Melanie Martinez — Soap
Янь Фэй — выдающийся консультант по юридическим вопросам Ли Юэ. Янь Фэй — сильная духом девушка, хрупкая на вид, с таким же большим самомнением, как и книга о законодательстве, особенно последний том с её собственными корректировками, на которые Нин Гуан лишь учтиво улыбалась, наверняка жаждая поставить миловидного консультанта на своё место, да только зацепиться было не за что. Янь Фэй, жившая в постоянной работе, искренне получая от неё удовольствие и вполне пригодную прибыль, её вполне можно было бы сравнить с богачкой, только в отличие от них, как сама считала девушка, у неё хотя бы есть занятие и любимое дело, вследствие чего она не может просто сидеть, окружённая морой, пить чай и уныло смотреть вдаль. Янь Фэй — такая прекрасная и улыбающаяся, знающая так много и не стесняющаяся своими знаниями пользоваться. И именно сейчас эта самая Янь Фэй, нагло улыбаясь, объясняет миллелитам, что они, мягко говоря, не правы в своих претензиях к ходячей проблеме из ритуального бюро. Вот есть у человека терпение и понимание, а у Ху Тао нет ничего из этого, она, даже будучи молодой девушкой, не утратила своего игривого детского характера, со страстью, свойственной бушующему пламени, рекламируя свои услуги каждому встречному. Раньше ей за это выговоры просто делали, да накладывали штраф за беспорядки, вызванными среди жителей, которые с презрением смотрят на хозяйку ритуального бюро, стискивая с противным скрипом зубы, стоит только наткнуться на её искреннюю и счастливую улыбку, за которой прячется понимание, свойственное адептам сквозь призму бессмертия. Ху Тао не держит зла на людей, ведь именно она и будет заботиться об их последнем и величайшем празднике — похоронах. Эта девушка не сидела на месте, пугала всех лишь потому, что это весело и забавно. Ху Тао всегда говорила:Безделье хуже смерти. Мне срочно нужно найти какое-нибудь занятие.
И это были не просто слова, бросаемые поэтессой мрачных переулков. Это была чистая правда для такого человека, как игривая и яркая Тао. Можно даже сказать, что девиз по жизни, сопровождающий её до последнего вздоха. — Скажите мне, она разве напала на кого-то? Применяла физическую силу? — Н-нет, но… — Но на неё жалуются, я знаю, — кивает адепт, для наглядности заглядывая в небольшой справочник-шпаргалку по законодательству Ли Юэ. — Но законом это не запрещено. Что-то не припомню таких оговорок, что человек, занимающийся своим делом, должен считаться преступником. — Но госпожа Янь Фэй, постоянно лезть к людям с темами о смерти! Они совершенно не слушают и не понимают. Янь Фэй натыкается на лукавый взгляд Ху Тао, которая всё также понятливо улыбается, тыкая указательным пальцем в остриё направленного на неё копья. Ху Тао забавляют случаи, когда с криками, не менее чем её реклама возбуждают беспокойство жителей гавани, бросаются на неё миллелиты, с незапамятных времён даже не боятся в её сторону наставлять оружие. Она просто отличается от других, выполняет свою работу постоянно рекламируя услуги своего бюро, она ведь не хватает каждого встречного за руку, не нарушает чужого личного пространства и, в конце концов, не Ху Тао виновата в том, что люди боятся смерти. Когда люди идут с интимными проблемами к доктору, они же готовы себя пересилить и рассказать в чём проблема их страхов и беспокойства, а с работой Ху Тао немного иначе, хотя, признаться честно, Янь Фэй её не замечала. Это всего лишь бизнес с творческим подходом, на который способна только нынешняя девчушка Тао. Стал бы простой гробовщик беспокоиться о том, какие цветы преподнести покойнику в гроб? Нет, он бы выбрал на свой вкус и цвет. Ху