Власть — это непосильная ноша. Тяжкое бремя, которое заставляет принимать самые жестокие и отвергаемые сердцем решения. Власть — это разум, а уж потом чувства и душевные терзания за неверные поступки, что противоречат заповедям в книге Книг, ведь такова суть правления: оно манит и губит. Оно развращает душу, оттого: — Сильные мира сего не знают покоя, они терзаются думами, ибо могущество подобно переходящему трофею: либо ты объявляешь войну, либо тебе.
Удивление Ричарда быстро прошло, оттого что Зедд умел как никто другой: верно трактовать те или иные факты. К тому же не стоит забывать того, что колдун прекрасно научился убеждать внука в нужной ему информации. Старик рассказал что шестнадцать лет назад, получил письмо от дочери, в котором она рассказала о рождении особенного дитя, и хоть он не знал имени отца, но понимал, что тот не остался с ними. Говоря эти слова, Волшебник бессовестно лгал внукам, без стыда глядя им прямо в глаза. Ведь прекрасно был осведомлен о том: что Даркен Рал их отец. Данное обстоятельство Зедд считал, единым постыдным пороком внуков, а потому никогда в жизни не собирался сообщать им правды. И уповал на то чтобы никто иной, не донёс им об этом. «Успокаивает лишь то, что об этом известно единицам, а именно мне, нескольким приближенным Рала, и ему самому. Раз последний до сих пор не выдал сей губительный секрет. Значит у него есть свои причины держать от них это в тайне» По словам Зедда, долгие годы он не поддерживал общение с дочерью, оттого что посчитал это опасным для неё. Да и наличие границы между Вестландией, где они укрылись с Ричардом, и Срединными Землями — значительно усложняло всякие сообщения, и сводило к нулю все шансы на общение. Старик никогда не видел внучки, и много лет как, не встречался с дочерью. Оказавшись с семьёй на такой дистанции, Зеддикус подарил им уединение, в надежде что оно защитит ото всех возможных опасностей. Однако старик не учел главной мудрости: «Прошлое никогда не остаётся позади, рано или поздно оно возвратиться, напомнив о себе мощным раскатом грома». Так случилось и сейчас, а в роли раската грома — выступила жестокая воительница, с подручными солдатами. Всё сошлись на том, что Таралин надо спасать вопреки всёму. Пока они совещались, прибыл посланник от Денны — она ждала Дженнсен со шкатулкой в пещере Скорби на закате, времени на раздумья было катастрофически мало. Дженнсен всё время держала брата за руку, в глубине души боясь: что он уйдёт из её жизни. Улыбаясь ему сквозь слезы, Дженсенн ликовала что нашла свою семью, а Ричард думал о том, что не может вот так просто: взять и потерять, родных и близких людей. Нет, он найдёт выход который защитит их обеих. Он даже кажется уже видел его. Денна приятно удивилась, когда на закате вместе с последними лучами солнца пришла не девчонка, а Ричард. Его видеть она была рада. — Где шкатулка? — задала вопрос Морд-Сит, стараясь чтобы голос звучал ровно. Но лёгкую дрожь, что образовалась при виде столь привлекательного юноши, Денна кажется не сумела утаить. Ричард был абсолютно равнодушен, к симпатии Морд-Сит, а потому даже не обратил на это внимание. Его волновал несколько иной человек, та ради кого он сюда явился, та во имя спасения жизни которой, он был готов абсолютно на всё. Мать Ричарда была там, где Денна и сказала. Ричард впервые в жизни, встретился глазами с женщиной что подарила ему жизнь, а потому наблюдать за тем — как Морд-Сит прижимает эйджил к её горлу, было совершено невыносимо. Искатель понимал что Таралин знает кто он, и очень надеялся, что она довольна тем, каким он стал. Возникло неопредолимое, и в некотором роде безумное желание, заключить мать в свои тёплые и крепкие объятия. Вдохнуть аромат её волос, тот самый материнский запах: что познали всё его друзья, только не он сам. Но Ричард понимал что сейчас —это увы не представляется возможным. Как Искатель Истины, его обязательством было вести переговоры, отринув всякие эмоции. — Со мной её нет, — кратко дал ответ юноша, взгляд его остался всё также невозмутим, как и тогда, когда он заявился в указанное место. — Мы что здесь, с тобой в игры играем? — Денна понемногу начинала злиться. И то как скрипнули её зубы, а свободная рука сжалась в кулак — стало тому очевидным подтверждением. — Принеси шкатулку немедля, в противном случае, я убью эту женщину, — пригрозила Морд-Сит, и дабы её слова не показались Искателю голословными, подтвердила свои намерения: новой порцией пыток несчастной. От услышанных слов, и произошедших в следующее мгновение действий, сердце Ричарда пропустило удар, да такой силы, что он едва возобладал над своим дыханием. Но губы произнесли иное, совершено не то, что было на сердце: — Сделай это. А затем вернись к Ралу и объясни, почему ты его подвела? — Ричард выдавил из себя усмешку, а Денна побледнела от его слов. Женщина понимала, что если подведёт Лорда во второй раз, то больше шансов на жизнь, ей дано не будет. — Ты