Дневник вожатого.

По мне и не скажешь, что я человек, склонный к постоянным раздумьям и размышлениям. На людях и в объективе камеры я пытаюсь показать свой максимум, подарить все эмоции, что я испытываю в данный момент времени. Радостно или грустно - не важно, весь мир должен об этом узнать. В моменты уединения и одиночества нет никакого смысла делиться своими переживаниями, тем более я могу разделить их с самим собой, но уже в своей голове. Я мог уйти в размышления настолько глубоко, что не замечал куда я иду и как долго. Можно сказать, что со мной произошло тоже самое, что и тем судьбоносным вечером, когда мой богатый плейлист и различные представления, завели меня в такие далёкие дебри. Я осмотрелся вокруг: меня окружало скопище жилых домиков, где за некоторыми виднелась часть реки. Похоже я прошёл весь лагерь наискосок, раз уж я находился чуть ли не у самого его выхода. Вечер после обеда это было такое время, когда пионеры полноправно занимались всем чем только захотят. Столько свободного времени, в кубе с заметной вечерней прохладой, давали просто удивительный результат. Казалось, что количество ребят резко возросло: удвоилось, а может быть и вовсе утроилось! Теперь не было никаких сомнений по поводу местных обитателей (просто, первое время мне казалось, что кроме тех небольших кучек людей, никого больше и в помине нет). Так я прохаживался между домиков, всё пытаясь найти себе достойное занятие, ну или хотя бы временное пристанище. Скитался я не сильно долго, ведь "жилой блок" занимал не так много места, а значит так или иначе нам всё равно пришлось бы встретиться. На деревянных ступеньках крыльца сидела Оля. Фигурка была чуть сгорблена,она наклонилась над тетрадью, куда сосредоточенно и увлечённо что-то вносила. Обычно мой высокий рост позволял увидеть содержимое чужого блокнота, не подходя излишне близко, но сейчас мне это не удалось. Как только та заметила меня, то будто машинально, стыдливо начала прикрывать тетрадь, не желая делиться содержимым. Мне даже неловко стало, ведь я чуть ли не заглядывал ей в руки. В принципе, пионерка сама смутилась от моих действий, поэтому еле заметно отодвинулась от меня. Я же, потупив взгляд, облокотился об стену и скрестил руки на груди. Так мы молчали, мои глаза гуляли по окружению, цепляясь за подвижную листву, пока спустя минуту я невольно выдал: – Знаешь, я удивляюсь людям, которые рисуют. Я в принципе удивляюсь людям, которые творят что-либо на уровне обыденности. Я всё рассматривал движение крон, хоть и отчётливо услышал, как она отложила тетрадь в сторону и села поудобнее. Видно, я заинтересовал её. – Я не вижу ничего особенного в этом, тем более всё это далеко от желаемых результатов. – Но ты уже идёшь к нему. Маленькими и размеренными шагами. - я взглянул в её бледное лицо. – Разве не так? От такого прямого взгляда Оля отвернулась, а позже положила голову на собственные руки, от чего её лицо было устремленно вперёд. Я абсолютно понимаю её смущение, ведь иногда я выдаю ну очень воодушевляющие речи, где местами и сам не понимаю половины сказанного. – Я не знаю. Правда, иногда мне просто скучно и руки сами берутся за карандаши. – Значит это способ убежать от скуки? - ухмыльнулся я. – А как же твоя подруга? Кстати, где она? Я чуть вытянулся и осмотрелся, ища взглядом смуглую девочку. Но мои поиски прервал вздох: – Они с Ренатом гулять убежали. Опять. В последнее время они настолько часто проводят время вместе, что иногда она и ночевать не приходит. Как будто я одна сюда приехала. – Вот дела, - произнёс я немного удивлённо. – А мне представлялось, что вы подружки навеки и все дела. Девушка приподняла свой корпус и уже скрестила руки на груди. Светлые брови немного нахмурились, а взгляд стал