***
Итак, третьего декабря я щурил глаза на лекции по Американской истории, изо всех сил стараясь держать их открытыми. Каждую минуту я проверял время на дисплее телефона и мечтал лишь о свежесваренном кофе на темной обжарке из «Старбакса». Хотя даже обычный латте из университетского кафетерия сейчас был бы очень кстати. Мне безумно хотелось спать. Усугублял ситуацию профессор Фаттингтон, который делал эту лекцию еще более скучной, чем она есть на самом деле. Американская история — моя ахиллесова пята в сфере образования. И если не брать ее в расчет, то я, можно сказать, почти отличник. Рядом сидел Люк Скайуокер(1), мой лучший друг. Вернее Люк Чейз, но мы с ним оба поклонники «Звездных войн», так что не дать ему это прозвище было бы великим упущением. Люк с интересом слушал профессора, даже забывая записывать лекцию. Что было очень странным, учитывая то, что мы никогда особо не старались. Да, несмотря на это, я почти отличник. А, может, я непризнанный гений? Усмехнувшись своим дурацким мыслям, я снова уткнулся в телефон. Открыв Фейсбук, я увидел сообщение от Элисон. Она прислала картинку с рождественской кошкой. Я закатил глаза. Ей что ли совсем на уроках скучно? Вообще с Элисон у нас странные отношения. Она младше меня почти на пять лет, но почему-то считает меня лучшим другом, не смотря на мои вечные приколы и смешки. Наши мамы — подруги, поэтому тут хочешь-не хочешь, а изображать старшего брата приходится. Правда, порой я ее просто не перевариваю: Элисон частенько любит вырубать мозг, когда он ей необходим. Свернув Фейсбук, я снова посмотрел на часы, и они показывали уже без пяти двенадцать. Наконец-то. После самой длинной лекции в моей жизни мы с Люком зашли в открытые двери кафетерия, как в Чистилище. Здесь была наша зона: отстойный кофе и не менее отстойная еда. Но несмотря на это, нам нравилось проводить здесь свободное время. Наверное, потому, что кафетерий был единственным местом, где не висела напряженная атмосфера проваленных зачетов и неисправленных оценок. Это был островок спокойствия среди океана студенческого отчаяния. Мы взяли по кофе и направились к нашему столику возле окна, за которым уже сидела Кэтти Джейкобсон. Она жевала салат из листьев и уже была чем-то недовольна. Кэтти — третий и последний член нашей банды. У нее длинные черные волосы с фиолетовой прядью, неиссякаемые амбиции и колоссальный запас энергии. Кэтти — президент студенческого совета, ярая феминистка и вегетарианка. А еще она девушка Люка. И я до сих пор не могу понять, как такая супер-ответственная и умная девчонка могла связаться с нами, ведь мы полные разгильдяи и на общественную работу нам пофиг. Но мы вместе с первого курса, и, если честно, наша дружба — это моя самая большая удача в жизни. Просто я не слишком открыт и общителен, поэтому Люк и Кэтти — это все, что у меня есть. — Привет! — в один голос произнесли мы и засмеялись. Мы с Люком заняли два свободных стула, и я, наконец, сделал первый глоток самого помойного, но такого необходимого кофе. Теперь можно существовать. — Какие новости, Кэтт-с? — спросил Люк, когда они закончили обниматься. — Так себе, — вздохнула Кэтти. — Собрание студсовета опять приходится переносить. У всех какие-то отговорки, лишь бы улизнуть домой пораньше. — Снобы среди снобов, — засмеялся Люк, несмотря на укоризненный взгляд своей девушки. — А что такое? — я уже окончательно проснулся. — Я просто вчера весь вечер составляла план собрания. Нужно ведь все успеть до зимнего бала. — Стоп, что? — Люк изогнул бровь. — Я не ослышался? Ты сказала «зимний бал»? Кэтти обреченно вздохнула. — Кэтти, какого хрена? Почему ты должна за всех отдуваться? — возмущался он. — Ну что я могу? Патрик Ченг заболел, и меня выдвинули вместо него. — Патрик Ченг — бесполезный кусок дерьма! — не выдержал Люк. — Все знают, чем он заработал место в студсовете. Ты реально думала, что он будет готовить зимний бал? Боже, Кэтти, проснись уже! Я слушал их перепалку и, наконец, осмелился задать самый тупой вопрос. — У нас будет бал? Друзья