Тао же узнаёт такие мелочи при жизни и находит способы сохранить любую мелочь, чтобы в момент похорон она была в своём лучшем виде, как хотел бы усопший. Она исполняет желания жизни на процессии смерти, провожает на другую сторону испуганные после смерти души и помогает покойникам, блуждающим по земле, вернуться туда, где теперь им и место. Люди, будучи живыми, таких тонкостей не понимают, но Ху Тао и не стремится объяснять. Как она однажды ей сказала:Зачем? Тогда они будут жить в постоянном страхе, мне же не это надо. Пусть считают меня чудачкой, пусть ругают и прогоняют, если им хватит смелости. Но я буду приходить, рекламировать, запугивать и смеяться, потому что так они запомнят, что я есть. И их родственники обязательно придут ко мне, когда кто-то из таких людей умрёт. А я улыбнусь и проведу похороны в лучшем свете как могу, последний великий праздник всё-таки.
Янь Фэй вздыхает, хватая Ху Тао за руку, заставляя встать за своей спиной. Напыщенные стражи порядка уже её достали, ну как можно быть такими тупоголовыми? Они ведь не нападают на приезжающих торговцев, зазывающих к себе покупателей самой настоящей ложью, регламентируя свои товары как высшего качества, что стоит ещё под шибко большим вопросом. — Я бы хотела обговорить вопрос, касающийся госпожи Тао персонально с ней, а затем и с Нин Гуан. Думаю, раз вы ставите вопрос таким образом, то нам стоит проверить законодательство Ли Юэ. На сегодня я обещаю, что моя персональная клиентка никого не побеспокоит, от вас же прошу передать Воле Небес своё послание, — девушка протягивает миллелиту небольшой конверт и тот, поначалу растерявшись, не сразу взял его в ладонь. — Эт-то… Госпожа Янь Фэй… — Я всё сказала. Арестовывать её вы не имеете права, решили поспорить с мастером по юридическим вопросам? — Никак нет! — Вот и брысь, с глаз долой. Чем раньше доставите письмо, тем лучше. А ты, — Янь Фэй повернулась к Ху Тао, та лишь игриво помахала ей ладонью, словно бы вообще была не причём. Ну как можно быть такой безответственной, пронеслось в мыслях адепта. — За мной. — Это так весело, Фэй! Спасибо, снова меня спасла. — Ты… ты… У Янь Фэй редко когда дёргается глаз и она вообще редко злится, но сейчас, вот признаться честно, ей хотелось ударить эту чудачку. Но она не могла. — Ты невыносима. — Да брось, что бы они мне сделали? Ну подумаешь, штраф заставят выплатить. — Они не имеют право взимать с тебя штраф за твою рабочую деятельность, сколько раз я тебе это говорила? Девушки заходят в дом, где пахнет приятными благовониями с ароматом кофе, над окном рабочего кабинета Янь Фэй висит украшенный весенними цветами стеклянный колокольчик, игриво звенящий при дуновении даже лёгкого ветерка. — Ты слишком напряжена в последнее время, малышка, — Тао по-хозяйски рыщет по шкафчикам, словно надеется отыскать среди кип бумаг, договоров и книг что-то не относящееся к работе адепта. Янь Фэй же, устало выдыхая, усаживается в своё кресло, принимаясь что-то считать и вычислять. — Я с твоего бюро сдеру несколько сотен тысяч за свои услуги, Нин Гуан мне всю плешь проела, соглашаясь на выходки своих людей закрывать глаза за кругленькую сумму. — Но у меня же персональная скидка! Тон девушки кажется наигранно возмущённым, хотя в диковинных алых глазах Фэй всё же замечает промелькнувшую искорку испуга. — Я аннулирую эту скидку, нервы мои не железные. — Жестоко, такое обращение слишком жестоко, — Тао со звоном ставит на стол бутылку вина, украшенную позолоченными узорами из особой краски, которая со временем не осыпалась, хотя лет десять уже стоит и ловит на себя пыль в старенькой тумбочке около книжного шкафа. — Убери. — Да