Страж | Усмиритель душ | Guardian | 镇魂

В доме на горе царил мир и спокойствие. Приятель Чжао Юньланя сообщил Линь Цзиню, что дорогу расчистят дня через три-четыре. Профессор Шэнь коротко переговорил со студентами, и они дружно решили после возвращения Чжао Юньланя поехать обратно. Выжившим жителям Цинси, если такие и найдутся, будет не до разговоров о народных нравах и обычаях. А пока староста осталась готовить завтрак и кормить Да Цина подогретым молоком, остальные по просьбе учителя отправились убирать двор вместе с Линь Цзинем. Действовали они по инструкции шефа — просто и грубо. Линь Цзинь выбирал буйствовавшие ночью черепа, студенты относили их на выбранное им место, где он их и разбивал вдребезги крупным булыжником. Чжу Хун вернулась быстро и притащила с собой громадную сумку. Наверное, больше её самой. Она бросила вещи в доме, вскипятила воду в кружке, минуты две подержала в ней бутылочку, открыла её и в один глоток осушила. Затем она ринулась во двор и отобрала булыжник у Линь Цзиня. Она крушила черепа, как грецкие орехи. Быстро, идеально, с одного раза. Безыскусная утренняя разминка закончилась, когда девчонка позвала их завтракать. Чжу Хун явно что-то не то выпила. Она нагло села рядом с Шэнь Вэем, грубо притиснув к его бедру Да Цина и дерзко потеснив студента. — Учитель Шэнь, передай мне шоколадную пасту, — бесцеремонно велела она. Обычному человеку сложно представить, каково на вкус сочетание вяленой говядины и шоколадной пасты. Дикая смесь сладкого и солёного. Однако Шэнь Вэй, за которым она наблюдала украдкой, никак не отреагировал на её выбор. Немного погодя, Чжу Хун дозрела. — Шеф добивается твоей благосклонности, — тихо проговорила она, сосредоточенно распределяя пасту на полоску вяленой говядины. Шэнь Вэй внезапно замер и посмотрел на неё. — Но ты знаешь. Не так ли? — всё ещё не поднимая глаз, буднично, будто о погоде за окном, продолжила Чжу Хун. Шэнь Вэй промолчал. Выражения его лица не изменилось. Он взял несколько пакетиков шоколадной пасты и протянул ей: — Ещё? Чжу Хун молча вскинула взгляд и с каким-то странным интересом посмотрела на Шэнь Вэя. Зрачки её вертикально вытянулись. На миловидном личике змеиные глаза казались чужеродными. Шэнь Вэй никак не отреагировал — как ни в чём не бывало вернулся к еде. — Он тебе нравится? — прошептала она ему на ухо. — Зачем тебе это знать? — вопросом на вопрос медленно ответил он. — Я… — глаза её забегали. — Я люблю всё знать. Особенно о шефе. Это исконное право эксплуатируемых и угнетённых подчинённых. — Если всё знаешь, зачем спрашиваешь? — с натянутой улыбкой поинтересовался он. Чжу Хун подавилась словами. Шэнь Вэй усмехнулся, влажной салфеткой подцепил пакет с молоком и вытащил из котелка. — Почему всухомятку, налить? На мгновение лицо её искривилось. Она с трудом выдавила улыбку. — Да, давай. Спасибо! Чжу Хун невольно сжала в ладони термостакан — так крепко, что вмяла пальцы в сталь. Шэнь Вэй, будто ничего не замечая, налил ей молока. — Пей, пока тёплое, — привычным заботливым тоном посоветовал он. Пальцы глубже погрузились в металл. В его глазах сверкнула тень улыбки. Он вернул пакет с молоком обратно и только собрался что-то сказать, как вдруг, словно что-то почувствовав, резко развернулся и посмотрел в окно на долину. Взгляд его изменился. Помрачнел. Чжу Хун отчего-то почувствовала себя неуютно рядом с угрюмым Шэнь Вэем. Ей даже захотелось отодвинуться. Она с трудом себя пересилила. Профессор такой беззащитный и слабый, даже курицу сам не поймает. Чего ей бояться? Это не рационально! Солнечный свет коснулся его лица, и стёкла очков ослепительно блеснули. — Я наелся, — немного погодя сказал он. — Пойду во двор, приберусь. А вы, мои студенты, не носитесь, где попало и во всём слушайтесь