вина, Накахара отвлекся от своей жертвы. Можно было передохнуть и вернуться к рабочим вопросам. Как только девушка отошла от столика Анго мгновенно выпалил: — Сколько ты был в обращённом состоянии? Как ты контролируешь время под воздействием порчи? Нельзя было упускать возможность задать деловой вопрос. Теперь это не походит на непринужденную беседу, но ему нужно получить информацию для отчёта. И Чуя сам сделал легкий разговор невозможным. Что ж, придётся спрашивать так. Сухо и в лоб. Зато по делу. — Хорошо контролирую. Люблю это. — улыбнулся в бокал мужчина, сжигая горящим взглядом, и чуть не прыснул вином, увидев ответную реакцию. — Ты отвлекаешь меня от работы, — глядя в тарелку прошептал глава отдела по делам одарённых. — Пожалуйста. Хватит. Собственная мольба вдруг представилась другими вариациями того, о чём он сможет молить этого дьявола. Душно. В штанах стало тесно. Но Накахара на удивление пошёл на попятную. Чуя с уважением относился к чужой работе. И его попросили. Дважды. Он спокойно вернулся к заданной теме и сам углублял свой рассказ деталями о драконе, обращении, пробуждении Дазая и их болезненном приземлении. Добавил, что слышал об Акутагаве и Накаджиме и их финальном сражении. Выразил своё недовольство тем, что им досталось большинство славы в этом деле. Хотя он действительно рисковал собой. Впрочем, не ради бахвальства. Сакагучи был благодарен, почти не перебивал и свёл свои вопросы к минимуму. Вместе с концом их разговора закончилась и трапеза. Попросили счёт, а Чуя всё не возвращался во флиртующий режим, что начало сводить с ума. Анго поймал себя на мысли, что дико хочет поехать в отель. Если всё срочно не вернется в прошлое русло, он будет сожалеть об этом очень долго. Официантка принесла вторую бутылку вина и вручила её рыжему, пожелав приятного вечера. «Ну же, посмотри на меня, подмигни, скажи, что он будет приятным». Мысли были такими горячими, что, казалось, очки вот-вот запотеют. Накахара издевательски молчал. В машине назвал неизвестный адрес и сразу же закрыл перегородку между водителем и задним сидением. Голубые глаза даже не поворачивались в сторону спутника. Анго казалось, что Чуя сейчас просто выйдет из машины и уйдёт. А желание сводило тело так, что рука не могла перестать подрагивать на подлокотнике. «Нужно что-то сделать», и пересушенные губы открылись в почти беззвучном вопросе: — А мы сейч… — Я не разрешал тебе разговаривать. Смесь удивления и возбуждения вылилась в тихий, но пошлый стон. Сакагучи снял очки, смущенно прикрыл ладонью глаза и глубоко задышал. Всю дорогу они молчали, но тишина теперь только возбуждала. Анго нервно обдумывал, как и нужно ли сообщить партнёру, что он не был с мужчинами раньше. Как только автомобиль остановился, раздалось строгое: — Выходи. Мысли закончились. «Пусть всё плывёт по течению». Накахара свободно вошёл в номер, пока его интервьюер мялся в дверях. Бутылка с глухим стуком опустилась на стол. — Найди бокалы и открой вино. Шляпа слетела с огненных прядей, перчатки медленно сползали с пальцев. Когда рубашка была наполовину расстёгнута, он скрылся в ванной и добавил: — Можешь выпить. Только когда послышались звуки льющейся воды, Сакагучи задышал и сполз спиной по двери. Его свело, било молотком изнутри, он был уверен, что выглядит как идиот. Но вместо того, чтобы поправить волосы и одежду, он старательно обыскивал шкафы комнаты, чтобы найти бокалы и штопор. Разрешение выпить было очень кстати. Едва выполнив задание, он осушил бокал залпом, и налил второй. Рефлекторно захотелось сесть на кровать. Но в висках запульсировало «не разрешал» с той самой интонацией. Мужчина