посмотрели на меня, как на инопланетянина, и в один голос ответили «да». — Кажется, проснуться здесь надо кому-то другому, — усмехнулась Кэтти. Мне стало неловко. Я знаю, что я фиговый друг. Я пропускал мимо ушей все, что говорила Кэтти по поводу зимнего бала. И это не потому, что меня совсем не интересовали танцы и прочие развлечения, а потому, что я действительно плохой друг. На самом деле, я ужасный эгоист, и личный комфорт для меня всегда на первом месте. Такой уж я человек. — Это неважно, — снова вмешался Люк. — Я почему-то не удивлен, что ты опять взяла на себя всю работу. И я уверен, что Патрик вовсе не болеет, а сидит сейчас у кого-нибудь в подвале, пьет пиво и смотрит бейсбольный матч по телику. А все потому, что папочка из деканата его отмажет! — Тише, на нас уже оборачиваются, — в полголоса сказала Кэтти. Она понимала, что Люк прав, но она, правда, ничего не могла сделать. Отказаться от обязанностей в студсовете, означает — вылететь из него. А Кэтти не может жить без своего актива. — Все, я больше ничего не скажу, — Люк устало поднял руки и переключился на свой уже остывший кофе. — Я думаю, у тебя все получится, — улыбнулся я. Видите, я стараюсь быть хорошим другом. Даже несмотря на свой дебильный характер. — Спасибо, — улыбнулась Кэтти. — Вы же поможете мне? Люк что-то пробурчал, но Кэтти чмокнула его в щеку, и, кажется, он смягчился. — А есть хорошие новости? — сменил тему Люк. Кэтти хмыкнула и на секунду задумалась. — Тодд устраивает сегодня вечеринку. — Вот! С этого и надо было начинать, — засмеялся Люк. Услышав про вечеринку, я мало обрадовался. И хотя мне нравится тусоваться у Тодда, но в мои сегодняшние планы это никак не входило. Сегодня вечером я хотел бы побыть дома. И потом, «Игра престолов» сама себя не посмотрит. — Джеймс, ты идешь? — спросил меня друг. — Я думал доделать реферат по английскому. Люк закатил глаза. — Что-то мне подсказывает, что «доделать реферат» в твоем понимании — это дописать его на мятом листке за пять минут до сдачи, а все свое время убить на видео-игры. Я грустно усмехнулся. Не прокатило. — Ладно, от тебя ничего не скроешь. — Уже лучше, — довольно подмигнул Люк. Так и проходят наши обеды и все остальные встречи. Мы заказываем кучу еды, которую не можем доесть, пьем из бумажных стаканчиков и без перерыва болтаем ни о чем. Обсуждаем новые фильмы, книги, музыку, своих сокурсников и преподов, погоду и даже систему образования. Мы дружим всего три года, но кажется, что знакомы всю жизнь. И пусть я говорю, что я плохой друг, но за эту парочку я готов держаться не смотря ни на что. После ланча мы с Люком вернулись на историю. По вторникам у нас полностью совпадало расписание, поэтому я мог ворчать весь день, благо есть, кому слушать. Люка моя воркотня всегда забавляла. Я еще тот нытик. То кофе не достаточно сладкий, то суп пересолен — много чего, на что у меня есть особое мнение. Мне двадцать один, но в душе я дедуля. Когда профессор Фаттингтон снова начал самую скучную лекцию в мире, Люк не торопился записывать под его диктовку. Вместо этого он достал совершенно постороннюю книгу. — Негодник, — тихо усмехнулся я. Люк подмигнул мне и раскрыл книгу на том месте, где была закладка в виде кассового чека из Макдоналдса. Я понял, что сегодня немого чата на полях тетради у нас не будет, поэтому оставил друга наедине с его чтивом. Люк почти неделю таскается с этой книгой, видимо, стоит того. Я все-таки не выдержал пятиминутного молчания и спросил его. — Что это? — кивнул я на черную обложку. — Ты серьезно? — Люк поднял на меня глаза. — Да, вполне. — У нас половина универа о ней гудит, а ты, как всегда не в курсе. — Так просвети неуча, — усмехнулся я. — О Боже! Люк закатил глаза и закрыл книгу, показав мне обложку. Я успел прочитать название — «Норвежский лес»(2), а вот автор мне уже был известен. — Такую знаю, только я не читал, — сказал я. — Тебе, наверное, не понравится. Я, если честно, сам в шоке, что дочитал до середины, — сообщил приятель. — А что такое? — Ну как… Я ханжа, как