Она пахнет сном и ноткой лемонграсса

      Все тело Джералин замерло, включая и дыхание, потому что ее легкие, кажется, отказывались работать. От такого признания Фрэнки румянец охватил все ее лицо, искаженное в выражении абсолютного шока: приоткрытые губы и округлившиеся глаза.       Фрэнки оставалось лишь предполагать, что ее лицо приобрело похожий оттенок, учитывая, как бешено у нее закружилась голова от охватившей ее волны паники. Фрэнки должна была закончить то, что начала, потому что останавливаться на середине было бы глупо, а Джералин, по-видимому, пока не в силах была хоть что-то ответить.       — Насчет того вечера на вечеринке Рэя. Я соврала тебе, сказав, что ничего не помню, потому что… Я была в замешательстве. Уверена, ты слышала, что я одна из популярных девочек в школе, да еще и отличница. Поэтому у меня столько от себя банальных и нереальных ожиданий, что и другие начали ждать от меня того же. Но это на самом деле моя вина. — Фрэнки перевела дыхание, стараясь трусливо не отклоняться от главной темы. — Я еще никогда раньше не делала с девушками ничего подобного, что тогда делали мы с тобой. Я еще… Я еще никогда… никогда не испытывала таких чувств к другой девушке.       — Блять, — внезапно ахнула Джералин, чуть ли не поперхнувшись. — Фрэнки, ты никогда…       — Не хочу звучать грубо, но можно… можно я закончу? Пожалуйста? Просто это очень важно, я не… — Фрэнки не успела закончить предложение.       — Извини. Продолжай. — Джералин захлопнула рот, но ее глаза так и горели, словно в ее зрачках зарождались сверхновые.       Фрэнки на секунду зажмурилась, чтобы собраться с мыслями, и с трясущимися руками и таким же трясущимся голосом стала говорить дальше.       — Я испугалась. Ужасно сильно. В ту ночь я пережила настоящую истерику, и с тех самых пор это продолжалось постоянно. Я не решалась посмотреть тебе в глаза и сказать, что я помню каждую секунду из того, что мы сделали, и попытаться вернуть все, как было изначально, я просто… блять. Я так боялась этих изменений, боялась признаться себе в тех вещах, которые старалась запихнуть куда-нибудь поглубже в своей голове и никогда не доставать. Как, например, тот факт, что мое влечение к мальчикам было чрезмерно мне навязано. Но мне никогда не приходилось заставлять себя что-то чувствовать рядом с тобой. Так что… «золотая девочка» Америки рухнула со своего пьедестала, жестко приземлилась на задницу и столкнулась с реальностью.       Фрэнки сделала глубокий вдох, потому что из ее легких будто бы выкачали весь воздух из-за той спешной речи, которая так и лилась из нее. Хоть поначалу Фрэнки и думала объяснить все проще, но затем она поняла, что просто не может преуменьшить свою тревогу, рассказывая все кратко.       — Мне было непросто. Очень непросто, но я все равно прошу прощения за то, что солгала тебе и заставила тебя тоже отбросить воспоминание о том, что мы сделали. Это было несправедливо. — Фрэнки звучала полной раскаяния, понизив тон голоса, пока произносила, по-видимому, самую тяжелую часть из всех мыслей.       Стыд, испытываемый Фрэнки, самым ранимым образом демонстрировал ее чувства. Его было не сравнить с тем, как она во всем признавалась своим друзьям, роняя из глаз слезы. Теперь же она лицом к лицу столкнулась с правдой, несущей за собой большие изменения, и хоть Фрэнки и была в ужасе с этой до боли тяжкой ношей вины на душе, у нее больше не осталось слез, потому что их все она выплакала за то бесконечное число истерик. Хватит с нее рыданий, все, чего теперь ей хотелось, — это услышать согласие или же отказ от одной единственной девушки, вокруг которой все и крутилось.       На эту хаотичную тираду Фрэнки, которая, как только оставалось надеяться, вышла вразумительной и связной, ответил поразительно нежный голос.       — Фрэнки. Фрэнки, пожалуйста, ты не должна передо мной извиняться. Ты ничего мне не должна.       Глаза Фрэнки, что все это время были зажмурены, медленно распахнулись. Смутным взором она поймала взгляд Джералин, переполненный чувством сострадания и собственной вины, формирующейся в созвездиях цветных вкраплений ее радужки. Завидев это, Фрэнки была просто ошеломлена.       — Я… конечно же, должна. Мы совершили вместе нечто серьезное, а я скинула все на тебя, притворившись, будто ничего не случилось, хотя сама буквально чуть ли не с криками оттуда убежала. — Голос Фрэнки от недоумения зазвучал на тон выше.       Джералин печально улыбнулась, немного покачав головой.       — М-да, так и было, но насчет одной вещи ты все же права. Я знала, что ты все помнишь. Но кризис ориентации я узнаю, откуда угодно, поэтому просто решила ждать, пока ты сама ко мне не придешь, когда будешь к этому готова.       Все тело Фрэнки едва ли не охватила судорога. Глаза чуть не выпали из орбит, а лицо, она могла поклясться, вспыхнуло румянцем.       — Что? Ты и об этом знала?       Джералин начала застенчиво покусывать нижнюю губу и сверкнула глазами.       — Ага. Но я не хотела давить на тебя, принуждая к разговорам о том, что тебя тревожило.       Фрэнки была мягко говоря ошарашена. Чем больше правды открывалось, тем больше во всем этом появлялось смысла — очевидно же, что Джералин лучше остальных могла ее понять и уловить эти мельчайшие признаки тревожности девушки, которая лихорадочно собирает воедино разрозненные фрагменты своей прошлой жизни и задается вопросом, а не является ли она сама лесбиянкой — термин, который Фрэнки впервые мысленно примерила на себя.       — Я должна была догадаться, что для тебя это все очевидно, — с досадой пробормотала Фрэнки от того, что с самого начала не допустила такой мысли.       Джералин смотрела на нее с сочувствием и потянулась, чтобы убрать прядку волос с покрасневшего лица Фрэнки.       — Я знаю, каково это, когда ты погрязла во всей этой ужасной навязанной гетеросексуальной херне, а потом появляется один человек и всё меняет…       — Джералин, ты… Ты же не чувствовала себя плохо из-за меня? — Фрэнки неосознанно протянула руку, хватая девушку за плечо.       Джералин отмахнулась от ее слов, но на ее лице отразилась неуверенность.       — Ну, это было не прямо-таки из-за тебя… по началу я немного испугалась, что ты вспоминаешь обо всем с отвращением и теперь больше не хочешь быть подругами. А потом я стала чувствовать себя просто ужасно только от одной мысли, что я смогла предположить, что тебе такое понравится. Мы обе были пиздец какие пьяные, но мне все еще казалось, что… не знаю.       — Что это было… не по обоюдному согласию?       Джералин отвела взгляд, застланный тенью стыда.       — Да.       Сердце Фрэнки пропустило удар, и она тут же отчаянно замотала головой, проводя ладонью вниз по руке Джералин, чтобы вернуть ее внимание на себя.       — Вовсе нет. Все было совсем не так. Вообще-то все было… все было наоборот. Мне… — Последовала длинная пауза.       — Тебе, что? — Джералин наконец снова встретилась взглядом с Фрэнки. Ее нежный шепот, полный жгучего желания узнать больше, сорвался с губ, на которые Фрэнки инстинктивно опустила глаза, а все ее внутренности стянуло от предстоящего ответа. Как она и решила в самом начале — единственным способом искоренить все проблемы, связанные с Джералин, — это продолжать идти по тропе правды, и неважно, как сильно ее пугало наконец-то произносить ее вслух. То, что она готова сказать, было смелым, и куда бы это ее ни завело, — она примет любой исход. Теперь она выше своего страха неизвестности.       — Мне понравилось. Я не могу перестать думать о… о тебе. — Фрэнки облизнула губы, а все ее тело, неподвижно лежащее на матрасе, обдало жаром. — О том, как… ты выглядела. Что я чувствовала, наблюдая за тобой. Я еще никогда в жизни не чувствовала ничего подобного.       Сердце беспорядочно трепыхалось в ее грудной клетке со скоростью колибри, а каждую часть ее тела словно охватило пламя, пока она пребывала в чистом изумлении от того, что смогла сказать нечто подобное. Возможно, разрушив изначальные барьеры, ей удалось обнаружить целую новую потаенную сферу собственной храбрости, о которой она даже не подозревала.       Розовый румянец Джералин полностью совпадал с оттенком, которым горело лицо Фрэнки. Что-то в их прикованных друг к другу взглядах немного переменилось. У обеих дыхание сбилось в горле, а сзади по шее бегали мурашки от того самого воспоминания, которое осталось в их памяти куда более ярким, чем можно было ожидать от случившегося в состоянии опьянения, но они обе были уверены, что такие судьбоносные моменты навсегда остаются в твоем разуме. Таково предательское свойство памяти.       — Ты никогда не чувствовала такого по отношению к другим? Совсем? — Голос Джералин теперь звучал так, будто она запыхалась. Рука Фрэнки дернулась, вцепляясь в край своей юбки.       — Н-нет. Никогда. — Фрэнки шатко выдохнула через нос. — Я никогда даже не… не возбуждалась. С парнями. Я мысленно представляла, что занимаюсь чем-то еще, когда была с ними, чтобы все это не ощущалось слишком неловко. Мне казалось, что это нормально, ведь многие девушки жалуются, что никогда не могут кончить с парнями, и… — Фрэнки оборвала себя на полуслове, когда поняла, что из-за волнения начинает болтать много лишнего. Она захлопнула рот и уткнулась взглядом в потолок. Но она все еще чувствовала, как Джералин пристально на нее пялится.       — Но со мной ты возбудилась без особых проблем. — Нежный голос Джералин звучал так ласково. По коже Фрэнки побежали мурашки, а все ее тело охватила мелкая дрожь. Боже, что за неадекватная реакция на такие простые вещи, теперь ей даже не верилось, что она пыталась убедить себя в том, что Джералин так на нее не влияет. Что это был лишь укол зависти. Она просто сходила с ума от переплетения сдерживаемой страсти и романтического напряжения, завязанного тугим узлом внизу живота и вот-вот готового взорваться.       Теперь, когда Фрэнки приняла свои чувства, она научилась разрешать себе жаждать их. Особенно сейчас, когда она изголодалась по ним, а Джералин находилась прямо рядом с ней после их разговора о том вечере, о той тайне, которая была запрятана где-то далеко в сакральном месте, пока Фрэнки наконец не стала готовой взломать этот тайник. Она не могла отрицать того, как вспоминала о том вечере в полном одиночестве через призму стыда; стыда, который становился все ярче, когда между ее ног скапливалась влага от одной только мысли о полных раздвинутых в стороны бёдрах Джералин, которые та задирала выше, прижимая к груди, чтобы было удобнее касаться себя. При мысли о залитой румянцем полуобнаженной груди Джералин, часто вздымающейся от шатких вздохов, слетающих с ее бесстыдно разомкнутых губ, пока ее рука гналась за пиком удовольствия, которое сама ей и доставляла. Снова подумав об этом, Фрэнки чуть не поперхнулась.       — Да, — с трепетом прошептала Фрэнки. — И я… я становлюсь… блять.       — Что такое, Фрэнки? — Голос Джералин звучал куда более ясно, когда она ближе придвинулась к ней так, что ее губы чуть ли не касались уха Фрэнки. Пульс подскочил, внизу живота Фрэнки все сжалось, а то, что располагалось еще ниже, испытывало чистое вожделение, которое выбивало из нее весь дух. Фрэнки крепко сжала колени вместе, пытаясь контролировать свои ощущения, но еще большее давление только все ухудшило.       Внезапно, она буквально чуть не захныкала, звук уже скопился в глубине ее горла. Если одного вида, как Джералин трогает себя, ей хватило, чтобы достичь кульминации, то что, блять, произойдет, когда она позволит Джералин дотронуться до нее?       Есть только один способ это выяснить.       Фрэнки тяжело сглотнула и еще сильнее сжала бедра вместе, молясь, чтобы Джералин этого не заметила. Она пока не решалась посмотреть ей в глаза и увидеть то, что могло читаться в ее взгляде, но Фрэнки жаждала большего и уже чувствовала, как все неминуемо изменится, когда она сделает последний шаг за пределы своей прежней зоны комфорта.       — Я становлюсь такой мокрой, когда вспоминаю о том вечере.       Мелодичного стона, сорвавшегося с губ Джералин, которая замерла так близко к ней, практически хватило, чтобы сломить Фрэнки. Ее веки затрепетали, а глаза так и грозились закатиться, когда она рефлекторно двинула бедрами, приоткрыв рот. Внезапно пальцы начали поглаживать ее талию, кончиками проводя линии вдоль ее живота и чувствуя, как спешно он поднимается и опускается в ее попытках продолжать дышать. Все тело Фрэнки вспыхнуло от неуловимых касаний, и она опустила взгляд вниз, обнаружив руку Джералин, любопытно блуждающую по ней все ниже. Она прошлась вокруг пупка, неспешно двигаясь дальше к поясу юбки, который аккуратно охватывал низ ее живота. Джералин подцепила ткань футболки, сминая ее в пальцах, и начала тянуть, намереваясь вытащить ее из-под пояса юбки. Фрэнки была не против и даже сама решила помочь, вытягивая ее до тех пор, пока не высвободила, обнажая полоску кожи.       