продолжил стоять у стола. На очередном большом глотке вина из душа вышел Чуя, одетый только в полотенце на бёдрах. Его глаза быстро пробежались по количеству вина в бутылке и тревожно-возбуждённому взгляду партнёра. — Почему ты нервничаешь? — медленно вышагивал по номеру рыжий. — Никогда не спал с мужчинами. — И не хочешь начинать? — мокрый торс опустился в уютное кресло. Тишина. Смешок. — Стоп-слово есть? — вопрос звучал так буднично, что Анго серьезно напрягся, представляя, как пройдут ближайшие часы его жизни. — Может и не понадобится, я на всякий случай, — улыбнулся и добавил Накахара. — Красный. — Даже в таком пикантном вопросе ты умудрился остаться до неприличия тривиальным, — и голос снова ломается. — Раздевайся. Мгновенно вспыхнувший мужчина направился к ванной, ослабляя галстук на ходу. — Анго, я похож на дурака? Раздевайся здесь. Тряска была такой сильной, что пиджак чуть ли не выпал из рук на пол. Но всё же ему удалось повесить его на спинку стула. Туда же отправились сложенные брюки и встряхнутая рубашка. Чуе нравилась его аккуратность. Он сам тоже. Остались только очки и бельё. Смущенный взгляд, спрашивающий, что делать дальше. — Подойди. Ноги не то чтобы не слушались, наоборот, они были послушнее и сообразительнее хозяина. В секунду почти голое тело оказалось прямо перед развалившимся в кресле и также почти голым мафиози. — Как думаешь, что тебе сейчас надо сделать? Размышления не заняли много времени. Догадка заставила бельё натянуться, демонстрируя откровенное возбуждение. Опускаясь на колени, Сакагучи тихо шептал: — Как ты понял, что мне нравится? — Видимо, тоже научился у Дазая читать людей, да? Анго не отвечал и головы не поднимал. — Сними с меня полотенце. Пальцы осторожно коснулись белоснежного хлопка, когда Чуя добавил строгое: — Без рук. Мурашки побежали от шеи, вниз по позвоночнику, оставляя вибрирующий след на спине. Он управлял идеально. Ухватив уголок ткани зубами, мужчина бережно потянул, но плотно завязанная на бёдрах ткань не поддавалась. Немного испуганный взгляд на узел, который расположен прямо над паховой областью. Сакагучи прислушивается к себе и понимает, что ему определенно не неприятно. Что ещё важнее, он представляет, как именно пройдут его следующие минуты, и он абсолютно согласен. Мысли прервались, когда Накахара нежными ладонями снял очки с партнёра и положил их на ближайшую тумбочку. — Не хочу сломать их. А тебе, очевидно, нужно объяснять, что я не люблю ждать, —последнее слово не успело закончиться, когда совсем недавно ласковая рука опустилась горящей пощечиной на лицо Сакагучи. Удар был излишне хлёстким, так что Чуя на мгновение напрягся, пока не услышал пошлый и утробный стон. Анго хороший ученик. Он понимает с первого раза. Челюсти плотно смыкаются на завязанном узле и расплетают полотенце, открывая вид, который, будоражит и успокаивает одновременно. Он не один здесь чертовски возбуждён. И ему нужно время, потому что он… Завороженно любуется? — Ты вроде серьёзно относишься к своей работе, неужели тебе не будет стыдно появляться там, — ещё одна пощёчина (милосердно добавляющая симметрии на другой щеке). — В таком виде. Возможно, Анго не такой уж и хороший ученик. Возможно, ему нравится учиться плохо. Возможно, ему нравятся наказания. Сакагучи откровенно стонет, переставая сдерживаться. На натянутых боксерах проступило мокрое пятно. Взгляд исподлобья горит. Мафиози и не замечал раньше, насколько яркими были эти глаза. — Ты не говорил, что делать дальше. Нельзя наказывать ни за что, — горделивый шёпот. И они оба знают: Анго напрашивается. Накахара мгновенно запускает в тёмные волосы