Она пахнет сном и ноткой лемонграсса

      Фрэнки находилась в самом разгаре своего экзистенциального кризиса. Возможно, она делала из мухи слона, и ситуация, которую более уравновешенный человек без проблем бы решил, казалась ей куда критичней, но все же Фрэнки склонна быть самым драматичным человеком на всем белом свете. Любая малейшая проблема пагубно сказывалась на ее хрупком сердце и тревожном поведении, поэтому, когда она плакалась своим подругам о возникших дилеммах, они, закатив глаза и глубоко вздыхая, приходили ей на помощь — гладили по волосам и утешали, чтобы та вернулась обратно в состояние безмятежности.       Однако предмет очередной драмы на этот раз был самым худшим с чем ей когда-либо приходилось сталкиваться, потому что вся ее личность теперь находилась на самом краю отвесного водопада, чьи воды каскадом обрушивались вниз с бешеной скоростью. Внезапно все, что Фрэнки знала о самой себе, оказалось под вопросом и металось по кругу в ее голове, отчего она чувствовала себя чужой в собственной шкуре. Противоречивые мысли сталкивались в ее беспокойном разуме, лишая драгоценного сна и доводя до точки, когда она уже не понимала, сколько еще ей придется мучиться от этой проблемы, которую она даже не представляла, как решить. Дилемма скрывалась внутри нее, в поиске того, чего она на самом деле хочет от жизни, к чему лежит ее сердце, но такие вопросы ни за что не могла решить восемнадцатилетняя подростка, которая и так едва справляется со стрессом от подготовки к экзаменам. Хотя даже это казалось ей куда проще. Выбрать будущую карьеру было не так тяжело, как заново познать себя за такой короткий промежуток времени.       Жизнь Фрэнки была идеальной, пока не нагрянул шторм. Она была юной и привлекательной девушкой, с легкостью постигающей искусство рок-н-ролла на любом инструменте, который только оказывался в ее руках, бегающей каждый вечер по футбольному полю в своей короткой плиссированной юбке в цветах школьного герба, целующей мальчиков и никогда не останавливающейся на ком-то одном, потому что ей нравилось быть желанной. Это ведь обычная эгоистичная потребность человека — чувствовать себя нужной, и Фрэнки получала от этого удовольствие, не в силах преуменьшить такое стремление. У Фрэнки были верные подруги, которых она знала еще с детского садика, и все они искали в жизни одного и того же: музыку и успех. У Фрэнки был идеальный средний балл, за что она в изобилии удостаивалась почетными грамотами, родители ее просто обожали, а ее древняя собака Свит Пи, которую они завели, когда Фрэнки было всего шесть лет, по-прежнему каким-то чудом медленно топала вверх и вниз по лестнице и спала рядом с ней по ночам, чтобы Фрэнки было не одиноко, а сквозняк не проникал под ее теплое одеяло. В жизни Фрэнки не было существенных недостатков, она была всем довольна, за исключением неизбежной подростковой тревожности, приходящей вместе со всякими тривиальными проблемками, которые ей казались настоящим концом света в основном потому, что она была частично избалована таким спокойным образом жизни.       Но в один день, когда ничто не предвещало беды, над Фрэнки внезапно сгустились тучи, образуя серую дымку, которая поглотила ее голубые небеса вместе с теплыми лучами солнца, согревающими кожу. Где-то под покрывалом этих штормовых туч прогремел гром, а когда ослепительная молния ударила прямо в землю, почва под ногами Фрэнки беспрестанно задрожала. Она дала трещину, и до неминуемой гибели оставались какие-то считанные секунды, как вдруг богиня, ответственная за кромешное разрушение всего мира Фрэнки, посмотрела ей прямо в глаза.       Новенькая, но когда-то знакомая на лицо девушка, вернулась в город, снова переехав жить к своей матери от отца, который остался за несколько городов позади. Она была старшей сестрой Майки Уэя и в выпускном классе перевелась в новую школу по неизвестным никому из учеников причинам. Все лишь продолжали обмениваться крупицами информации о ней, которыми неохотно поделился ее брат. Ученики надменно насмехались над ее именем, Джералин, а девочки быстро поспешили оклеветать ее непринужденную уверенность в себе, воспринимая это как угрозу с их точки зрения. Они сочли ее заносчивой и предполагали, что она наверняка начнет шляться по мальчикам, как только освоится. Фрэнки закатила глаза, когда услышала их перешептывания в раздевалке, и резко щелкнула пальцами перед их носом, возвращая к реальности и называя их мизогинные комментарии лицемерными для кучки девчонок, которые считали себя феминистками. Она гордо прошагала из раздевалки на урок по искусствоведению, чувствуя, как те буквально сверлили взглядами ее спину, отчего на лице Фрэнки заиграла легкая победная улыбка.       Она и не подозревала, что девушка, которую она защищала без задней мысли, разорвет ее мир в клочья за считанные секунды.       Фрэнки едва успела занять свое место в классе, когда это случилось. Она бросила свой рюкзак на пустую парту рядом, потому что та обычно была не занята из-за небольшого количества учеников в их группе. Она едва успела достать свои школьные принадлежности, когда в кабинет впорхнула Джералин с этой улыбкой на лице, которая была слишком явной и лучезарной для ученицы старшей школы. Ведь «школа» — это практически синоним легкой версии тюрьмы, где подростков сталкивают лбами и запирают в душных кабинетах, а единственной возможной кончиной для них является смертельная инъекция чистой скуки.       В глаза бросались ее длинные вишнево-красные волосы, которые стильно уложенными локонами спадали вниз чуть выше талии в слабо собранном хвостике. На светлой коже девушки к клубничному румянцу и матовому фарфору добавлялся золотистый оттенок легкого загара. Она была одета в странную комбинацию из струящегося черного платья с узором из белых маргариток, усыпающих изящную ткань до самых оборок, которое доходило ей до середины голени, и поношенных черных кед, исчерченных светлыми линиями, с белой подошвой, которая уже начала желтеть от времени. Верхнюю часть ее тела поглотила мешковатая кожаная куртка, отчего на вид девушка казалась меньше, чем, скорее всего, была на самом деле, судя по ее росту. Плечи куртки были изрядно ободранными в тех местах, где их касались лямки рюкзака, а значит она, должно быть, часто носила эту куртку в школу. Когда она повернулась, с любопытством оглядывая класс, ее сияющие от блеска губы задумчиво надулись, а прядка красных волос свободно выпала из хвоста, обрамляя округлую линию щеки. Чокер и цепочка с маргариткой, под стать узору на платье, заключали в объятия ее элегантную бледную шею.       Фрэнки тут же заерзала, когда их взгляды пересеклись. Она не была уверена, почему ее любопытство не позволяло ей отвести глаз и тяжелым грузом скопилось где-то внизу живота, доводя до изнеможения ее нервы. Или почему к ее щекам прилила кровь в ту же секунду, когда Джералин слегка ей усмехнулась, прежде чем отвернуться и представиться учителю, который настраивал компьютер для их урока.       Она сконфузилась и быстро опустила взгляд в стол. Округлившиеся глаза Фрэнки никак не могли вернуться к нормальному размеру, пока ее сердце пропускало удары — она никогда раньше так ни на кого не реагировала, за исключением, может быть, одного инцидента с подругой, которую она поцеловала год назад, будучи пьяной. Но она всегда предполагала, что это случилось только потому, что она была в таком пьяном угаре, что перепутала ее с тем мальчиком, с которым до этого флиртовала, ведь ее подруга выглядела не слишком феминно. На долю секунды Фрэнки предположила, что, скорее всего, ее реакция обусловлена тем, что ее привлек наряд Джералин, а та, возможно, восприняла это так, словно Фрэнки ее разглядывает. Она отчаянно ухватилась за эту мысль и крутила ее в голове, чтобы утихомирить свое сердце, стучащее словно отбойный молоток. Да, нет на свете такого человека, кто бы не отреагировал как-то на то, что его разглядывают. Фрэнки сделала тихий глубокий вдох и расслабила плечи. Она была совершенно в порядке, просто тревожная, вот и все.       — Ты заняла это место для кого-то? — Незнакомый голос резким перезвоном раздался рядом с Фрэнки.       Она рефлекторно посмотрела вверх, вопросительно приподняв брови, и в этот момент ее разум отключился и рассыпался на части, рикошетом отскакивая от ее черепушки, словно осколки разбитого стекла. Джералин стояла в проходе прямо перед Фрэнки, приподняв одну бровь, потому что ее вопрос все еще висел в воздухе без ответа. Ее глаза были до безумия идеально обрамлены темным оттенком теней, а скулы подчеркивал глиттер, сияющий в лучах солнца из окна напротив. В этот момент Фрэнки удалось распознать орехово-зеленый цвет ее глаз, который легко можно было спутать с шоколадно-карим при другом освещении, но сейчас в них отчетливо виднелась изумрудная дымка. А обрамлены были эти уникальные глаза пушистыми ресницами, завитыми на самых кончиках.       «Твою же мать!» — мысленно крикнула на себя Фрэнки, и заставила перестать постоянно на нее пялиться.       — Ах… нет-нет, здесь свободно. — Шаткий голос Фрэнки запинался на каждом слове. — Я просто обычно кладу сюда свой рюкзак. Извини.       