полицейских. И вышел. Всё было обыденно. Никто внимания и не обратил… Однако, когда минут через двадцать они закончили завтракать и вышли наружу, во дворе Шэнь Вэя не оказалось. И никто о нём не вспомнил. Ни Чжу Хун, ни Линь Цзин. Шэнь Вэя словно никогда не существовало. Десять минут спустя безвестно исчезнувший Шэнь Вэй возник из ниоткуда у подножия горы на тропинке, где Чжао Юньлань и компания наткнулись на пластиковую руку. Он был без пальто и совсем не замечал холода, хотя ледяной горный ветер трепал рубашку и волосы, а снег залепил стёкла очков. Шэнь Вэй, запрокинув голову, огляделся. Внезапно он вытянул руку ладонью вниз и, будто хватая что-то невидимое, сжал пальцы. На мертвенно-бледной коже отчётливо проступили вены. Один в один, как на медицинском манекене. Повинуясь знаку, горы задрожали, ветер взревел и закрутился водоворотом — снег взметнулся в небо и обнажил ледяную потрескавшуюся твердь. Вдруг позади Шэнь Вэя земля взбугрилась — и нечто стрелой бросилось на беззащитную спину. Шэнь Вэй, казалось, совсем не ждал нападения. В воздухе расплескался запах гнили, смешанный с каким-то сладким, цветочным ароматом. Шэнь Вэй неуловимо быстро развернулся — и схватил тварь за горло. Он на весу держал за шею ючу. Шэнь Вэй нахмурился. Лицо его ожесточилось. Ючу хихикнул. Налитые кровью глаза прилипли к Шэнь Вэю. — Закон есть закон, — равнодушно сказал тот. — Вы самовольно покинули запретные земли и нагло влезли на чужую территорию. Наказание — смерть. Ючу хватал воздух ртом, как рыба на суше. Он отчаянно сучил ногами и, тщетно пытаясь разжать чужие пальцы, судорожно дёргал руками. Шэнь Вэй сжал шею крепче. Ючу несколько раз неистово рванулся — и затих. Шэнь Вэй разжал пальцы — и безвольное тело упало к его ногам. Едва оно коснулось тверди, как вмиг исчезло. Из ледяной земли пробился росток и расцвёл удивительный цветок. Шэнь Вэй, не глядя, раздавил его ногой. Нежный стебель с хрустом сломался пополам. Он вытянул руку — и на земле проступила чёрная линия. Она змеёй скользила наверх по горе к пещере вслед за едва заметными следами. Вдруг что-то хрустнуло. Шэнь Вэя сверкнул глазами. Чёрная линия потрескалась — и раскололась. Откуда-то издалека донёсся крик, а из-под земли вырвались несколько ючу. Семь или восемь. Они отличались от тех, что Чжаю Юньлань видел на крыше того дома. Кровавоглазые и высокие — метра три, не меньше. Они так свирепо ревели, что горные вершины дрожали. — Големы, — глухо рыкнул Шэнь Вэй. Пепельная мгла заклубилась облачком у его ног и нежно потёрлась о штанину брюк. Он подвигал ступнёй — и сгусток, стремительно взмыв вверх, ринулся в пещеру. В ладони Шэнь Вэя появился чёрный меч чандао длиной в три чи и три цуня. Лезвие с толстой внешней кромкой было словно выткано из первозданной тьмы — режущий край сверкал лишь тем, на кого был направлен. Шэнь Вэй внезапно пришёл в движение — и рёв резко оборвался. Он почти мгновенно обезглавил всех. Но едва тела с грохотом рухнули, как из земли, как сорняки, полезли твари, ещё выше прежних. Кое-кто, видимо, хорошенько заплатил, желая задержать его подольше. Что же касается Чжао Юньланя и компании, то они давным-давно забрались в пещеру. Сперва она казалась им вполне обычной, но чем глубже заходили, тем темнее становилось вокруг. Когда за очередным поворотом свет окончательно пропал, Чжао Юньлань включил фонарик. Вскоре, метров через сто, проход закончился — они упёрлись в закрытые врата. В неверном свете толком было не разглядеть, но, скорее всего, они были сделаны из какого-то древнего сплава, так как по поверхности узорами расползлась ржавчина. На створках, образуя перевёрнутый треугольник, висели три черепа с распахнутым ртом. Два сверху, один снизу. — Треугольник? Опять что-то из «Запрета над пеленой»? — Чу