свои пальцы, сжимает их в кулак и запрокидывает чужую голову, наклоняясь к ней своим лицом. Он фактически рокочет в тонкие губы своего любовника: — Прости, сладкий, я думал, что в министерство не берут конченных идиотов, — он не целует, просто кусает с силой нижнюю губу. — Моя ошибка. Боль раздается пульсацией с привкусом крови. И снова стон. Где-то в нём теряются извинения. Как только Чуя откидывается назад на спинку кресла, партнёр падает губами в его бёдра. Он не нежен, что удивляет рыжего. Поцелуи сменяются покусываниями и зализываниями, вибрирующее мурлыканье во время втирания в чужие ноги быстро уступает похотливому рычанию. Сакагучи буквально сходит с ума. Потому что Чуя бархатный, у него идеальные кожа и рельеф. Его хочется лапать, но, наверно, нельзя. И в мыслях крутится готовность проверить это, рискуя подставиться под ещё одно наказание. Шанс распустить руки будет только когда, Накахара будет достаточно отвлечен. И пылающе взглянув на него, мужчина медленно, но без сомнений и скромности начал насаживаться ртом на определённо жаждущий внимания член. Угадал. Накахара напрягся, прикрыл глаза и громко выдохнул. Робкие ладони опустились на его бёдра и принялись оглаживать каждый миллиметр роскошного тела. Пальцы ощупывали мышцы и ползли выше. Благодаря открытости любовника Анго быстро понял, что от него требуется, язык широкими движениями пытался покрывать член пока губы плотно обхватывали и двигались вверх-вниз. Несложно. Можно даже отвлечься и продолжить лапать. Коснувшись пресса, Сакагучи задрожал, абсолютно потрясающие мышцы, идеально. Не слишком и не «недо». Теперь ему безумно нравился член во рту. Потому что Чую действительно хотелось сожрать. — Неплохо для первого раза, профессор. Но мы же тут серьёзные люди, да? — ладонь снова путается в чёрных прядях и притягивает сильнее, давит и заставляет давиться. — Глубже. Но Анго не мастер. Он тут вообще в первый раз. Он захлёбывается и хрипит. Трясущееся горло заставляет голубые глаза закатиться. Когда Чуя убирает руку, партнёр смотрит на него заплаканными, но абсолютно восхищенными глазами. Это не первый раз, когда Накахара встречает партнёра, который любит доминирование. Но это первый раз, когда несмотря на ручьи слёз, дрожащие губы складываются в «ещё, пожалуйста». И его ведёт. Их обоих ведёт. В номере открыто окно. Но тут жарко. Душно и влажно. Пахнет сексом и Сакагучи понимает, что вообще-то ему плевать, как далеко они сегодня зайдут, он согласен на всё. Это единственная мысль, которая успевает мелькнуть в его разуме, пока сильная рука снова не вдавила его затылок, запрещая дышать. Нет, не так. Позволяя дышать только своим любовником. Анго думает, если бы ему предложили смерть на выбор, он хотел бы задохнуться членом Накахары. Но его снова оттягивают за волосы. Мафиози оглядывает эту заплаканную и слюнявую сучку и невольно бросает взгляд на его одежду, сложенную на стуле вплоть до носков. Контраст возбуждает. Воспитанный и сдержанный интеллектуал, посмотрите на него. — Ложись на кровать, — сохранять строгий приказной тон тяжелее, когда член уже разрывается от желания кончить. Но Чуя старается. Ему нравится видеть, как господин «отчёты важны для систем контроля и правления в стране» содрогается и повизгивает от грубых указаний. Мужчина забирается на кровать, но теряется в выборе позы. Как нужно лечь? На спину? На живот? На бок? Рыжий следит за ним внимательно, но не спешит покидать кресла, неловкость партнёра ему нравится. Ну и, конечно же, теперь его есть за что наказать. Сакагучи как бы промежуточно сел на одеяло, прикидывая, как и куда лучше закинуть ноги. Хлопок. Третья