Фрэнки молниеносно подхватила рюкзак с парты и бросила его на пол, зажав между ног. Да, ей следовало бы притвориться, что это место занято, но тогда бы она выглядела ужасно грубой, когда урок бы продолжился, а за эту парту так никто бы и не сел. Фрэнки была озадачена тем, что Джералин решила сесть прямо рядом с ней, когда в классе было еще целых два ряда свободных мест. Может быть, ей не нравится сидеть в уединении? Или это учитель дал ей указание сесть рядом с ней?       Джералин плюхнулась на стул и повесила рюкзак на его спинку, после чего достала из него пенал и тетрадку. Она вздохнула и повернулась к столу, усаживаясь удобнее и перекладывая свой хвост через плечо так, что теперь ее волосы струились вдоль груди и дальше к талии. Легкое дуновение цитруса и кокоса ударило Фрэнки прямо в нос, и от этого райского аромата у нее закружилась голова, а по телу побежали мурашки. Фрэнки вцепилась в сидение своего стула, чувствуя нарастающую внутри панику.       — Привет, кстати. Я Джералин. — Представилась Джералин, не обращая внимания на тревожность Фрэнки. — Меня должны были назвать Шерилин, моя мама огромная фанатка Шер, но медсестра тупанула, а родители так и не стали заморачиваться с исправлением, так что теперь я Джералин. Имя немного глупое, поэтому все зовут меня Джи или Лин.       Фрэнки была удивлена такому потоку слов от Джералин в то время, как Фрэнки для нее была фактически незнакомкой. Джералин (или Джи, или Лин) выжидающе смотрела на нее, не слишком скрытно разглядывая каждую черту лица Фрэнки, надеясь, что та ей ответит. Румянец неизбежно запылал на щеках Фрэнки, хотя она никогда не чувствовала себя смущенно, когда ее разглядывали, но с другой стороны ее никогда не разглядывала, возможно, самая потрясающая пара глаз, известная человечеству. Два приглушенно нефритовых омута с ноткой тягучего мёда и свежего лимонада, а, может, даже с намеком на виски, оставляющего за собой туманный след. Фрэнки размышляла, было ли завистью то, какой пугающей для нее показалась привлекательность Джералин, раз она чувствовала себя так, словно ей грозит опасность.       Прежде чем заговорить, Фрэнки откашлялась и облизнула губы, чтобы не звучать так же по-дурацки, как в прошлый раз.       — Мне не кажется твое имя глупым.       Джералин просияла улыбкой.       — Спасибо. Это что-то новенькое. Моя мама пыталась сказать мне, что ей оно нравится, но это только потому, что она заставила себя к нему привыкнуть.       — Мило, — прошептала Фрэнки и мысленно пнула себя за то, что не смогла придумать, что еще ответить.       — А как тебя зовут?       Фрэнки на секунду прикусила нижнюю губу.       — Я Фрэнки. Просто… просто Фрэнки. Это не сокращение от длинного имени.       Джералин фыркнула от смеха, и ее губы изогнулись в полуулыбке. Она оперлась щекой на свой кулак, отчего свободная прядка волос еще больше спала на ее лицо.       — Задорное имя.       Фрэнки не сдержалась и насмешливо фыркнула.       — Кто вообще говорит «задорное»?       — Я говорю. — Улыбка Джералин переросла в настоящий оскал, показывая ее странные, но очаровательные маленькие зубки, за которыми, как показалось Фрэнки к ее удивлению, блеснул пирсинг на языке.       — Ну, я вот чирлидерша. — Фрэнки нервно постучала карандашом по столу, на что получила раздраженный взгляд от того, кто сидел по другую сторону от нее.       — Задорная, да еще и спортсменка. — Джералин слегка помотала головой и приглушенно рассмеялась, чтобы не привлекать внимания. — Идеальное сочетание.       Учитель поднялся из-за стола и начал урок, отчего взгляд всех учеников, включая Джералин, устремился на него. Фрэнки решительно старалась оставаться сконцентрированной на занятии, но все ее тело напряженно скрутилось в позе, от которой ее плечи завтра будут очень болеть. Она выпрямилась и изо всех сил старалась не метнуть взгляд обратно на Джералин, хотя было велико искушение узнать, есть ли у нее какие-нибудь странные тики или же неосознанные привычки, вроде потребности грызть ногти или кусать губы. Фрэнки держала в голове мысль, что единственная причина, по которой у нее был такой повышенный интерес к этой девушке, — это из-за странного чувства конкуренции, которое возникает у девушек, когда они видят женщину намного красивее себя. Фрэнки и раньше это испытывала, так что не могло это быть далеким от реальности, чтобы не иметь такое в виду.       Джералин снова с ней заговорила, на этот раз еще тише, чтобы не получить замечание от учителя. Она немного наклонилась на парте в сторону Фрэнки, и ее губы криво растянулись в странной улыбочке, которая имела свое очарование и несомненно ей шла.       — Ты выглядишь как-то слишком молодо для курса по выбору, — заметила Джералин.       Фрэнки незамедлительно оборонилась.       — Я знаю, что выгляжу на тринадцать лет, но мне уже есть восемнадцать. — Фрэнки винила свою миниатюрную фигуру, из-за которой часто выглядела незрелой. У нее были крохотные руки и ноги, а ростом она была всего 155 сантиметров, поэтому ее часто дразнили в неудобные моменты, когда, к примеру, ей приходилось вставать на носочки, чтобы достать коробку хлопьев с холодильника. Единственные разы, когда она гордилась своей маленькой фигурой, — это в группе по чирлидингу, потому что это позволяло ей быть надежной флаеркой, которую всегда было легко поднять и запустить в воздух.       — Мне тоже восемнадцать. — Джералин не обратила внимания на то, как Фрэнки нахохлилась. — Мне кстати нравится твоя футболка.       Фрэнки тут же взглянула вниз на свою футболку с Шоу Рокки Хоррора, которую она сама укоротила и подшила, завязав сбоку узлом, чтобы она не выглядела слишком мешковатой в районе груди. Под нее, конечно, пришлось пододеть майку, потому что школьный дресс-код по каким-то идиотским причинам запрещал девушкам показывать лишние участки обнаженной кожи, а любимую футболку очень хотелось надеть.       — Тебе нравится Рокки Хоррор? — спросила Фрэнки с искоркой восторга.       — Чертовски обожаю. Я ходила на него около четырех раз. — Джералин отогнула край своей кожаной куртки, чтобы показать значок в виде легендарных красных губ, символизирующих фильм.       — Боже, — Фрэнки восторженно топнула ногой, — мне всегда хотелось сходить его посмотреть.       — А почему не ходила? — Джералин опустила свою куртку на место, выглядя при этом приятно удивленной энтузиазмом Фрэнки.       — Мои подруги никак не хотели идти со мной. Говорят, что для них он слишком уж странный. — Фрэнки сама купила себе билет на шоу на свой шестнадцатый день рождения, но в конце концов его продала, зная, что ей и близко не будет весело там, если идти без компании.       — Именно то, какой он странный, делает его таким потрясающим. — Джералин усмехнулась и откинулась на спинку стула, скрестив ноги. — Но я их понимаю. Ты либо ненавидишь его, либо обожаешь.       Глаза Фрэнки инстинктивно метнулись на грудь Джералин, когда край куртки сполз немного в сторону. Ее щеки тут же вспыхнули от вида ее декольте, в котором была заметна грудь, намного большая по размеру, чем ее собственная. Фрэнки резко отвернулась, смотря вперед на доску и притворяясь, что она ничего не видела и никого намеренно не рассматривала. Вместо этого она снова сконцентрировалась на уроке, потому что не хотела отставать от всех из-за интересной новой ученицы, которая разделяла любовь к вещам, с которыми Фрэнки не с кем было поделиться. Ее поразило то, что она даже не заметила, когда все успели открыть учебники, и теперь находилась в полной прострации. Фрэнки порылась в рюкзаке и, найдя учебник, поспешно открыла его на той странице, что была написана на доске.       Пока Джералин делала то же самое, Фрэнки взглянула на ее рюкзак, который был усыпан различными значками, но один привлек ее внимание. Он выглядел отдаленно знакомым, но Фрэнки понятия не имела, откуда. На нем были оранжевые и розовые полоски, а по центру вдоль них шла белая линия. Все они были расположены в определенном порядке. Фрэнки раздражало, что она не могла вспомнить значения, скрытого за этими цветными полосками.       — Что это? — Фрэнки поймала себя на том, как выпалила этот вопрос Джералин, зайдя настолько далеко, что даже тыкнула кончиком пальца по значку. Она с огромными глазами мгновенно отдернула ладонь и скрестила руки на столе, чтобы у нее больше не возникло желания коснуться чего-нибудь еще.       Джералин явно была застигнута врасплох. Впервые к ее щекам прилила кровь, распространяя цвет по всему лицу. Ее брови взмыли вверх, и она испустила краткий шокированный смешок, на мгновение стараясь взять себя в руки. Она взглянула на значок и обвела его кончиком своего пальца.       — Оу, ты не знаешь, что это, — произнесла Джералин, скорее, констатируя факт, а не задавая вопрос. — Это, эм, это флаг лесбиянок.       Понимание тут же ударило Фрэнки в голову. У нее даже чуть не перехватило дыхание, когда ее накрыло осознанием этого факта. На нее нахлынули воспоминания о том, как она искала информацию о разных сексуальных ориентациях, и Фрэнки сразу стало понятно, где она впервые увидела этот флаг. Это было в интернете среди множества других флагов, но Фрэнки никогда сильно не углублялась в эту информацию. Ее мама посоветовала ей не продолжать потакать своему необузданному любопытству, говоря, что она еще слишком маленькая, чтобы искать что-то в интернете, бог знает, на что там можно наткнуться, поэтому Фрэнки заставили почувствовать себя виноватой и… никогда не возвращаться к этому. Она помнит, как несколько лет назад одна ее подруга влипла в серьезные неприятности, когда позволила взять любопытству верх и, как неудачный сапер, подорвалась на мине в виде гей-порно. Фрэнки была в ужасе от одной только мысли, что ее могли поймать за таким, хоть подобное было просто невозможно, ведь ее родители были предусмотрительными и постоянно проверяли историю браузера, когда она была еще маленькой.       