Кончики пальцев Джералин едва касались неприкрытого участка тела Фрэнки, отчего это чувственное ощущение заставило издать Фрэнки тихий звук. Джералин уткнулась носом ей в щеку, давая почувствовать Фрэнки ее теплое дыхание на своей коже. Она была повсюду: ее свежий аромат, ее касания, за которыми Фрэнки следила периферийным зрением. Она на секунду закрыла глаза, когда пальцы Джералин начали блуждать вдоль ее юбки, после чего она наконец-то протянула руку и ощутимо положила ладонь поверх бедра Фрэнки, невыносимо медленно его поглаживая. Фрэнки сильно вздрогнула, ее тело отреагировало волной пульсаций от испытываемого возбуждения.       — Ты и прямо сейчас думаешь о том вечере, да, Фрэнки? — бархатный шепот Джералин легким дуновением обдал кожу Фрэнки.       — Да. — Фрэнки беспомощно закивала и размашистым движением прошлась языком по своим губам, вцепляясь зубами в нижнюю до тех пор, пока она не стала слишком чувствительной.       Джералин засмеялась так низко и так блядски сексуально. Ее губы прижались к щеке Фрэнки в жгучем поцелуе, который мог бы показаться невинным и любящим, если бы только изящная ручка Джералин не поглаживала Фрэнки по бедру, внезапно крепко его сжимая, отчего у Фрэнки, черт возьми, тут же сократились стенки влагалища. На секунду ей захотелось, чтобы подушечки пальцев Джералин сильнее впились в ее кожу, оставив после себя потемневшие следы ее присутствия там, фиолетово-лавандовые отметины, которые Фрэнки будет дрожаще поглаживать в следующий раз, когда прикоснется к себе, вспоминая этот момент, который только набирал обороты.       — Этим ты хочешь сказать мне, что ты и сейчас мокрая? — промурлыкала Джералин. — Это так?       Фрэнки смогла ответить ей лишь слабым стоном. Ее тело раскалилось до высочайшей температуры, словно она сидела прямо рядом с кострищем, и разрывалось в отчаянном желании, чтобы ее касались еще больше, особенно там, где она нуждалась в этом сильнее всего, безо всякой этой поддразнивающей чепухи, которую, однако, в глубине души она просто до одури обожала.       — Ты же знаешь, что да, — проскулила Фрэнки.       — Хорошая девочка. — Джералин оставила на коже Фрэнки еще один поцелуй, на этот раз более любовный, чем нежный.       Фрэнки всегда ненавидела, когда ее так называли в порыве страсти, но в эту секунду из сладких уст Джералин слова прозвучали словно мед для ее ушей. Фрэнки приглашающе раздвинула ноги и задрала юбку, искушая Джералин соблазном своего тела, и быстро кивнула, чувствуя, что проявляет недостаточно энтузиазма к тому, что сейчас между ними происходило.       Наконец-таки повернув голову, Фрэнки почувствовала легкие покалывания от жара по всему телу, когда поймала на себе похотливый взгляд Джералин, неотрывно таращащуюся на нее с толикой изумления, горящего в густоте ее орехово-зеленой радужки и в расширившихся зрачках в тот момент, когда их взгляды пересеклись. Словно она видела во Фрэнки нечто чудесное, что-то, что пробуждало в Джералин еще большее желание, которому она теперь не в силах была противиться. Все внутри Фрэнки трепетало, и ее взгляд опустился на мягкие губы, когда-то покрытые сверкающим блеском, который теперь стерся, оставляя в качестве напоминания о себе лишь тусклое мерцание. Рука Джералин полностью задрала юбку Фрэнки вверх, открывая вид на ее обыкновенные черные трусики с маленьким белым бантиком, украшающим их край. Ее пальцы поглаживали внутреннюю сторону бедра Фрэнки, такое напряженное и, должно быть, очень горячее, хоть это и не сравнится с жаром между ее ног.       Фрэнки облизнула нижнюю губу, и когда она меньше всего этого ожидала, Джералин наклонилась и собственным языком провела по ее губе, оставляя после себя сладкий привкус и пьянящий холодок пирсинга, задержавшегося на коже, словно фантомное прикосновение суккуба. Фрэнки проскулила и, закрыв глаза, поддалась инстинктам. Она приподнялась и с жадностью прижалась губами к губам Джералин. Девушка в ответ призывно приоткрыла рот, и они с легкостью утонули в изголодавшемся ритме, упиваясь вкусом друг друга, ощущавшегося на мягких губах и языке, пока рука Джералин ощупывала тело Фрэнки от талии до бедер, очерчивая ее изгибы.       Фрэнки всегда считала, что поцелуи — это довольно странная вещь, которая никогда не перестает быть немного неловкой. В них было больше практики, чем того, чем прямо-таки можно было наслаждаться, но ей нравилось делать приятное людям, потому что так она чувствовала себя желанной и важной. Но целоваться с Джералин было еще одним процессом, который доказывал Фрэнки ряд вещей: во-первых, что все это время она целовала не тех людей, потому что от поцелуев с Джералин она буквально вся текла и хныкала прямо ей в губы под гудящим наслаждением, циркулирующим по всему ее телу. А во-вторых, фильмы не всегда все преувеличивали, потому что она готова была пойти во все тяжкие в ту же секунду, когда ее губы соприкоснулись с губами Джералин.       Поцелуй Джералин наконец-таки запечатлел на ее языке этот вкус, олицетворяющий лето, который она с радостью принимала. Первоначальная свежесть была такой сладкой, словно фруктовый лед — всем известное лекарство от палящего солнца, и этот сахарный вкус двигающихся губ Джералин теперь напрямую передавался Фрэнки, отчего у нее все гудело под кожей от переполняющих чувств. В этом поцелуе она слышала эхо чокающихся бокалов и позвякивание кубиков льда, плескающихся в стакане виски с лимонадом, пока на фоне вдалеке искрится теплый закат над хрустальной поверхностью океана, волнами омывающего песчаный прибой. Такая нетерпеливая Фрэнки наконец-то чувствовала на языке вкус лета, который она жаждала ощутить каждый раз, когда бы этот аромат ни пролетал мимо, лаская ее лицо. Но всякий раз он был недостижим, пока она не решила погнаться за ним через все зеленые долины прямиком к побережью океана.       В конце концов к облегчению Фрэнки, Джералин перестала дразнить. Ее рука скользнула прямо между ее разведенных бедер и начала поглаживать прямо через нижнее белье и сетчатые колготки, даря чувство, от которого по всему телу Фрэнки стали взрываться бенгальские огни. Она с влажным звуком отстранилась от губ Джералин и прошипела сквозь стиснутые зубы, нетерпеливо потираясь о руку Джералин, когда из нее вырвался очередной шаткий стон.       — Я даже через них чувствую, какая ты мокрая. — Джералин схватилась за трусики Фрэнки и натянула их, так туго прижимая ткань, что от этого давления у Фрэнки чуть не закатились глаза. — Я же только до тебя дотронулась, Фрэнки.       — Тебе необязательно меня трогать, чтобы довести до такого состояния. — Дыхание Фрэнки сбилось, и она крепко прижала бедра друг к другу, когда Джералин снова потянула за ее белье. С губ Фрэнки сорвался сдавленный вскрик в то время, как она начала пульсировать. Вся ткань так стремительно намокала, отчего Фрэнки все ближе подступала к грани, чтобы начать жалобно умолять Джералин о большем.       — Какая же ты чертовски красивая. — Джералин прижалась к губам Фрэнки в жарком поцелуе. — Уверена, как и твоя киска, да?       Фрэнки могла поклясться, что едва не кончила лишь от одного голоса Джералин, слетающего с ее губ уже на тон ниже с этой легкой хрипотцой, от которой внутри разгоралось пламя. Она была уже на грани забвения, когда Джералин раздвинула ее ноги в стороны и одним движением порвала сетчатые колготки, чтобы пробраться под них, вынуждая Фрэнки резко ахнуть. Джералин отодвинула в сторону трусики, полностью ее обнажая, и начала водить средним пальцем по самому краю ее половых губ. Фрэнки дрожала от нежных ощущений, а ее дыхание стало кратким и быстрым, пока пальцами она вцепилась Джералин в волосы.       Возбужденный взгляд Джералин проследовал вниз по телу Фрэнки и остановился прямо между ее ног, осматривая вульву, пока сама она дразняще поглаживала ее вокруг. Джералин что-то мурлыкнула, не размыкая губ, и переместила пальцы ко входу, буквально собирая ими смазку, которая так и не переставала вытекать. Фрэнки подпрыгнула от внезапного контакта и ощущения теплоты, борясь при этом с желанием схватить руку Джералин и, удерживая ее там, начать тереться об нее. Ноги и так уже все подрагивали от тех круговых движений, которыми Джералин ее поглаживала.       — Блять, Джералин, пожалуйста, — Фрэнки сделала рваный глоток воздуха. В горле стоял ком, а влага так и струилась между ее ног на каких-то невообразимых скоростях; она еще никогда в жизни не намокала так, чтобы ее белье было насквозь промокшим, образуя там полнейший беспорядок.       — Чего ты хочешь? — Мягкие губы Джералин блуждали по шее Фрэнки, вдоль ее покрытой мурашками кожи, пока рукой она все еще продолжала гладить вульву Фрэнки, выманивая наружу еще больше влаги, пока скользила мокрыми кончиками пальцев вверх и вниз, с нажимом вырисовывая круги прямо по ее клитору. Фрэнки захныкала, извиваясь под прикосновениями, которые во всем ее теле разжигали пламя, а волны незабываемых ощущений накрывали ее с головой.       — Трахни меня. Я просто… я хочу, чтобы ты меня трахнула. — Ответ вырвался совершенно непроизвольно, а разум Фрэнки настолько заволокла пелена возбуждения, что у нее просто не хватало времени почувствовать хоть каплю стыда за такую наглость.       — Как ты этого хочешь, милая? — Джералин ловко ущипнула зубами нежную кожу Фрэнки, а ее пальцы ускорились, прижимаясь к клитору и создавая этот громкий влажный звук, от которого у Фрэнки горели щеки. — Хочешь вот так пальцами, хочешь, чтобы я трахнула ими твою узкую дырочку? Или хочешь, чтобы я сделала это языком?       Фрэнки оказалась в замешательстве, проскулив от того, что ее вынуждали выбирать… а еще из-за грязных слов Джералин, которые пустили по ее телу дикую волну восторженного трепета. Ей вспомнилось то видео, которое они вместе смотрели и которое пробудило их неподдельное влечение друг к другу, где две девушки полностью погрузились в собственную страсть, включая блуждающие по телу руки, умелые языки, двигающиеся навстречу друг к другу бедра и хриплые вздохи, слетающие с припухших губ. Фрэнки мечтала, чтобы Джералин поглотила ее точно так же, как в том видео, чтобы Джералин всеми возможными способами довела ее до состояния, когда она будет просто распадаться на части так, что больше никогда не сможет сравнить эту ловушку эйфории, в которую ее поймала Джералин, ни с каким другим будущим удовольствием. В данный момент Фрэнки всецело принадлежала только Джералин, такая уязвимая и готовая отдать свое тело в распоряжение ей на столько времени, сколько Джералин того захочется.       — Боже, все, что угодно, пожалуйста. Просто хочу тебя. — Фрэнки сломлено ахнула, когда Джералин мягко похлопала ее ладонью прямо по вульве, отчего яркие вспышки пронзили низ ее живота, а в глазах заплясали разноцветные точки. — Ох, блять.       К ее несчастью, Джералин убрала руку между ног девушки, но как только исчез контакт, Фрэнки тут же была приятно потрясена тем, что оказалась прижатой спиной к кровати, наблюдая, как Джералин поднялась на локти и колени, забираясь на нее сверху. Вишневые локоны волос водопадом обрамляли по обе стороны ее фарфоровое кукольное лицо, зардевшееся легким оттенком клубничного румянца, который еще ярче окрашивал ее губы. Из-под полуприкрытых век Джералин пожирала взглядом Фрэнки именно так, как та об этом мечтала — беря ее под свой контроль и вынуждая целиком и полностью ей сдаться.       Фрэнки еще больше прильнула к ней, когда Джералин наклонилась, чтобы слиться в жарком, словно горящий шелк, поцелуе с голодными и трепещущими от предвкушения губами Фрэнки. Пробежавшись руками по талии Джералин, Фрэнки опустила ладони к ее бедрам и огладила ягодицы, тем самым задирая вверх ее черную юбку. Пальцы встретились с мягкой бледной кожей и стали изучать ее так, как она об этом однажды фантазировала, пока полусонная и сгорающая от стыда лежала в кровати, а ее пальцы скользили по клитору и двигались глубоко в ее вагине, вынуждая кончить за какие-то жалкие пару минут, потому что ей не удавалось долго продержаться, когда она думала о Джералин.       Джералин отстранилась от поцелуя, после которого ее губы остались блестеть от слюны, а взгляд был настолько переполнен вожделением, что Фрэнки снова вздрогнула под ней.       — Ты такая приятная на вкус. — Джералин еще раз лизнула нижнюю губу Фрэнки. — Интересно узнать, внизу ты такая же сладкая?       Фрэнки проскулила, отчаянно кивая головой, пока с ее губ невольно слетали задыхающиеся «да, да, да». Она выгнулась навстречу ладоням Джералин, блуждающим вниз по ее телу и сминавшим, задирая вверх, ткань такой же, как и у Джералин, футболки, тем самым обнажая ее черный лифчик, который к ее счастью расстегивался спереди, поэтому чтобы немедленно обнажить ее грудь быстрым пальчикам Джералин потребовалось лишь щелкнуть замком. Теплыми поцелуями губы Джералин проследовали вдоль по центру ее тела, а затем к каждой из грудей, где горячим языком она проводила по соскам, начиная их посасывать и очень осторожно касаться зубами, вынуждая Фрэнки вздрагивать каждый раз. Она сжала в кулаке волосы Джералин, обернула ноги вокруг ее талии и дернула бедрами вверх ей навстречу от нескончаемой пульсации.       