пощёчина. Нежные ладони совсем не нежно прижимают чужую спину к матрасу. И они снова лицом к лицу, Чуя сидит верхом на распластанном партнёре снова рокочет: — Ты даже лечь нормально не можешь. Что за бестолочь? — Прости, — вслед за тихим словом по чужим бедрам и спине поползли аккуратные пальцы, которые не боялись наказания. В этой ситуации невозможно проиграть. Трогать его восхитительно. Получать от него удары потрясающе. Устраивает любой расклад. Кроме того, который произошёл. Накахара вырвался из ласкающих рук, слез с кровати и ушёл в ванную. Сакагучи успел подумать, что он всё испортил и сделал что-то не так. Идея того, что они закончили, повергла в абсолютный ужас, поэтому, когда через несколько секунд на кровать приземлились смазка и пачка презервативов, вопреки ожиданиям Чуи, он облегчённо выдохнул. — То есть не боишься быть оттраханым? Мило, — бархатные ладони стягивают чужие боксеры. Вообще-то боится. Ну то есть как бы догадки, конечно, были к чему всё идёт. Но вроде должно быть не так. Его не растягивали. Неужели, его накажут сексом без подготовки? Это… Нет, это определенно слишком. Боль — хорошо, травмы — нет. И вот, несмотря на всепоглощающее возбуждение, Анго начинает крутить на языке своё стоп-слово, которое он, не успевает произнести (и потом долго благодарит за это вселенную), потому что Чуя снова седлает его и говорит: — Но сегодня другие планы. Флакон смазки опускается в руку Сакагучи и тот, как никогда внимательно слушает инструкцию: — Ты же уже распустил свои похотливые ручонки, теперь используй их по делу. Смажь меня. Если хоть на один момент я почувствую что-то неприятное, я тебя… — рыжая голова опустилась к чужому уху и перешла на шепот, — …не накажу. А просто уйду отсюда, понял? Любовник тяжело сглотнул и послушно кивнул, ещё один горящий взгляд исподлобья. — Можно тебя целовать? — смущенная пауза. — Пожалуйста, я очень хочу. — Ну попробуй, — усмехнулся Накахара, — главное условие я озвучил. Анго поднял корпус, и их глаза оказались на одном уровне. Он принимал стратегически важное решение «с чего начать?». Но мелькнувшее малейшее подозрение на скуку в глазах любовника подстегнуло и заставило выбрать нелюбимый план «действовать по ситуации», без алгоритма и указаний. Едва удалось сдержать недовольное фырканье. Тонкие губы бережно коснулись пульсирующей вены на шее, а пальцы побежали по лопаткам и позвоночнику нежными протаптывающими движениями. Чуя немного откинул голову, подставляясь, Сакагучи ликовал. Это была победа. Мягкие прикосновения становились сильнее, к поцелуям снова присоединялись зубы. Одна рука опустилась под ягодицы и чуть приподняла партнёра, ласки спустились от шеи к груди. Он прикусывал, облизывал и рычал, задыхаясь горящим телом. Накахара елозил и постанывал. И в голове партнёра промелькнуло, что в его руках живой огонь. Казалось, что он ласкает танцующее пламя. Ещё эти локоны, с губ сорвалось случайное: — Боже… — руки прижимали горячее тело, обхватывали и немного сдавливали. Хотелось раствориться в этом пожаре. «Пожар» перестал быть метафорой, когда Анго скользнул кончиками пальцев между упругими мышцами. Жар. Абсолютно порабощающее тепло, и одна из рук быстро потянулась к смазке. Быстрый щелчок, и долгая попытка выдавить ее одной рукой в ту же самую руку. Убирать вторую от Накахары не хотелось бы даже под прицелом пистолета. Тогда Сакагучи завёл руку с флаконом за спину любовника и прижал бутылку к его копчику. Сжал, и густая и тягучая смазка потекла по пылающим ягодицам и между ними. Рыжий наклонился к чужому лицу и пристально посмотрел в бесконечно пьяные глаза. — Очень