Фрэнки автоматически пришла к выводу, что Джералин, должно быть, чувствовала некую личностную заботу по отношению к лесбиянкам, раз носила значок с их флагом.       — Ты их поддерживаешь?       Джералин захихикала. Она откинулась на спинку стула и повернулась всем телом к доске, но не отводила взгляда от Фрэнки, будучи озадаченной ее вопросом. Фрэнки сгорбилась, пытаясь каким-то образом уменьшиться в размерах, потому что чувствовала, что упускала нечто важное.       — Конечно, — сказала Джералин и без смущения добавила. — Но я ношу этот значок, потому что я и сама лесбиянка.       Тогда и случился тот самый момент, когда впервые удар молнии испепелил безмятежное состояние разума Фрэнки.       Она не была гомофобкой; Фрэнки никогда не понимала, как чья-то любовь может быть приемлемой для общества, а чья-то — нет. От дискриминации ее натурально мутило, и она всегда пресекала гомофобные комментарии, если была где-то поблизости, и ей было неважно, какого телосложения или возраста был этот человек. Это никогда не было для нее дилеммой — да, Фрэнки не была как-то страстно углублена в информацию или историю, но она всегда поддерживала меньшинства и никогда не отворачивалась от кого-то только из-за их сексуальной ориентации.       Это было самой главной причиной, которая вводила Фрэнки в постоянное отчаяние, почему она так стремилась держаться подальше от Джералин, но у нее никогда это не получалось. Одно только ее присутствие заставляло руки Фрэнки подрагивать, а ладони — потеть (и, может, даже немного ее подмышки, что было просто отвратительно), но, да, она чудовищно нервничала рядом с ней. Практически паниковала, поэтому подбирала слова очень тщательно, отчего звучала, скорее всего, как робот. Сохранять дистанцию было недостаточно, потому что ее интерес к Джералин продолжал расти. Каждый день в течение их общего урока она плюхалась рядом с Фрэнки в своих странных неординарных образах и со своими пылающими красными волосами, которые были завязаны или распущены в виде различных причесок. Она распространяла повсюду свой райский аромат и светила своим блестящим пирсингом на языке, от которого каждый раз в венах Фрэнки закипала кровь. Она болтала о своем утонченном музыкальном вкусе, идеально совпадающим со вкусом Фрэнки, с придыханием намурлыкивала очередную мелодию своим чисто рок-н-ролльным голосом, восторгалась кино в жанре хоррор и эротическими фильмами с присутствием пыток, которые бы родители Фрэнки точно не одобрили, считая, что такие фильмы снижают чувство эмпатии и приводят к мировым проблемам. Хотя Фрэнки и так ни за что бы не стала их смотреть, потому что всегда была чувствительной плаксой.       Поначалу Фрэнки убедила себя в том, что ее сердце изнывало потому, что Джералин была именно такой девушкой, какой она сама всегда хотела быть. Талантливая, сногсшибательная, не боящаяся заработать ссадины на панк-рок концертах и наряжающаяся, чтобы пойти на живое выступление Шоу Рокки Хоррора, когда бы оно ни приехало к ним в город. А Фрэнки изо всех сил стремилась быть безупречной. Она ловила множество срывов, пока пыталась поддерживать отличные оценки, проходила через фазы голодания, лишь бы ее живот оставался таким же плоским, и тратила деньги на косметику, чтобы скрыть недостатки своей кожи, широкие поры и редкие шрамы от пост-акне на щеках. Джералин не нужен был макияж, она баловалась им исключительно из любви к искусству, потому что наслаждалась этим, а не потому, что хотела что-то скрыть за косметикой. Она не была такой же стройной или миниатюрной, как Фрэнки, у нее виднелся небольшой животик, и узкие джинсы впивались в ее мягкие бедра, но тому, как она плевать хотела на небольшие складки и свои округлые щеки, Фрэнки очень завидовала. Джералин была идеалом всего, чем когда-либо мечтала быть Фрэнки, и она всегда оказывалась первой, кто замечал в ней каждую новую деталь, потому что постоянно рассматривала ее, пытаясь найти в ней хоть один недостаток, хоть малейший изъян, но даже они в итоге казались Фрэнки очаровательными.       Спустя несколько суматошных дней, когда Фрэнки, закончив тренировку по чирлидингу, все еще одетая в форму шла в сторону раздевалок в спортзале, она запнулась рядом с корпусом, в котором в основном проводились курсы по музыке и искусству. Она уловила мелькнувшую вспышку огненных волос, скрывшихся в коридоре за дверьми, что были не заперты для музыкантов, репетировавших в школе после уроков. Фрэнки нахмурила брови и решила проверить, но никаких вишнево-красных волос в коридоре уже не увидела, зато услышала смех группы людей, эхом раздавшийся на заднем дворе, сопровождаемый случайным глухим звуком струн бас-гитары, подключенной к усилителю. Решив, что ей померещилось, она медленно прошла вперед, уже прилично отстав от своей команды, которая стремилась скорее ополоснуться и переодеться в свою обычную одежду.       Путь Фрэнки снова был прерван и на этот раз ее собственным благоговением и заинтригованностью услышанной партией баса, которая была сыграна просто безупречно, стекая ровным звуком вниз по ступеням из музыкального кабинета наверху. Звучание не было джазовым, которое Фрэнки привыкла слышать каждый раз, когда проходила мимо кабинета музыки, а скорее взято из какого-то сурового рок-гимна, под который она бы с удовольствием потрясла головой в свободное время. Фрэнки вцепилась в свои голубые помпоны и широкими глазами уставилась на открытые двери, которые внезапно показались ей ужасно манящими. Она зажала нижнюю губу между зубов и обернулась на свою команду поддержки, которая как обычно направлялась в спортзал, а значит ее отсутствие осталось незамеченным. Любопытство Фрэнки взяло над ней верх в ту же секунду, когда она поняла, что ее никто не искал, оглядев пустующий кампус.       Схватив помпоны одной рукой и рванув вверх по лестнице, Фрэнки трусцой вбежала по бетонным ступеням, но сбавила шаг на помосте, чтобы ее шаги не были так слышны. Сердце забилось, как бешеное, от того, что она собиралась проникнуть в здание, куда у нее не было разрешенного доступа, но ей все же удалось прокрасться сквозь открытые двери в коридор, и, пробежавшись по нему глазами, она заметила источник звука. На носочках Фрэнки прижалась к стене рядом с приоткрытой дверью комнаты, где талантливый басист продолжал свой четкий ритм. Фрэнки уловила несколько одобрительных возгласов и разговор на фоне, по чему можно было сделать вывод, что в комнате находилось несколько человек.       Когда течение мелодии бас-гитары начало безумно перемежаться то высокими, то низкими нотами, Фрэнки нечаянно приглушенно выдохнула и прижала ладонь к губам, чтобы через них не вырвался восторженный смех. Фрэнки нужно было узнать, кто это задавал такого жару на своем инструменте, потому что ей немедленно хотелось с ним или с ней подружиться и, возможно, пригласить их к себе домой для совместных импровизационных репетиций на гитарах. Она осторожно заглянула за угол дверного проема, чтобы тихонько осмотреть кабинет.       Шок накрыл ее тут же, когда она увидела, что человеком, держащим в руках бас-гитару, был Майки Уэй. Напротив него сидел Рэй Торо рядом с Адамом Лаззарой — музыкантами, которые всегда лукавили, говоря о своих скромных талантах. Ну а где был один Уэй, там же была и вторая.       Джералин сидела рядом с братом прямо на сцене, скрестив ноги и мотая ими в такт бренчанию Майки. Она где-то оставила свою поношенную куртку и распустила волосы, позволяя им путаться вокруг нее вишнево-красными прядями. Фрэнки чуть ли не сбежала в ту же секунду при виде ее, но ноги твердо вросли в пол, упрямо противостоя инстинктам.       Джералин выглядела более повседневно со слегка размазанным под глазами макияжем, растрепанными волосами и заправленной в черные драные джинсы майкой, которая кое-где выбилась из-под пояса. Она чуть склонилась к бас-гитаре и многозначительно пошевелила бровями, смотря на Рэя, словно убеждая его в чем-то, и повернулась обратно к Майки, сияя улыбкой гордого ангела-хранителя.       Фрэнки думала показаться им, но тогда это привлечет и внимание Джералин. Фрэнки была липкой от пота после тренировки, на ее коленях остались ссадины от газона, а волосы растрепались в процессе занятия. А что на ее лице не было ни слоя макияжа вообще не стоило даже упоминать; косметика и пот было ужасным сочетанием, и единственным исключением являлись отчетные игры. Она была вынуждена отставить в сторону свою неуверенность и смыть макияж перед тренировкой. Джералин, может, и выглядела слегка неряшливо, но до Фрэнки ей было как до Луны.       — Так, подожди, дай-ка мне попробовать. — К удивлению Фрэнки Джералин, восторженно сжимая и разжимая ладони, протянула руки к гитаре, которая лежала на колене у Майки.       Тот перестал бренчать и усмехнулся энтузиазму сестры. Майки аккуратно передал инструмент в руки Джералин, и она радостно взвизгнула, размещая гитару на своих коленях.       — Только не дергай за струны слишком сильно, чтобы снова их не порвать, — весело произнес Майки.       — Что поделать, если у меня тяжелая рука. — Джералин показала ему язык, демонстрируя камешек пирсинга, и выдернула медиатор из пальцев Майки.       Фрэнки рефлекторно наклонилась вперед в предвкушении, но все же с легкой долей скептицизма. Какая-то часть ее отказывалась верить, что Джералин способна впечатлить Фрэнки еще больше, чем ей уже это удалось. Фрэнки наблюдала за тем, как Джералин поудобнее уселась, укладывая на коленях бас, и ссутулилась над ним, смахивая свои длинные волосы с грифа после того, как они упали прямо на струны.       Когда Джералин безупречно повторила ту мелодию, которую до этого играл Майки, челюсть Фрэнки упала на пол, вырыла могилу и похоронила себя в шести футах под землей. Джералин, конечно, кое-где запиналась, но только в те моменты, когда поднимала голову и улыбалась своим друзьям, точно чеширский кот, пока они наблюдали за ней, будучи впечатленными ее талантом. Но это и близко не стояло с тем шоком, который испытывала Фрэнки, пока таращилась на нее во все глаза с того скрытного местечка за дверью. Она неосознанно наклонилась вперед, следя глазами за тем, как пальцы Джералин плавно двигались по ладам, пока другая ее рука дергала по струнам медиатором. Фрэнки ждала неизбежную ошибку или, может быть, момента, когда лопнет струна, как в тот раз, о котором упомянул Майки, но ничего из этого не случилось.       Джералин закончила мелодию и издала громкий возглас, радуясь собственному успеху, после чего бросила медиатор Рэю, который поймал его меж ладоней. Все рассмеялись и зааплодировали ей, а когда шум начал затихать, помпоны Фрэнки решили, что это идеальный момент, чтобы выпасть из ее руки. Конечно, их вины в этом не было; она просто не заметила, как хватка ее руки ослабла, пока она таращилась на ребят.       Звук падения помпонов был, похоже, настолько же громким, как звук булыжника, влетающего в окно. Все растерянно повернулись на шум и увидели Фрэнки, которая что-то пискнула и засуетилась на месте, когда поняла, что ее заметили. Фрэнки подняла взгляд оленьих глаз с помпонов, вяло лежащих на полу, посмотрев прямо в глаза Джералин, во взгляде которое замешательство тут же сменилось нежностью от знакомого лица.       — Ты что там втихую подглядываешь, чудачка? — в шутку крикнула Джералин, помахав Фрэнки. Она посмотрела на своих друзей и сказала: — Не волнуйтесь, это просто Фрэнки. Она моя подруга.       Фрэнки смутилась, и ее лицо залилось краской. От стыда ее шея покрылась мурашками, а с губ слетел нервный смешок. Она не знала, что Джералин считала ее своей подругой, и почувствовала вину за то, что сама не называла ее так, думая, что они знают друг друга для этого не слишком долго. Она медленно наклонилась и подняла помпоны своими теперь уже влажными ладонями, мечтая раствориться в воздухе в эту же секунду.       — Простите, я не хотела показаться странной, просто, — Фрэнки глубоко втянула воздух, что получилось слишком громко. — Я возвращалась с тренировки по чирлидингу и услышала, как кто-то играет на басу, и это… это было очень круто. Мне просто стало любопытно.       — Ты меня слышала или Джи? — спросил Майки, с некой опаской относясь к той, с кем он никогда раньше не общался.       Фрэнки соединила пятки вместе и прижала помпоны к груди.       — Я слышала тебя. Извини. Я просто очень люблю живую музыку.       — Не извиняйся. — Джералин отмахнулась от неуверенности Фрэнки. — Не стой там, заходи.       Румянец Фрэнки зарделся от серьезного выражения лица Джералин, которое внезапно вызвало в ней желание остаться на том же самом месте, где она и стояла. Она взглянула на часы и зажевала губу.       — Не знаю, одна моя подруга должна меня подвезти домой.       Джералин поджала губы, осмотрев ребят, и небрежно пожала плечами.       — Тогда можешь остаться хотя бы на несколько минут. Я уверена, что она ведь не уедет в следующую секунду.       Сердце Фрэнки заколотилось. Она в раздумьях потрясла помпонами, но, когда снова подняла взгляд на Джералин, глаза которой буквально умоляли ее остаться, Фрэнки не заметила, как ее ноги медленно понесли ее вперед. Губы Джералин растянулись в ослепительной улыбке, и она притворилась, будто тоже радостно трясет в воздухе помпонами. Улыбка Фрэнки была шаткой, потому что она все еще мешкала от смущения из-за остальных ребят в кабинете, хоть и не была для них совсем незнакомкой. Рэй Торо был в целом добрым ко всем, и случалось пару раз, когда Фрэнки оказывалась с ним в паре по некоторым групповым проектам. Они оба были из тех, кто всегда полностью погружались в учебу в то время, как остальные общались и совершенно игнорировали данное им задание.       — Выглядишь ужасно дерзко в этой миниатюрной форме. — Джералин встала и потянулась к Фрэнки, беря ее за руку и ведя к сцене.       Фрэнки издала странный звук и опустила взгляд на свою короткую юбку в складку и ободранные колени.       — Я спрашивала, можно ли нам в этом году надеть шорты. Но школьный совет решил, что в юбках больше победного духа.       — Впечатляющие у тебя ссадины от газона. — Адам поморщился от вида ран на ногах Фрэнки, которые она получила, когда неудачно приземлилась на землю.       — Ничего себе, давай я тебе их обработаю. — Джералин подскочила к тому месту, где около сцены валялся ее рюкзак, и вытащила небольшую аптечку.       — И как у тебя в сумке помещается столько всего? — Рэй был в недоумении от аптечки, которую Джералин понесла Фрэнки.       — Я же говорил, что она Мэри Поппинс. — Майки увернулся от ладони Джералин, которая целилась ударить его по плечу, и улыбнулся.       — Если бы в моем рюкзаке не было всего на свете, я бы не смогла сейчас спасти Фрэнки. — Джералин взяла два пластыря из аптечки и аккуратно положила их на ногу Фрэнки. — Вот, держи. Они не дадут тебе истечь кровью.       — Не думаю, что можно истечь кровью от царапин на коленях. — Фрэнки благодарно сорвала упаковку, залившись легким румянцем.       — У нашей футбольной команды скоро игра? — спросил Рэй, и Фрэнки удивилась, что к ней обращались настолько непринужденно, хотя она все еще чувствовала себя так, словно навязывалась.       — Эм, да. Выпускной же не за горами. Ты разве не видел все эти уродливые блестящие плакаты по всей школе?       — Черт. Я даже не обращал внимания. — Рэй поднялся на ноги и подошел к ряду гитар, которые стояли вместе с остальными струнно-щипковыми инструментами. — Я думал только о Музыкальной Битве.       — Музыкальной Битве? — Фрэнки с любопытством склонила голову набок.       — Она будет не у нас проходить, а в Гриттис Лаунж, — вставил Адам. — Наша группа тоже выступает.       — У вас своя группа? — Фрэнки еще сильнее вскинула брови, которые теперь, должно быть, взмыли к линии роста волос.       — И они просто охуенные. — Джералин опустилась на пол сцены рядом с Фрэнки, садясь чересчур близко к той, кого она еще не настолько хорошо знает, но Фрэнки не могла отрицать, что аромат ее тропического парфюма был очень приятным, особенно после резкого запаха свежескошенной травы на поле.       — Ты тоже в их группе? — Глаза Фрэнки метались между отставленным в сторону басом и Джералин.       Девушка лишь усмехнулась и потрясла головой.       — Я, конечно, могу сыграть партию баса и мелодию, но я не в том состоянии, чтобы быть участницей группы. Я заблюю всю сцену к хренам, прежде чем они услышат от меня хотя бы одну ноту.       — Она ведь не шутит. Однажды в восьмом классе… — начал говорить Майки, но его прервал кулак Джералин, со всей силы влепивший ему прямо по плечу.       — Завали хлебало! — проорала Джералин. — Я же сказала тебе никогда больше об этом не говорить, иначе я выброшу все твои комиксы прямо в океан.       — Жесть, бьешь, как мужик, — выдохнул Майки с комично округлившимися глазами, потирая больное место на руке.       — Мне, конечно, любопытно, но похоже лучше не спрашивать об этом. — Фрэнки разгладила края пластырей, скрывающих ее царапины, и попыталась сдержать нарастающий в груди смех.       — Эй, Фрэнки, ты же сказала, что любишь живую музыку? — Рэй быстро сменил тему, прежде чем Джералин успела еще сильнее избить Майки за то, что он припомнил запрещенное воспоминание.       Фрэнки вскинула голову, услышав свое имя.       — Да, люблю.       — Тогда приходи посмотреть наше выступление на Музыкальной Битве. Там буду я, Адам, Майки и Такер. Такер сегодня не смог прийти на репетицию, но он наш барабанщик. — Рэй порылся в своем рюкзаке, пока не вытащил из него листовку, которую передал Фрэнки.       Та осторожно выхватила флаер из руки Рэя и стала изучать текст. На нем были перечислены шесть конкурирующих групп: «Истерзанные Куклы», «Проект «Антихрист», «Мертвый Октябрь», «Бетти и Конечности», «Стеклянные Души» и «Зомби-Лебедь». Она усмехнулась последнему названию, которое звучало совсем не так круто, как все остальные в списке.       — «Зомби-Лебедь»? Что это еще за название такое? — Фрэнки не смогла сдержать вырвавшийся наружу смех. Однако, когда ее хихиканье оставило на лице лишь спокойную улыбку, она подняла голову и заметила, что все неловко уставились куда угодно, только не на нее.       