таким, будто во рту у неё возник привкус горечи. – Конечно подружки, просто, - она вновь чуть наклонила голову набок. – Кому вообще будет приятно такое? Я понимаю, ты нашла родную душу, но так тоже не делается. Действительно, эта небольшая неурядица напомнила мне мои студенческие годы. То славное время, когда мне были не столько важны экзамены, сколько важно было общение. О, как я грезил этими клишированными тусовками в общежитии, как в какой-нибудь относительно свежей американской комедии про колледж. Однако, чем ближе была зимняя сессия, тем быстрее мои грёзы рассыпались о жестокую реальность. Единственной моей надеждой на праздный образ жизни был Вадим, с котором прежде любая наша прогулка оборачивалась в приключение. – Я тебя понимаю. - хмыкнул я наконец, чуть наклонив голову, чтобы заглянуть в её раздраженную мордашку. - Можешь не верить, но у меня была точно такая же ситуация. Оля перевела на меня заинтересованный взгляд, где читалось недоверие и любопытство. Видно, я нашёл с ней общий язык, а может ей просто был интересен мой опыт в подобном. – Есть у меня один товарищ, с которым мы чуть ли не выросли в месте. - произнёс я, мечтательно вздохнув. – Так вот, произошло всё так, что разошлись мы учиться в разные институты. Я был тогда молодой сильно, как ты, считай. Я наивно надеялся, что учиться будет весело, а не сложно, поэтому часто звал его гулять. Тут, пионерка распустила руки и сложила их на коленях, отведя взгляд. Наверное, ей показалось, что "рассказ издалека" будет длиться чуть дольше, чем хотелось. Это заставило немного понервничать, ведь я только вызвал у неё интерес, а значит не должен так быстро потерять слушателя. – Да, только впоследствии стал получать отказы в большом количестве. Поначалу я оправдывал его трудным материалом в универе, а после и вовсе начал копить на него обиды. - я провёл ладонью по волосам, убирая их со лба. – Понимаешь? Я обиделся на того, с кем мы и в огонь, и в воду. А всё потому что он уделял мне меньше внимания, чем раньше. – А в чём причина? - произнесла она после небольшой паузы. – Вы сказали, что думали на учебу, но это не так. Я мягко улыбнулся. Всё-таки, я смог разговорить её! – Он влюбился. В нашу общую знакомую. Оказалось, что они одногруппники, приятели стали друзьями, а друзья, - я немного запнулся. – Ну, возлюбленными. – И как вы с этим справились? – А? То есть..? – Как вы справились с тем, что общение сократилось из-за их общения? - несколько неуверенно уточнила она. – А, это.. я просто принял это, всё-таки Аня тоже мой друг. Я не могу обижаться на людей только потому что они счастливы. Девушка смотрела на меня ещё некоторое время, словно ища в моём взгляде подтверждение этим словам. Я лишь кивнул, чтобы окончательно развеять её сомнения. С реки вновь потянуло свежим ветерком, что начал трепать мою массивную чёлку, а окружение постепенно погружалось в сумерки. Отстранившись от стены домика, я потянулся, вытянув руку в сторону. Тут меня посетила мимолётная и лёгкая мысль: – А что если мы сами пройдемся? Пускай гуляют вдвоем, у нас прогулка будет намного интереснее! Что скажешь? Мои слова прозвучали бодро, торопливо, чтобы пробудить в ней некий дух озорства. Всё-таки, как бы сильно не отличалась моя прежняя работа от этой, их объединял лишь мой пыл, который я мог спокойно выплеснуть. Аудитория в миллионы людей или одна единственная пионерка - не важно! Я обязан сделать её день лучше, я же вожатый в конце концов. Она вновь озадаченно похлопала ресницами, а после решительно поднялась на ноги. Юбка из плотной ткани лишилась заломов и чуть покачнулась от движения. Егорова протянула мне руку и довольно хмыкнула, будто что-то задумала. В глазах её, широко распахнутых будто от какой-то