***
Конец учебного дня. Аллан дожидался меня у выхода из гимназии, опираясь на огромные тёмные ворота. На мёртвой траве продолжал лежать тонкий слой снега и инея, от чего из под ног постоянно раздавался приятный хруст. Шёл по улице, пряча нос за мягким шарфом. Пар изо рта просачивался и застывал в продрогшем воздухе. Смотрел только на дорогу. — Вроде нулевая температура, а холодно, как в минус пятнадцать. — Бейкер протиснул свои руки мне под куртку и спрятал кончики шарфа за воротником. — Ветер никого щадить не будет, поэтому аккуратнее. — Благодарю, мистер Бейкер. — бросил я, замечая, как на нас смотрели несколько парней, ждущих автомобиль и покуривая сигареты. — Что ж, идём тогда, мистер Роджер. — сказал он шутливо, но настойчиво, будто почувствовал мои опасения. Поправив гулящую челку, я направился в сторону дома, пытаясь игнорировать людей у ворот. — Главное - не переживай, я рядом, — шёпотом проговорил тот, пряча изо всех сил свою улыбку. И я успокоился.***
— Меня всегда восхищала доброта и милость твоей бабушки, круассаны просто чудо! — слегка невнятно воскликнул тот, доедая уже третий по счету круассан, попутно запивая чаем. — Передай ей, что я главный фанат её выпечки, она волшебница. — Обязательно, она точно обрадуется. — сдержал смех, который вызвало ярко синее пятно ягод, испачкавшее нижнюю губу Бейкера и часть подбородка. — Да, я свинья, зато довольная и сытая. — резко заявил Аллан, улавливая мой назойливый взгляд. И правда, вид его был действительно очень счастливым. Как только мы зашли в дом, я всё не мог отвести глаз от его открытой шеи и ключиц, виднеющихся из под расстёгнутой рубашки. Его кожа казалась такой медовой и манящей, что иногда я даже через силу отворачивал голову. Аллан был необычайно красив, и эта красота будила во мне закрытые желания насладиться ею. — Да всё нормально, если еда вкусная, то грех не размазать её по всему лицу. — на столе стояла маленькая стопка бумажных полотенец. Потянулся за одним из них, чтобы вытереть испачкавшегося парня, словно годовалого ребёнка. — Оу, ты уверен? — внезапно спросил Аллан, поймав на весу мою руку с салфеткой. — Что ты имеешь в виду? — озадачено спросил я. — Голубика очень вкусная, а ты так и не притронулся ни к одному круассану. Не хочешь попробовать? Я затупился. Либо это один из самых нелепых намёков на поцелуй, либо он действительно волнуется, что я не поел. Наверное на мгновение я даже вспыхнул, и щеки вновь окрасились в спелый румянец. — Но...я не голоден. — Тогда почему ты всё это время смотришь на меня с таким диким желанием? — и тут меня щелкнуло, словно жук Дерместес атер Де Гир влетел в лоб и с грохотом повалился на землю, оставив меня с сотрясением. — Ох, это так заметно...? —переспросил, точно ощущая, как уменьшается расстояние между нами. — Почему в такие моменты ты не подаешь мне знаков, если стесняешься говорить? — не заметил, как мы перешли на пошлый шёпот. Его тихий рычащий баритон доводил меня до мурашек, заставляя от смущения учащенно дышать. — Я...не привык ещё к тому, что могу позволить себе подобные выходки. В голове до сих пор не укладывается, что я могу делать что-то такое. — разговор трёхдневной давности не внушал мне особых гарантий, потому что натуру скованного скромняги за пару дней невозможно вывести. В моменте я даже корил себя за то, что на словах мы с ним всё выяснили, а как дело доходит до действий, то сразу превращаюсь в замкнутого мальчишку, который не может говорить в гостях. — Хорошо, я тебя раскусил, малыш Роджи. — на лице Аллана вновь скользнул этот хитрый лисий взгляд, когда он узнаёт на пол тома информации больше, чем раньше. Потянув меня за руку, в которой была салфетка, он аккуратно вытер своё испачкавшееся лицо, смотря прямо в глаза. Его прохладные ладони мягко оседали на моей руке, играя, будто марионеткой. Я лишь молча наблюдал за ним, за его пошаговой игрой. - Раз теперь мои губы чистые, могу я одолжить у тебя поцелуй? — сердце бешено стучалось о клетки рёберных сплетений, вырываясь как птица на волю. Его слова так сладко проходили через уши, оседая пудрой ярких впечатлений. Я благодарил Аллана всей душой, что инициативу он брал на себя, оставляя меня закадровым романтиком. — Французский ? — прошептал я. — Самое время. И губы воспламенились, когда