Губы Джералин от груди проследовали вниз к ее животу, стягивая при этом юбку и порванные сетчатые колготки со стройных ног, чтобы отбросить куда-то на кровать. Собрав свои длинные волосы, Джералин откинула их за плечи, удобно располагаясь между ног Фрэнки. Фрэнки же не особо привыкла к оральному сексу по отношению к себе; ей обычно было либо слишком неловко, чтобы позволить такому случиться, либо же ей не хватало в этом плане энтузиазма. Пару раз, когда ей отлизывали, у парня либо был полный провал в понимании женской анатомии, либо он все же был опытным, но Фрэнки просто была слишком погружена в собственные мысли, чтобы ей понравилось. Технически, это первый раз, когда ей действительно так этого хочется, что она уже буквально дрожит от одного только теплого дыхания Джералин, мимолетно касающегося ее влажных трусиков, которые к этому времени от движений съехали обратно, полностью ее прикрывая.       — Никому еще не удавалось довести меня до оргазма таким способом, — кротко призналась Фрэнки. — Поэтому в моем представлении сложилось, что это не так уж и приятно.       Джералин одарила ее дьявольской улыбочкой, смотря на нее из-под длинных ресниц.       — Я же говорила тебе, что ты не узнаешь, какого это, когда тебе отлизывают, до тех пор, пока этого тебе не сделает девушка.       Фрэнки тяжело сглотнула.       — Что, хочешь убедить меня в обратном?       Джералин поцеловала вульву Фрэнки прямо сквозь ткань нижнего белья, отчего ее бедра от удивления взбрыкнули вверх.       — Пиздец как хочу. Ты даже не представляешь, сколько раз я себя трахала, думая о том, как тебе отлизываю.       Небольшая взрывная волна пробила Фрэнки, скапливаясь внизу ее живота, и тут же спустилась вниз между ног, отчего все ее тело начало пульсировать от похоти. Она шире раздвинула ноги и глубоко вздохнула, когда Джералин схватила ее за бедра и закинула их на свои плечи. Без лишних вздохов или предупреждений Джералин подцепила большим пальцем нижнее белье Фрэнки в районе промежности и отодвинула его в сторону, после чего горячим языком провела широкую линию снизу-вверх по самому центру. В ту же секунду Фрэнки взвизгнула дрожащим голосом, а ее вход обдало пламенеющей рябью в том самом месте, где Джералин впервые ее лизнула.       — Ох… о, вау, блять, — Фрэнки сделала резкий глоток воздуха. — Так вот, какого это на самом деле.       Мягкие губы Джералин прижались в жарком поцелуе прямо под самым клитором, а ее язык жадно начал водить по складкам, собирая на себя всю влагу, чрезмерно сочащуюся из тела Фрэнки. Грубость пирсинга на языке только повышала ее чувствительность, хотя его ощущение не должно было быть приятным. Джералин смотрела на Фрэнки из-под своих густых ресниц и мурлыкала прямо напротив нее, вынуждая Фрэнки вздрагивать всем телом. Ее смущало то, как сильно она дрожала, что просто доходило до абсурда, а ее пальцы так яростно цеплялись за одеяло, что кожа на руках белела, натягиваясь на костяшках. Она не могла сомкнуть губ, словно рыба, выброшенная на берег, когда Джералин, доведя ее до исступления, вновь поднялась к ее клитору. С первым касанием ее там языком и от этой идеальной силы давления Фрэнки задушено простонала, выпуская из горла свой высокий голосок.       Ладно, возможно, она глубоко заблуждалась, когда полагала, что куни не настолько потрясающее занятие, как многие о нем отзывались, и уж тем более она не была какой-то неправильной. Больше походило на то, словно ее тело все это время находилось в ожидании именно Джералин, чтобы та показала, какого это — испытывать подлинное удовольствие.       Фрэнки никак не могла себя заткнуть и была далеко не в той кондиции, чтобы понять, что ей лучше заглушить свои звуки, иначе она рискует быть услышанной. Даже если бы она и отыскала в себе крупицу достоинства, ей бы все равно не удалось оставаться тихой. Джералин отлизывала ей так, словно она изголодалась по этому, ее губы и язык буквально атаковали Фрэнки, уделяя внимания всем нужным местам, от которых той оставалось лишь извиваться на постели, а бедрам — по собственной воле прижиматься сильнее к жаркому рту, доводящему ее до безумия. Когда Джералин сменила смакующие движения быстрым трепетанием языка напротив клитора, у Фрэнки перехватило дыхание, в ее затуманенном взгляде заплясали белые пятна, а все тело изогнулось, приподнимаясь над кроватью ближе к этому языку, которым она не могла насытиться.       Но когда пальцы проникли глубоко в нее и нежно согнулись в нужном месте, Фрэнки обнаружила, что ей точно не удастся продержаться долго от такого интенсивного опыта с Джералин. Все внутри ее тела свернулось в тугой узел, пока Джералин жестко трахала ее пальцами и быстро работала языком по ее вульве, позволяя Фрэнки потираться о ее лицо, оставляя на нем полнейший беспорядок.       — О боже, блять, Джи, даже… не смей, блять, останавливаться, продолжай, — бормотала Фрэнки, но ее прервал собственный задушенный вздох, вырвавшийся прямо из нутра, когда Джералин засосала ее клитор. Джералин пронзительно простонала прямо напротив нее и, перестав посасывать, провела языком вниз, поддразнивая ее сочащийся вход и проникая кончиком внутрь.       Бедра Фрэнки затряслись, все еще лежа на плечах Джералин и зажимая ее голову как можно осторожнее в этом подобие ловушки, дабы сохранить непрерывный поток ощущений, который Фрэнки едва ли была в состоянии выдержать. Она бездумно умоляла, ведя себя, как настоящая шлюха, но это ей не мешало, учитывая, что Фрэнки уже начала чувствовать внутри первые признаки нарастающей кульминации.       — Черт, черт, черт, я так… так близко, пожалуйста… мм! — кричала она Джералин, ругаясь и моля довести ее до самого края.       Джералин стала прилагать в десятки раз больше усилий, бормоча при этом самые горячие поощряющие комплементы прямо в ее вагину. Она чередовала быстрые движения из стороны в сторону с тем, что трахала Фрэнки глубоко языком, пока ее пальцы входили и выходили из нее, практически вызывая у Фрэнки гортанные крики. Джералин мастерски продолжала доводить ее до исступления, пока та неминуемо не затряслась. Оргазм Фрэнки был сравним со взрывом настоящей бомбы, распаляющим по каждому дюйму ее тела мощные волны блаженства, будоражащие чувства так, что единственным ощущением, которое она испытывала, было то наслаждение, подаренное ей Джералин. Фрэнки охватила судорога, отчего она сильно дрожала, пока Джералин продолжала лизать ее сквозь оргазм, немного замедляя скорость движения своих пальцев, все еще глубоко согнутых внутри и вжимающихся в ту точку, от которой бедра Фрэнки пробивало дрожью вокруг головы Джералин. У нее уже саднило горло от тех звуков, что она издавала, а дыхание стало резким, пока она тяжелыми вздохами пыталась его восстановить.       Джералин наконец-таки отстранилась, чтобы сделать глоток воздуха, слизывая с губ следы, оставшиеся от Фрэнки, и вытирая рот рукой. Пятна от смазки были и на ее щеках, и на подбородке, и практически на всем лице, которое теперь светилось от удовлетворенности и нотки самодовольства, что ей удалось доказать Фрэнки неправильность ее предположений об оральном сексе. А в довершение ко всему, выглядела Джералин просто чертовски красивой, и этой ночью Фрэнки с ней далеко еще не закончила.       Фрэнки притянула к себе Джералин и страстно ее поцеловала, не обращая внимания на терпкую соленость, ярким вкусом оставшуюся от нее на теплом языке девушки. Джералин жадно целовала ее в ответ, передвигаясь так, чтобы оседлать Фрэнки. Аккуратным маневром Фрэнки расположила колено между бедер Джералин, толчком раздвигая их в стороны и проскальзывая своим бедром, которое приподняла выше, прижимаясь к девушке. Вульва Джералин, прикрытая промокшим нижним бельем, горячо вжалась в кожу Фрэнки, и при первом же контакте девушка шатко ахнула и начала тереться об нее. Фрэнки разместила свое бедро еще выше, чтобы обеспечить больше давления, задирая при этом футболку Джералин в желании ощутить мягкость ее талии под своей хваткой.       — Ты вся намокла, Джи, — выдохнула Фрэнки ей в губы.       — Блять, еще бы, — проскулила Джералин, продолжая седлать бедро Фрэнки. — Слышала бы ты себя. Я думала, что кончу, просто отлизывая тебе, даже не коснувшись себя.       Слова Джералин вызвали невероятную волну возбуждения, пронизавшую живот Фрэнки. Она была ошеломлена тем, как сжалась ее вагина, выделяя новую порцию смазки так скоро после оргазма. У нее уже почти кружилась голова от ощущения того, как Джералин терлась о ее бедро и напоказ демонстрировала свое удовольствие, задирая голову и разомкнув влажные губы, не прекращая при этом активно раскачивать своими потрясающими бедрами. Эти звуки с придыханием и нежные стоны Джералин, вибрирующие напротив Фрэнки, сводили ее с ума, особенно в момент, когда Джералин наклонилась к ней и начала оставлять маленькие укусы прямо над ее ключицей. Руки Фрэнки впились в кожу Джералин, прижимая ее ближе к себе и направляя ее движущиеся на своей ноге бедра так, чтобы почувствовать, как пульсировала ее вульва.       В какой-то момент Фрэнки больше не могла противиться поглотившему ее желанию, когда похоть затуманила весь ее разум. Она загнанно дышала, а по ее телу разливались вихри возбуждения, и внезапно она захотела всё. Фрэнки потянула Джералин, тихо хныкая до тех пор, пока та не посмотрела вниз ей в глаза, наконец-то понимая, почему девушка толкала ее вверх. На короткий момент Джералин это удивило, но страстное желание Фрэнки быстро стало заразительным.       Джералин буквально сорвала с себя нижнее белье в очевидном нетерпении, и розовая хлопковая ткань оказалась заброшена куда-то к шмоткам Фрэнки. Она не стала тратить время на то, чтобы спустить с себя юбку, а лишь задрала ее и, придерживая на месте, не без помощи вездесущих рук Фрэнки подползла вверх, останавливаясь над самым ее лицом. Фрэнки поудобнее легла на подушке, чувствуя, как слюна уже скапливается под языком от одного вида зардевшихся гениталий Джералин, поблескивающих от влаги, и потянулась рукой, чтобы погладить пальцами аккуратный участок завитков прямо над ее симпатичной вульвой. Ее половые губы выглядели слегка припухлыми, что Фрэнки сочла просто чертовски очаровательным.       Фрэнки еще никогда не видела вульву в реальной жизни, не считая своей собственной. Да и никогда не думала, что увидит. По правде говоря, она ужасно нервничала, потому что никто ее не обучал тому, как доставить женщине удовольствие, помимо какой-то общеизвестной информации, и она не была уверена, что у нее хорошо это получится. Но у нее не было никаких сомнений в том, что Джералин подскажет ей, если вдруг это понадобится, отчего Фрэнки немного расслабилась.       — Ты в порядке? — спросила Джералин, в голосе которой через толщу вожделения послышалась нотка нерешительности.       — В полном порядке. — Ладони Фрэнки гладили полные бедра Джералин, удачно подчеркнутые ее высокими гольфами. — Черт, ты просто идеальная.       Джералин издала смущенный звук.       — Шлепни меня по бедру дважды, если захочешь остановиться, потому что в такой позе мне будет сложно это понять.       — Ни за что не захочу. — Фрэнки вцепилась пальцами в ягодицы Джералин и в нетерпении потянула ее вниз. Колени Джералин подогнулись, а с губ слетел неожиданный «ох», и тогда Фрэнки, не теряя времени, вытянула шею и впервые попробовала ее на вкус, проводя языком от середины и задерживаясь на ее клиторе.       Потребовалось некоторое время, чтобы приспособиться, ведь не то чтобы у Фрэнки был в этом большой опыт, но она следовала своим инстинктам и тем воспоминаниям, которые мог воспроизвести ее уже порядком поехавший мозг, о том, что она чувствовала, когда Джералин отлизывала ей. Фрэнки будто бы гналась за ее вкусом, чтобы как можно больше ощутить на языке эту легкую солоноватость с небольшой примесью сладости и кислинки, — вкус, к которому у нее тут же развилось привыкание. Она лизала медленно, а затем быстро, поглаживая языком складки, но больше всего времени уделяя клитору Джералин, потому что ей было известно, как приятно это ощущается, а судя по дрожащим ногам Джералин и задыхающимся стонам, та вполне себе наслаждалась ее действиями. Сердце Фрэнки обволакивало чувством гордости, от которого при этом она и сама внезапно стала такой невероятно мокрой, что даже не поняла, когда ее рука уже проскользнула между ног, начина медленно поглаживать себя.       — Блять, Фрэнки, так приятно, — хриплым голосом похвалила ее Джералин. — Твой чертов язык…       Фрэнки издала неразборчивый звук, не отрываясь от нее, и провела хваленым языком вдоль нее, начиная кружить по клитору, а после лизать вверх широкими мазками, вынуждая Джералин вращать бедрами, умоляя о большем. Фрэнки буквально чувствовала ртом, как она пульсировала напротив ее лица, и потянулась языком ниже к ее дырочке, упиваясь свежей влагой, выделяющейся из нее. На секунду она отстранилась, чтобы сделать пару глотков воздуха, после чего нырнула обратно.       Это был в прямом смысле невероятный и без сомнения самый возбуждающий момент за всю жизнь Фрэнки. Абсолютно каждая задержка в дыхании Джералин и каждое движение ее раскачивающихся бедер повышали уверенность Фрэнки и приободряли удвоить свои усилия. Она поняла, что стонет прямо напротив вульвы Джералин от удовольствия ощущать на языке ее сладкий вкус и от чувствительности, когда пальцами она снова проникла в свою вагину и начала трахать себя в то же ритме, в котором ее язык двигался напротив узкого входа Джералин. Она вернулась к ее клитору, недолго покружив вокруг него, после чего так идеально засосала его губами, что Джералин едва ли не рухнула прямо на нее.       — Боже, да, обожаю, когда ты… когда ты вот так делаешь, блять, — между тяжелыми вздохами произнесла Джералин. — Пожалуйста, вот так.       Джералин вцепилась в изголовье, чтобы удержать равновесие, пока бездумно работала своими бедрами, потираясь о лицо Фрэнки, чуть было ее не задушив в процессе, но Фрэнки находилась под таким кайфом, что переживать о дыхании ей было некогда. Она позволила Джерарлин буквально кататься на своем лице, с силой шлепая ее по заднице в качестве поощрения, и, кажется, жгучая боль от удара доставила Джералин настоящее удовольствие, потому что она стала умолять Фрэнки сделать так еще раз. Та сжалилась над ней и продолжила упиваться кротким хныканьем Джералин.       Как только ее высокие задушенные постанывая начали учащаться, а дрожь интенсивной рябью прошлась по всему телу, Фрэнки как можно крепче вцепилась в задницу Джералин и сильнее потянула ее вниз, проскальзывая в нее языком и начиная глубоко трахать ее им буквально за несколько секунд до того, как ее накрыл оргазм, дрожью пробивая конечности, от чего Джералин бы точно свернулась калачиком, если бы только не стояла в напряжении, пытаясь удержать равновесие прямо над лицом Фрэнки. Тяжелое дыхание Джералин смешалось с чередой трепещущих стонов, вынуждающих Фрэнки трахать себя пальцами сильнее, уже чувствуя, как горячий узел затягивался внизу ее живота.       Когда оргазм Джералин постепенно сошел на нет, оставляя после себя истощающее послевкусие, она слезла с нее, демонстрируя свое порозовевшее лицо, бусинки пота, скопившиеся вдоль линии роста волос, часто вздымающуюся грудь и совсем обмякшие руки. Она не мешкая впечаталась губами в рот Фрэнки в погоне за собственным вкусом, который все еще скопившись оставался на ее языке, глотая при этом каждый краткий вздох Фрэнки, пока та снова доставляла себе удовольствие. Джералин оседлала Фрэнки и отогнала ее руку от промежности, заменяя ее своими собственными пальцами и начиная тереть ими ее клитор из стороны в сторону все быстрее и быстрее, пока Фрэнки не закричала ей в губы охрипшим голосом, подогнув ноги и дрожа всем телом.       В посторгазменном состоянии они так и остались лежать вместе, тяжело дыша и паря где-то за пределами их пунцовых тел, пока душа каждой не спустилась с небес обратно на землю, а разуму не вернулась ясность, когда дымка экстаза медленно испарилась. Все тело Фрэнки гудело с головы до ног, и тут она заметила, насколько же была липкой от выделений, и это вновь заставило ее кожу покраснеть, практически сочетаясь с цветом волос Джералин. Запах секса смешался с тропическим ароматом, который все еще исходил от девушки, несмотря на всю активность, заставившую их изрядно попотеть.       Фрэнки медленно проморгалась, поднимая взгляд на Джералин. Ее глаза были крепко закрыты, а ресницы веером лежали на щеках, по которым размазались все ее блестки, отчего Джералин выглядела так, будто сошла с экрана «Сумерек»: зловещая бледность и невероятной красоты существо, отражающее алмазным сиянием солнечный свет. Как хорошо, что Фрэнки в свои ранние подростковые годы просто фанатела от «Сумерек». Она протянула руку и нежно положила ее на щеку Джералин, большим пальцем водя по крапинкам оставшегося глиттера, как вдруг некое теплое чувство затрепетало в ее груди. Теперь она может себе это позволить — прикасаться к Джералин без малейшего страха. Хоть она уже и так зашла с ней куда дальше простых касаний. Линии границ, через которые она и подумать не могла, что сможет пройти, теперь были пересечены.       Фрэнки чувствовала себя просто потрясно. Даже, скорее, в эйфории.       — Ебаный пиздец, Фрэнки, — вздохнула Джералин. — Я не знаю, смогу ли я теперь вообще стоять на ногах.       Хихиканье Фрэнки вырвалось у нее совершенно внезапно. Она прижала руку ко рту, дабы скрыть свою гигантскую улыбку.       — Неплохо для моего первого раза?       — Совсем не плохо. Боже, тебе придется носить меня на руках после такого.       — О, так ты думаешь, я сейчас в состоянии ходить?       — Нет? Блин. Значит, я делала все правильно. — Веки Джералин, открываясь, затрепетали, а розовые губы разомкнулись, растягиваясь в улыбке и обнажая зубы. По уголкам ее глаз проступили такие трогательные морщинки, что у Фрэнки защемило сердце.       Джералин небрежно рухнула на кровать, повалившись рядом с Фрэнки. Она вперилась взглядом в потолок, совершенно пораженная и будучи в состоянии блаженства, которое ощущала сейчас и Фрэнки. Лежа рядом с ней, Фрэнки вдруг поняла, что впервые получила удовольствие от секса, и это вовсе не совпадение, что единственный раз, когда ей это понравилось, был с Джералин. Все ее остаточные переживания и вопросы испарились в одно мгновение. Фрэнки знала, чего она хочет, и теперь совершенно точно знала, чего она больше не хочет.       — Что ж… это было немного неожиданно. — Фрэнки прочистила горло и слегка скривила губы в легком смущении от того, как хрипло звучал ее голос. — Всего несколько часов назад я все еще пыталась дать названия всем этим новым чувствам, которые я испытываю, находясь рядом с тобой.       — Но все ведь было замечательно, так ведь? Ты же не… не жалеешь об этом? — Джералин повернулась в ее сторону, разглядывая на вид растрепанную Фрэнки.       — Я ни хрена ни о чем не жалею, — выдохнув, рассмеялась Фрэнки. — Я чувствую себя прекрасно. Я… Я думаю, то, как я притворялась, будто бы мои чувства не были пиздец какими лесбийскими, так все и усложнило.       От удивления брови Джералин взмыли вверх. Она рассмеялась на такой искренний комментарий Фрэнки и придвинулась к ней поближе.       — Я и правда… правда надеялась, что ты на самом деле что-то ко мне чувствуешь.       Сердце Фрэнки сделало кульбит и рухнуло куда-то вниз живота, а все тело охватила целая катастрофа из нежных чувств, что наверняка отразилось и на ее лице. Потянув вниз свою футболку в попытке выглядеть чуть более прилично — все-таки выставлять свои сиськи напоказ, когда ты ведешь с человеком нормальный разговор, было не по части Фрэнки — она перевернулась на бок лицом к Джералин, а также к ее уязвимости, застенчивости в этой нежной улыбке, все никак не сходившей с лица, пока пальцы Фрэнки нервно распутывали длинные пряди ее волос.       — Ты так достойно все выдержала. Я знаю, что то, как я тебя отталкивала, и все эти мои истерики, должно быть, делали тебе больно. — Легкая улыбка Фрэнки тут же слезла с лица, оставляя после себя хмурость, когда она вдруг поняла, что все это время была погружена только в собственные проблемы, и даже не остановилась на секунду, чтобы подумать: «А как это скажется на Джералин?».       — Плевать на меня, Фрэнки. Ты ведь проходила через охренеть какой сложный период своей жизни. — Джералин слегка надула губы, в шутку обижаясь, и протянула руку, чтобы накрутить локон волос Фрэнки на палец. — Все, о чем я говорю, — это, что ты мне очень нравишься, и я готова была к любому исходу. Просто надеялась, что я ничего себе не надумала, учитывая все признаки.       Грудь Фрэнки заполонило тепло.       — Все признаки?       Джералин медленно выпустила из пальцев волосы Фрэнки, а по ее щекам расплылся легкий румянец. Она опустила взгляд ниже и почти беззвучно усмехнулась.       — То, как ты на меня смотрела, как мне улыбалась. Как придвигалась ближе ко мне, как наблюдала за мной, думая, что я не замечаю. Честно говоря, мне казалось, что ты вообще единственный человек, которому я еще не надоедала. Ну и… все остальное.       Фрэнки не могла злиться или обижаться на тот факт, что все, как ей казалось, что она удачно скрывает, было для Джералин совершенно очевидным, тем более в добавок к словам двух ее друзей, к которым она пришла со своей дилеммой. Взглянув в прошлое, это становилось очевидным даже для ее собственных глаз. Она всегда пристально смотрела на Джералин с восхищением, принимая каждую каплю адресованной ей привязанности, хоть и считала, что это уже чересчур, но в глубине души жаждала близости. Она всегда пристально смотрела Джералин прямо в глаза, когда та говорила, была очарована каждым из ее талантов и каждой ее историей о прошлом. Все это время на глазах у всех она влюблялась в Джералин, хотя сама верила, что ей удается этому препятствовать.       — Я не знала, что делать со всеми своими чувствами. Всю свою жизнь я думала, что являюсь кем-то другим. Но… У меня больше нет никаких достойных причин, чтобы держаться за эту мысль. Это не то, кто я на самом деле. — Фрэнки наблюдала за тем, как ее собственная рука нерешительно потянулась вперед, опускаясь на мягкий изгиб талии Джералин. Она стала вырисовывать там узоры кончиками пальцев, отчего ткань футболки немного задралась, оголяя небольшой участок кожи. Фрэнки тяжело сглотнула и позволила своей ладони целиком проникнуть под одежду, смакуя шелк теплой кожи, небольшой животик и изгибы, напоминающие ей греческую скульптуру. Ее пульс подскочил, а сердце начало колотиться о грудную клетку, словно жаждало выпрыгнуть и соединиться с сердцем Джералин… и как только она могла в этом себе отказывать?       — И кто же такая Фрэнки на самом деле? — ласково спросила Джералин, потянувшись к запястью Фрэнки. Поначалу та замерла, но потом быстро расслабилась, когда Джералин сцепила вместе их пальцы, соединяя ладони.       — Ты уже ее знаешь. Она прямо рядом с тобой. — Фрэнки не отрывала глаз от безупречной формы ногтей Джералин, покрытых облупившимся бледно-розовым лаком, и наслаждалась мягкостью ее пальцев. — И ты ей очень сильно нравишься.       Сияющая улыбка Джералин была настолько пленительной, что с легкостью могла заменить солнце.       — Она мне тоже очень сильно нравится. — По блеску в ее глазах стало ясно, что в голове у нее проскользнула некая мысль, от которой ее губы изогнулись в ухмылке. — Я и правда какое-то время думала, что Рэй составляет мне жесткую конкуренцию.       Фрэнки поперхнулась смехом, прижимая руку к горлу.       — О боже, я… я совсем забыла об этом. Надеюсь, это не прозвучит по-ублюдски, но я лишь притворялась, что он меня интересует, чтобы вызвать у тебя ревность.       — Что ж… у тебя получилось. — Кончиком указательного пальца Джералин провела вдоль брови Фрэнки и прогладила дальше вниз, спускаясь к ее челюсти. — А я пару секунд флиртовала с Кейли, чтобы вызвать ревность у тебя.       — Я так и знала! — воскликнула Фрэнки. — Кейли была прямо-таки в шоке от твоей смены настроения. А я вся распсиховалась.       — Получается, мы обе искали способы заставить друг друга ревновать вместо того, чтобы просто признаться в своих чувствах, да? — Джералин наморщила нос. — Наверное, все было немного сложнее. Если честно, я рассматривала возможность сегодня вечером сказать тебе, что ты мне нравишься, но ты меня опередила.       — Рассматривала возможность? Или составила целый план?       — А зачем, ты думаешь, я привела тебя сюда помимо того, чтобы великодушно спасти от скучной болтовни на тусовке? — Джералин вдруг осознала, что ее слова могут быть неправильно поняты, и ее глаза тут же в тревоге широко распахнулись. — Я не планировала с тобой переспать! Нет, эта… эта часть даже не обсуждалась. То есть, не то чтобы я не думала об этом с тех пор. Ну, с той ночи.       Фрэнки потянулась, хватая Джералин за руку, отчего их пальцы снова соприкоснулись.       — Я знаю, что ты не имела этого в виду, — ласково заверила она ее. — Но ты очень милая, когда так реагируешь.       — Как? — Джералин повернула ладонь и согнула пальцы, чтобы свободно сцепиться с ладонью Фрэнки, водя при этом большим пальцем по ее коже, которая теперь после всех этих прикосновений была сверхчувствительной.       — Немного застенчивая. Обычно ты не такая. Я вообще-то тоже не из тихих, но даже я чаще смущаюсь, чем ты.       Джералин поджала губы, дабы сдержать улыбку и немного склонила голову.       — Только, когда рядом ты. — Смотря на Фрэнки из-под трепещущих ресниц, она глазами бродила по ее лицу. — Я очень хочу тебя снова поцеловать.       Фрэнки пробрало теплым электрическим разрядом, который, циркулируя, распространился по всевозможным местам ее тела. Она больше не могла сдерживать этих бабочек в животе, над существованием которых она раньше смеялась, а затем стала бояться, что они разорвут ее на части, в те секунды, когда она ловила на себе сияющую кривоватую улыбку Джералин. И если раньше тот факт, что все счастливые моменты всегда были связаны только с одним человеком, казался Фрэнки чудовищным, то теперь она этому только радовалась.       Фрэнки взяла инициативу на себя, как и весь контроль над ситуацией, поэтому наклонилась вниз, встречаясь губами с жаждущими и мягкими, словно бархат, губами Джералин. Она почувствовала на языке остаточный вкус их страсти и уже никакого ужаса, который поглощал ее в первый раз; только лишь хихиканье с придыханием, которым они обменивались между поцелуями, пока Фрэнки забиралась сверху на Джералин, после чего она так и провела следующий час — весело изучая ее всю теми способами, которые она могла представить себе лишь во снах или же в подавляемых фантазиях.