радости, прослеживались крупицы волнения и неуверенности, но всё это затмевало желание развеяться. Тем более, кто знает? Может у неё не было бы такой возможности в будущем, я не хочу гадать. – Хорошо, но при условии, что вы расскажете о себе побольше. Я усмехнулся. Забавляло ли меня то, что кто-то интересуется моей жизнью в принципе или то, что мне придётся заниматься жёсткой импровизацией, я не знаю. Возможно оба варианта удручали меня одинаково сильно. Так, спустя пару мгновений мы уже прогулочным шагом проходили по мощеным дорожкам лагеря. Птичьи трели стали мелодичные, а количество солистов заметно увеличилось. Жара спала и на её место пришла приятная вечерняя прохлада. Рассказать мне о себе было особо нечего: практически вся моя биография пошла под нож "цензуры". Так мой курс "it" превратился в электромеханический институт (ведь ничего более близкого к этому я, к сожалению, придумать не смог), а моя творческая деятельность превратилась в обычную работу у станка на заводе. – Так и получается. Вот, на лето отпуск взял, чтобы отдохнуть немного. – Поехали бы тогда на море сразу, чем сюда, раз уж отдыхать намеревались. - произнесла Оля чуть критично. – Ну, тут я ничего не сделаю, такие обстоятельства. - произнёс я, улыбнувшись. В конце концов мне удалось избежать того самого страшного вопроса,на который у меня не было никакого ответа. – А вообще, звучит так, словно ты не рада тому, что у вас новый вожатый. – Нет-нет, не подумайте, Андрей Павлович , - пионерка заметно удивилась и даже чуть отстранилась в сторону, подняв удивленный взгляд. – Я просто.. я сказала не подумав. Если я вас задела- – Хей, расслабься, - усмехнулся я снисходительно, чуть наклонившись. – Всё в порядке, я не в обиде на тебя. Просто подметил. – Мне нужно просто лучше подбирать выражения. – О-оль, всё хорошо, слышишь? - говорил с расстановкой я, обеспокоено взглянув на неё. – Да и вообще, давай на ты. Всё-таки, я не такой уж и старый, чтобы ко мне и так официально. Тем более, вы - мои дети, я не хочу, чтобы вы чувствовали себя некомфортно в компании со мной. Как бы мягко и воодушевляюще это ни звучало, сам я еле осознал, что только что сказал. Конечно, окажись я вожатым в своем времени, я бы относился к своим подопечным таким же образом, но сейчас я произнёс это как-то безосознанно, словно эти слова не мои. Сглотнув ком из переживаний, я выпрямился и протянул ей мизинец. Самый старый и проверенный способ показать, что ты хочешь только лучшего для человека, а также надеешься на подобное отношение. – Мир? Она кивнула, расплывшись в глупой улыбке, и протянула мне палец: – Конечно. Так, рассказывая о себе и самых глупых ситуациях из своей жизни, мы подобрались к воротам, что поскрипывает из-за вечернего ветерка. Я остановился, рассматривая двери из серебристого металла с лёгким недоверием; на улице вечерело, потому выходить за пределы лагеря казалось мне плохой идеей. Егорова же подобралась к ним ближе, заглядывая за них чуть согнувшись. Фигурка прижималась к стали, пока тонкие руки придерживали их край, чтобы ненароком не открыть ворота шире. Как я уже описывал, перед входом простиралось обширное поле, где трава и полевые цветы были мне едва по пояс, может чуть ниже. Такие чудеса природы мне доводилось видеть только на заставке старого "Windows xp" или где-то на старых телефонах, где такие фотографии использовались в качестве системных обоев. В общем, прикоснуться к подобному вживую у меня прежде не было возможности. Девушка обернулась и довольно хмыкнула: – Красиво, правда ведь? – Да, действительно красиво, - вздохнул я, всё всматриваясь в пейзаж. – Так хотелось бы сходить туда. – Вы можете его посетить завтра. Ну, конечно, когда мы наберём землянику для "приза" третьего отряда. Она