выяснилось, — нехотя ответил он. — Что-что? Иногда я чувствую себя таким тупицей, что страшно становится. — Если бы персонажи столько не трахались, было бы очень даже, — твердо сказал Люк. — Неплохо, — хмыкнул я. На самом деле, я выяснил, что очень смущаюсь, когда в книге попадается постельная сцена. Одно дело, когда в фильме показывают. Там все как-то проще. А в книге рассказывается про каждое действие в таких подробностях, что я не могу это выдержать и пролистываю дальше. Мне говорить-то об этом стыдно, а тут целая книга. Я невольно поежился и решил переключить свое внимание на телефон. Все равно лекция полетала в Тартар с самого начала.***
В семь часов вечера я вышел из дома и по заснеженным дорожкам направился в сторону улицы, где живет Тодд. Тодд Крайслер — один из тех, кого мы считаем «почти своим». Он наш друг, но кроме нас, он дружит чуть ли не со всем универом. Поэтому в ряды нашей банды он не входит. Тодд постарше нас, с пятого курса. А еще он подрабатывает в «Старбаксе», что очень удачно, ведь по четвергам мы можем пить акционные напитки за полцены. Но самое главное, у него огромный дом, приставка и всегда куча еды в холодильнике, и Тодд, как порядочный джентльмен, частенько устраивает тихие посиделки для друзей. Мы называем это «вечеринка», но если сравнивать тусовки в кампусе, то у Тодда они смахивают на светские приемы. Тут никто не шумит, не пьет дешевый алкоголь и не водит девчонок наверх. Тут обсуждают книги, поп-культуру, новинки кино и планы на будущее. Не думайте, что у нас скучно. Это не так. Просто у нас свои развлечения. Уже стемнело и на улице зажглись редкие фонари. Снежинки кружились в их желтом свете, и я был готов смотреть на них вечно. Если честно, зима — это лучшее, что случается с нашим городком. Но несмотря на небольшую численность населения и скучные улицы, я люблю Флинт. Люблю бродить по узким дорожкам, точно зная, что никакая машина меня не собьет. Люблю валяться на лужайке перед нашим домом, когда отец только что подстрижет ее, и она еще пахнет свежестью. Люблю смотреть на прозрачно-голубое небо по утрам, мамины тосты с черничным вареньем и крепкий чай морозными вечерами. Наш местный торговый центр и то, что по пятницам можно арендовать дорожку для боулинга с большой скидкой. А если сказать, что у нас день рождения, то в кафе «Фрэнсис» приносят бесплатный чизкейк. Как-то мы с Люком мечтали, что после диплома вломимся в казино Лас-Вегаса и сорвем джек-пот. Это, конечно, все очень круто, но мне больше по душе моя тихая и скромная жизнь в Мичигане. С однотипными домиками, торговым рядом прямо за институтом и самым вкусным йогуртом из фермерского магазина. Это моя жизнь. Здесь я свой. Я перешел дорогу и остановился возле трехэтажного дома из мраморного кирпича. Странно, но в доме Тодда я чувствую себя Алисой в стране чудес — все обычные вещи кажутся в два раза больше. На подъездной дорожке уже стоял красный «Фордик» Кэтти, а в панорамных окнах то и дело мелькали силуэты. Да, я опаздываю даже на вечеринки. Через пару минут я оказался в темной прихожей, где в меня сразу же прилетел смятый стаканчик из «Таргета». Люк, заметив мое немое возмущение, расхохотался, как ненормальный. — Что за дела? — я развел руки. — Ждите меня, когда взойдет солнце. Я приду на пятый день с востока! Люк процитировал Гэндальфа и снова захохотал. Я закатил глаза. Подумаешь. Я прошел мимо него в гостиную. Обычно на тусовках собирается мало ребят, но сегодня исключение. Я опоздал всего на полчаса, но такое ощущение, что я пришел, когда вечеринка закончилась. На полу валялись смятые стаканчики, недоеденная пицца грустно смотрела на меня с журнального столика, а рядом с ней несколько бутылок с вином и виски. Я с ужасом осознал: тут все пьяные! — Привет, — поздоровался я, приземлившись на диван рядом с Кэтти. Тодд, сидевший на полу, увидев меня, поднял в руке стакан в знак приветствия. — Как дела, Джеймс? — спросил он. Скорее из вежливости, чем его, действительно, волновали мои дела. — Хорошо. Я налью себе чего-нибудь? Тодд махнул