весь спектр нервных окончаний перенесся на кожу шеи, где легла его ладонь, и губы. Пряный, жадный поцелуй проникал всё глубже, сплетаясь змеями, когда наши языки обволакивали друг друга. Этот дурман охватывал с головы до ног, наполняя дом пьянящей атмосферой, побуждающей на грехи тела. Мы оба встали, не разорвав поцелуй, и незаметно переместились на гостиничную софу. Аллан навис сверху и мягко уложил меня на подушки, всё так же продолжая ненасытно целовать. Его руки плавно исследовали моё тело, блуждая под тонкой тканью рубашки, которая бесстыдно распахнулась. По груди пробежалась дрожь, когда его ладони скользнули за спину, алчно сжимая мою кожу. Я весь горел и мог в любой момент оголить свой сбившийся голос, который подскакивал на каждом вздохе. С безграничным увлечением он потянул ладонь ниже, остановив её у живота. Внутри всё кипело и искрило, не давая мне забыться хотя бы на секунду. Изредка приоткрывая закатывающиеся глаза, тонувшие в блаженстве, я видел всю его похоть, которую он сдерживает цепями. Я мог чувствовать, как он желает меня, впитывает запах тела и проникает под кожу, растворяясь на мне снегом. И в момент, когда наши губы разомкнулись, я не сдержался. Стон был настолько лакомым, от чего Бейкер уставился прямо на меня. В его взгляде читалось такое потрясённое удивление, смешанное с возбуждением, от чего зрачки сверкнули, как у хищника. И он накинулся на меня с новой жадностью, волной, что отступила далеко от берега, превращаясь в бедственное цунами. Поцелуи сыпались по шее, доходя до груди и спускаясь ниже. Внизу всё гудело и пульсировало, а я то и делал, что вцепился в его волосы и умоляюще постанывал, запрокинув назад голову. — Прошу, Аллан... давай поднимемся ко мне в комнату. — пытался говорить изо всех сил, но язык подворачивался. Ничего не ответив, тот подымается и рывком подтягивает меня к себе, держа на руках и продолжая целовать грудь, обводя языком ореолы. От неожиданности я скрещиваю на нём ноги и вцепляюсь в шею, дабы тот не ударил меня головой о потолок у лестницы. Как только дверь в мою комнату со скрипом открылась, Аллан кладёт меня на кровать и расстегивает ширинку брюк. Я был готов закончить прямо сейчас, постыдно испачкав бельё, но сдерживался как только мог. Его длинные пальцы обводили каждый сантиметр, прятавшийся за тонкой тканью, каждый чертов дюйм, готовый лопнуть в любой момент. Он целовал его сквозь едва осязаемое препятствие в виде трусов, точно чувствуя, как он набух. Я был уверен, что Бейкер ляжет рядом и мы продолжим, но он решил подарить мне более интимные ощущения, пододвинув меня на край кровати и встав на колени. Его разбалованный язык дотронулся до раскалённой кожи, заставив меня выпустить предпоследние силы, которые я сдерживал. Влажные, склизкие движения окутывали весь низ и моё тело немело, а пальцы ног в судорогах вытягивались вперёд. Я держал того за волосы и всё повторял: — Боже...Аллан...Аллан Я даже не мог понять, что именно происходит, но это было так чертовски приятно, что я будто терял сознание. Мокрые причмокивания оглушали, каждый миг напоминая, что он делает со мной, какое удовольствие приносят мне его губы и язык. И я заканчиваю. Эти ощущения были настолько новыми и сильными, от чего я не мог молчать. Мой голос дрожал и я податливо придерживал Аллана за затылок, чувствуя, как пульсируют мышцы паха. Мне было хорошо, настолько хорошо, что кружилась голова. Но как только я понял, что тот может подавиться, сразу расслабил руку и потянул того к себе. — Аллан, всё в порядке? Прости, я... Не успев отдышаться, я вновь теряю дыхание, когда тот сглотнул всю ту белковую массу и улыбнулся, глядя мне в глаза. Я был потрясён и взволнован, от чего совершенно не мог говорить. Я смотрел на его довольное лицо с широко распахнутыми глазами и молчал. — Не могу поверить, что я сумел сдержаться, слыша такие сладкие стоны...— устало промурчал тот, откидываясь спиной о кровать. — Зачем ты... — Я хотел доставить как можно больше удовольствия, и я это сделал, сахарок. — его сбившееся дыхание рассекало не прогретый воздух. С пола послышался смешок. — Это прозвище тебе действительно подходит. Закрыв лицо подушкой, я упал спиной на кровать, проклиная всю его прямолинейность, которая сводила меня с ума. Вот черт.