И тут до Фрэнки наконец дошло, что название, над которым она так смеялась, принадлежало группе, находившейся прямо перед ней.       — Вот черт! — Фрэнки прижала ладонь ко рту. — Простите! Я не знала, ребят, что это вы.       — Да ладно, все нормально, я согласен, что оно тупое. — Майки снова положил бас-гитару себе на колени, после того, как отключил ее от усилителя, и начал бренчать на ней, как на акустике. — Нам в тот момент не пришло на ум ничего получше. Время регистрации заканчивалось буквально в тот же день, когда мы придумали название.       Рэй согласно закивал.       — Нет-нет, оно не тупое, — попыталась возразить Фрэнки на слова Майки, несмотря на свою первоначальную реакцию. — Звучит вообще-то даже прикольно. Лебеди-зомби. Лебеди на самом деле довольно агрессивные, вы знали?       — Только если ты слишком близко подойдешь к их гнезду, — заявил Адам.       Лицо Фрэнки вспыхнула жаром от румянца, внезапно чувствуя себя так, словно злоупотребляет их гостеприимством, пусть никто и не имел ничего против нее.       — Простите. — Еще раз извинилась Фрэнки, давая понять, что она не хотела подрывать их уверенность в себе.       — Ты же в группе поддержки! И где твоя поддержка? — Джералин легонько пихнула ее своим плечом и замотала головой. — Не расстраивайся так, я постоянно ругаюсь на них из-за этого дебильного названия.       — Ты вообще предложила назваться «Кулак Киски», так что у тебя теперь нет права голоса, — улыбнулся Адам.       — Это была просто шутка, и ты это знаешь, — Джералин ответила ему озорной улыбкой. Она скрестила ноги и перекинула волосы через одно плечо, шевельнув бровями, глядя на Фрэнки. — Так ты хочешь пойти? Я буду у них на фоне танцевать у шеста.       — Нет, не будет, — кашлянул в кулак Майки.       — Ты рушишь все мои мечты, Майкл, — процедила Джералин сквозь стиснутые зубы, все еще широко улыбаясь Фрэнки в ожидании ее ответа.       Фрэнки поправила свою юбку и оглядела каждую пару глаз, которые выжидающе смотрели на нее.       — Ну… а когда это будет?       — Ровно за неделю до выпускного, — ободряюще улыбнулся Рэй, к счастью не задетый тем, как Фрэнки в одно мгновение обосрала название их группы.       Фрэнки ждала целая тонна тренировок по чирлидингу, за которые ее команда должна была добиться идеального результата, ведь игра была совсем скоро, но Фрэнки и так была одной из самых талантливых участниц команды, так что одним занятием она могла пожертвовать.       — Хорошо, я приду. — Фрэнки разгладила листовку на своем колене, когда ей в голову вдруг пришла идея. — Мой двоюродный брат занимается печатью на футболках. Хотите, я закажу для вас какие-нибудь?       Все буквально засветились от такого предложения.       — Ты правда это сделаешь? — спросил Рэй.       — Конечно. — Фрэнки просияла от такого положительного к ней внимания и, вдохновившись им, села ровнее. — У вас, ребят, есть какой-нибудь логотип?       — Я как раз занимаюсь его дизайном, — Джералин игриво пошевелила пальцами. — Хоть к чему-то здесь я приложила руку.       — Передай тогда ей дизайн, когда закончишь. — Майки легонько стукнул Джералин по ноге своей собственной.       — Вот и тебе дело нашлось, спортсменка. — Джералин взъерошила ее волосы, отчего те упали Фрэнки на глаза, а затем сделала вид, будто укладывает пряди вдоль ее лица, нарочито при этом подмигивая Фрэнки. Щеки Фрэнки загорелись, но прежде чем она успела понять, что скрывалось за этим игривым подмигиванием Джералин, одна из участниц ее команды ворвалась в кабинет, выглядя предельно измотанной.       — Господи, Фрэнки. — Кейли с облегчением выдохнула, округлившимися глазами заметив ее, сидящую на сцене. — Я тебя по всему кампусу ищу. Ты что тут делаешь?       Фрэнки словно пробило током при виде ее подруги, и она тут же вскочила на ноги. Она совсем забыла написать Кейли о своем решении немного задержаться в кампусе вместо того, чтобы поехать домой вместе с ней после душа.       — Блять, я забыла написать тебе. — Фрэнки провела рукой по волосам и робко улыбнулась. — Прости, что заставила тебя волноваться.       — Это та подруга, которая должна тебя подвезти? — Глаза Джералин метались от Кейли к Фрэнки и обратно.       — Ага. — Фрэнки неуверенно подобрала свою сумку с пола. — Думаю… мне, наверное, уже пора.       — Ты же только пришла. — Джералин тоже встала на ноги, а морщинка между ее бровей явно говорила о том, как ей не хотелось, чтобы Фрэнки бросила ее здесь. Все внутренности Фрэнки буквально скрутило от ее реакции.       — Знаю, но мы уже завтра увидимся на уроке, ведь так? — Фрэнки решила, что она не хочет теперь грубо отшивать Кейли и тем более опаздывать домой на ужин.       Несмотря на видимое разочарование на лице Джералин, она с уважением отнеслась к ее решению и отступила назад, кратко кивнув и сцепив руки за спиной. Фрэнки поблагодарила всех за то, что они позволили ей присоединиться к ним, и ребята тепло с ней попрощались, приглашая ее на следующие репетиции, если ей когда-нибудь захочется послушать живую музыку. Фрэнки подошла к Кейли и обернулась через плечо, замечая, как Джералин пялится на нее сзади, закусив нижнюю губу, явно оценивая ничтожную длину ее юбки, которая колыхалась при ходьбе и приоткрывала вид на внешнюю сторону ее бедер. Сердце Фрэнки заколотилось, стучась о ребра, и она ускорила шаг, чувствуя, будто под ее ногами вспыхнуло пламя, и теперь ей приходилось пробираться сквозь огонь. А зажигалка, устроившая весь этот пожар, была в руках у Джералин.       Фрэнки не могла выбросить из головы эту картинку блуждающего по ее телу взгляда Джералин, который ощущался так, словно он растворялся в ее плоти и опалял ее кожу чувством, которое она никогда раньше не испытывала, не могла объяснить, а оно все глубже пробиралось внутрь ее тела. Единственное, что Фрэнки знала наверняка, — это что теперь все ее сны были залиты малиновым цветом непослушных длинных волос, были переполнены нахальными подмигиваниями, которые смущали ее до чертиков, и совершенной красотой, от которой у нее сводило живот, потому что Джералин была всем, чем Фрэнки когда-либо мечтала стать.       На следующий день, сидя на улице во время обеда со своими подругами, Фрэнки ковырялась в своем легком диетическом салате, куда веганской курицы настругали больше, чем самих листьев салата. Она смотрела через плечо Джамии на Джералин, которая сидела у скамеек под дубом рядом с кафетерием, одетая в черные армейские ботинки и простое платьице цвета жвачки поверх лонгслива. Ее волосы сегодня были накручены в неряшливые кудри, создавая объем, а пряди, что спадали на лицо, развевались на ветру. Она сидела прямо на столе, вместо того, чтобы расположиться на скамейке, и качала головой в такт песне, которую слушала в одном беспроводном наушнике. Вторым она поделилась с Майки, который сидел рядом с Рэем. Фрэнки снова испытала это неистовое чувство, пробившее все ее тело, — грудь сжало, отчего у нее тут же пропал аппетит, а ладони покрылись холодным липким потом.       — Господи, и на кого ты так пялишься? — Джамия помахала рукой перед лицом Фрэнки, чтобы привлечь ее внимание.       Фрэнки выбесила эта трясущаяся перед ней рука, на что она громко огрызнулась. Отвернувшись от этого жеста, она сердито уставилась в тарелку.       — Ворчунья. Успокойся. — Алисия легонько пихнула Фрэнки локтем.       — Не провоцируй меня. — Фрэнки бросила на нее взгляд и продолжила злобно раскидывать вилкой свой салат.       — Думаю, ты уничтожила всю свою еду уже минут десять назад. — Джамия протянула руку и нежно схватила Фрэнки за запястье, чтобы ее остановить. Фрэнки издала очередной упрямый звук, но, когда встретилась глазами с Джамией, часть ее агрессии отступила. Фрэнки бросила вилку на стол и отпрянула, засунув руку под прижатое к скамейке бедро.       — Не хочешь рассказать нам, в чем дело? — осторожно спросила Алисия, уговаривая Фрэнки объясниться. Фрэнки знала этот тон голоса, он всегда ее успокаивал и вынуждал ее расколоться.       Фрэнки была настолько рассержена, что даже не знала, как выразиться так, чтобы ее не сочли ужасным человеком. Джералин снова притянула ее взгляд. Она хохотала над чем-то, что сказал ее брат, а ее кудри разметались по плечам, когда она наклонилась, чтобы достать бутылку воды из бокового кармана своего рюкзака. Когда она снова подняла голову, ее глаза встретились с Фрэнки, смотрящей на нее через всю обеденную зону кампуса. Джералин на мгновение остолбенела, поняв, что за ней все это время наблюдали, и Фрэнки уже готова была разорвать их зрительный контакт, но Джералин быстро расслабилась и помахала ей, радостно улыбаясь. От одного этого движения все раздражение Фрэнки так быстро превратилось в густой пудинг, что у нее практически закружилась голова. Уголки ее губ чуть приподнялись в крохотной ответной улыбке, но достаточно ясной, чтобы Джералин смогла увидеть ее издалека. Джералин высунула язык и скорчила дурацкую рожицу, отчего ее пирсинг блеснул в лучах солнца, а в животе Фрэнки снова что-то ёкнуло. Она крепко сжала скамейку под собой и опустила глаза, когда ей снова вспомнилась та тяжесть взгляда Джералин на ее бедрах, когда та даже не подозревала, что Фрэнки ее поймала с поличным.       Джамия успела заметить их переглядки. Она посмотрела на Джералин через плечо, но та уже снова с кем-то разговаривала. Джамия развернулась к столу, будучи сбитой с толку.       — Это Джералин тебя бесит? — спросила Джамия, наморщив лоб.       — Нет. Да. — Фрэнки поерзала на месте. — Типа того. Не знаю.       — Яснее не стало. — Алисия подперла рукой подбородок и рассмеялась.       — Она не… прямо-таки меня бесит. Мы не ссорились. — Фрэнки разъяснила ту часть, которую ей легче всего было произнести вслух.       — Я даже не знала, что вы двое дружите. — Джамия заинтересованно скрестила руки и облокотилась ими на столешницу. Алисия повторила за ней.       — Мы не особо вместе тусуемся. — Глаза Фрэнки вспыхнули вишнево-красным под их вопросительными взглядами. — У нас есть совместный урок. Она сидит рядом со мной.       — Что за урок?       — Искусствоведение.       — Понятно. Эмма мне рассказывала, что видела, как она рисует на уроке, и у нее очень круто получается. — Алисия с любопытством бросила взгляд на Джералин. — Хотя еще Эмма сказала, что она немного странная.       — Она не странная, — так быстро и грубо возразила Фрэнки, что это прямо-таки удивило ее подруг. Она тут же осознала свой суровый тон и смягчилась. — Извините. Она не странная. Она очень похожа на меня.       — Почему тогда не предложишь ей тусоваться с нами? — Джамия выглядела так, словно изо всех сил пыталась подавить свою привычку лезть не в свое дело, поэтому задавала простые вопросы, чтобы выведать ценную информацию.       Фрэнки запнулась. Она растерянно старалась подобрать слова, чтобы объяснить это, не звуча при этом, как плохой человек, или же не выболтать лишнего, чему лучше бы остаться только в ее голове. Фрэнки уже чувствовала, как тревога начала разливаться по ее груди.       — Я не… Я не знаю. — Фрэнки уперлась взглядом в колени. — Я, конечно, считаю ее клёвой, но просто. Я, наверное, немного… завидую?       Алисия уставилась на Фрэнки так, словно у той поехала крыша.       — Завидуешь? Фрэнки, ты вообще последний человек, которая должна завидовать другой девушке.       — Ну, а я вот завидую, просто хорошо это скрываю. Не хочу показаться сучкой. — Фрэнки тяжело выдохнула и хлопнула ладонями себя по бедрам. — Я не знаю. Может, все из-за того, что это я всегда была в школе этакой главной рокершей. А теперь появилась еще одна.       — Так это же причина наоборот с ней подружиться, — приободрила ее Джамия. — Завидовать, конечно, нормально, но в один момент это может здорово ебнуть по твоей менталке, если ты позволишь зависти собой овладеть.       — Кто бы говорил. — Фрэнки отодвинула свой салат в сторону, решив, что у нее нет никаких сил продолжать этот разговор, и уронила голову на скамейку. Она недовольно простонала и услышала уставшие вздохи своих подруг, которым постоянно приходилось терпеть подобные эпизоды.       — Боже, если бы существовал конкурс «Мисс Королева Драмы», ты бы выигрывала в нем корону ежегодно. — Алисия успокаивающе погладила Фрэнки по ее непослушным черным волосам. — Фрэнки. Эти скамейки не настолько гигиенически чистые, чтобы ты вот так ложилась на них лицом.       Фрэнки подняла голову, все еще сутулясь. Она снова поймала себя на том, что пялится на Джералин, которая наносила нюдовый блеск на губы, смотря в карманное зеркальце и в очередной раз без зазрения совести поражая Фрэнки. Она отвернулась.       — Не нужно видеть в ней угрозу для себя. Ты великолепная. — Джамия сделала акцент на последнем слове, чтобы это подчеркнуть. — Все равно все парни будут твоими.       — Я не волнуюсь о том, что она отобьет у меня всех парней. — Фрэнки и сама удивилась, что эта мысль даже ни разу не возникала в ее голове. Честно сказать, Фрэнки настолько была поглощена этим грузом на сердце, что в последние дни даже ни с кем не флиртовала, она даже не думала об этом.       — Слушай, я могу покончить с этим прямо сейчас. — Алисия поднялась на ноги и обошла скамейку.       — Ты что делаешь? — Фрэнки резко выпрямилась.       — Я прямо сейчас подойду к ней и спрошу, не хочет ли она сидеть с нами. — Алисия начала шагать, пока говорила, но раскаленная паника пробила все тело Фрэнки, взяв над ним полный контроль.       — Нет! — высоким голосом прокричала Фрэнки. Она встала ногами на скамейку и запрыгнула на спину Алисии, отчего та взвизгнула и споткнулась из-за неожиданной ноши, пытаясь сохранить равновесие, пока Фрэнки крепко обхватила ее конечностями, препятствуя любому ее движению.       — Какого хера? — Алисия подхватила Фрэнки под коленями и чуть не повалилась назад, благо Джамия, которая пребывала в не меньшем замешательстве, успела поймать ее, прежде чем она рухнет на землю. Люди бросали на них любопытные взгляды, намереваясь понять, что там за переполох, но Алисия отмахнулась от них, давая понять, что никакой серьезной потасовки здесь не происходило.       — Ты не пойдешь к ней, я запрещаю. — Фрэнки продолжала крепко удерживать Алисию всеми конечностями, не позволяя сдвинуться с места.       — Господи, блять, боже, Фрэнки, для этого не обязательно лишать меня свободы, — прокряхтела Алисия.       — Пообещай, что не пойдешь туда.       — Не пойду, не пойду! Слезь с меня.       Фрэнки оставалась неподвижной еще пару секунд, чтобы убедиться в верности Алисии своему обещанию, и будучи уверенной, что может ей доверять, она медленно слезла с ее спины, спрыгнув на ноги. Алисия уставилась на нее огромными глазами, а Фрэнки поежилась, чувствуя нахлынувший стыд, и обняла себя руками в качестве щита от чужих глаз, требующих объяснений ее действиям.       — Прости! Прости, я просто запаниковала, — взмолилась Фрэнки.       — С каких это пор ты боишься с кем-то разговаривать? — спросила сбитая с толку Джамия.       — Я просто… — Фрэнки больше не могла держать все внутри, когда ее сердце так колотится, и она буквально чувствует на себе взгляд Джералин, которая, наверняка, находилась под впечатлением от небольшого безумства со стороны Фрэнки. И она это просто ненавидела. — Я завидую, и в последние дни это заставляет меня чувствовать себя неуверенной в себе, я реально нервничаю рядом с ней и просто… Не знаю, из-за того ли, что завидую, или потому, что она такая вся энергичная и постоянно делится со мной чем-то откровенным, как, например, в первый день знакомства она уже рассказала мне, что она лесбиянка, и…       — Джералин лесбиянка? — Алисия уцепилась за этот факт, о котором Фрэнки случайно проболталась.       Фрэнки побледнела. Ее взгляд метался между потрясенными лицами ее подруг, пока ее накрывало осознанием, что она наделала, случайно выболтав такую личную информацию. Фрэнки потерла ладонями свои плечи, пока коже не стало горячо, после чего из нее беспорядочно запинаясь вырвался поток слов, пытающихся соединиться в осмысленную речь.       — Я… блять, ну, да, она… у нее значок с символом гордости, и он с флагом лесбиянок, так что, полагаю, она открытая в этом плане, да? — Внезапно в горле у Фрэнки пересохло и стало слишком узко, даже чтобы взволнованно сглотнуть.       — Ну… да? — медленно сказала Джамия, все еще смотря на нее округлившимися глазами. — Если кто-то носит на себе значок с флагом, значит они хотят, чтобы люди знали об этом. Не нервничай.       — Блять. Ладно. Простите за это, я вообще не знаю, почему так себя веду. — Фрэнки старалась справиться со своим дыханием.       — Эй. Фрэнки. Все нормально. — Алисия мгновенно смягчилась при первом признаке того, что Фрэнки больше не в состоянии держать оборону. — Мы же твои подруги, все хорошо. Иди сюда.       Алисия утянула Фрэнки в объятия. Фрэнки не могла устоять перед таким утешением и прильнула, зажмуривая глаза и позволяя девушке обхватить ее руками. Джамия к ним присоединилась, и они вместе прижимались друг к другу в полной тишине, пока Фрэнки подрагивала и старалась вернуться на землю с этой вершины нервозности, до которой она себя довела, пытаясь понять себя и при этом объяснить проблему своим подругам. На душе становилось теплее от того, как о ней заботились подруги, которые всегда приходили на помощь, когда она нуждалась в утешении, поэтому Фрэнки прижалась к ним еще крепче, чувствуя, как ее сердце переполняется благодарностью. Она решила сконцентрироваться именно на этом и постепенно привела дыхание в норму.       Когда настал следующий школьный день, Фрэнки чувствовала себя вымученной от эмоционального истощения, которые испытала вчера. Она была одета в громадную толстовку, буквально утопая в ее ткани, и в джинсах-скинни, которые уже надевала в понедельник, но все же надеялась, что никто этого не заметит. У нее совсем не было сил, чтобы сделать макияж, поэтому она лишь тонким слоем нанесла тушь и немного консилера. Ее подруги забеспокоились, но Фрэнки настояла, что просто устала от бессонных ночей и от того, что поздно ложилась, готовясь к предстоящему тесту по математике. Фрэнки избегала того маршрута, которым Джералин обычно ходила на свои занятия, но долго у нее это все равно бы не вышло, потому что сегодня у них был совместный урок.       Когда Джералин пришла на искусствоведение, она не казалась такой же оживленной, как обычно. Но тем не менее, выглядела она как всегда сногсшибательно в черном платье с плиссированной юбкой, украшенной принтом с бабочками, и ожерельем в виде цепочки на шее. Ее волосы были выпрямлены и распущены, заколка с бабочкой не давала им спадать на лицо, а ее губы были покрыты ярко-красной помадой. Она плюхнулась на свое место, расположив рюкзак на полу, и вытащила из него все необходимые принадлежности, так и не сказав ни слова. Что-то не так было в ее поведении и в том, как она не замечала Фрэнки.       