брось, тебе надо расслабиться. Согласись, что чай и кофе так тебе настроение не поднимут как бокальчик дорогого вина, откуда, ты говоришь, оно у тебя?.. — Из Фонтейна, когда я ездила туда по делам изучения законодательства Тейвата. Какой-то коллега подарил, когда на практике удалось решить одно дельце. — О, так ты принимаешь взятки? — Не неси чепухи! Но выпить по бокальчику Янь Фэй всё же соглашается. Не понимала она, как у Ху Тао так получалось на неё влиять, но каким-то образом получалось. Может быть, и правда стоило расслабиться, дела в последнее время не ладились. На улице постепенно смеркалось, вечерняя прохлада, и лёгкие пения волн вдалеке гавани расслабляли разум, лёгкая улыбка коснулась уставших персиковых губ адепта и она перевела взгляд на Ху Тао, которая сняла свой чёрный плащ, чувствуя прилив жара к крови. Хозяйка ритуального бюро сидела в мягком кресле напротив, в одном лишь топике и своих излюбленных шортах, свою драгоценную шляпу девушка вертела на указательном пальце, словно размышляя, чем бы можно было её ещё украсить. У Ху Тао губы не такие, как у Янь Фэй. Слегка суховаты, с оттенком кофе, что отпечатался на устах словно естественная помада, пылающих искрами пламени взгляд, от которого, кажется, даже ресницы девушки светятся, а если прищуриться, то мысли нарисуют ещё и малюсеньких светлячков вокруг них. У Ху Тао необычные волосы. Девушки в её возрасте уже пользуются парфюмом, но самой Тао это было не нужно. Её длинные волосы пахли жжёной корицей и цветущей вишней, они всегда так пахли, а на ощупь были чертовски мягкими, наверное, это из-за воды, которую Тао использовала в своих вечерних ваннах по рецептам собственных поколений. Ху Тао такая таинственная и чертовски весёлая. Глядя на неё Янь Фэй готова глупо улыбаться, что в принципе и делает, поддавшись ударившему в голову вину. — Я говорила тебе, что тону в твоих глазах? Губы Тао трогает игривая улыбка, словно она ждала, когда Янь Фэй скажет нечто подобное. — Нет, ни разу. — О, да брось… — Я шучу, дорогая, — обычно голос Тао пропитан притворством окружающего её таинственного веселья, но сейчас, это сладкое «дорогая» звучит так нежно, что колени начинают дрожать. Щёк касается лёгкий румянец цвета семян граната и Янь Фэй не знает, куда устремить свой взгляд, лишь бы не смотреть на эту пылающую бабочку с игривыми, пылающими глазами. — Ты очень мило смущаешься. — Архонты помилуйте, ты слишком невыносима… — Да брось, Фэй, — Ху Тао поднимается со своего места, плавно двигаясь по комнате словно бы в танце под мелодию, раздающуюся лишь в её голове. Но для Янь Фэй это было даже без музыки красивое зрелище, эта чертовка и без музыки может заворожить. Она всегда завораживает. Янь Фэй кажется, что не зря Ху Тао получила глаз бога. Наверняка божество, обратившее на эту девушку свой взор и благословение, было как-то связано с миром мёртвых, такое же игривое, с соблазнительной улыбкой и чарующими движениями, в глазах которого полыхают огни. — Эй, — Тао подходит слишком близко, плавно устраивая свою ладонь на подбородке девушки. — Не отворачивайся от меня. Губы у Тао и правда сухие, с привкусом кофе, горячие. Соприкасаясь с устами адепта, Янь Фэй невольно вздрогнула. Губы Ху Тао были жгучими, но нежными, заставляющими пылать изнутри. Янь Фэй невольно задумалась, позволяя губам Тао смаковать её собственные, нежно сминать, раздвигая влажным юрким язычком, прося разрешения впустить и углубить поцелуй, что Фэй и позволяет делать, никак девушке не препятствуя.Вы, госпожа Янь Фэй, станете настоящей роковой женщиной!