Шучжи, натянув перчатки, приблизился к вратам и осторожно пробежался пальцами по створке, затем прильнул ухом и постучал костяшкой указательного пальца. — Есть пустоты. Значит, должен быть какой-то механизм, который открывает ход. Что-то простенькое. Погоди, я сейчас разберусь. — Иди поучись у своего Чу-гэ, — сказал Чжао Юньлань, подпихнув Го Чанчэна коленом под зад, и тот с придурковатым видом покорно придвинулся. Чу Шучжи относился к нему с откровенным пренебрежением — заносчивым умникам дураки не нравятся, — но шефу отказать не посмел, поэтому, пересилив отвращение, подробно пояснил: — Тут нет ничего сложного. Много таких механизмов сделаны по одному подобию. Чем больше разберёшь, тем лучше поймёшь. Он вытащил из кармана крохотный фонарик и просветил дверь между створками сверху вниз. Он уже примерно представлял, с чем имел дело. — Один толстый, тридцать пять тонких, итого — тридцать шесть стержней. Тридцать шесть на цело делится на шесть, значит, скорее всего, они последовательно сцеплены друг с другом. — Он подбородком кивнул Го Чанчэну. — Надо осмотреть, но мне не дотянуться. Сядь на корточки, я тебе на плечи встану. Го Чанчэн, будто пёс, послушно опустился. Чу Шучжи без всякой жалости забрался на него и начал простукивать створки по неприметным щелям вдоль треугольника. Го Чанчэну пришлось нелегко, но он боялся уронить Чу Шучжи, поэтому, сжав зубы, терпел. Выдержать вес взрослого человека, даже худого, было весьма непросто, а он и сам был тощ, как щепка. Когда он уже дрожал от перенапряжения и думал, что его вот-вот расплющит, Чу Шучжи спрыгнул вниз. — Врата заперты на тридцать шесть болтов, — сказал он. — Они открываются скрытым механизмом, поэтому внутри есть пустоты и чужеродные вкрапления. У материалов с разной плотностью звучание отличается. Если слух хороший, с практикой научишься распознавать. Го Чанчэн ни слова не понял! Вытаращив глаза, он сидел на корточках и хватал воздух открытым ртом. Чу Шучжи, явно его игнорируя, скользнул по нему взглядом. Он в целом будто бы разговаривал не с ним, а со стоящим неподалёку Чжао Юньланю. — Сначала прикидываешь схему замка, потом, полагаясь на опыт, решаешь, как он работает и что его запускает. — Он ковырнул врата в центре треугольника — и от них отвалился кусок. Вздрогнув от испуга, Го Чанчэн на заднице отполз назад. Чу Шучжи пошарил рукой в круглом отверстии и, оглянувшись, спросил: — Тут тридцать шесть штифтов. Полагаю, только три из них открывают замок. Шеф, как думаешь, какие? — Юг. Северо-запад. Северо-восток, — не задумываясь, ответил Чжао Юньлань. — Сверху — север, снизу — юг, слева — запад, справа — восток? — быстро спросил Го Чанчэн, наконец вычленив из речи что-то знакомое. И Чу Шучжи, и Чжао Юньлань дружно проигнорировали его, будто его тут и не было. Го Чанчэн подавился всеми словами, которые хотел сказать, и повесил голову. Его уверенности и самооценке был нанесён страшный удар. Внезапно Чжао Юньлань надавил ему на затылок. Он заставил его поднять голову, а сам фонариком посветил на врата. — Что здесь нарисовано? — Гора, — помедлив, тупо сказал Го Чанчэн. Чжао Юньлань грубо повернул его голову. Луч фонарика скользнул по створкам в противоположную сторону. — А здесь? — Волны… Вода? — Ханьганьцы жили на нижнем склоне горы, между пиком и долиной — я же недавно рассказывал, бестолочь! Их мироощущение было иным. Стороны света они определяли иначе. Наверху были горы, внизу реки. Для них юг был сверху, север снизу, слева восток, справа запад, — зло шипел Чжао Юньлань, безжалостно вертя его голову. — Свиньи и то умнее тебя, товарищ! Го Чанчэн пришибленно молчал. В это время Чу Шучжи несколько раз нажал на края отверстия — и врата с лёгким скрежетом отворились. В нос ударил запах сырости и гнили.