рукой на журнальный столик. К моему разочарованию, ничего кроме алкоголя там не оказалось. Я взял банку пива. Странно быть единственным трезвым среди алкашей. Хотя Кэтти приехала сюда на машине, а значит она должна составить мне компанию. Я вернулся на диван и пытался уловить тему разговора. — Так, значит, зимнему балу быть? — спросил Тодд у Кэтти. Он развалился на полу, оперевшись на локти. Рядом стояла ополовиненная бутылка вина, а его взгляд был заметно затуманенным. Его длинные волосы, собранные в хвостик, растрепались, и на лицо то и дело падала прядь. — Не знаю, хорошо это или плохо, но бал состоится, — ответила Кэтти. — Придется тебе искать спутницу, — усмехнулась она. — Великая проблема, — саркастично засмеялся Тодд. — Джеймс со мной пойдет. Правда, пупсик? Я чуть не поперхнулся. Если честно, мне не хотелось сегодня выходить из дома, поэтому настроение было так себе. — Бронируй лимузин, зайка, — ответил я, и все засмеялись. — Тодд, ты такой милый, — сказала какая-то девчонка с противоположного конца гостиной. Она общалась с моим сокурсником в углу, но после нашего диалога, видимо, решила присоединится. Когда она подошла, я сразу заметил на ней серую толстовку «Хард рок кафе», заметил, потому что у меня есть такая же. — Тебе ли не знать, — подмигнул ей Тодд, и девушка уселась на кресло. Откуда-то прибежал Люк. Странно, но после того, как он бросил в меня смятый стакан, я его больше не видел. — О боже, — устало вздохнула Кэтти. — По нему уже клиника плачет. Люк у нас любитель. — Я вообще не пьяный! — заявил он, хотя ноги его не слушались. Люк плюхнулся на диван рядом с нами и решил, что сейчас самое время для культурных бесед. — Я дочитал «Норвежский лес»! — сообщил он, и Тодд сразу обратил на него внимание. — И как? — Ты ее совсем по-другому описывал, — сказал Люк. — Эх, жаль, что тебе не понравилось, — пожал плечами Тодд. — А ты, Джеймс, читал? — Эм, нет, — промямлил я, стесняясь своего невежества. Тодд округлил глаза и воодушевленно поднялся на ноги. — Ты многое потерял, брат! — Неправда, — вставил Люк. — Ой, прекрати. Если Скайуокеру не понравилась книга, не значит, что она теперь в черном листе. — Я читал Мураками, но именно эту — нет, — оправдался я. — Как вы живете?! — засмеялся Тодд. — Это же классика. Япония, весна, цветущая сакура, пустые электрички, свободный дух студенчества. Это же, мать твою, Харуки Мураками! Все читали «Норвежский лес», все подпевали «Битлз». Я лишь растерянно пожал плечами. — У любого спроси! Даже вот… — он обратился к девчонке в моей толстовке. — Эй, Джейн?! Она отвлеклась от телефона. — А? — Ты же читала «Норвежский лес»? Девушка усмехнулась. — Ну если бы пенису главного героя уделяли меньше внимания, поставила бы «десятку». — Нахрен вас, — обреченно вздохнул Тодд. Он снова опустился на пол и залип в телек без звука. Люк и Кэтти смеялись над «пенисом главного героя», а я отправился на кухню, выпить чего-нибудь безалкогольного. Пока вода набиралась в стакан, я пытался придумать причины, чтобы слинять домой. На мое вечное нытье о плохом самочувствии уже давно никто не ведется, поэтому я решил разработать новую тактику. Можно было бы сказать, что кто-то из родителей внезапно плохо себя почувствовал, и мне немедленно нужно явиться домой, но я слишком дорожу предками, чтобы впутывать их в свои авантюры. Не то, чтобы мне было очень скучно, просто я ведь изначально не планировал поход на вечеринку, и к тому же тут почти все пьяные, а я торчу один на пустой кухне. Я уселся на высокий стул за барной стойкой и открыл страницу «Фейсбука» на телефоне. Никто мне не писал. Все, кто должен мне писать, сейчас в соседней комнате, а у Элисон есть своя компания. Но, возможно, это даже и хорошо, потому что порой Элисон пишет мне странные вещи, от которых я просто перестаю спать. Однажды она была на школьной тусовке, напилась энергетиков, а после этого полночи писала мне, что я ее лучший друг, и что она несколько лет любит меня. А весной она сломала ногу и засыпала меня обвинениями, что я не навещал