Это ей сказал однажды один из клиентов. И, о, архонты! Это её-то стоит называть роковой женщиной? Да её всю колотило от волнения, словно молодую девицу, а ведь они с Ху Тао уже давно в таких отношениях! И каждый раз был как первый, один только нежный, но пылкий поцелуй, жаркий танец языков, всё это каждый раз сводило с ума. Тао уютно устроилась на чужих бёдрах, руками охватывая милое личико с нежной кожей, поглаживая щёки и скулы, опаляя её жаром своего тела и холодом множества колец, украшающих утончённые пальцы проводницы душ. У Ху Тао странный контраст. Она горячая, пылкая, полностью невыносимая, но в то же время, словно тёмная сторона луны, такая прохладная. Это создаёт невообразимый контраст, заставляющий сердце замереть в ожидании того, что будет дальше. Тао раздевается первая, избавляет себя от верха, а затем, помогает Янь Фэй с верхней частью её стандартной одежды, которую вечно было тяжело снимать и Фэй благодарила архонтов за то, что у Тао есть терпение и она никогда не смела рвать одежду своего персонального юридического специалиста. — Т-тао…! Ах! Первый стон срывается с её губ когда, игриво подмигнув, Ху Тао поддалась вперёд, позволяя их грудям соприкоснуться бусинками набухших от прилива возбуждения сосков, заставляя Янь Фэй неловко задрожать, ну почему каждый раз это так смущает? Она не знала. Быть может всё дело было в Ху Тао, которая была игривой словно кошка и манящей, словно драгоценность для похитителя. На её фоне любые действия были смущающими, румянец на щеках адепта стал более насыщенным. Шаловливые пальчики Тао проникли под ткань нижней части одежды, под нижнее бельё, подушечками пальцев как-то «щекотливо» пробегаясь по клитору, призывая поскорее снять ненужную и излишнюю в данной ситуации одежду. Ху Тао на краткое время встаёт, позволяя расправиться с остатками одежды самой Янь Фэй, пока же девушка смущённо лишает себя одежды, оголяя манящие стройные бёдра, хозяйка ритуального бюро проверяет, закрыта ли дверь в кабинет. Им ведь ни к чему свидетели, верно? Проверив замок, она возвращается, на ходу призывно виляя бёдрами, позволяя своим шортам вместе с трусиками оказаться на полу. — Любовь моя — только что ушедшее лето, То бурный ливень незаживающей памяти… Янь Фэй хочет спрятаться. Этот ласковый шёпот, посвящающий ей в такой момент стихи. Ху Тао невыносима, совершенно невыносима. Но так притягательна, что ей хочется слышать стихи о себе почаще. — Сядь обратно, дорогая, — взгляд Ху Тао пожирает с ласковой осторожностью, скользя по обнажённой коже, Тао похожа на кошку. Облизывающуюся на лучшее на свете лакомство кошку. Жар её обнаженной кожи, столь манящая близость и сводящий с ума запах привычной корицы вдруг дал понять, что усталость смогла сама собой исчезнуть, а привкус вина на губах с горчинкой вжившегося в кожицу уст кофе разбавлял атмосферу умопомрачительным амбре. Янь Фэй терялась в столь умелых поцелуях и нежных объятиях. — Ты всегда так мило дрожишь в руках моих, Словно хрупкая птица, в ладони угодившая. Манера говорить стихами такая пьянящая, с нею никакое вино не сравнится. — Тао… — Что клеткой стать готовы те чувства, в которые вместе мы залетим, — обжигая своим дыханием персиково-молочную, такую излюбленно-нежную и ею одной обожаемую кожу прошептала поэтесса. Её губы ласково коснулись шеи, вызвав у Янь Фэй судорожный выдох. — Вечность готова целовать твоё тело. Янь Фэй выдохнула. Губы Тао приникли к шее увереннее, её ладони погладили стройную талию, пересчитали рёбра, подобрались к упругим обнаженным полушариям ягодиц, но остановились и сменили направление чуть в другую сторону. Стоило пальцам, на которых поблёскивали кольца, коснуться мягких бёдер, как Янь Фэй испуганно