ведь не дашь умереть невинной женщине? — неуверенно обратилась к нему Морд-Сит, хорошо помня насколько чувствительным и милосердным, он был год назад. — Я уже не такой чувствительный, как прежде, — Ричард пожал плечами, пытаясь создать образ невозмутимого и бессчувственного, подобного ей человека. В свете умирающего солнца, его усмешка казалась особенно зловещей. — Ты меня изменила, разве у тебя столь коротка память, и ты забыла о проведённом времени вместе? Я вот не забыл, ведь как по мне такой «отдых», похожий на пребывание в недрах преисподней, может забыть лишь глупец. Так что будь уверена — я позволю тебе её убить. Ведь готов абсолютно на что угодно, для того чтобы бы Ралу не досталась шкатулка. В достижении этой цели, ни один метод, не может быть неприемлемым. Помнится это был один из твоих уроков. Как ты говорила мне: Цель оправдывает средства? Вот сейчас ,как по мне, мы именно в такой ситуации, — на одном дыхании, как можно правдоподобнее заключил Ричард, однозначно понимая что его намёк Морд-Сит уяснила, а потому просто обязана сделать сопутствующие выводы. Капля пота проползла по пояснице Морд-Сит, а тело пробила холодная дрожь, рука женщины занеслась для последнего удара. Сейчас она убьет эту крестьянку, и поделом. Голос Ричарда остановил её руку как раз вовремя, когда она уже была — за миллиметр от горла Таралин. — Но мы оба можем получить то, чего хотим, — сказал он, неожиданно сделав шаг вперед, сокращая разделяющее их расстояние до метра. — Объясни, — процедила Денна сквозь зубы, не ожидая однако никакой выгоды для себя. В равноценную сделку ей не верилось, женщина чувствовала в сладких речах Ричарда, некий недвусмысленный подход. — Вначале, мы сложим оружие. Если ты согласна на это, будет возможно продолжить обсуждение взаимовыгодной сделки, — на последние слова, Искатель сделал особый акцент, словно намекая на то,что женщина не пожалеет, пристав на условия соглашения. От услышанных слов, Дженнсен сжала кулачки, наблюдая за всём происходящим из укрытия. Она заметила, как Денна убрала от лица её мамы эйджил и отшвырнула ту в руки д’харианцев. Она увидела также, как оба участника переговоров медленно опустили оружие на землю и вздрогнула, но рука деда с одной стороны, а Кэлен с другой — немного успокоили её, словно проговаривая: «Всё будет хорошо, ещё немного и всё получится, и тогда жизни Таралин больше ничего, не будет угрожать» — Я соглашусь только на такую сделку, — Денна сложила руки на груди, а губы её изогнулись в уверенной полуулыбке, — в результате которой смогу передать Даркену Ралу Третью Шкатулку Одена. — И я отдам её тебе, — пообещал Ричард, вызвав у Денны новую волну недоверия. Она ожидала подвоха. И он, без сомнений, был, да и такой, что вначале это не смогло уложится в голове у Морд-Сит, что кажется в своей жизни, была готова абсолютно ко всему, но на деле оказалось, что её, ещё возможно озадачить. — Когда поможешь нам, украсть две другие. От услышанных слов глаза Денны округлились, полуулыбка сошла с её уст, а в глазах засверкали однозначный шок да непонимание. Большего бреда, Денна в своей жизни не слышала, она не собиралась рисковать своей шкурой, воруя шкатулки у Лорда. Однако Ричард заверил её, что ей самой не придется ничего делать, и что даже сопоставить её с этим преступлением, ни у кого не выйдет. — Ты знаешь Народный Дворец не хуже Рала, — напомнил он женщине. — Тебе должны быть известны магические барьеры, которые он использует. Брови Денны взметнулись вверх, она начинала понимать суть сделки. С одной стороны предложение выглядело заманчиво, но вот с другой довольно-таки неоднозначно. Женщина металась между тем, чью сторону принять: Магистра, которому она присягала на верность, или же умного и сильного юноши, что покорил её сердце? — Ты думаешь, что Первозданная Неодаренная сможет обойти магические барьеры… Именно об этом и думал Зедд, рассказывая Ричарду про сестру. Только тогда всё казалось почти что невыполнимым, а с помощью Денны всё могло получиться относительно лёгко и просто. Однако Таралин явно была другого мнения, по реакции женщины стало очевидно, что она категорически против участия дочери в грязных и жестоких играх за власть. — Нет! — вскричала она, пытаясь вырваться из цепкой хватки д’харианцев. Мужчины лишь усилили захват, но на их лицах, не отобразилось никаких изменений, взгляд остался всё также невозмутим. Оттого у незнающего человека, могло сложится впечатление что это вовсе не живые люди, а каменные изваяния, коим абсолютно безразлична чужая боль и нестерпимые страдания. Ричард бросил на мать скорбный взгляд: полный нежности, тепла и сострадания. Этот взгляд Денна заметила, и кажется догадалась о том, что ни в коем случае до заключения сделки, не должна была понять. Вот сейчас у Морд-Сит возникла уверенность, и осознание того, что она обладает довольно высоким рычагом давления, на всё ещё, по-детски наивного Искателя. «Этому мальчишке