ее в больнице. Я иногда думаю, почему мы вообще общаемся, ведь наша разница в возрасте — пять лет. Для меня это пропасть. К тому же, на секундочку, она несовершеннолетняя. И рыжие веснушчатые девчонки меня никогда не привлекали. Только я допил воду, как резко открылась дверь, и на пороге возникла та самая девчонка в «Хард рок кафе». Я смутился и хотел уже уйти, но она подошла и села на соседний стул. — Ты чего тут? — спросила она. Я немного замялся, не найдя ответа. — Попить зашел. — А я устала от их болтовни, — сказала она и положила голову на столешницу. — Понимаю, — усмехнулся я. — Я вообще сегодня никуда не собирался. — Вот как! Она улыбнулась, и на ее щеках появились ямочки. — Тебя Джейн зовут? — решил уточнить я. — Ага. А я тебя знаю, — самодовольно заявила она. — Откуда? Мне было, реально, интересно. — Ну я же это… С Кэтти дружу. — Тогда ясно, — усмехнулся я. — А я почему-то мало, кого знаю из института, хотя мы много с кем общаемся. — Хах, это точно, — засмеялась Джейн. Я непонимающе изогнул бровь. — Знаешь, что говорит про тебя Кэтти? — Что? — Она говорит так: «мой друг Джеймс постоянно спрашивает: „кто это?“, даже если он с этим человеком будет полгода работать над проектом». Я засмеялся. — Мне стыдно. — С другой стороны, ты, вероятно, чем-то увлечен и не замечаешь людей вокруг, — подметила Джейн. — Э-э-э… Ну если совсем немного, — усмехнулся я. И это была лишь частичка правды. На самом деле, я так переоцениваю компьютерные игры, Интернет и сериалы, что постоянно хожу погруженный в виртуальный мир, не замечая ничего вокруг. Да что уж там, я даже сейчас представляю себя в доспехах и с мечом за плечами, представляя, что выполняю очередной квест. — Хорошо, когда у людей есть увлечения, — сказала Джейн. — Вот Тодд, например, любит книги, но не те, что я. А Кэтти постоянно говорит о студенческом активе. Ну… а Люк пьет. — А вы с Тоддом, типа, вместе? — спросил я, не зная зачем. Джейн рассмеялась. — Он мой сосед. Мы лучшие друзья и никогда даже не целовались, — пояснила она. — Оу, значит, ты тоже тут неподалеку живешь? Дайте мне премию года за самый тупой вопрос. — Наши окна смотрят друг на друга. Это жесть, — снова засмеялась Джейн. — Почему? — Ну Тодд же бабник, а я — невольный наблюдатель. — Вот черт, — поддержал я. — Именно. Джейн слезла со стула. Барная стойка оказалась ей по грудь. Девушка взяла со стола начатую бутылку вина и принесла пару стаканов. Я понял, что к чему, и уже хотел начать сопротивляться, но тут она улыбнулась, и эти ее ямочки на щеках меня остановили. Оружие массового поражения. — Ты совсем не пьешь? — спросила Джейн, наполняя наши бокалы. — Редко. А что? — Когда я взяла в руки бутылку, ты как-то в лице изменился. — Ха-ха, все в порядке. С тобой можно сделать исключение, — улыбнулся я. — Надо же. Какая честь! — засмеялась Джейн. Во мне вдруг проснулся интерес. Захотелось узнать ее, ведь она-то меня знает, а я ее, как и всех прочих, нет. — А что еще говорит обо мне Кэтти? — Что ты сам себе на уме. — Это как? — удивился я. — Ну такой весь загадочный, — засмеялась Джейн. — Кэтти так говорит, потому что знает тебя, но для других ты — закрытая книга. — Что ж, может, стоит ее открыть? — с улыбкой спросил я. — Думаю, стоит, — ответила Джейн и подняла стакан. Мы выпили, и мне стало тепло на душе. Не знаю от чего, просто стало более уютно, чем тогда, когда я вошел сюда. — Ты местная? Я решил сменить тему. Я знал, что если меня не остановить, я могу вечно говорить о себе, о том, как меня все достало и о том, как сильно хочу спать. — Да. Но знаешь, все хотят вырваться в Нью-Йорк или в Европу, но мне и здесь хорошо. Люблю спокойные города. — За спокойные города надо выпить, — засмеялся я, и мы снова ударились о бокалы. — Странно, но я тебя никогда раньше не видел, — признался я. — Странно, — Джейн согласилась. — Странно видеть кого-то каждый день, слушать о нем истории, но познакомиться на случайной вечеринке. — Извини, я, правда, сам у себя на уме. — Ну ничего, мы это уже исправляем, — усмехнулась Джейн. Когда