***

      За два дня до вечера встречи выпускников Фрэнки, натянувшись струной, сидела на заднем сидении новенького Ниссана Джамии, который ее родители великодушно ей подарили в честь успешной сдачи на права. Фрэнки представить себе не могла, как Джамия получила на них разрешение, учитывая, что на скоростной автостраде она вела себя, как дикарка, преисполняясь настоящей дорожной яростью, от которой глаза Фрэнки чуть не выпали из орбит, когда она встретилась с переполненным ужасом взглядом Алисии в момент крайней точки опасения за свои жизни. Кейли чуть лучше держала себя в руках, сидя рядом с Фрэнки, но пальцами она крепко вцепилась в обивку сидения, а другой рукой так яростно держалась за ремень безопасности, что кожа побелела на ее костяшках.       — Напомни-ка мне, с чего мы вдруг решили, что доверить наши жизни в твои руки будет просто отличной идеей? — Фрэнки наклонилась между передними сидениями и прокричала поверх звучания ARTPOP Леди Гаги, в безупречном качестве доносящегося из колонок.       Джамия неумело убавила громкость радио.       — Что? — прокричала она в ответ.       Фрэнки обратно откинулась на сидение.       — Джамия, если ты и дальше будешь вести машину, как сумасшедшая, то я выпрыгну из нее прямо на ходу, дабы спасти свою жизнь.       — Извини, сегодня на дороге просто куча идиотов. — Джамия оскалилась, когда кто-то подрезал ее прямо посреди уже спокойного движения. Она вдарила по клаксону руля, и все девочки, что сидели в машине, вздрогнули от громкого звука.       — Пожалуйста, Джей, я выброшусь из машины вместе с Фрэнки. — Алисия тревожно глянула в окно. — Все вдруг становятся плохими водителями, как только ты выезжаешь пожечь резину на дорогах.       — Расслабься, раз пока еще никто не умер, значит, все в порядке.       — Пока еще? — вскрикнула Кейли.       Джамия проигнорировала их цепенеющие от страха комментарии и продолжила ехать, переключив музыку на другой альбом Леди Гаги, который Фрэнки еще не удалось полностью послушать.       — Какое платье ты хочешь купить, Фрэнки?       Канун вечера встречи выпускников наступил быстрее, чем предполагала Фрэнки, несмотря на то, что она была постоянно окружена напоминаниями о нем, а на тренировках они группой чирлидерш каждый день отсчитывали дни. Она была настолько погружена в совершенно другие мысли, что оказалась не в состоянии уделять достаточно времени реальности, а прежде чем до нее это дошло, школьные танцы уже маячили у нее перед носом, а она так и не купила платье. Ничто из ее гардероба не выглядело подходящим для такого вечера, как сказали ее подруги, когда побледнели от того, что Фрэнки до сих пор никак не подготовилась. Якобы грядущие танцы были самым священным мероприятием из всех, потому что это будет последний раз, когда они смогут присутствовать на вечере выпускников в качестве старшеклассниц, будучи на пороге выпуска из этой образовательной тюрьмы. Лично Фрэнки считала, что важнее все же был сам выпускной, но она не стала перечить Джамии, когда та с восторгом предложила устроить девчачий день, отправившись в город на поиски для нее идеального платья. Фрэнки согласилась без особого энтузиазма, хоть и не понимала, почему ее лазурного платья со все еще не отрезанной биркой было недостаточно.       — Я пока точно не знаю. Может быть, какое-нибудь, в котором я не выгляжу так, словно у меня сиськи нулевого размера. — Фрэнки неуверенно изогнула бровь, глядя вниз на свою грудь.       — Именно для этого существуют лифчики с пушапом. Мы такой тебе тоже найдем. — Джамия яростно посигналила очередной машине, пытающейся втиснуться в промежуток между капотом ее машины и бампером той, что ехала впереди, тем самым напугав водителя и вынуждая его вернуться на свою полосу движения.       — Нужно будет остановиться в Сефоре, купить тебе новой косметики, чтобы сочеталась с платьем. Я плачу́, — любезно предложила Кейли, и хоть Фрэнки была тронута ее добротой, она все же вежливо помотала головой.       — У меня и так уже слишком много косметики, которую я еще даже не использовала. Но спасибо. — Фрэнки и так казалось, что ее подруги делают ей огромное одолжение, предлагая купить новое платье.       Алисия заерзала на своем месте, пока не оказалась лицом к задним сидениям.       — Серьезно, Фрэнки, это совсем на тебя не похоже, что ты забыла о чем-то настолько важном. Разве из-за напоминаний твоей тренерши по чирлидингу возможно забыть такую дату?       Фрэнки застенчиво прикусила нижнюю губу, когда розовый румянец непроизвольно окрасил ее щеки. Алисия была права, Фрэнки бы никогда не выпустила из головы такую важную дату, но в последнее время она стала чересчур… отвлеченной.       Отвлеченной, в том смысле, что Фрэнки никак не могла выбросить из головы Джералин, и единственные моменты, во время которых она частично возвращалась в реальность, — это когда после ужина она сбегала к ней домой, чтобы потрахаться до потери пульса. Фрэнки искренне верила, что возможность кончить в позе «ножницы» было очередным мифом, но Джералин охотно продемонстрировала ей обратное, и срань господня, быть в очередной раз опровергнутой в своем предубеждении еще никогда не ощущалось настолько приятно.       Фрэнки приходила к ней не исключительно только ради секса, хоть это и было потрясающим дополнением к тому набору вещей, что она в результате получила. Она элементарно тосковала без Джералин и жаждала находиться рядом с ней при любом удобном случае, впитывая в себя ее присутствие, пока сердце таяло каждый раз, когда они встречались вновь. Фрэнки обнаружила, что уже прошла стадию, которую потенциально можно было обозначить, как мимолетную влюбленность, потому что ее с каждым днем все больше и больше притягивало гравитацией солнечного света Джералин, отчего она все чаще возмущалась тем временем, когда настойчиво бежала от нее как можно дальше. Некое куда более массивное чувство обволакивало ее, когда Джералин переплела их пальцы, пока они лежали в самодельной крепости из подушек и одеял, построенной на полу ее спальни, в окружении свечения гирлянд. Пока в это время Фрэнки изливала перед ней душу, делясь такими вещами, о которых еще никому не рассказывала. Пока Джералин выражала ей свое абсолютное понимание и без труда вызывала у Фрэнки смех, проливая свет на разные истории, от которых раньше бы сгорела со стыда.       Так что по итогу Фрэнки пребывала на седьмом небе от счастья, что не очень хорошо сказывалось на ее по обыкновению скрупулёзном подходе к составлению своего расписания и расставлению мыслей по полочкам. Все ухудшал тот факт, что ее подруги оставались в полном неведении о медленно растущей влюбленности Фрэнки, в результате чего были озадачены тем, как много Фрэнки в последнее время витала в облаках.       — Я просто держу в голове много всякой херни. Ну, знаете, учителя никак от меня не отстанут, да еще и мои попытки сохранить свою успеваемость в самом тяжелом году, наверное, за все наше обучение на это накладываются. — Фрэнки прочистила горло и поерзала на сидении. Не то чтобы это была полностью выдуманная история, — просто не главная причина, почему ее мысли оказались так далеки от реальности.       — Понимаю твою усталость. Майерс только что задал мне написать сочинение на целых пятнадцать страниц по литературе. — Алисия откинулась на сидение и громко простонала. — Я люблю литературу, но не когда по ней задают написать сочинение таких ебучих размеров.       — Нужно всего лишь дождаться мая, девчонки. И тогда уже сможем навсегда распроститься с этим адом. — Кейли всегда была в компании голосом разума и надежды.       — Давайте сегодня не будем заморачиваться из-за учебы. Все, о чем нам стоит переживать, — это как найти Фрэнки хорошее платье по размеру за два дня до вечера встречи выпускников. — Джамия начала нервно грызть свой розовый ноготок. — Может, то голубое платье, засунутое вглубь ее шкафа, все-таки послужит запасным вариантом.       — А ты вообще нашла себе пару? — Глаза Алисии округлились от собственной мысли. — Рэй пригласил тебя пойти с ним?       Лицо Фрэнки сначала побледнело, а затем к нему резко прилила кровь. Всего через секунду все глаза уставились на нее в ожидании ответа, который ей нужно было дать в срочном порядке. Ее сердце пропустило удар, и она взглянула на Кейли, заметив у нее совершенно иное выражение лица — понимающее.       Фрэнки путалась в мыслях, пока время продолжало отсчитывать секунды. Она, конечно, примирилась с самой собой и преодолела кризис в тот же момент, когда поддалась своему искушению, никуда не торопясь, спокойно принимая в себе новые вещи и адаптируясь к жизни, где она теперь состояла в романтических отношениях с Джералин. Но несмотря на то, насколько счастливой она в них себя чувствовала, все это еще не было официальным и на данный момент хранилось в тайне, — пока Фрэнки не была готова сделать грандиозное заявление, ведь никто, кроме избранных двух людей, ничего подобного от нее не ожидал. Вот почему она была полна решимости открыться другим не каким-то экстравагантным способом, а просто ни с того ни с сего показаться всем такой, какая она есть на самом деле, ожидая, что так остальные ее примут, потому что теперь Фрэнки не собиралась соответствовать себе прежней, ведь тогда это лишь делало ее несчастной и неудовлетворенной собственной жизнью.       Дело в том, что у Фрэнки действительно была пара на танцевальный вечер. И это был не Рэй Торо или какой-то качок, бесстыже разглядывающий Фрэнки в школьных коридорах; ее парой была Джералин. И даже не в подружеском плане, а именно в том самом смысле, потому что Фрэнки попросила Джералин сопроводить ее на танцы в момент пробуждения в посторгазменной неге после рискованного секса прямо в машине после чего они обе стали восторженно хихикать и болтать об этих дурацких медленных танцах в тусклом освещении, на которых они покажутся прямо перед кучкой их ничего не понимающих одноклассников.       Фрэнки думала обличить их отношения на танцах, и в голову ей ни разу не приходило, что подруги могут полюбопытствовать и спросить ее о том, почему та отмалчивается насчет этого.       — Оу… нет, Рэй меня не приглашал. — Фрэнки собралась с мыслями, чтобы найти подходящий ответ.       — Хочешь сказать, что парень, который явно был от тебя без ума весь этот год, даже не додумался попросить тебя быть его парой? — Джамия оказалась просто ошарашена, едва ли удерживая свой взгляд на дороге.       — Может, он не собирается туда идти. Не знаю, но во всяком случае он не моя пара.       — То есть у тебя все-таки есть пара, но это не Рэй? — Брови Алисии взмыли вверх.       У Фрэнки начали потеть ладони. Ее не отпускал отчетливый след из прошлых страхов, когда-то отравляющих ее жизнь и чувство безопасности; не отпускала эта мучительная вероятность того, что она может быть отвергнута, если решится рассказать о том неспокойном времени, переживая которое она поняла, кем и чем на самом деле является. А ведь Кейли и Рэй Торо так же окажутся под прицелом, если вдруг правда, которую Фрэнки раскроет, никому не понравится.       После чего Фрэнки вспомнила, с какой легкостью они приняли Джералин, включая девушку в круг своего общения после того, как узнали о ее ориентации, спасибо словесному поносу Фрэнки. Никакие ее личные предпочтения не меняли их представление о ней; они даже пригласили ее присоединиться к их поискам подходящего Фрэнки платья для танцев, и единственной причиной отказа Джералин послужило огромное эссе, которое нужно было сдать к понедельнику и которым она все это время пренебрегала, будучи слишком увлеченной Фрэнки.       Так что, когда все эти детали успокоили Фрэнки, она больше не нашла причин все это скрывать. Но тем не менее в глубине души Фрэнки очень хотелось, чтобы Джералин была рядом с ней, когда она совершит каминг-аут.       — Вообще-то… да, у меня есть пара. И очень симпатичная. — Слегка подрагивающие губы Фрэнки растянулись в искренней улыбке, когда в ее разуме, прежде мрачном и темном, под лучами ясного света все встало на свои места. Ей было даже забавно вот так подразнить подруг, пока они не узнают, о ком на самом деле речь.       Джамия ахнула:       — Кто это?       Фрэнки поджала губы, чтобы сдержать радостную улыбку. Вначале она посмотрела на Кейли, чей взгляд смягчился от гордости, потому что она была первой из компании, до кого дошло. Но Кейли была искусна в хранении секретов, поэтому Фрэнки оставалась уверенной в том, что девушка не проболтается.       — Узнаешь на танцах. Просто смотри в оба. — Фрэнки еле сдержала кривую ухмылку, угрожающе дернувшуюся в уголке ее рта.       Все девушки, кроме Кейли, издали громкий недовольный звук, вынуждая Фрэнки все же расплыться в улыбке, как и зайтись в самодовольном смехе, который она приглушила, прижав ладонь ко рту.       — Ты просто ебаная обломщица. — Алисия откинулась назад, чтобы легконько стукнуть Фрэнки.       Джамия вмешалась:       — Серьезно, зачем ты нас так интригуешь?       — Как грубо, девочки, — пробормотала Кейли, стараясь удержать свои губы от дикой улыбки. — Просто потерпите. Уверена, это того стоит. — Фрэнки одарила ее благодарным взглядом, удачно отбиваясь от назойливой руки Алисия, которая потянулась, чтобы ее ударить.       — Вот именно, послушайте Кейли. — Фрэнки откинулась назад на спинку сидения, скрестив руки на груди, пока трепет от предвкушения и нарастающего приятного волнения распространялся по всему животу. Оставалось всего два дня до того, как она раскроет свою тайну, а пока Фрэнки превратилась в тикающую бомбу, готовую к самому освобождающему взрыву в истории.       В первый раз Фрэнки произнесла эти слова вслух за тихим ужином с родителями в канун вечера встречи выпускников. У нее уже было платье, туфли и подходящие украшения, но одна мысль все никак не оставляла ее в покое, а именно те способы, при которых ее признание родителям может закончиться либо крайне ужасно, либо же замечательно.       Фрэнки подцепила остатки своей веганской энчилады, водя вилкой по красному соусу, растекшемуся по фарфоровой тарелке. Ее родители ели обычные энчиладас, но мама оказалась достаточна любезна, чтобы приготовить для Фрэнки отдельный противень, лишь бы дочери не пришлось третий вечер подряд разогревать себе какой-то продуктозаменитель, хотя та особо и не возражала. Фрэнки едва ли была в теме беседы, которой были увлечены ее родители, потому что ее мозг атаковал шквал размышлений, включающих в себя школьные танцы, Джералин и всевозможные сценарии развития событий. Рой из этих мыслей вскоре превратился в сокрушительную волну, отчего ей пришлось на мгновение закрыть глаза. Фрэнки потянулась за бутылкой теперь уже отвратительной ей минералки, которую раньше она могла выпить бесчисленное количество, пребывая в порочном круге зависимости от нее.       Фрэнки снова посетило внутреннее смятение. Она не была до конца уверена, из-за чего это случилось, ведь перед тем, как сесть за обеденный стол, она чувствовала себя комфортно в собственном теле, полностью привыкнув к своей новой идентичности, да еще и прохохотала с Джералин по телефону целых пол часа, пока мама не позвала ее спуститься к ужину. Встреча лицом к лицу с родителями вдруг спустила ее с небес на землю, которая к тому же еще и дрожала под ее ногами.       Ее родители всегда были добросердечными и понимающими людьми, которые никогда не отзывались плохо о тех, кто имеет иную сексуальную ориентацию или гендерную идентичность. Их самой худшей реакцией на такие проявления может быть лишь легкое замешательство, когда речь идет о новых для них обозначениях, но они никогда не задирали высокомерно нос и не отказывались признавать что-то новое. У Фрэнки на самом деле не было особых причин так нервничать, учитывая, что всю жизнь ее во всем поощряли и принимали то, какой она была. Но дело в том, что та, кем она была прежде, отличалась от той девушки, что все это время пряталась внутри. Смогут ли ее родители принять такое изменение? Воспримут ли они это как расцвет Фрэнки или же ее изменение к худшему?       Фрэнки ерзала на своем стуле, все ее нервные окончания чуть ли не искрились, и внезапно она вдруг оказалась на грани истерики. Она понимала, что не выдержит скрывать это до вечера встречи выпускников, так что для нее встал вопрос: сейчас или никогда?       — Я лесбиянка, — спонтанно выпалила Фрэнки.       Как только слова слетели с губ, хватка ее руки ослабла, выпуская из нее серебряный прибор. Вилка с громким звяканьем упала на тарелку, а последующая за звуком тишина только сгустила напряженную атмосферу. Должно быть, все это происходит в ее воображении. Бухающее сердцебиение и урчание в животе только усугубляло напряжение, но она была не в состоянии отвести взгляд широко раскрытых глаз от того места, куда приземлилась вилка. Она буквально слышала стук отбойного молотка ее сердца прямо в ушах, чувствовала скачущий пульс прямо в шее. Вот же блять, и зачем только она это сделала?       — Фрэнки? — нежно произнесла Линда, хотя больше это походило на писк.       Фрэнки тяжело сглотнула, несмотря на сухость, паутиной оплетшей ее глотку. Пальцы Фрэнки впились в деревянный стул под собой, заставляя себя сидеть на месте вместо того, чтобы вскочить и скорее удрать в свою комнату, как этого желал каждый атом ее тела.       Что ж. Тайное стало явью, так что Фрэнки оставалось лишь продолжать. В реальной жизни не существовало такой кнопки, которая бы отмотала время назад.       — Я… Я лесбиянка, — сказала Фрэнки на этот раз медленнее и более четко на случай, если ее родители решат, что неправильно расслышали ее признание. Фрэнки вздрогнула от удивления, когда со стороны родителей раздался смех. Она оторвала взгляд от стола и в замешательстве уставилась на них.       — Фрэнки… у нас с папой как раз были подозрения. — Легкая улыбка Линды была обезоруживающей и даже близко не стояла с презрительной усмешкой в выражении отвращения. — Ты всегда выглядела так, словно тебе не очень комфортно находиться с теми мальчиками, которые звали тебя на свидания.       У Фрэнки просто отвалилась челюсть. Она клянется, что слышала, как та упала на пол под звук смеха ее папы, которого явно позабавила ее реакция.       — Но ты никогда не говорила об этом и не приводила домой девочек, поэтому мы не стали ничего за тебя додумывать. А теперь, когда ты нам об этом рассказываешь, все становится на свои места. — Фрэнк старший протянул руку вдоль стола и положил ладонь на руку Фрэнки. — Все хорошо, родная, не надо так пугаться.       Фрэнки выпустила из груди целый поток воздуха, который все это время держала в легких. Она метала быстрые взгляды между своими родителями, будучи совершенно ошарашенной.       — Я… Я просто, я не знаю, что чувствую по этому поводу. Все так внезапно, да?       — То, как ты это выпалила, да. Но все в порядке, Фрэнки. Ты думала, что мы расстроимся? — Линда обеспокоенно нахмурила брови.       — Не знаю. Наверное. Пока я… разбиралась в себе, мне казалось, что мои чувства неправильные. — Фрэнки склонила голову и нахмурилась.       — Ох… в них нет ничего неправильного, дорогая. Я надеялась, что хорошо тебе объяснила это и…. надеялась, что не буду автоматически предполагать, что тебе нравятся мальчики.       — Нет, мам, не вини себя. У меня просто было ошибочное представление о том, кем я должна быть. — Фрэнки медленно помотала головой.       Линда смягчилась и положила руку себе на грудь.       — Это неожиданно, но ты же знаешь, что мы поддержим тебя, несмотря ни на что. Это ничего не меняет, — всерьез согласился с мамой папа Фрэнки.       В груди Фрэнки все сжалось от эмоций и внезапно потеплело после признания и одобрения, в котором она так нуждалась. Ее нижняя губа задрожала, и Фрэнки встала из-за стола одновременно с родителями, которые утянули ее в нежные обхятия.       Одной проблемой меньше. Теперь осталось совсем чуть-чуть.       С наступлением вечера перед школьным балом Фрэнки для начала необходимо было исполнить одну очень важную роль, а именно роль самой надежной чирлидерши в команде, когда они выйдут на поле перед ревущем стадионом, заполненным людьми разных возрастов, желающих стать свидетелями самой грандиозной игры этого сезона. Их восторженные аплодисменты практически могли заглушить энергичные кричалки чирлидерш, пока они выполняли трюки на газоне и размахивали в воздухе своими цветными помпонами, но все глаза оказывались прикованными к девушкам, когда те, спустя ровно полтора часа после игры, пустились в свое старательно отрепетированное и безупречное выступление, пока на их симпатичных накрашенных для шоу лицах красовались ослепительные улыбки.       Ощущая вечернюю прохладу, Фрэнки мысленно поблагодарила свою тренершу за то, что она выдала им флисовые лонгсливы, которые прекрасно сочетались с плиссированной юбкой от формы. Иначе ей бы пришлось справляться со стуком собственных зубов, пока она бы пряталась за Кейли от холодного ветра. Теплая одежда позволила ей исполнить свое лучшее выступление, до последней капли направляя весь свой энтузиазм в покачивание бедрами и взмахи ногами, синхронно исполненные остальными девочками. Когда ее подбросили в воздух, она сделала безупречное сальто и достаточно быстро вернулась в позу, чтобы остальные участницы команды успели ее поймать. Воодушевившись после своего качественного трюка, она плюнула на все условности и направилась к своей восторженной команде, которая слилась в групповом объятие, когда их школьная футбольная команда принесла домой очередную победу на гордость школы.       Кейли подбросила Фрэнки до дома и, высадив, пожелала ей удачи, зная, что та готовится к тому событию, которое случится сегодня вечером, отчего Фрэнки чувствовала в себе будто сжатую пружину, готовую отскочить в любой момент. Фрэнки помчалась домой и с трясущимися руками и трепетом в животе начала подготавливаться к танцам, чувствуя в себе даже смесь из нервозности и трепетного счастья от одной только мысли о свободе от всех ограничений, которая наступит, когда она откроет свою правду всем. По крайней мере, она на это надеялась.       Фрэнки уложила волосы распущенными кудрями и заколола локоны у лица, только лишь чтобы открыть вид на сияющую пару сережек в виде звезды и луны, висящих на тонких серебряных цепочках и издающих ненавязчивое позвякивание при каждом движении. Ее платье было черным из бархатной ткани с длинными рукавами-фонариками из органзы, усыпанной блестками, вторя блеску ее украшений. Длина платья была чуть выше коленей, и учитывая, что они были испещрены рваными ранками после столкновений с газоном футбольного поля, Фрэнки постаралась как можно лучше их скрыть, надев сетчатые колготки, в которые она еле влезла, постоянно путаясь и попадая пальцами в дырки. Это была новая пара колготок, потому что прошлые порвались при… определенных обстоятельствах.       Она также надела полусапожки на шпильке, украшенные цепочками с грубой шнуровкой, которая сочеталась с лентами, стягивающими части ее платья на талии. Закончив свой образ помадой винного оттенка и добавив акцента светлым переливам ее карих глаз с помощью острых эксцентричных стрелок, Фрэнки поняла, что никогда еще не чувствовала себя настолько красивой за всю свою жизнь, как сейчас, крутясь перед зеркалом и представляя реакцию Джералин на такой ее вручную собранный шедевр.       Дрожащими пальцами она поправила расположение цветков, составляющих ее бутоньерку. Им необязательно было приходить с бутоньерками, учитывая, что танцы сегодня считались не такими уж официальными, но Джералин настояла на покупке одинаковых бутоньерок, чтобы они явно сочетались, украшая их запястья. Кончиками пальцев Фрэнки провела по мягким гофрированным лепесткам гвоздик, окрашенными в цвет флага лесбиянок. Она чуть спустила ее по руке, располагая рядом с армированными браслетами, которые одолжила ей Джералин, после чего испустила дрожащий вздох.       