уж точно не провести меня. Я почти уверена, что эта крестьянка его мать, а значит теперь я знаю его слабое место, на которое могу надавить, как сама пожелаю. Какой он наивный, если думал обмануть меня и уверить в своей так называемой бесчувственности» — Эта женщина, отчего-то очень важна для тебя, — Морд-Сит усмехнулась своему открытию, внимательно наблюдая за реакцией Ричарда, чтобы окончательно подтвердить свои предположения. — Как ты сказала, я не дам умереть невинной женщине, — ответил Ричард, хоть и застигнутый врасплох её словами, но к счастью не растерявшийся. — Ты говоришь, как достать две шкатулки, и после того как Дженнсен приносит их, я отдаю тебе третью, а ты возвращаешь её мать. Мы договорились? На эти слова, Морд-Сит для виду утвердительно кивнула. Ричард убежденный что сделка состоялась, опустился чтобы подобрать меч с земли, Денна проделала то же, ощутив жалящий поцелуй эйджила в ладони. В следующий миг, когда никто этого не ожидал, она резко развернулась, и практически всадила оружие в грудную клетку пленницы, заставляя её сердце в одно мгновение — навеки прекратить биться. На холме вскрикнула Дженнсен, а Ричард же лишь дёрнулся в сторону мёртвой матери, обнажая свой меч, в мгновение окрасившийся в ярко алый, что показывало: Искатель в состоянии абсолютной, и совершенно неконтролируемой ярости. Денна остановила юношу выставленной вперёд ладонью, удовлетворённо насмехаясь с его реакции, на случившийся. — Убьёшь меня и никто не возродит её, — верно заметила Денна. Ричард с неохотой, но опустил меч. Хотелось плакать, выть от боли и ужаса, но он осознавал, что ради юной сестры, любимой девушки и родного деда, просто обязан быть сильным и непроницаемым, словно твёрдый кремень. У Денны была способность воскрешать, осталось лишь договориться о цене, этого долго ждать не пришлось. Ведь в следующее мгновение, Морд-Сит её озвучила: — Я дам ей дыхание жизни, если ты принесешь мне третью шкатулку до того, как солнце взойдёт на горизонте. Ричарду ничего не оставалось, кроме как согласиться на данное предложение. Это мало чем отличалось от их плана, но теперь Денна была защищена от возможного обмана. Цена этой защиты Ричарду явно не нравилась, и причиняла душе боль нестерпимой силы, но вопреки этому, он хотя бы мог порадоваться, что всё обратимо. По возвращении к друзьям, Искатель передал условия уговора, но Зедд скрепя сердцем, заявил, что поддаваться на условия Денны ни в коем случае нельзя. Верить ей себе дороже, и кто знает, что ожидает их на том пути, который она для них проложила. Он сказал, что всё что им остаётся, это молча скорбеть о Таралин, а Дженнсен и шкатулку спрятать в надежное место. Старик был готов смириться со смертью дочери, только бы не посылать внучку в логово безжалостного тирана. Называя Даркена таким, Зеддикус не думал о том, что сам ничем не лучше него, если конечно не хуже: это доказывало то, с какой лёгкостью он принял смерть дочери, и как легко отступился, пусть и от призрачной, но всё же надежды на её спасение. Волшебник был почти наверняка уверен вом, что Денна солгала им, и их поджидала ловушка, что являлась одним из ключевых элементов в жестокой игре Морд-Сит. Говорить это всё, ему было без сомнений сложно, но он боялся лишиться всего, и иного пути просто не видел. Дженнсен, как и Ричард всё же предпочли рискнуть ради спасения мамы, и под общим напором Зеддикус сдался. Тайный вход во дворец Рала, как поведала Морд-Сит, и правда был сокрыт магией и внешне казался лишь обыкновенной кирпичной стеной, но Дженнсен, подведенная к ней с нужной стороны, смогла разглядеть узкий проход, в который незамедлительно вошла. Став для Ричарда, вызвавшегося сопровождать её, невидимой. Девушка бежала по туннелю, по многочисленным лестницам, и лишь стук собственного сердца сопровождал её. От страха дыхание участилось до предела, оттого Дженсенн попеременно оглядывалась по сторонам, чтобы уверить себя в том, что за ней нет слежки, либо что за углом, её не поджидает смертельная опасность. Денна предупредила обо всём, буквально о каждой мелочи, что со стороны могла показаться маловажной. Морд-Сит поведала Дженсенн: где и когда проходят стражники, с каким промежутком времени они появляются, где есть гобелены, за которыми можно, в случае чего, скрыться. Но вопреки этому, на душе у Дженсенн всё же было тревожно. Ведь прежде юная девушка, жила абсолютно беззаботной и спокойной жизнью, и в кошмарном сне, не могла себе представить того, что когда нибудь окажется в подобной ситуации. Ричард набросал план на бумаге, и теперь Дженнсен сверялась с ним на каждом метре. Так как Рал, не желал доверять настолько ценные предметы своим людям, сам зал со шкатулками охранялся лишь магией, позволяющей войти в него исключительно ему самому. Для Дженнсен этих преград не существовало. Денна предупредила что ценные реликвии охраняет ещё один стражник, но тот иногда отлучается, а потому не должен оказаться