она так усмехается, она похожа на лисицу. — Хорошо. Давай так, — начал я. — Ты расскажешь пять фактов о себе, а потом я о себе. — Окей. Надо подумать. Джейн подняла глаза вверх и через минуту выдала первый факт: — В десять лет я упала с дерева и после этого поняла, что в прошлой жизни я была бабочкой. — Что? Я не выдержал и рассмеялся. — Что такого? Ты сам предложил. — Я думал, будет что-то поинтереснее. — Ну хорошо. Джейн хитро прищурилась, и я точно понял, что в прошлой жизни она была не бабочкой, а лисой. — Когда у меня плохое настроение или я просто устаю, я напеваю мелодию из титров «Звездных войн». — Хм, уже лучше. — Джон Уильямс(3) — гений, что тут сказать, — подметила она, и я был полностью солидарен. — Значит, «Звездные войны»? — О да, — с наслаждением протянула Джейн. — Никогда не встречал девчонку, которая бы… — Ну и льстец! — она меня тут же перебила. — Давай теперь послушаем твои факты. — Ох, это сложно, — растерялся я. — Давай! Вспоминай! Я на минуту задумался. — Ну… я постоянно опаздываю, никого не знаю, моя любимая группа — «The neighbourhood»(4), обожаю «Звездные войны», комиксы и «Скайрим». — О-о-о, да мы просто близнецы, — засмеялась Джейн. — Хах, а вот тебе пятый факт: у меня такая же кофта, — подмигнул я. Джейн еще сильнее рассмеялась. — Вот так новости! — Черт возьми, почему мы раньше не общались? — искренне недоумевал я, — нам же столько всего можно обсудить. — Действительно. Мы допили бутылку. Я чувствовал, что пьянею. Цвета вокруг стали ярче, звуки приятнее, мое отстойное настроение развеялось, и я перестал жалеть, что пришел сюда. — Так, я кое-что вспомнил. С тебя еще три факта, дорогуша! Джейн не переставала смеяться. Я чувствовал, как она тоже пьянеет. А еще я поймал себя на мысли, что у нее очень приятный смех. — Хорошо, — начала она. — Я недавно рассталась с парнем, с которым встречалась почти год. Мое любимое место — «Старбакс», а по выходным я готовлю что-то сложное в духовке. Из всего сказанного, я почему-то услышал только первое. — А почему вы расстались? Джейн махнула рукой. — Сложные отношения. — Грустно. — На самом деле, нет. Я ни о чем не жалею. — Ну раз ты не страдаешь, то я рад. — Мило. — Мило — мое второе имя, — улыбнулся я. Мы сидели так близко, что наши колени соприкасались. А еще мы постоянно притягивались друг к другу во время смеха, будто бы лучшие друзья. И это было до одури странно. Странно то, что мы знакомы всего несколько часов, что я ее совсем не знаю, но при этом она кажется мне своим человеком, словно мы выросли в одном дворе и играли в игры, где нужно было понарошку целоваться. Рядом с ней я полностью расслабился, забыв о том, что я в гостях. Не знаю, может, это алкоголь так на меня подействовал? И все было хорошо и спокойно, пока к нам на кухню не ввалился Люк. — А, вот ты где, — он уставился на меня. Я сам выпил, поэтому Люк больше не казался мне неприлично пьяным. — А мы тут сидим и гадаем: какую бутылку открыть следующей? — усмехнулась Джейн. — Сейчас, дети мои, я научу вас, — сказал Люк. Он подошел к столу и взял открытую коробку с соком. Люк, не разбирая надписей на упаковке, быстро отпил два глотка, и у меня едва не остановилось сердце. На коробке с соком был нарисован гранат. Все, кто общается с Люком, знают, что у него сильнейшая аллергия на этот фрукт. Он не то, что прыщами покрывается, он, реально, начинает задыхаться и синеть, что приводит в ужас всех, кому не посчастливится стать свидетелем его разгильдяйства. Обычно Люк следит за тем, что есть и пьет, но сейчас он пьяный на вечеринке, так что всякое может произойти. Я смотрел на него ошарашенными глазами, боясь что-либо сказать. Люк поставил сок на стол, и на его лице возникло подозрение. Он взглянул на упаковку и хотел было ругнуться, но не успел, так как аллергическая реакция уже сдавила ему горло. Цепляясь за край стола, он опустился на пол, делая судорожные попытки вдохнуть. Мы с Джейн подбежали к нему. — Твою мать, — прошипел я. Я держал его за плечо и просил не отключаться. Я знал, что помогает