Это все было по-настоящему. Фрэнки украсила себя в цветах флага лесбиянок и собиралась прийти на танцы в сопровождении своей потенциальной, но еще не совсем девушки. Все увидят, как они вместе выйдут на танцпол с одинаковыми бутоньерками и тут же уловят этой чувство, которое расцвело между ними в самом неожиданном месте, в самое неожиданное время. Фрэнки была лишь слегка напугана — большая ее часть находилась в такой боевой готовности, что по ощущениям могла взорваться в любую секунду.       Телефон Фрэнки звякнул как раз в тот момент, пока она топала вниз по лестнице, чтобы вместе с родителями дождаться приезда Джералин. Она быстро его разблокировала и увидела сообщение именно от той, от кого и ожидала.       "Удачи, спортсменка. Буду через пару минут."       И следующее за ним:       "Уверена, ты выглядишь невероятно <3", оканчивающееся целым рядом дурацких кокетливых смайликов, которые давно уже используются в сатирическом ключе. Фрэнки ухмыльнулась и быстро ответила, прежде чем спрыгнуть с последней ступеньки и присоединиться к родителям, которые о чем-то беседовали в гостиной.       Мама Фрэнки тут же ахнула, как только ее увидела. Она поспешно встала и направилась к Фрэнки, беря ее за руки и нежно сжимая ладони.       — Какая же ты красавица, — одобрила Линда образ Фрэнки, оглядывая ее теплым ласковым взглядом. — Иногда я, конечно, мечтаю о том, чтобы ты носила розовый цвет, вместо черного, но ты выглядишь прекрасно в этом платье.       — Мам, — проворчала Фрэнки.       — Пусть носит столько темной одежды, сколько хочет. Не забывай, что я был весь в шипах и коже, когда мы познакомились, — пришел на защиту папа Фрэнки.       Линда уклончиво махнула в воздухе рукой.       — Все равно на цвет. Давай сделаем несколько фотографий с тобой, мне хочется хотя бы одну потом распечатать и поставить в рамочку.       — Эм, вообще-то, а можем мы подождать, когда за мной приедет моя пара? — нервно вставила Фрэнки.       — О! Точно, я совсем забыла о твоей паре, — рассмеялась Линда. — Она скоро будет здесь?       — Она уже едет. — Фрэнки едва ли не задыхалась от эйфории каждый раз, когда сама или же родители произносили «она» или «ее».       — Она же и домой тебя потом довезет? Если так, Фрэнки, то я не хочу, чтобы ты вернулась домой ни на минуту позже комендантского часа. Я знаю, что тебе теперь восемнадцать, но ты все еще живешь в нашем доме.       Щеки Фрэнки налились вишнево-красным румянцем.       — Я… да, знаю, пап. Она уважает это требование, как и я.       Не считая тех раз, когда она периодически лгала им о том, что останется ночевать у подруг, а сама сбегала к Джералин, чтобы заняться всякими неприличными делишками. По крайней мере, она хотя бы не могла от этого залететь?       Когда в дверь позвонили, дыхание Фрэнки остановилось и застряло в горле. Сердце пропустило пару ударов, а странное чувство разлилось по кровотоку. С горящими щеками Фрэнки помотала головой, смотря на маму, настаивая на том, что хочет открыть сама, и направилась к двери. Линда ушла обратно в гостиную, чтобы подождать, а Фрэнки крепко схватилась скользкой ладонью за ручку, для ободрения сделала глубокий вдох и распахнула дверь.       Джералин стояла на пороге, представляя собой самый чудесный мираж, который, Фрэнки боялась, она просто выдумала в своей голове, но у нее хватило бы воображения, чтобы нарисовать столь великолепный образ. Она была одета в винтажное красное платье с расклешенной юбкой до самых колен из нежного красного тюля, расшитого черными розами, которые так красовались и на корсете. Декольте в виде лодочки подчеркивало ее мягкие плечи и элегантную шею, демонстрируя кулончик в виде розы, вторящий узору на платье. Ее сияющие волосы цвета вишни были накручены волнистыми локонами, обрамляющими симпатичное личико, украшенное идеальным легким макияжем. Она нервно переминалась на своих обычных черных каблуках и теребила пальцами тесемку от бутоньерки, оленьими глазами при этом бегая по телу Фрэнки, не в силах оторвать взгляда.       — Боже, ты выглядишь даже лучше, чем я себе представляла, — мечтательно хихикнула Джералин. — Ты… Ты просто идеальная.       Фрэнки бросила взгляд через плечо, убеждаясь, что родители все еще находились в гостиной. Она быстро переступила через порог, приглушенно хихикая, и нежно погладила Джералин по щеке тыльной стороной руки.       — Ты, блять, просто сногсшибательная.       Красные губы Джералин изогнулись в застенчивой улыбке.       — Нужно было выглядеть на все сто ради такого важного вечера.       Желудок Фрэнки сделал сальто.       — Они тебя полюбят.       — Очень на это надеюсь, спортсменка. — Джералин осторожно взяла руку Фрэнки в свою, а свободной ладонью коснулась бутоньерки. — Все остальные тоже нас полюбят. Сегодня — наша ночь.       Напряженные морщинки Фрэнки, отпечатавшиеся на ее лбу, постепенно разгладились.       — Знаю. Ладно, просто… давай постараемся выглядеть так, словно нас сейчас не стошнит? Веди себя непринужденно, но все-таки не слишком.       — Немного запутанно, но, думаю, я тебя поняла. — Джералин кивнула, подавив свой по обыкновению дикий ржач. Фрэнки шутливо закатила глаза и схватила Джералин за запястье, проводя ее через порог и дальше в дом, игнорируя, что ее сердце стучало словно отбойный молоток.       — Мам, пап, идите познакомьтесь с моей парой! — позвала Фрэнки.       Линда и Фрэнк старший чуть ли не выбежали из гостиной, подходя к подножию лестницы, где стояла Фрэнки вместе с Джералин. Та прижалась к ее боку так, что складки их платьев скрывали от посторонних глаз то, как Фрэнки большим пальцем в надежде успокоить поглаживала нежную кожу на запястье Джералин, обращая внимание на то, как дергался ее пульс, несмотря на внешнее умиротворение.       Линда так забавно ахнула, что этот звук даже напугал Фрэнки.       — Боже мой, вот это красавица.       Джералин хихикнула на лестный комментарий, а ее щеки покрылись самым обаятельным оттенком румянца. Фрэнки просияла улыбкой и ткнула ее локтем в бок. Чувство сродни эйфории разлилось в ее груди, и внезапно она поняла, что сможет справиться с чем угодно.       — Я Джералин. — Ее голос на удивление звучал таким текучим и чарующим, каким бывал и обычно, пусть сейчас она нервничала не меньше Фрэнки. — Глупое имя, да? Меня должны были назвать Шерилин.       Джералин со своим доброжелательным приветствием, видимо, вывела родителей Фрэнки из пораженного транса. Фрэнки изумило то, как шок постепенно испарился из их округлившихся глаз, принимая во внимание ожидание ответа со стороны Джералин, пока она стояла, растянув малиновые губы в привлекательной улыбке.       — Джералин, — первым заговорил Фрэнк старший. Он широко улыбнулся и протянул ей руку. — На самом деле очень красивое имя, довольно уникальное. Я папа Фрэнки.       Джералин сделала шаг вперед, чтобы пожать его руку.       — Приятно познакомиться, мистер Айеро.       — Здравствуй, Джералин. А я ее мама. — Линда так же протянула руку, искренне улыбаясь, пусть ее глаза все еще были широко раскрыты. Джералин обменялась с ней формальностями, тоже пожав руку, и сделала комплимент, обратив внимание на ее высветленные пряди, профессионально выполненные в салоне красоты, и это стало последней пулей, разрушившей все оставшиеся предосторожности. Линда просияла, отчего просияла и Фрэнки. Джералин с легкостью покоряла сердца других, как она покорила и сердце Фрэнки.       Подойдя ближе к Джералин, Фрэнки снова взяла ее за руку, расплываясь в улыбке.       — Нам уже нужно идти, но я обещаю, что в будущем вы будете видеться с ней чаще.       — Что ж… правила остаются теми же, Фрэнки, не надейся на снисходительность только потому, что ты идешь с девушкой, — строго напомнил Фрэнк старший, вызывая у Фрэнки страдальческий стон.       — Да, я знаю, буду дома до полуночи. Не хочется, чтобы машина превратилась в тыкву, прежде чем мы сюда вернемся. — Фрэнки потянула Джералин в сторону двери, пока родители не успели еще больше ее унизить. — Доброй ночи!       Родители Фрэнки пожелали им прекрасного вечера и сказали быть аккуратнее, немного задержавшись в дверном проеме, пока Джералин задним ходом выехала с подъездной дорожки и рванула вперед. Как только ее дом постепенно скрылся позади, Фрэнки прибавила громкости на магнитоле, потому что рандомайзер на телефоне Джералин включил ее любимую песню PJ Harvey. Она во весь голос начала подпевать, пока ночь все больше сгущалась, пролетая мимо них смоляными полосами, сверкающими от хрустальных звезд.       После того, как, пройдя билетный контроль, они зашли в спортзал, — осталось только рассмеяться. Тема бала оказалась до невозможности избитой, а именно морской, так что весь спортзал был украшен убогими декорациями, оставшимися еще с выпускных в восьмидесятые, мишурой и изобилием картонных фигур, что вызвало только усмешку у обоих девушек, с приподнятыми бровями медленно проходивших мимо украшенных стен. Цветные шары, раздутые до самого предела, были привязаны к дешевым пластиковым столикам и разбросаны по полу, подлетая в воздух каждый раз, когда школьники рискованно проходили через них, в надежде не напугать никого звуком лопающего от каблука воздушного шарика. Тусклый серебристый свет танцевал по натертому до блеска полу спортзала, а кривоватые бумажные фонарики в виде ракушек, привязанные к световым балкам, раскачивались над головой. Даже баскетбольные корзины были обернуты фольгой и опутаны цветными лентами, закручивающимися вниз по стойке. Оттенки цвета морской волны совсем не гармонировали с платьями некоторых девушек, так что Фрэнки было жаль тех, кто сейчас танцевал со своими партнерами в экстравагантно-розовом.       Она опустила взгляд на свой корсет и усмехнулась этому ужасному контрасту, но ей было все равно на этот факт, потому что важнее было то, что ее наряд символизировал нечто дорогое ее сердцу.       — Просто… пиздец, насколько тут все уродливое, — с усмешкой пробормотала Джералин.       — Как будто Кэрри сейчас запрыгнет на сцену, и ее обольют свиной кровью. — Фрэнки пнула надутый шарик лазурного цвета, валяющийся на полу, наблюдая за тем, как он покатился вперед, сталкиваясь с драпированными лентами серпантина, окрашенными в вариации зеленого и аляпистого голубого.       — Мне нравится, что наш бал такой уродский, — Джералин потянула за край серебристой мишуры, приклеенной к стене. — На фоне всего мы выглядим еще более сексуальней.       — Перестань. — Фрэнки потянула Джералин ближе к толпе. — Давай потанцуем под этой отвратительной светомузыкой.       Погрузиться в эту тонну голубых оттенков — не то, о чем Фрэнки, конечно, мечтала, но она не могла продолжать ужасаться выбором такой цветовой гаммы, когда рядом с ней Джералин покачивалась под удивительно хороший плейлист, звучащий из колонок. Фрэнки сложно было назвать отличной танцоркой вне футбольного поля, где все ее движения были организованы и усердно отрепетированы. Понятие «изящности» точно было не про нее, когда в руках недоставало помпонов, а в теле — гибкости. Она едва ли сдерживалась, чтобы противно не захихикать, пока улыбка Джералин сияла в этом освещении, а ее руки притягивали Фрэнки чуть ближе за бедра, все же оставляя небольшое пространство между ними, чтобы их не разогнали следящие за порядком сопровождающие*, которые не допускали слишком интимного сближения танцующих. Ноги уже начинали болеть от каблуков, но Фрэнки ни за что бы не хотела оказаться в другом месте, когда Джералин вдруг вынудила ее покружиться, отчего юбка веером прошелестела вокруг нее, а потом притянула обратно к себе, убирая непослушную кудряшку с лица Фрэнки.       