серьёзным препятствием. Она прошмыгнула туда. Стражника,к счастью, не было на месте, а потому девушка тотчас заметила блестящие шкатулки на каменном постаменте. Увидев их, Дженнсен растерялась. А ещё она очень разозлилась на них. Ведь именно из-за этих коробочек, их мать подверглась настолько серьезной опасности и сейчас мертва. Так как в зал не могли проникнуть посторонние, а со входа разглядеть шкатулки было невозможно, Дженнсен смогла немного передохнуть, готовясь для обратного забега. Она уже не так боялась обратного пути, ведь осознавала, что Денна не солгала. Девушка быстро сгребла шкатулки в подол платья, и по той же схеме рванула назад. К Денне они вернулись, в тот час, как и договорились, с первыми лучами солнца. Дженнсен всё ещё трясло от пережитого волнения, а ещё от предвкушения скорейшего маминого оживления. Денна приняла их, в свойственной себе манере лжи и коварства. Четверых товарищей взяли в кольцо несколько дюжин солдат с арбалетами, а сама Морд-Сит, хищно скалясь, прошла вперед в жесте полном нетерпения, протягивая руку. — Я передумала, — неожиданно заявила Морд-Сит. Её алые уста, тем временем выгнулись в зловещей, не предвещающей ничего хорошего ухмылке, а затем сделав паузу, она заключила те несколько слов, которые всё же озадачили путников, не ожидавших, что Морд-Сит впадет в столь глубокое состояние безумия: — Мне вдруг захотелось получить всё три шкатулки. — Всех трёх у нас нет, — дал ответ Ричард, сохраняя абсолютно спокойное выражение лица, так как предполагал от Денны, нечто подобное, и к счастью подготовился заранее. — Мы зарыли третью, — подражая манере Морд-Сит, закончил своё предложение юноша. От этих слов, Денна пришла в состояние глубокой да неподдельной ярости, поспешив пригрозить, что убьёт всех его друзей, если он немедля, не откроет местонахождение третьей шкатулки. В её взгляде читалось превосходство над Искателем, и некий призрачный триумф. — Подумай, мальчик, для тебя ведь будет лучше,если я, а не Рал, стану хозяйкой магии Одена, — Морд-Сит, подошла к Искателю ближе, защищенная со всех сторон острыми наконечниками арбалетных болтов. Она улыбалась почти ласково, и эта улыбка была предназначена Ричарду. — Я буду хорошо с тобой обращаться, дам тебе абсолютно всё, что захочешь, — пообещала она, выглядя совершенно искренне, но этот вид явно был обманчиво приторной картиной. — В противном случае… — вдруг глаза Денны, зло сверкнули, — лишу тебя того, чем ты больше всего дорожишь в этой жизни. Убить Исповедницу первой, — грозный голос женщины, привел в движение дюжину арбалетов, нацеливая их всёх до одного, на ненавистную им Исповедницу — Кэлен Амнелл. — Стойте! — Ричард поднял обе руки, капитулируя. Медленно снял с плеч свой походный рюкзак, вытащил из него такую желанную для Денны шкатулку, выкладывая её на траву, аккуратно и неспешно. — Есть одна просьба Денна, пожалуй мне земли к западу от реки Драмы, где я с друзьями смогу жить спокойно. Морд-Сит встретила его слова довольным кивком, с улыбкой отвечая: — О лучшем наместнике, я и не мечтала, — хищный взгляд женщины, пожирал шкатулку у ног Ричарда. Он как раз выкладывал вторую рядом, состыковывая узор. Денна следила за ним с предвкушением, витая в своих призрачных мечтах. Осталось откопать третью шкатулку, и весь этот мир станет принадлежать лишь ей одной. И в этот миг совершенно неожиданно, для неё и всёх остальных присуствующих, Искатель выложил третью… Крик Денны застрял где-то в горле, в то время как объединенный узор засиял, и вспыхнул в глазах Ричарда яркими огнями — словно солнце спустилось с небес, поместившись на глубине его глаз. «Все кончено», — успела было подумать Морд-Сит, перед тем как совершенно обреченно, изречь: — Приказывай Господин. В этот миг, Ричард осознал что ощущает себя несколько иначе, складывалось впечатление, что больше ничего и никогда, не будет так как прежде. Он стал более наполненным, скорее даже переполненным. А затем велел солдатам сложить оружие, и они в одно мгновение подчинились. Это нравилось юноше. Чувство превосходства над ними было приятно, и хотелось большего. Намного большего. В тот миг он понял, о чем ему всегда говорил Зедд — власть шкатулок губительна, она развращает душу. Захотелось немедленно разъединить их, пока дух позволяет, пока внутри живо человеческое сердце, способное любить и сострадать. Ричард не хотел никого подчинять, и он пожалуй осознал, что чувствует Кэлен, когда ей приходится прибегать к исповеди. Понял, почему она так часто грустит. Он не хотел отдавать в своей жизни более ни одного приказа. Кроме одного. — Оживи нашу мать, — вдруг донеслось до ушей, покоренной женщины. От этих тихих, но чётких слов, Денна испуганно вздрогнула и горькая слеза стекла по её щеке. Она хотела подчиниться своему Господину, больше всего на свете желала порадовать его, но осознавала что не может, отчего и безумно страдала. — Я лгала вам, — виновато прошептала она. В голосе её