Поначалу Фрэнки ранило то, что ее буквально игнорируют, но в глубине души она понимала причину. Она целый день избегала Джералин; что, если она это заметила и решила отплатить ей той же монетой? Это было справедливо, хоть и неприятно, и очень изумило Фрэнки, ведь они никогда не тусовались за стенами школы, не считая одного раза, и даже не были настолько близки, чтобы друг другу писать. Было как-то бессмысленно принимать молчание Джералин на свой счет. Она ведь тоже просто могла переживать сейчас не лучшие дни, отчего и оказалась немного погруженной в себя.       Вместо того, чтобы гонять эти мысли по кругу, Фрэнки полностью сосредоточилась на учителе и их ежедневном уроке. Несмотря на желание глянуть на Джералин хотя бы краешком глаза, она отказывалась сдаваться. В приглушенном свете кабинета делая конспект с презентации, она вдруг услышала шепот Джералин.       — Что ж. Всем стало известно, что я лесбиянка. — Слова Джералин раскаленным лезвием полоснули по всему телу Фрэнки. Она чуть не выронила карандаш, вдумываясь в сказанное.       Фрэнки задержала дыхание и медленно повернулась, встречаясь с глазами Джералин, поблескивающими в слабом освещении. Она была такой спокойной, на ее лице не было видно ни капли ярости, не считая хмуро опущенных вниз уголков губ. Это было заметно только потому, что обычно на ее лице всегда была хотя бы крохотная усмешка.       — Что? — чуть ли не задыхаясь, прошептала в ответ Фрэнки.       Джералин опустила взгляд на свою тетрадь, вместо того, чтобы дальше поддерживать с Фрэнки зрительный контакт.       — Компания девчонок у шкафчиков подошли ко мне и сказали, что знают об этом. Они попытались выразить поддержку, но звучало это так, словно они со мной сюсюкались, как с маленьким ребенком.       Руки Фрэнки нервно дернулись. Какое-то время она ничего не отвечала, а когда нашла, что сказать, Джералин уже наклонилась ближе к ней.       — Мне все равно на то, что кто-то знает о моей ориентации, но тебе лучше быть поаккуратней с тем, что ты выбалтываешь другим людям. Так ты можешь подвергнуть кого-то аутингу и серьезно ранить их чувства. — Джералин буравила ее взглядом, надеясь донести этот посыл прямо в ее голову, чтобы Фрэнки никогда об этом не забыла. Но как Фрэнки сможет забыть это предательство, явно читающееся в глазах Джералин? Одно дело, если бы все сами узнали о ее ориентации, совсем другое — если об этом узнают, когда девушка, которую ты сочла достаточно надежной, чтобы в этом признаться, разбалтывает всем, не зная даже наверняка, являешься ли ты полностью «открытой» в своей ориентации. Фрэнки следовало бы знать, что одних предположений в таких вопросах недостаточно.       До конца урока Фрэнки сидела молча, варясь в собственном чувстве вины, которое уже начало вгрызаться в ее и так хрупкое ментальное состояние. Джералин тоже молчала в ответ, глубоко поселившись в сознании Фрэнки, потому что та подмечала каждое ее едва заметное движение, каждый вздох, а каждый раз, когда Фрэнки поворачивалась якобы взглянуть в окно, она при этом надеялась, что Джералин посмотрит в ее сторону и разрядит обстановку. Фрэнки размышляла, отдалится ли теперь от нее Джералин из-за того, что она подорвала ее доверие. Фрэнки знает, что может выпалить всякое, находясь в нестабильном состоянии, но у нее вовсе не было намерений заставить Джералин сомневаться в том, может ли она теперь вообще ей доверять. Она не будет винить ее, если Джералин решит избегать Фрэнки до конца учебного года, — Фрэнки бы поступила точно так же. Со стороны вообще могло показаться, что Фрэнки поделилась этой личной информацией только ради сплетен. Фрэнки, конечно, не была святой, если говорить о сплетнях, но она и представить себе не могла, совершить такое, только чтобы сделать человеку неприятно. Она лишь слушала всякие слухи, которые уже витали среди учеников, и просто иногда их комментировала.       Когда урок подошел к концу, Фрэнки уже готова была выскочить за дверь и спрятаться в кабинке туалета, забив на следующий урок истории. Она в спешке запихнула вещи в рюкзак, после чего проскользнула через входную дверь и стрелой помчалась в женский туалет. Она ворвалась в комнату, минуя девушек, которые поправляли прически и макияж перед зеркалом, и скрылась в одной из свободных узеньких кабинок. Она свернулась клубочком, сидя на крышке унитаза и ждала, когда все девушки постепенно покинут туалет, чтобы дать волю слезам. Так долго сдерживать их было уже даже больно, потому что глаза начало щипать, но облегчение, когда слезы полились по ее щекам, вовсе не было ощутимым. На душе еще больше скребли кошки, Фрэнки никогда раньше не была настолько разочарована собой: как она до безумия завидовала безобидной девушке, и за то, какой оказалась тупой, что выболтала о ней личную информацию. Она не могла перекладывать вину на Джамию и Алисию, они тоже предполагали, что Джералин была «открытой» лесбиянкой, и вообще не узнали бы об этом, если бы не Фрэнки.       Она обеими руками вцепилась в волосы, проводя сквозь них пальцами и не сдерживая жалкий всхлип. Боже, Фрэнки была в жутком депресняке, а причины, чтобы она постоянно чувствовала себя так, будто сходит с ума, даже не были достаточно серьезными. Фрэнки предполагала, что все это было из-за накопившегося стресса, который пересек все лимиты того, что она в состоянии была вынести. Ей нужно было срочно взять себя в руки, пока ее не заметили и не начали шептаться. Она могла только представить, что все будут говорить о ней в коридорах за ее спиной, и это было следствием той особенной и важной репутации, которую она создавала в течение всех этих лет. У Фрэнки были нереалистичные ожидания от самой себя, а это привело к тому, что ожидания других тоже были далеки от реальности.       Дверь туалета открылась, и звук чьих-то шагов заставил Фрэнки притихнуть. Она всеми силами напрягла грудь и задержала дыхание, чтобы не издать очередного всхлипа. Фрэнки прислушивалась к шагам, и наконец увидела под дверцей, кто именно шел вдоль пустых кабинок. Ярко-красные туфельки «Мэри Джейн» цокали каблуками по плиточному полу. Не узнать их было невозможно. Сердце Фрэнки сделало кульбит и встало комом в горле.       — Фрэнки? — позвала Джералин. Она остановилась перед кабинкой, за дверцей которой скрутилась Фрэнки. — Я знаю, что ты здесь. Я видела, как ты вошла сюда, но так и не вышла.       Фрэнки еще крепче обняла свои колени и подумала было ничего не отвечать или низким голосом сказать, что это вовсе не она, а кто-то другой. Но последнюю мысль она отбросила, потому что это самое тупое, что можно было придумать. Фрэнки вытерла кожу под глазами рукавом и поморщилась, вспомнив, что на ней был макияж.       — Ты следила за мной? — прозвучал хриплый голос Фрэнки.       — Я ждала тебя снаружи. — Джералин шагнула ближе, отчего ее голос казался так близко, что Фрэнки пришлось зажмурить глаза. — Я же говорю, ты никак не выходила.       Фрэнки шмыгнула носом и потерла щеку, чтобы избавиться от слез, которые никак не переставали течь из глаз.       — Зачем?       Джералин тихо вздохнула. Она отстранилась назад от кабинки, а стук ее каблуков эхом раздавался от стен вокруг.       — Скажу, если выйдешь оттуда.       Фрэнки не хотелось, чтобы Джералин видела ее в таком состоянии. Наверняка, тушь растеклась по ее мешкам под глазами, а все лицо покрылось красными пятнами, которые обычно у нее появляются при стрессе или переутомлении. Волосы у нее были растрепанными, что всегда случалось, если она не успевала причесать их на переменах между уроками, как это было и сейчас. Она попыталась уложить их пальцами, приглаживая выбившуюся осветленную прядку с одной стороны.       — Я не очень хорошо выгляжу, — пробормотала Фрэнки.       — Никто не выглядит хорошо, когда плачет, Фрэнки.       Та вскинула голову.       — Откуда ты знаешь, что я плачу?       — Да ты уже в классе была на грани истерики, и я слышу, как ты шмыгаешь носом.       Щеки Фрэнки еще больше залились слезами от досады. Она медленно разогнула ноги, пока они не коснулись пола и, опираясь о стену, попыталась подняться. Она рассматривала вариант сказать Джералин, чтобы она отправлялась на следующий урок и не тратила время на нее, но Фрэнки неосознанно повернула замок и толкнула дверь кабинки вперед.       Джералин стояла перед ней, как всегда идеальная, в то время, как Фрэнки была в полном беспорядке. Джералин тихонько стучала ногой по полу, но звук затих, когда она увидела, в каком состоянии находилась Фрэнки, и ее лицо тут же смягчилось в таком выражении, какое Фрэнки у нее еще никогда не видела. Грудь Фрэнки сковало болью и поток рыданий в истерике начал подступать к горлу. Она задрожала и изо всех сил старалась его сдержать. Фрэнки вытирала слезы рукавом, который натянула на ладонь, и чувствовала, как плачь нарастает, но вместо ужасающего потока рыданий с ее губ слетели слова.       — Я не хотела никому рассказывать, Джи, — заикаясь произнесла Фрэнки. — Это просто вырвалось, и я даже не думала, что мои подруги могут еще кому-то рассказать. Я не… Я клянусь, я не хотела тебя обижать, я просто не подумала, я иногда бываю такой глупой…       — Фрэнки, прекрати. — Джералин расстегнула свой рюкзак и начала в нем рыться. Она вытащила небольшую пластиковую упаковку салфеток. Открыв ее, она достаточно близко подошла к Фрэнки, чтобы та посмотрела на нее снизу-вверх и заметила в ее глазах сожаление. Фрэнки продолжала беспрестанно реветь, поэтому Джералин взяла на себя ответственность вытереть аккуратными движениями ее слезы. От этого поток влаги из глаз Фрэнки только усилился, а сердце с давящей тяжестью вины заколотилось.       — Прости меня, — прошептала Фрэнки.       — Я все понимаю. Ты меня тоже прости. Я не хотела быть такой грубой. Просто, как для человека, которая и раньше подвергалась аутингу, для меня это очень чувствительная тема. Но я знаю, что ты сделала это не для того, чтобы причинить мне боль. — Джералин мягко вздохнула и продолжила вытирать ее слезы.       Фрэнки вмешалась, забирая салфетку из руки Джералин, и стерла с себя всю грязь.       — Я не знаю, почему я не подумала. Я совсем не хотела, чтобы ты вновь переживала нечто подобное.       — Разница между теми девчонками и тобой в том, что они повели себя, как противные сучки. — Джералин подошла еще на шаг ближе, нежно обхватывая пальцами запястья Фрэнки, чтобы привлечь ее внимание. Фрэнки подняла на нее взгляд и тяжело сглотнула. — Ты совсем не такая, как они. Вот, почему я на тебя не злюсь.       — Не злишься? — Рыдания Фрэнки резко прекратились.       Добрая улыбка Джералин ответила быстрее, чем ее слова.       — Ты бы знала, если бы я на тебя злилась. Это на самом деле ужасное зрелище. Поверь мне, тебе лучше меня такой не видеть.       Фрэнки уставилась на нее, не в силах поверить в ее слова. Она понимала, что сделала то, что сделала, не из худших побуждений, а вернее вообще без каких-либо побуждений (спасибо ее тупости), но Фрэнки все еще была поражена тем, что Джералин так легко ее простила. Она заметила вину в глазах Фрэнки и проследила за ней, чтобы прийти и успокоить. Что-то в том, как Джералин переборола свою обиду, чтобы сделать это, облегчило груз на душе Фрэнки. Она остановила ее дикий поток рыданий, прежде чем Фрэнки успела затопить слезами весь женский туалет.       — Ты все еще можешь мне доверять. — Фрэнки тяжело сглотнула, вытирая уголок глаза. — Клянусь, я не какая-нибудь крыса, я просто. Я в тот день была не в себе.       — Знаю. Я видела, как ты запрыгнула на ту девчонку за обедом.       Фрэнки знала, что Джералин ее видела, но не думала, что она будет об этом упоминать. К ее лицу резко прилила кровь, и Джералин захихикала от того, как ее щеки начали буквально пылать.       — Это была Алисия. Одна из моих лучших подруг. — Фрэнки забросила салфетку в мусорное ведро, когда слезы перестали течь по лицу. — Клянусь, я не прыгала на нее.       — А что же ты тогда делала? — Джералин немного склонила голову вбок, раздумывая над тем, что же она тогда увидела.       Фрэнки повернулась, чтобы изучить свое отражение в зеркале, вместо того, чтобы смотреть на Джералин, которая наверняка заметила то, как Фрэнки запнулась, не зная, как объяснить свои действия. Фрэнки поморщилась от разводов на своей румяной коже, и, похоже, эти пятна туши настоятельно рекомендовали ей сменить ее на другой водостойкий бренд, потому что этот пользовался таким названием, видимо, только ради собственной выгоды. Фрэнки усердно пыталась подобрать приемлемую причину для ответа, пока пальцами прочесывала пряди своих волос.       — Она просто… собиралась рассказать одному парню, что я типа в него втюрилась, — невзначай бросила Фрэнки, затронув самую скучную тему, что только могла придумать, которая уж точно заставит Джералин сразу же сменить ее.       Предположения Фрэнки не оправдались, когда произошло прямо противоположное. Тишина, воцарившаяся в уборной, затянулась чересчур надолго, что выбило Фрэнки из колеи. Она отвела взгляд от своего отражения и увидела Джералин, которая стояла совершенно ошеломленная тем, чем с ней поделилась Фрэнки.       — Что такое? — Фрэнки неловко переминулась с ноги на ногу.       Джералин пару раз моргнула и закрыла свои слегка приоткрытые губы, поджимая их вместе. Она усмехнулась себе под нос и быстро потрясла головой, опуская глаза на свои ноги.       — Прости. Ничего. — Джералин прикусила свою нижнюю губу и выпустила ее, когда подняла голову. — Тебе нужно подправить макияж? У меня с собой есть косметичка. Могу без проблем одолжить тебе что-нибудь.       Фрэнки все еще было любопытно, почему Джералин на минуту притихла и была такая нерешительная, но то, как она быстро полезла в рюкзак за своей косметичкой, о которой упомянула, говорило о том, что лучше эту тему не поднимать.       — Тебе вовсе не обязательно это делать. Алисия все равно говорит, что не очень умно пользоваться чужой косметикой. — Фрэнки неловко протерла ладони о свою толстовку, когда они снова стали липкими.       — Я довольно часто мою свои кисти и все остальное. Я, может быть, и не самая опрятная девушка на свете, но косметика — это мое сокровище. — Джералин достала черную косметичку с напечатанной на ней сбоку черно-белой картинкой Вампиры, окруженной кладбищенским туманом.       — Охуеть, какая же милота. — Фрэнки потянулась к матовой застежке, проводя пальцами по стразинке замочка в виде капли крови, свисающей сбоку.       — Скажи, да? — Джералин перевернула косметичку другой стороной, показывая имя Вампиры, напечатанное шрифтом, как из старых фильмов ужасов. — Я урвала ее за десять баксов на фестивале готов.       — Ты что, готка?       — Не совсем. Я люблю готичную музыку и стиль, просто не могу остановиться только на этом. Очень тяжело посвящать себя одной эстетике. — Джералин рассмеялась и расстегнула косметичку. — Я слишком сильно люблю яркие цвета. А еще я склонна покупать совершенно невообразимое количество розовых развратных прикидов, так что. Эй, давай зайдем в большую кабинку на случай, если кто-нибудь придет.       Фрэнки все еще стояла, проглотив язык от упоминания огромного количества развратной одежды, которую скупала Джералин, когда ее утянули в кабинку побольше, расположенную на другом конце уборной напротив двери. Забежав в кабинку, Джералин пинком закрыла дверь, отчего шум эхом раздался по комнате, и защелкнула замок, что заставило все внутри Фрэнки сжаться.       — Зачем ты ее закрыла? — Фрэнки посмотрела через плечо Джералин на дверь.       — На случай, если кто-то сюда зайдет, будет похоже, что здесь просто кто-то писает. — Джералин опустила крышку унитаза и жестом указала Фрэнки сесть. — Раз уж мы тут прогуливаем урок, я должна поправить тебе макияж. Похоже, ты весь его смыла слезами.       Пунцовые щеки Фрэнки не теряли румянца, и с самокритичным смешком она поняла, что по цвету они сочетались с ярко-красными волосами Джералин, струящимися потоком вниз по ее спине. Фрэнки аккуратно подошла к унитазу и плюхнулась на крышку, наклоняя голову назад и с удивлением подмечая, насколько же Джералин была выше нее. Фрэнки рвано выдохнула и позволила себе прикрыть глаза, когда Джералин начала нежно наносить спонжиком увлажняющий крем на кожу Фрэнки.       — У меня есть консилер, который немножко темнее моего тона на случай, если я загорю. Думаешь, он подойдет? — Джералин слегка цокнула языком.       — Эм, да, думаю, подойдет. Я как раз сейчас загорела… в другое время я немного бледная. — Фрэнки поджала губы.       — Бледная она… — Джералин громко хохотнула. — Ты говоришь с королевой бледности. Я буквально свечусь на солнце.       — Мне… мне нравится тон твоей кожи. — Фрэнки кое-как смогла сформулировать мысли в слова и вытащить их из себя, чтобы ими поделиться. Она немного поерзала, все еще не открывая глаз.       — Приятно это слышать. — Смех Джералин был такой мягкий и бархатный. — Спасибо. А мне нравится твой. Мне нравится, как ты загорела, такой приятный золотистый оттенок.       — Спасибо. — Сердце Фрэнки снова заныло. Она совсем не умела делать комплименты, но любила их получать. Это поднимало ее самооценку до небес.       — Ты же все еще собираешься на Музыкальную Битву, да? — спросила Джералин с ноткой неуверенности в голосе.       Фрэнки немного уклонилась от темы.       — А ты все еще хочешь, чтобы я пришла?       Когда крем был нанесен, Джералин покопалась в косметичке, достав консилер и наложив его под глаза Фрэнки. Жидкость была холодной, и она легкими похлопываниями пальцев вбила продукт в кожу.       — Конечно. Я знаю, что в этой группе мой брат, но клянусь, я оцениваю их объективно, они просто охуенные. Если они не выиграют, зуб даю, это будет только из-за их дебильного названия.       Хихиканье, которое вырвалось у Фрэнки, получилось слишком писклявым, чем она ожидала. Успокоившись, она тихо вздохнула, чувствуя, как снова становится ранимой, но это ощущение перекрыло чувство благодарности за то, что ее присутствие все еще приветствовалось и было желанным.       — Я рада, что ты меня не ненавидишь, Джералин, — прошептала Фрэнки.       В нанесении макияжа повисла недолгая пауза. Фрэнки слегка приоткрыла глаза, ее веки подрагивали, но она была рада, что снова их закрыла, когда Джералин осторожно заправила прядку ее волос за ухо, сказав нежным голосом:       — Как тебя можно ненавидеть, спортсменка?