В целом мире их двое.

Вроде, всё происходит так, как бывает у оперативников: обязательные выезды на места преступлений, заполнение отчётов, замечания и благодарность от начальства, допросы. Но, казалось бы, обычная трель телефонного звонка , будь то просьба Дубровского Фёдора Михайловича зайти к нему, просьба кого-то из жителей столицы срочно приехать, чтобы отвести на "нет" готовящееся преступление или наоборот, оповещение об уже совершённом преступлении, не была оставлена без внимания одного из двух сотрудников-друзей - Алексея Валерьевича Самойлова и Максима Андреевича Жарова.

- Старший лейтенант Жаров слушает. На другом конце линии был Владимир Павлович Брусникин. - Максим, нужна помощь. - Владимир Павлович, диктуйте адрес, я уже еду. Максим понял по голосу генерала Брусникина: что-то произошло... Лёша в несколько секунд перевёл взгляд с бумаг на друга и попытался понять причину смены его настроения. - Что случилось, Макс? - Ленка вернулась из Ирутска. Смотрит в одну точку и говорит: "У него теперь семья". - Не понял. У кого семья? - Я так понимаю, что у Артёма. Это тот, кто работал здесь до моего прихода в отдел. Работал, затем был ранен у собственного подъезда из пистолета, потоммм его спасали в Москве, затем - в Иркутске, ему нужна была операция там, чтоббы он смог на ноги встать и жить. Живёт! А Ленка за него переживала, как не знаю, кто. Любила его очень, понимаешь? Самойлов смотрел на Макса шокированным взглядом: шок этот был не от эмоциональности приятеля, а от того, что может быть с девушкой, если она доверится абы кому. - Это как? - Вот так, Лёш - не знаю, как. Всё, я поехал. - Погоди. Я с тобой. Вдруг с Владимиромм Павловичем смогу поговорить, помочь чем. Максим с другом ехал по пути туда, где он никак не мог ожидать увидеть женщину, которую... любит. Да, он любит её, несмотря на решение, которое ей приходилось принимать. Решение, которое далось Лене совсем не просто при том, что она переживала за Артёма, в это же время Максим начал постепенно ухаживать за ней, при том, что за Артёма кулаки держали все сотрудники ОВД "Щукино". Лена любила Артёма, но... Но её сердце стало вздрагивать и при хорошем отношении к ней Максима: сыграла его жалость к ней или то, что они вместе работали над поимкой стрелявшего в Артёма или оба эти фактора? Что стало причиной? На эти вопросы Максим не спешил искать ответы - он лишь спешил в НИИ имени Склифасовского, где в палате лежала женщина, которую любит ОН, женщина, которая была психологически подавлена. А рядом с ней находился Владимир Павлович. - Ленок. Лен. Дыши, дочь. Ну скажи хоть что-нибудь, родная моя. Но Лена пока только молча пыталась осознать происходящее: она двумя пальцами держала крепкую ладонь своего самого первого и самого главного мужчины в её жизни - родного отца, который не мог смотреть в глаза дочери спокойно - чувствовал, что внутри его кровинки происходит тяжёлая борьба, чувствовал, что женское начало (женская беззащитность и хрупкость) берёт вверх над принципами твёрдого и стойкого человека. - Та-ак, Ленок. Так дело не пойдёт. Тебе надо попить и успокоиться. А Артём... Ну Бог ему судья! Ленок, ну пойми ты: у тебя есть я, Максим, Лёша Жанна, Кеша, Хрулёв, Дуброский. Что нас не убивает, делает нас сильнее! Ленок... После сказанных им слов Владимир Павлович приподнял лежащую на койке дочь до сидячего положения, поддерживал её со спины одной рукой, а другой поил её простой водой, несколько глотков которой помогут Лене справиться и начинать заново жить - ради Максима, ради папы, ради Дубровского, ради себя. Начинать жить счастливо во что бы то ни стало.       Через полтора часа пути Алексей с Максимом были уже в больнице. Охранник на улице разрешил пройти только им, Мухтара он попросил оставить на улице. Ребятам пришлось подчиниться. Они вошли внутрь большого здания и увидели стойку регистратора. - Девушка. Добрый день. Сегодня мы узнали, что наша коллега, Брусникина Елена Владимировна, была доставлена сюда. Скажите: мы можем её сейчас увидеть? - спросил Максим светловолосую женщину. На бейджике её голубо-белого халата было написано: Нина. - Ой, ребятки. Боюсь, у вас не получится с ней поговорить. - Почему? - вместе спросили испуганные Алексей и Максим. - Я сейчас позвоню врачу. Но когда вашу сотрудницу сюда привезли, она была в состоянии сильного стресса, переходящего в нервный срыв. Если бы её отец за руку не держал, пока мы кололи ей успокоительное, вы бы приехали уже на разгром. Девушка очень сильно кричала и плакала. Сейчас она может спать. Либо пытается выслушать Владимира Павловича. - Нина. И всё-таки... Мы хотели бы поговорить с Леной или Владимиром Павловичем. Может, лекарства какие нужно будет подвести? Всё же Нина сдалась и пропустила ребят: она сказала им, на какой этаж им нужно подняться. Коллеги подошли к лестнице, куда им указала Нина (и передала им халаты) и стали подниматься на третий этаж. Поднявшись туда, они стали проходить по коридору в поисках нужной палаты. Лёша обратил внимание на то, что рядом с каждой дверью палаты есть окно, и лоджии либо закрывают вид из этого окна, то есть палату, либо они подняты наверх и видно палату, а соответственно, и пациентов. И пройдя четыре палаты, ребята увидели заветную дверь: там как раз был Владимир Павлович. Максим сразу узнал его, как только вместе с Лёшей посмотрел в окошко. - Вот эта палата! - Макс, а мы вОвремя? - Думаю, да, Лёш. Максим дёрнул ручку двери, и два друга переступили порог от коридора больницы в палату. Владимир Павлович сидел и был растерян: никогда ещё он не видел Лену в таком состоянии, как сегодня. Он просто не узнавал её. И мечтал только об одном: в случае, если Артём захочет с ним когда-то встретиться, Владимир Павлович с ним встретиться, по-мужски расспросит его, правда ли, что он нашёл себе другую, создал с ней семью... Спросит и потребует никогда больше не подходить к Лене.             Владимир Павлович взглотнул и сказал: "Держись, доченька. Всё будет хорошо. Я с тобой". Лена в этот момент не слышала его - она закрыла глаза, и её организм стал восстанавливать моральные и физические силы в процессе наступающего сна. - Владимир Павлович. - Ч-ч-ч. Давайте выйдем в коридор и поговорим, ребятки. - тихо сказал он. Трое мужчин вышли в коридор. И там Максим с Лёшей могли разговаривать погромче. - Здравствуйте,Владимир Павлович. Как Лена? - спросил Максим. Лёша пожал руку генералу в знак приветствия и представился. - Не знаю, ребятки. Её почаще нужно навещать. Разговаривать с ней, но... об Артёме нужно сразу обрывать разговоры и даже не начинать их. Иначе начинается жуткая истерика у Лены, и это страшно. С Леной и психолог будет работать, скоро познакомлюсь с этим человеком. Возможно, он подскажет какие рекомендации, то есть что делать, чтоб таких ситуаций не повторялось, на что настраивать Лену.