слышалось искреннее раскаяние, а тело била мелкая дрожь. — Я знала, что эту женщину не оживить. Прости, Мой Господин, я подвела тебя. Её тело давно остыло, она уже у Хранителя. Безвозвратно, — последнее слово Морд-Сит произнесла глухо и хрипло, словно попрощалась с жизнью, в ожидании вспышки гнева, новоиспечённого Хозяина. От признания Морд-Сит, сердце несчастной дочери ушло в пятки, она почувствовала абсолютное бессилие, и упав на землю как подкошенная, тихо заскулила, подобно раненому зверю. Ричард же лишь молча глотал ртом воздух. Скорбь в нем боролась с желанием отмщения. На миг захотелось, приказать Денне убить себя — он мог сделать это. Но не стал. Он ненавидел её, он страдал, но вопреки этому, желал сохранить себя. Для бедной сестры, для безутешного деда, для любимой. Себя настоящего. Ричард Сайфер, Искатель Истины: всегда боролся за честность, справедливость и добро. Даже пребывая в состоянии такой безудержной скорби, юноша не желал отступать, от своих идеалов. Пока Дженнсен с Зеддом, успокаивали друг друга в скорбных объятьях, Ричард вынес тело матери из пещеры, и положил его, у ног деда и сестры. — Ричард, мне очень жаль, — поддержала возлюбленного Исповедница. На миг вспомнив,как чувствовала себя, когда потеряла сестру Дэни, единственного родного человека, на всём белом свете. Кэлен прекрасно понимала что ощущает Ричард, а потому страдала вместе с ним. Денна в страхе ожидала вердикта. Она заслужила смерти, и во славу Господина готова была её принять, без малейших колебаний, хоть, чего лгать, умирать вовсе не хотела. Теперь, когда тело матери на земле являлось подтверждением страшного злодеяния, Ричард не чувствовал себя способным простить. В нём продолжали бороться гнев и добро, но гнев победил. Вдруг Ричард поднял глаза на Денну, жаль её, ему больше не было. — Убей её, эта тварь не заслуживает права на жизнь, — приказал он Кэлен, а затем с ноткой зловещей ухмылки на устах, с непроницаемым холодом добавил. — Медленно. Исповедница хотела возмутиться, но поняла что не может, ведь сила Одена объяла её, высосав до капли, всю возможность сопротивляться. — Как пожелаете, Мой Господин, — согласилась женщина безвольно и смиренно, двинувшись в сторону ненавистной Морд-Сит. На лице Зедда отразилась вся гамма боли, которую ощущало его сердце. Он терял внука. Доброго и честного Ричарда поглотила злоба и всесилие, произошло то, чего он так долго опасался. В данный момент старик осознал, что Ричард представляет угрозу для него, а преграды нужно устранять. Поэтому Зеддикус решил достучаться до светлой стороны внука, путем манипуляции и некой беседы о вселенском добре. Денна не могла сопротивляться. Пока Кэлен один за другим наносила ей размашистые удары, она стояла неподвижно, даже не шелохнувшись от порции пронзающей, будто сотни игл вонзаются в кожу, боли. — Сильнее, — вдруг велел Искатель, гордо вскидывая голову, и глядя на данное действие, совершенно беспристрастно и безжалостно. С этого момента Исповедница ужесточилась, а именно начала наносить ей удары носком сапога. От данных ударов Денна кашлянула кровью. Ричард упивался этой зловещей картиной. Кровью, запятнавшей белоснежное платье Исповедницы, тихим стоном Морд-Сит и серией новых ударов, не знающих жалости и сострадания. — Путь Искателя — это не месть, — наконец взяв волю в кулак, Зорандер попытался докричаться, до тлеющей искры добра, в сердце внука. — Не месть, — согласился Ричард, а затем с какой-то дикой улыбкой, заключил: — Правосудие! Справедливое и неотвратимое, не об этом ли ты мне, дед, долгое время, без устали ворчал? — Ты точно отличаешь одно от другого? — Зедд нахмурился, явно сомневаясь в благоразумии юноши, и проигнорировав последний вопрос, в коим была слышна яркая, и совершенно незаслуженная, по мнению старика, издёвка. — Ты мне шкатулку сам дал, — напомнил ему Ричард без тени былой любви в голосе. — Чтобы Денна не убила всех нас! Я не преследовал цели, превратить тебя в точную копию Рала. Поступая так сейчас, ты уподобляешься своему врагу. Нарушаешь все из возможных моральных принципов, и ведёшь себя отнюдь не как достойный юноша, коим я тебя воспитал, — оправдался старик. Попятившись слегка назад, когда Ричард сделал несколько шагов в его сторону. — Что тебе не нравится? Может ты сам, ещё не осознал что происходит? Так я тебе наглядно и показательно, объясню дед. Я пойду в Народный Дворец. Я заставлю Рала упасть на свой меч, я казню всёх до одного — кто виноват в страданиях людей. Я освобожу Срединные Земли, и кровопролитной войне, наконец придёт конец. Я победил! — торжественно изрёк некогда справедливый Искатель Истины, а сейчас безумный юноша, утративший всяческий контроль над собой. В отражении глаз Ричарда, Зорандер видел не горячо любимого внука, а истинного безумца. Не героя, которого привёл для великой битвы в этот край, а бесчувственное чудовище, что готово испепелить одним лишь взглядом всех, кто посмеет стать преградой