Джералин рискнула наклониться на дюйм ближе, чем во время изобилия прозвучавших песен, чтобы прошептать:       — Твои подруги только что пришли и теперь пялятся на нас.       Первым рефлексом Фрэнки было широко раскрыть глаза и нервно подпрыгнуть от слов о том, что за ней наблюдали. Сигнал тревоги пробил ее до самого живота и внезапно испарился от толики застенчивости, в мелькнувшей напротив улыбке Джералин.       Фрэнки обернулась, чтобы убедиться в присутствии своих подруг, которые и в правду пристально таращились на них через весь зал, явно озадаченные отсутствием мужской руки в руке Фрэнки. Кажется, они только-только зашли в спортзал, будучи красиво одетыми в свои платья и прилизанными до блеска. Они были загипнотизированы видом того, как руки Джералин сомкнулись на талии Фрэнки, и в целом их близостью, отчего на лицах девушек отразился след недоумения, не считая, конечно, Кейли, которая с силой поджала губы, дабы удержать их от рвущейся наружу улыбки. Фрэнки почувствовала мурашки от нарастающей тревоги на задней стороне своей шеи, побежавшие дальше вниз по спине, но это не шло ни в какое сравнение с ее решимостью наконец разрушить последнюю преграду, которая сдерживала ее от полной свободы.       Фрэнки приподняла вверх одну руку, обнажая запястье, украшенное особенного цвета бутоньеркой, и для наглядности помахала им в воздухе, пока рука Джералин проследовала к ее пояснице, сжимая Фрэнки в полу объятии.       Джамия и Алисия заметно произнесли:       — Оу, — прежде чем издали еще более изумленное, — оу! — как только до них дошло. Губы Фрэнки растянулись в широкой улыбке, когда ее первоначальный смех затих, после чего она уткнулась лицом в шею Джералин, когда ее подруги начали восторженно улюлюкать и свистеть ей через весь спортзал.       — Думаю, они нас поддерживают. — Джералин звучала безусловно довольной этой реакцией. Кривая линия ее улыбки коснулась волос Фрэнки, оставляя в них тайный поцелуй, после чего Фрэнки подняла голову, чтобы посмотреть ей в глаза. Носом она задела курносый кончик Джералин, чем вызвала нежный искренний смех, согревающий своей радостью.       — Наверное, в глубине души я знала, что они так отреагируют. — Фрэнки протянула руки и обернула их вокруг шеи Джералин, когда медленный темп романтичной композиции сменил бодрый ритм прошлой песни. — Угадай, кто официально полностью вышла из шкафа?       Глаза Джералин казались опьяненным от того количества нежности, внезапно переполнившего их при одном только взгляде вниз на Фрэнки. Мягкость ее улыбки била по самым верным точкам сердца Фрэнки, через край переполняемого неподдельным счастьем. Ее взгляд блуждал вдоль прекрасного личика Джералин, ее вздернутого носика, длинных ресниц, путающихся между собой каждый раз, когда ее веки трепетали, вдоль изгибов ее скул и полноты щек, насыщенных клубничным оттенком ее природного румянца.       — Я горжусь тобой, спортсменка. — Джералин прижалась лбом к ее лбу, двигаясь вместе с Фрэнки в маленьком кругу, сливаясь с остальной толпой.       Фрэнки провела костяшками пальцев вдоль мягкой линии подбородка Джералин. Несмотря на то, что источником ее эйфории и довольства ситуацией было ее собственная сила духа, которой хватило, чтобы наконец-таки признать в себе те качества, что делали ее самой собой, Фрэнки все же частично отдавала должное Джералин за то, что послужила таким необходимым побуждением вырваться из оков напускного оцепенения. Теперь она парила среди звезд галактики Джералин, вместо того, чтобы бесцельно отдаляться от нее, кутаясь в удушливый пластик. Она полной грудью вдыхала ее космическое пространство и упивалась отсутствием земной гравитации.       — И я горжусь собой. Знаешь, из-за тебя я чувствую себя влюбленной дурочкой.       Джералин хихикнула, ее глаза блеснули, а одна сторона губ изогнулась чуть выше другой, как это всегда бывало при улыбке. — Ага. А я себя — влюбленной идиоткой.       К черту этих сопровождающих, им не удастся заставить Фрэнки себя сдерживать, даже если они попытаются. Она приподнялась на носочках и нежно прижалась в поцелуе к рубиново-красным губам Джералин прямо там, где их видели все вокруг.       Но Фрэнки было плевать. Она больше никогда снова не упустит возможности поцеловать Джералин.

***

      Первое июня. Небеса окрашены в чисто-голубой и закатно-персиковый без единого намека на пушистое облако, заслоняющего этот идеальный пейзаж. Чириканье пташек среди деревьев, роняющих листья, приятным хором раздавалось по всему району, который наконец-таки начал возвращаться к былому покою, как только все вернулись по домам со своих работ или других мест, куда им предстояло отправиться по ежедневным делам. Дети отдыхали дома, чувствуя значительное облегчение от того, что давления со стороны школы наконец-то поубавилось, и первые признаки летнего цветения предоставляли им громадный перерыв от бесконечных заданий и утомительных утренних часов, когда приходилось выбираться из теплых постелей ни свет ни заря. Худшее чувство на свете — это, пребывая в глубоком сне, оказаться беспощадно вырванным из него трезвонящим будильником, который напоминает тебе о раздражающих академических обязанностях.       Фрэнки больше не нужно переживать этот ужас возвращения в старшую школу. Сидя на крыше своего дома с коленями, прижатыми к груди, она сжимала в пальцах гигантскую порцию замороженного коктейля с заправки в нескольких кварталах отсюда. Она была девятнадцатилетней выпускницей, у которой теперь вся жизнь была впереди. Фрэнки решила больше не переживать об этом так, как она постоянно делала раньше, мучаясь из-за всего подряд, потому что ее планы шли под откос и строились, чтобы соответствовать какой-то внеземной идеалистичной реальности, которая существовала лишь в телевизоре. Пусть даже в сентябре ее ждет первый семестр в колледже, ее это не беспокоило. Выбор специальности в сфере музыки был самым захватывающим из всего, что бы Фрэнки могла выбрать, и к тому же это поможет ей на пути в становлении преподавательницей музыки.       Джералин сидела рядом с ней, согнувшись в той же позе. Теперь ее длинные вишневые пряди были отстрижены, укладываясь в лохматую прическу, и заканчивались чуть ниже плеч, локоны были искусно зачесаны и украшены заколками в виде бабочек. Ногти Джералин были окрашены в черный, вторя ее кольцам с ониксом и бархатно-кружевному топику, который дополняли черно-белые клетчатые штаны, облегающие ее талию. Она играла с заклепками на того же цвета туфлях в стиле Мэри Джейн, после чего потянулась, чтобы взять их общий на двоих замороженный коктейль и сделать глоток.       Фрэнки натянула на ладони рукава своей клетчатой фланелевой рубашки темного цвета, отчего ткань расстегнулась и свободно повисла на ее крохотном теле, сползая с одного плеча и открывая черный кроп-топ, который доходил девушке как раз до пупка с новеньким пирсингом. Шипованный ремень охватывал ее повидавшие виды темные джинсовые шорты, нитки которых беспорядочно свисали поверх ее рваных прозрачных черных колготок. Черными криперами она отбивала по черепице ритм какой-то песни, которая засела у нее в голове, но название которой ей не удавалось вспомнить, хотя Фрэнки была уверена, что это что-то из Type O Negative. Плейлисты готичной музыки Джералин официально оккупировали ее разум за последние несколько месяцев, но грех было жаловаться.       У обеих на головах красовались сверкающие королевские тиары с вечера выпускников, которыми девушек наградили в ту ночь, когда их имена оказались прописаны в бюллетенях для голосования на танцах. Розовые кристаллы в форме сердец были вставлены рядом с вкраплением сверкающих страз, усыпающих тиару в виде различных изгибов и завитков. Теперь они будут злобно царствовать во веки веков в качестве первой лесбийской пары, которая завоевала корону и любовь публики. Что-то в том, чтобы быть увековеченной таким образом, вызывало у Фрэнки широкую улыбку.       — Мне все еще не пришло ни одного письма о зачислении. — Пробормотала Джералин, после того как сделала еще один глоток коктейля со вкусом голубой малины.       Фрэнки вскинула брови, немного сощурившись от солнца.       — Это лишь вопрос времени.       — Наверное. Знаешь, я вообще не очень уверена, хочу ли я поступать в колледж. Я подала заявления только потому, что все это сделали. — Пальцы Джералин стали дергать цепочку на шее, загораживая кулон в виде солнца, сочетающийся с луной на цепочке Фрэнки, которую та всегда носила на шее.       — Ты же не обязана. Я знаю, что в старшей школе нам твердят, что мы сдохнем от голода и нищеты, если не пойдем в колледж, но ведь это выбор каждого. — Фрэнки пододвинулась ближе так, что их бедра соприкоснулись. Грубость ее поношенных шорт цеплялась за мягкость ткани стильный штанов Джералин. Она влюбленно улыбнулась, когда Джералин поставила их напиток и взяла в руку ладонь Фрэнки.       — Помнишь тот раз, когда я сказала тебе, что хочу создать группу? — Джералин повернулась к Фрэнки, смотря на нее своими сияющими летом и виски глазами, окруженными дымкой теней.       Уголок губ Фрэнки приподнялся в полуулыбке.       — Конечно.       — Ты все еще хочешь этого? — Глаза Джералин забегали по всему лицу Фрэнки. — Знаю, ты теперь будешь занята в колледже. Когда-нибудь ты уедешь.       Фрэнки воздушно рассмеялась. Она легонько сжала руку Джералин и помотала головой.       — Некоторое время я буду всего лишь в местном общественном колледже, пока не переведусь в университет. А универ всего в получасе езды отсюда. Никуда я не уеду.       Джералин в легком сомнений прикусила нижнюю губу.       — Я не буду тебя удерживать, если ты хочешь уехать.       Сердце Фрэнки кольнуло от такой искренности и при мысли о разлуке с Джералин. Они были школьными возлюбленными, а их будущее еще не было высечено на камне, учитывая то, как ужасно молоды они были, чтобы представлять друг с другом совместную жизнь, но в груди Фрэнки теплилось приятное чувство. Их сцепленные с Джералин пальцы слишком идеально подходили друг другу, чтобы в чем-то сомневаться. Даже если это и было не навсегда, то, по крайне мере, очень надолго, и Фрэнки была уверена в том, что до тех пор Джералин всегда будет рядом с ней.       — Мне нравится здесь. Рядом с семьей, с друзьями, рядом с тобой. — Фрэнки шутливо пихнула ее своим плечом. — Если ты хочешь создать группу, давай сделаем это. Мы вообще-то королевы, можем делать все, что захотим. — Фрэнки коснулась кончика своей тиары и той, что была надета на голову ее девушки.       Джералин рассмеялась. Она всматривалась во Фрэнки с такой теплотой, что Фрэнки вовсе и не нужно было жаркое лето, чтобы почувствовать, как она тает.       — Ты куда более оптимистичная, чем раньше.       Фрэнки пожала плечами.       — Я больше ничего не боюсь.       Она сидела рядом с девушкой, которую прежде боялась, а после полюбила. Джералин было невозможно ненавидеть и совершенно легко потерять от нее голову. Она разрушила ее мир, но вовсе не ей на зло, а чтобы построить его заново. Теперь же на месте сухой заброшенной покинутой земли простирались бесконечные линии городских огней и дикорастущий цветов. Фрэнки никогда не сможет в полной мере выразить свою благодарность, но она очень старается показывать ее через свою любовь к Джералин. Фрэнки принадлежала ей и получала всю Джералин в ответ за свою преданность.       Фрэнки уткнулась лицом в шею Джералин, усеивая ее нежными поцелуями.       — Люблю тебя. Так сильно люблю тебя, что практически схожу с ума.       Джералин повернулась, приподнимая голову Фрэнки.       — Как и я тебя, спортсменка. — Их губы слились в нежном поцелуе, а лица постепенно окрасились тем же еле уловимым розовым оттенком, какой был у мелькнувшего на фоне заката.       Возможно, жизнь все же состоит не только из черных и белых полос.