вздрогнула, в тот же миг, словно набравшись уверенности, поддалась на встречу, неловко прикасаясь к полыхающей пламенем коже, желая тоже поласкать тело своей партнёрши. — А-ах… — Фэй не сдержалась, алчущие любимые губы на шее сменились зубами, оставляя россыпь страстных пятен, расцветающих как звёзды на полотне ночного неба, только алые и на полотне нежной молочно-персиковой кожи, до жути возбуждающее зрелище, заставляющее хозяйку ритуального бюро хищно облизнуться, пока её ловкие пальцы одной руки плавно нырнули между ног. —…Тао…. Тао… —Ты уже такая мокрая для меня, дорогая, — знойно прошептала Ху Тао, лаская скопление густой влаги со смущающими Фэй чавкающими звуками, а после, игривая чертовка слизывала её языком с пальцев, так, чтобы адепт всё видела. — А ещё такая вкусная… Хочу ещё. — Н-не говори таких смущающих вещей… — Солнце моё, очей моих свет, не вороти свой взор от правды, что хранит в себе обет… Янь Фэй слабо застонала, когда девушка плавно прижалась к ней, чтобы страстно поцеловать. Ловкие руки успевали быть в разных местах сразу, хотя, в головокружительном поцелуе Янь Фэй не могла точно понять, даже то, где и в какой плоскости она находилась. Ху Тао была резвая и быстрая, ласкала везде и сразу, не давая точно сосредоточиться на ощущениях чего-то определённого, такова уж была её страстная натура. Стоило закрыть глаза и отдаться страстному напору юркого языка, игривых укусов, ласковых поцелуев, что следовали за ними, шарящим по телу прикосновениям, как тело будто обдало со всех сторон волной живительного жара. Быть может, силы их резонировали, ведь обе девушки обладали глазом бога с элементом пиро, опасным для других жаром, что пробирал до костей, заставлял дрожать и извиваться в этих умелых пылких руках, от которых шёл лёгкий, словно бы угрожающий холодок металлических колец. Странно, но они никогда у Ху Тао не нагревались, какой бы горячей она не была во всех смыслах данного слова. Очередной поцелуй словно бы выбил весь воздух из лёгких, отзываясь в районе солнечного сплетения живительным теплом. Руки против воли сцепились на чужой талии и Ху Тао игриво мурлыкнула, обхватив губами затвердевший ореол соска на правой груди, одновременно с этим двинув бёдрами навстречу чужим, порождая приятное трение и вырывая из вздымающейся груди хриплый стон. Кресло позволяло и Фэй раздвинула ноги сильнее, позволяя истекающей от возбуждения Тао прижаться своим клитором к её собственному, вызывая у обеих сладкий стон, раздавшийся как один в унисон. Янь Фэй сжимала талию Тао сильнее, а та, полностью войдя в кураж, медленно двигала своими бёдрами, приятно потираясь о свою возлюбленную, смешивая прозрачные соки их несдержанного либидо в единый коктейль. Всё происходило словно в тумане. Это ощущение ласк без рук и губ, этот пылкий взгляд полный нежности и чего-то на подобие вожделения, умелые руки, смыкающиеся в замок на её шее, собственное проснувшееся чувство собственности, заставляющее вжимать пальцы на талии девушки сильнее, задыхаться в стонах от того, как она то ускоряла темп снося голову, то замедлялась, хныча ей в плечо от неимоверного желания кончить вместе, у Ху Тао это было что-то вроде личного негласного правила. Тао вновь обожгла своим дыханием бархатную кожу, оставила очередной поцелуй на ключицах, после чего, плавно переместив свои ладони поверх тех, что сжимали её талию, она ласково улыбнулась с судорожным вздохом поднимаясь с излюбленных бёдер, усаживаясь перед девушкой на колени, ощущая приятный бархат ковра, ласкающий её колени. Словно жаждая увидеть реакцию, Ху Тао, извиваясь змеёй, сначала легонько поцеловала внутреннюю сторону