на пути к его цели. — Но, не так! — волшебник бросился к Ричарду, закрывая собой Дженнсен. — Ты сам превратишься в тирана, которого убьешь! Я не такому, тебя учил мой мальчик. Нельзя убивать неугодных, без суда и следствия, — продолжил свои учения Зорандер, попутно приводя план в действие. Ведь в следующий миг, старик скрестил пальцы за спиной, чем успел подать внучке, сигнал к немедленным действиям. — Молчать, старик! — отдал приказ новый Властелин. Глаза его окрасились в цвет золота, и вдруг Зедд ощутил, как неведомая сила сковывает его рот, прилепляя язык к нёбу. Ричард, освобожденный от столь надоедливых нотаций деда, наконец смог вернуться к делу. Он оглядел д’харианцев вокруг себя взглядом, не знающим жалости к ним. Он смотрел на мужчин так, будто являлись они для него, кем-то не более назойливого комара, или же грязи на ботинке, которую следовало непременно, да и к тому же очень тщательно навеки-вечные стереть. — Вы убивали невинных людей, — его голос был громким, и так и сочился властью. — Теперь вы убьёте друг друга. Поднимите своё оружие и умрите с честью, как положено настоящим мужчинам. Пока воины с предсмертными криками бросались друг на друга, Ричард стоял глядя на мир перед собой. Холодно. Отстраненно. Он не чувствовал жалости. А затем дал Зедду приказ обратить выживших в пепел. Делать такое Зорандер не желал, но иного пути у него, однозначно не было. — Да, Мой Господин, — сдавленно протянул волшебник, и Дженнсен поняла, что времени для того чтобы всё вернуть вспять, осталось слишком мало. Денна едва дышала под ударами Кэлен, из воинов осталось не больше пятерых выживших, и тех сейчас, их дед должен был сжечь заживо, что являлось настоящим безумием. Она оглянулась на шкатулки, сложенные в отдалении. И поняла жест деда, наконец решившись положить этому безумию конец. Осмотрительный Искатель, предугадал стремление сестры. Тут же начав диалог с ней, желая таким образом усыпить её бдительность, и пусть и ненадолго, но всё же отвлечь от задуманного, дабы решить как её обезвредить, но при этом сохранить жизнь. — Дженнсен, оставь эти мысли, — властно велел он. — Я только познакомилась с тобой, брат, — Дженнсен отважно встретилась с ним взглядом, — но чётко осознаю, что сейчас предо мной, стоит совершенно чужой человек, не мой Ричард со светлым взглядом. Мой долг это исправить, ведь я не могу потерять юношу, чьё сердце было настолько добрым, что своим теплом могло согреть, даже в зимний вечер, — и после этих слов отважная девушка, стремительно кинулась в сторону шкатулок, но голос Ричарда догнал её, на пол пути. — Не трогай шкатулки, в противном случае мне придётся пойти на крайние меры, в отношении тебя, — пригрозил Искатель, и для должного устрашающего эффекта, юноша положил ладонь на рукоять меча. Словно говоря этим недвусмысленным жестом: «Сделаешь ещё шаг, и я снесу тебе голову с плеч». Любой другой на месте Дженсенн, наверняка бы до смерти испугался, и трусливо отступил бы от задуманного плана. Однако девушка сейчас чувствовала себя такой смелой, как никогда прежде, оттого решительно обернулась в сторону брата и, смерти его уверенным взглядом, воскликнула: — Никакая магия, на меня не действует, даже Магия Одена, — а затем вскинув голову к верху и, тряхнув рыжими кудрями, сделала шаг вперёд. Услышав слова сестры Искателя, Кэлен с надеждой во взгляде, оглянулась на неё. Исповедница не хотела бить Денну, оттого возлагала сердечные надежды на то, что сейчас это всё закончится. Кэлен не хотелось быть её палечем, уж больно она устала от данной незавидной роли. Осознав,что сестра не собирается идти на попятную, Искатель резко сорвался со своего места, и побежал вслед на ней. Дженсенн также не теряла времени и, ускорившись, предалась отнюдь, не радостным рассуждениям: «Только бы успеть, иначе мой милосердный брат сожжёт весь мир в огне своей неразумной ярости». До шкатулки оставалось не больше пары метров, как юноша резко навалился на сестру, буквально сбивая её с ног. Но вопреки всём стараниям Искателя, остановить сестру, он опоздал. Ведь выставленной вперед ладонью, Дженнсен успела сбить одну из шкатулок, тем самым обрывая власть Ричарда над происходящим, а губительную власть шкатулок над Ричардом. На миг воцарилась смертельная — звенящая тишина. Прекратился звон мечей о мечи, Кэлен бросила бить Денну, а Ричард обхватив голову руками, сжался на земле в беззвучном плаче, тело его трясло, а произошедшее и вовсе не укладывалось в голове. Так как, только сейчас к нему пришло полное осознание того, что он натворил и ему показалось, что теперь ничем и никогда он не сможет исправить свою грешную слабость, вкупе с жестокими поступками, что не поддаются логичным объяснениям и всяческому здравому смыслу. — Что я наделал? Что я наделал? Я сошёл с пути добра и истины.