расточительно, Сакагучи-сан, боюсь, вас придётся наказать за такую трату ресурсов, — приказывать больше не получалось, тело слишком перекрывало сознание. Голос мог только рычать и стонать. На хладнокровие не было никаких шансов. — Что угодно…— тонкие губы снова заскользили по торсу. — …согласен на что угодно, если это делаешь ты… Чёрт, знаете, ну вообще-то это очень сомнительное наказание. Но некоторые слова имеют особое влияние, например, похвала или выделение среди других. И чтобы добавить в неизбежный «пряник» хотя бы капельку «кнута», Чуя двумя руками впился в темные волосы и дёрнул вниз, запрокидывая голову партнёра, чтобы впиться в губы удушающе глубоким поцелуем. Первым за этот день. Их стоны звучали в унисон. Во всех смыслах слова «поглощённый» поцелуем Анго совсем забыл об испачканном копчике своего наездника, и Накахара сам взял его ладонь и направил непосредственно к эпицентру событий. Сакагучи нервничал, но решил поступать максимально осторожно и вводил палец очень медленно в удивительно податливую плоть. Поцелуй нехотя прервал мафиози, шепча в губы: — Я растянул себя в душе, поэтому если ты будешь медлить и заставлять меня ждать, клянусь, я оставлю на тебе столько синяков, что придётся брать больничный. Понял? Вместо ответа к первому пальцу быстро присоединился второй, и они моментально целиком скользнули внутрь. От кричащих стонов Чуи мурашками покрылось всё тело. Буквально. Даже внутренняя сторона щёк будто съёжилась. Звуковая волна поразила мужчину, и он опустился на спину, укладывая любовника на себя и пытаясь ненавязчиво намекнуть рукой в рыжих прядях, что поцелуй можно бы было и повторить. А он-то и не против, и даже промелькнувший приказ «ещё один» не послужил обоснованием, чтобы в этот раз прерваться. Третий палец входил тяжелее, но позволял проникать глубже, и извивающаяся фурия ещё раз прокусила чужую губу. Начитавшийся за последнюю неделю достаточно статей о сексе между мужчинами, Анго стал медленно подгибать пальцы, ощупывая нутро в поисках заветной точки. Не было уверенности, что удастся найти её. Но почему-то сомнения пропали, когда Накахара упал на него с визжащим вскриком. — Посмотрите-ка, кто тут ни разу не спал с мужчинами. Может ты и с бумажками никогда не работал? — вытащил из себя чужую руку мафиози. И кинул на грудь партнёра пачку презервативов. — Наденешь сам? Или надену я? Ртом. Но если ты издашь хотя бы один громкий вздох, мы сворачиваем всё это мероприятие. Выбора даже не было. Сакагучи просто хотел знать, как это будет выглядеть. Как Чуя будет выглядеть. Есть чёткое понимание. Даже если эта лавочка прикроется сейчас же, такие кадры определенно будут работать лучше, чем всё порно мира на ближайшую перспективу, поэтому: — Ты, — глухой стон. Последний разрешённый. Смешок. — Недооцениваешь меня, очкарик, — Накахара открывает зубами презерватив. Позер. — Я ценитель прекрасного и не могу упустить возможность взглянуть на шедевр на миллион долларов, — оправдался Анго, пытаясь выровнять дыхание. — Отлично, — короткое хмыканье. — А теперь заткнись. Вообще-то ему нельзя было только издавать звуки, но по непонятным причинам были также приняты решения не шевелиться и не дышать. Он замер. Моргал как можно реже, чтобы не пропустить ни единого движения. Очередная ложь. Какой миллион долларов? Всех денег мира не хватит, чтобы оценить это сияние голубых глаз исподлобья. Анго работал с бухгалтерией, он знает точно. Чуя провоцирует. И получается. Смотрит долго, и Сакагучи стыдится, но начинает предательски дрожать всем телом. Рыжий достал резинку изо рта и пошлым движением не отрывая взгляд провёл широким языком вдоль