ему одно единственное лекарство, которое Кэтти, имея голову на плечах, всегда носит с собой, и если вовремя не оказать помощь, то мой друг отойдет в Вальхаллу. Джейн испуганно смотрела на меня, видимо, ожидая каких-то действий, но я ничего не мог сделать, кроме как позвать Кэтти. Джейн поняла меня и через одну секунду метнулась в гостиную, а через две — вернулась обратно вместе с Кэтти. — Черт бы тебя побрал! — заругалась Кэтти. На Люка было страшно смотреть. Он судорожно ловил ртом воздух, и с каждым разом ему было все тяжелее это делать. Когда его губы начали синеть, я не выдержал и отвернулся. Тогда Кэтти начала действовать. Она расстегнула свою маленькую сумочку и достала коробку с антидотом. Разжала Люку рот и засунула ему спасительную капсулу. — Должно помочь, — сама себе повторяла Кэтти. Я был напуган до чертиков. Это уже второй раз, когда Люк по ошибке натыкается на запретный плод, а мы его откачиваем. Первый раз — на моем дне рождения, который еще потом долго стоял у меня перед глазами. Тогда мы еще не знали, как нужно действовать, и пришлось вызывать врачей. После этого Кэтти прошла курс первой медицинской помощи, и я стал ею гордиться еще больше. Все-таки она чудо-женщина и никто из нас ее не достоин. На нашу панику сбежались все гости. Тодд, расталкивая ребят, пробрался к нам и внимательно посмотрел на Люка. — Жить будет? — А куда он денется, — отозвалась Кэтти. Она выглядела спокойной, но я понимал, что сейчас она мысленно смахнула пот со лба. — Почему меня не позвали? — спросил Тодд. — А чтобы ты сделал? Прыгал вокруг него с бубном? — огрызнулась на него Джейн. — Как бы это мой дом, — ответил Тодд с легким раздражением. — О, и как бы нам это помогло? — Не ругайтесь, — тихо произнес Люк, и те сразу заткнулись. Он уже почти отдышался и выглядел вполне нормальным. Ну хотя бы живым. Синева на его щеках сменилась привычным румянцем, судороги прошли, и он снова стал потреблять кислород. Я подумал, какие же хорошие у него таблетки. — Вставай, — Тодд протянул руку и поднял его на ноги. Мы все вернулись в гостиную. Люк уселся на диван, положив голову на плечо Кэтти. Я сел рядом и обнял их насколько хватило рук. — Джеймс, не сегодня, — усмехнулся Люк. — Заткнись! Шутки шутками, но он мой единственный друг, и сегодня он мог умереть. И если быть до конца честным, я очень сильно испугался. Наверное, даже сильнее, чем он сам. Кэтти дотянулась и взяла меня за руку. Народ на вечеринке начал расходиться, а мы так и сидели втроем, молча втыкая в телек. И тут я вспомнил про Джейн. Я стал искать ее глазами, но так и не нашел. Хотя сейчас мне было не до нее. Прошло около получаса, когда Люк решил, что хочет домой. Кэтти тотчас же начала искать в сумке ключи от машины. — Ты с нами? — спросила она у меня. — Да. Мы попрощались и вышли на улицу. Морозный воздух резко наполнил мои легкие, отрезвив голову и поставив мозги на место. Снег прекратился, но иней все равно искрился в свете фонарей. На небе блестел тонкий полумесяц. Белый и холодный, словно сделан из серебра. Кэтти открыла «Фордик», и мы разместились в его крошечном салоне. — Ну и денек, — нервно усмехнулась она, повернув ключом зажигания. — Жесть, — ответил я с заднего сиденья. — Извините, — виновато произнес Люк. — Я такой дурак. — Ничего. Я пытался сохранять спокойствие, но внутри я горел желанием убить его. Думаю, Кэтти такого же мнения. — Музыку! — бодро попросил Люк и сам же ее включил. Из колонок полилась песня «Daddy Issues» нашей общей любимой группы. Отличная песня, чтобы погрустить вместе с лучшими друзьями, пока вы едете по ночному городу. Кэтти водит очень ровно и аккуратно, в отличие от водителя автобуса, чей маршрут проходит по нашей улице. Мы проезжали мимо спящих домов и мигающих светофоров. Я смотрел на проплывающие огоньки, и еще никогда этот город не казался мне таким красивым. Так мы и живем: не замечаем обычных вещей, пока с нами или с нашими близкими что-то не случается. Тогда уж мы начинаем ценить всю красоту мира вокруг. Хоть сейчас все было в порядке, но