Больше мне никогда не вернуться на него. Теперь я такой же, как и Рал, — беспрестанно повторял несчастный, жалея обо всех своих чудовищных злодеяниях. Увидев как страдает возлюбленный, Келен поняла что обязана поддержать его. Подать ему руку помощи, как всегда поступал он, в отношении неё, а потому преодолев разделяющее их расстояние, и заключив юношу, в объятия что были полны любви. Мать Исповедница успокаивающим тоном изрекла: — Это был не ты, — она взяла его лицо в свои ладони, заставляя взглянуть на себя. — Это магия Одена. Всё это сделала губительная власть, овладевшая твоим рассудком. У большого камня вдруг шевельнулась полуживая Морд-Сит. Взгляд Денны был пуст, кажется женщина утратила волю и желание к жизни и ей было абсолютно всё равно на то, увидит ли она ещё когда нибудь рассвет. — Ричард, — простонала несчастная, а затем взмолилась к своему мучителю, — Прошу прикончи меня. Пока Рал не пришёл за мной… Ричард поднялся на ноги, и подошёл к избитой женщине. Заглянув в её глаза, он больше не почувствовал к ней былой ненависти. Вдруг юноша понял причину её просьбы, но не захотел её исполнить, так как уж точно не являлся жестоким палачом. — Нет, на сегодня хватит смертей, — решительно отрезал он. На эти слова Искателя, Морд-Сит ответила тихим, лишенным надежды на быструю кончину, всхлипом. — Пожалуйста, я тебе умоляю, убей меня. Оставить меня Даркену Ралу, намного страшнее, чем лишить жизни. Ты не представляешь даже, какой он в ярости. Если Рал найдёт меня, то в буквальном смысле слова разрежет на куски, —изрекла Денна. На миг представив на какие ужасные муки обречет её Магистр, за подлое и бессовестное предательство. И тогда лишь Ричард понял. Осознал, на чем основывается хвалëная верность Морд-Сит — на страхе, который они сами пытаются представить миру, как верность. Он видел перед собой сломленную женщину, которая боялась адских мучений. Взгляд уперся в бездыханное тело матери. Матери, которую он так и не успел узнать. Нет, он не хотел убивать Денну, даже в отместку за ужасное злодеяние, даже из возникнувшей на мгновение жалости. — Тогда тебе лучше бежать, советую не медлить, — изрёк Искатель, вызывая у Морд-Сит очередной всхлип, а затем произошло то, чего и следовало ожидать. Она ушла. Не обращая внимания на боль, Денна скрылась за верхушками деревьев, быстрее порывов холодного ветра. Далее они провели похоронный обряд. Красивый: с цветами и факелами, симметрично расставленными по периметру. Они проводили Таралин в последний путь — сын и дочь, брат и сестра, рука в руке. Каждый из них поцеловал мать в лоб, и оба одновременно подожгли солому. И пока огонь горел, дед крепко обнимал любимых внуков. Таралин покинула их навсегда, но вопреки этому, её семья впервые за долгие годы, наконец стала единой. Пойти с Ричардом, Дженнсен не могла, как сильно ей бы этого не хотелось. Шкатулки Одена нельзя было держать вместе, а так как у Дженнсен в руках их обнаружить было невозможно никакой магией, две из них отдали ей, а третью взял себе Ричард. Проведя сестру до ближайшего пункта сопротивления, любящий брат трижды поцеловав её в обе щеки, сердечно пообещав что однажды придет за ней, чтобы снова стать одной семьей. Дженнсен не смогла сдержать слез, но никто её за это не винил. Всё хорошо понимали, что Рал отныне будет охотиться на них ещё более тщательно и жестоко, и они были к этому готовы. Направляясь по едва различимой тропе, Ричард осознал, что отныне у них была лишь одна цель на троих — найти способ убить Рала. Впервые за долгое время, Искатель сумел спокойно обдумать случившееся. Подойдя к Зедду, юноша с грустью произнёс: — Я ведь даже не поговорил с мамой, не узнал её материнских, полных любви объятий, — горькая улыбка тронула его губы. — Тогда я расскажу тебе о ней, — волшебник глубоко втянул носом, теплый воздух первого летнего дня, и расправив плечи, подтолкнул внука вперед.***
«Сегодня, когда я пришёл проверить всё ли в порядке с шкатулками, то не обнаружил их на месте. Две шкатулки Одена исчезли с пьедестала, словно их там, никогда и не было. Вывод сформировался сам собой: кто-то стащил их, прямо у меня из-под носа. Увидев данную картину, я пришёл в бешенство. Меня накрыл поток неконтролируемой ярости, которую казалось ничто в целом мире, более не смогло бы обуздать. Стражника который охранял шкатулки, и был ответственный за их целостность и сохранность я лишил жизни без колебаний быстро и безжалостно, но это вовсе не помогло успокоить злость и ярость кипящую в моём сердце, словно вулканическая лава, которая вот-вот зальёт собой всю Вселенную. Теперь у Искателя есть всё три шкатулки. Это плохо, даже больше это воистину ужасно. В его руках теперь оказалась сила, с которой по своей неопытности, он не сумеет совладать, но которой под силу свести к нулю всё то, чего я добивался так долго. Но… кто? Кто мог их забрать? Это ведь совершенно невозможно! На зал наложена особая магическая защита, непроницаемая и непробиваемая. Единственный человек, имевший доступ к шкатулкам, — это я», — так рассуждал Даркен. Как вдруг на ум мужчины, пришли