всего ствола, а затем резко насадился сверху, принимая в горло. И всё ещё глядя в упор. Он умеет не плакать при таких процессах, в отличие от некоторых. Этот полустон-полукрик. Понадобилось время, чтобы осознать. На ногах не просто так не ощущается никакой вес. На них больше никого нет. Чуя слез с кровати. Эти звуки… неужели, это он проиграл… Анго вцепился со всей дури в чужое запястье. — Умоляю, не уходи... Я…я недооценил, да… пожалуйста, умоляю, — в глазах мешались одержимость, похоть, страх и отчаяние. Накахара высокомерно и презрительно смотрел на проигравшего. Пауза нагнетала, Сакагучи пытался блеять что-то ещё, уговаривая и буквально вымаливая, когда вдруг выдал: — Красный. Чуя, я запрещаю тебе уходить. Ты обязан остаться. Рыжий не смог сдержать громкий смех. — Посмотрите-ка, бюрократическая крыса нашла лазейку даже в использовании стоп-слова в сексе, потрясающе, — он с силой вырвал руку из цепкой хватки и упал назад на встревоженного любовника, снова опрокидывая того на спину. — Ты просто отвратителен, Анго, — уже терялось в новом поцелуе, пока пальцы раскатывали тонкий латекс по каменному члену. Красный так красный, больше никаких наказаний, а значит, можно дать волю всем своим желаниям, и первое из них было ответить: — Как скажешь, герой. Чуя посмеивался в поцелуй и думал, что, возможно, эта командировка даже лучше, чем несколько недель во Франции пару лет назад. Когда он попробовал отстраниться от чужих губ и вернуться в наездника, Сакагучи не отпустил, удерживая пальцами мягкие волосы. — Ну то есть трахаться мы сегодня не будем? — Прости, — руки моментально оторвались от тела и легли строго «по швам». — Вообще-то хотелось бы. Очень. Накахара сам откровенно был на грани, время потеряло счёт, они всё ещё ни разу не кончили, ожидался мягко говоря не марафонский забег. Нежной рукой он направил в себя изнывающий член любовника, и опять опустился к чужому уху: — Надеюсь, профессор, в вашем возрасте, вы можете позволить себе многоразовые нагрузки. Анго правда хотел ответить на ехидную подколку, но Чуя сел. Опустился до самого конца и вместо ядовитого ответа в номере раскатился громкий стон. Через пару секунд начались первые движения и не помочь казалось не то чтобы дурным тоном, а откровенным самоубийством. Сакагучи поднял свой корпус и потянулся губами к румяному и, честно говоря, безумно красивому лицу. Мягкий поцелуй, немного слишком нежный для него, но для не нежного есть другие места, тонкие пальцы фиксируются жёстким поясом и помогают ускориться в темпе. Бешеные жара, скорость и жажда делают своё дело и прогноз Накахары сбывается. Едва рыжий коснулся себя руками, вся грудь и живот партнёра были испачканы жемчужными каплями. Его крики и судороги безальтернативно подвели к финишу любовника. Жаркое и частое дыхание наполняет номер, прерывает его только: — В моём возрасте, герой, я могу как минимум продержаться подольше всяких юнцов, — осуждающий, но отвратительно довольный взгляд. — А как максимум, думаю, раза два мы себе ещё сможем позволить. Они смогли.

***

Неделю спустя Анго Сакагучи с нетерпением проглядывал почту, в надежде получить обещанные дополнительные комментарии от эсперов из Йокогамы по результатам их интервью в Токио. Впервые ответ Осаму оказался не самым бесполезным. Дазай кратко писал напротив обозначенных пунктов «да», «нет» или «лол, ну и вопрос, уволь того, кто его придумал». Письмо Накахары выглядело следующим образом: Нет времени на бюрократическую волокиту, приезжай в Йокогаму и спроси меня лично. P.S. Это приказ. Анго фыркнул, рассерженно выбирая в календаре удобную дату для срочной командировки.