мое настроение снова опустилось в минус. Мне хотелось поскорее оказаться в своей постели, закрыть глаза, и чтобы этот день закончился. А завтра все будет намного лучше. Маленькие города не подразумевают долгих поездок на машине, поэтому Кэтти остановилась возле моего дома спустя десять минут, как мы отъехали от Тодда. Я попрощался с друзьями, пожелал им спокойной ночи и побежал домой. Я знал, что мои еще не ложились — на кухне горел свет. Я вошел в дом, и все здесь мне показалось раем. Ради домашнего тепла, ароматного чая и теплых меховых тапочек можно потерпеть любые морозы. — Привет, — тихо сказал я и опустился на свободный стул. Мои сразу обратили на меня внимание. Наверное, прикидывали: пьяный я или нет. — Хорошо, что наш сын ходит не на обычные вечеринки, а на такие… — усмехнулся отец, так и не подобрав последне слово. Я, если честно, даже на такие бы не ходил. — Это точно, — кивнула мама. — Нет тусовок — нет наркотиков. — Эй! — я сделал вид, что расстроился. — Что такое? — изогнула бровь мама. — Ты же не хочешь быть, как сын миссис Мифин? Как там его? — она посмотрела на отца. — Чип, — сказал папа. — Вот. Как Чип. Я вчера встретила Мирну Боуэн в супермаркете, и она рассказала, как бедная миссис Мифин ищет для него клинику. Мирна Боуэн — главная сплетница района. Но тут она права — Чип Мифин законченный торчок. Иногда я видел его в парке, он клянчил мелочь у прохожих, а позже я видел его спящим на скамейке в том же парке. Я тогда смотрел на него и никак не мог понять: какой интерес слоняться по улицам в любую погоду и в любое время суток, ничего не есть и походить на бомжа, когда у тебя есть дом? У Чипа есть не только дом, но еще и мать, которая уже, наверное, настолько отчаялась, что решила упрятать сына в клинику для наркош. Хотя… там ему и место. И если с алкашами я как-то смирился, то против наркоманов буду воевать до последнего. — Вы это к чему? Я решил уточнить. А вдруг мои тоже решили забронировать мне местечко в клинике из-за моей зависимости от компьютера. — Мы просто, наоборот, рады, что ты не такой, — улыбнулась мама. — Фух, — засмеялся я. — Спасибо. — Чаю? — предложила она. Я согласился. Отец сложил газету, допил остатки остывшего кофе (не спрашивайте) и весело подмигнул мне. Я невольно улыбнулся. Приятно быть хорошим мальчиком. — А я уверен, что мы отличные родители, правда, Лили? — заявил он. Мама рассмеялась. — Премию за хвастовство в этом месяце ты еще не получал, Том. Они продолжили смеяться. Я смотрел на них и думал, что в будущем хочу так же. Мои прожили вместе более двадцати лет и все равно находят месту приколам и веселью. И пускай шутки у них стариковские, но главное, что им самим они нравятся. А еще родители почти никогда не ссорятся, разве что по мелочи, а потом мирятся спустя минуту. Я смотрел на них и ставил их отношения себе в пример. Да, с предками повезло. Но про вечеринку я им ничего не стал говорить. Во-первых, я все-таки, хоть они и не поняли, пил алкоголь. Во-вторых, я чуть не поцеловал девчонку, которую видел впервые. А в-третьих, если мои узнали бы, что Люк опять наткнулся на запретный плод, и мы снова его откачивали, то мама сейчас же позвонила бы его родителям, и начался бы скандал на тему: «какого хрена ваш сын чуть не умер на вечеринке?». Чтобы избежать скандала, я быстренько допил чай, пожелал доброй ночи и поспешил в комнату. Наконец, я разделся и лег под одеяло. Сегодня был длинный день. Перед сном я зашел на Фейсбук, спросить все ли нормально с Люком. Но он так долго не читал мое сообщение, что я уже будучи не в силах его ждать, закрыл глаза и открыл их только на следующий день. 1. Люк Скайуокер — центральный и главный персонаж саги «Звездные войны». 2. «Норвежский лес» — роман японского писателя Харуки Мураками. 3. Джон Уильямс — американский композитор и дирижёр, один из самых успешных кинокомпозиторов в истории. 4. «The neighbourhood» — американский музыкальный коллектив, играющий в жанре альтернативный рок и основанный в калифорнийском городе Таузанд-Окс в 2011 году.