бедра своей возлюбленной, цепочкой поцелуев постепенно поднимаясь к пылающему и жаждущему внимания месту своими губами, с наслаждением отмечая как смущённый взгляд неотрывно следил за её движениями. — Смотри, — выпрямившись, Тао скользнула своей рукой по собственному животу, пальчиками пробегаясь чуть ниже, скользя меж бёдер прямиком внутрь себя самой с судорожным вздохом, который вскоре сменился протяжным стоном. Девушка ласкала себя пальцами, теперь и на её щеках расцвели краски румянца, а Фэй смотрела как завороженная, пока Тао, продолжая саму себя ласкать и потрахивать пальцами, прогнулась в пояснице, свободной рукой вжимаясь в бедро девушки, чтобы не потерять равновесия. — Я такая развратная персонально для тебя. — Е-ещё бы… ты ведь моя…а-а-ах! Стон, сорвавшийся с губ не позволил Фэй закончить предложение, излюбленные пылкие губы накрыли подрагивающий клитор, вбирая в себя и игриво посасывая, юрким язычком задевая сразу все нервные клетки, заставляя утопать в экстазе и дрожи собственного тела. Тао с наслаждением смаковала вкус их смешавшихся от недавней шалости любовных соков, пошло причмокивала губами, проходясь языком по половым горящим в жажде наслаждения губам. — Ты такая сногшибательная… Фэй… У Ху Тао довольно умелый язычок. Она проникала внутрь Фэй, с приглушёнными стонами лаская внутренние стенки влагалища, иногда прерывалась на игры с клитором, гоняя девушку то на вершину блаженства, то на мучительную жажду продолжения ласк, перед глазами всё плыло, а жар, исходящий от их тел, бушевал не хуже разъярённого пламени в порыве пожара. Кончили они вместе, содрогаясь от экстаза, чувствуя как под кожей что-то нервно дёргается, а сердце болезненно сжимается. Янь Фэй откидывается на спинку кресла, тяжело дыша, а Тао, отстраняясь от бёдер своей девушки, наматывает указательным пальцем прозрачную ниточку чужого любовного сока, слизывая её с хриплым смехом. — Как всегда, такая вкусная… — Не говори таких смущающих вещей! — Да ладно тебе, — Тао целует девушку в бедро и осторожно поднимается на ноги, держать дрожащей рукой за край стола. — Пойдём на диванчик полежим? После такого мы обязаны утонуть в объятиях друг друга. — Иди, я тоже подойду… когда встать смогу. — Хорошо, дорогая. И снова это ласковое обращение, заставляющее сердце трепетать. Ху Тао, совершенно не стесняясь своей наготы, заваливается на диванчик, со смехом выдыхая. Она обожала так расслабляться с Янь Фэй, ощущая в теле затем приятную негу, разливающуюся с головы до пят в крови кипящих чувств. — Кстати, Фэй. — Ну что ещё? — Так у меня будет персональная скидка? — Тебе повезло, что я люблю тебя. — Я знаю, дорогая, — Тао улыбается, поднимая взгляд к потолку, сложив руки под своей головой. В голове вертелось столько мыслей, что невольно хотелось вновь завалить Фэй своими любовными стихами и воспеваниями. — Я знаю. Янь Фэй — выдающийся консультант по юридическим вопросам Ли Юэ. Янь Фэй — сильная духом девушка, хрупкая на вид, с таким же большим самомнением, как и книга о законодательстве. Янь Фэй, влюблённая в хозяйку ритуального бюро, которая не давала ей спокойно жить, привлекая тем самым ещё больше. Хозяйка ритуального бюро, свободолюбивая, отнюдь не глупая Ху Тао, во взгляде которой больше мудрости, чем озорства и смеха больше, чем серьёзности. Ху Тао — чудачка из Ли Юэ, не боящаяся ничего, кроме скуки. Ху Тао — невероятной красоты пламя в человеческом теле, которое позаботится о тебе после смерти и выполнит любую просьбу, которая при жизни могла бы заставить тебя улыбнуться. Ху Тао — таинственная и манящая, чарующая и завораживающая словно танец сгорающих в пламени бабочек.