слова Морганы о сговоре Денны с Искателем. Они прозвучали в его голове так ярко, что Рал понял, что случился наихудший из всех возможных сценариев. «Кроме меня забрать их отсюда могла только Дженсенн. Больше никто. Да, Моргана была совершенно права. Денна предала меня и сговорилась с Ричардом. Если бы я только знал: что их связь может перерасти в предательство и сговор против меня, ни за что, не отправил бы её на задание. Какой же я был наивен, когда думал: что то что было между ними, ничего не значило для Денны. Я жалею что год назад подверг сына, тем мучениям. Мне казалось что сломить его волю, подчинить себе — это выход, но как оказалось это та самая роковая ошибка, за которую мне ещё долго придётся расплачиваться. Ведь можно было просто поговорить с Ричардом, дать ему понять что он нужен, подарить желанную семью, уверен дела бы в таком случае, обстояли бы совершенно не так, как сейчас. А теперь что я имею, что дала мне эта жестокость? Отныне, у меня нет ни одной шкатулки, и это значит, что сын в любой момент может завладеть магией Одена. И тогда всёму, что я так долго строил, придёт сокрушительный и неотвратимый конец. Мне не страшна смерть от его руки: я боюсь совершенно друого, потерять тех кого люблю». От злости на себя самого, на Денну и на сына, Лорду захотелось уничтожить любого, кто осмелился бы попасться ему на глаза. И этим несчастным оказался стол, который с грохотом упал на пол, когда Магистр его перевернул. Далее пострадал стул, затем и шкаф — всё полетело вслед, разбиваясь на мелкие деревяшки. Вокруг мужчины вихрем кружился хаос, а атмосфера в комнате с каждой быстро летящей секундой, сгущалась всё сильнее. Казалось, если кто-то зайдёт, то просто — напросто задохнётся от слишком большой концентрации негатива, который наверняка с лёгкостью мог бы превратиться в крепкие, острые кристаллы. Прежде Даркен Рал ещё не был в таком состоянии.***
Выйдя из комнаты, Моргана направилась прямиком в покои Лорда. Она лучше всех остальных понимала, насколько ему сейчас тяжело, после кражи настолько значимых вещей, пребывать в плохом расположение духа, мягко сказать естественно. Это произошло совсем недавно, но о произошедшем успели узнать уже практически всё обитатели дворца, утаить такое очень нелегко, подобные новости всегда разносятся быстрее ветра. В жизни много несправедливости, отчасти она проявляется в том: что весть о победе зачастую может идти годами, а вот о вести знаменующей поражение: станет тут же известно всём да каждому. К счастью Моргана жила недалеко от Даркена, а потому понимала, что долго идти на помощь возлюбленному, ей не придётся. Сейчас колдунья понимала что просто обязана приложить всё усилия, чтобы её любимый, очевидно находящийся на грани нервного срыва, всё же не сорвался туда. Девушка не может бросить его, иначе она перестанет уважать саму себя. Шаги Морганы гулким эхом разносились по коридору, нарушая тишину, царившую в замке. Это немного настораживало, хотя для этого и не было каких-то определённых поводов, но вместе с тем, это и помогало сосредоточиться на самом важном — на собственных мыслях. Пусть сейчас она и не знает какие слова лучше подобрать, это не помешает ей поддержать Лорда так, как он раньше всегда поддерживал её. Никто и ничто, не остановит её в стремлении помочь Даркену, которому и так сейчас непросто, даже он сам. «Как я и ожидала, эта подлая Морд-Сит предала Даркена — посмела забрать все шкатулки прямо у него из-под носа! Я этого так не оставлю. Не покину того, кого так сильно люблю. Я помогу Даркену вернуть шкатулки и всё исправить. У меня есть для этого достойный план. И прямо сейчас Лорд Рал прислушается к нему, больше ему не выгнать меня. Ведь в этот раз, я ни за что не отступлю. Он и я... Мы ведь одинаковые. Мы манипулируем. Жаждем власти. Внушаем. Наказываем. Но всё наши действия сводятся к одному чувству, что гложет нас изнутри, - мы одиноки, и без сомнений ненавидим это. Пришла пора исправить это, устранить досадное недоразумение. Обрести друг друга, стать единым целым. Ведь не зря говорят всё мудрецы: «Лишь люди что похожи друг на друга, как две капли воды, могут соединиться в вечном любовном и политическом союзе», — примерно в таком ключе рассуждала Леди Моргана, направляясь к покоям Лорда. Теперь, она совершенно точно знала, какие именно слова стоит ему сказать. Теперь, она полностью уверовала в свои силы. По крайней мере, так было до того момента, пока…Одиночество и Тьма: единственные, вечные и верные спутники, не способные к предательству. Послушные только твердой воле, раз за разом отгоняющей призрак небытия от жителей этого мира.
Тьма, бессловесная, но всепонимающая. Покойная и величественная, способная в любой миг взорваться тысячью осколков Силы. Первостихия Хаоса…
Одиночество и откровенность… две крайности, две несоединимые в единое целое крайности. Давящее одиночество и полное доверие. И то, и другое – суровая необходимость, но…