растёт на ближнем острове, - Оля выпрямилась и указывая в сторону реки пальцем. – До него плыть будет буквально несколько минут. – Вот как получается. - ухмыльнулся я и потянулся. Всё-таки, даже от простой ходьбы тело устаёт и даёт об этом знать. – Ладно, отложим размышления до завтра. Так, а чем людей тут на ночь жалуют? – Ужин был не так давно, но думаю уже раздают кефир. Если Юля конечно не врёт, то сегодня в нему должна полагаться булочка с сахаром. – Тогда пойдём, раньше придем - больше достанется. Она мягко улыбнулась, уведя взгляд в сторону, словно я произнёс приятную глупость, которая её позабавила. Мне из принципа было интересно наблюдать за этим, даже не знаю почему меня начала привлекать мимика людей, особенно при таких обстоятельствах. С востока начинали подкрадываться ночные краски, покрывая высокое летнее небо темным полотном, где виднелись звёздные крапинки. Фонари по периметру лагеря стали загорать один за другим, освещая все известные местным дорожки. Воздух стал заметно прохладней, а птичьи голоса стали сходить на нет. Здание столовой, под крышей крыльца которого сияла лампочка, завлекало к себе теплым светом своих окон. Я нетерпеливо вскочил по каменным ступеням, приоткрыл железную дверь и принялся ждать когда моя спутница пройдет внутрь. Пионерка вела себя скромнее, всё удерживая на лице кроткую улыбку, будто смущаясь чего-то. – Милые женщины, - с порога произнёс я, подходя к работницам столовой. – Можно мне и моей подопечной по стакану кефира и две булочки. Самый вкусные, какие у вас есть. Упитанная повариха смотрела на меня с лёгким изумлением, а после указала пальцем на полку рядом с ней. На пластиковом подносе стояли стаканы полные кефира, а рядом тарелка с зелёными яблоками , что стояли друг на друге пирамидой. От такого происшествия я немного смутился, а как иначе? Мало того что женщин растормошил, так ещё вместо желанной сладкой булочки подсовывают какие-то яблоки. Оля подошла поближе и взяла в руки одно, подняв на меня глаза: – Ничего страшного, яблоки зато полезные, да? Мне оставалось лишь расплыться в виноватой улыбке и взять в руки заслуженный напиток. Так закончился вечер. Пока я провожал пионерку до домика, мы неоднократно вспоминали выражение лица несчастной поварихи, которая, видно, никогда не видела таких самонадеянный людей. От кефира становилось спокойнее, освобождая голову от лишних мыслей, и понемногу клонило в сон. Когда мы подошли к домику, там уже горел свет, а в окнах мелькала фигурка смуглой пионерки. Похоже, это даже обрадовало девушку, раз она расплылась в улыбке ещё ярче, чем прежде, а после обернулась ко мне: – Спасибо, что вытащили на прогулку, Андрей Павлович. Думаю, если бы не вы, то весь вечер был бы не таким весёлым. – Никаких проблем, - усмехнулся я. – Спокойной ночи. - кивнула она, после чего поспешно скрылась за дверями домика. – Спокойной, - вздохнул я спокойно. После этого расставания мне идти было толком некуда. На улице уже властвовала ночь, а значит через некоторое время труба оповестит всех, что скоро отбой и нужно возвращаться в свои кровати. Мне не хотелось дожидаться этого сигнала, потому я и направился к своему месту проживания. В планах крутилась мысль, что нужно записать все свои приключения здесь, чтобы потом, если я конечно вернусь в своё время, донести эту умопомрачительную историю до людей. Даже если мне не поверят, то вполне возможно я смогу заработать на проходной научно-фантастической книжке. Однако, сейчас мне не хотелось заниматься летописью своих злоключений, так как грезил лишь о сне. Дом вожатой находился в ряду домиков, что граничили с местным лесом. Деревья беспорядочной гурьбой вторглись на территорию лагеря так, что огородить их не представлялось возможным, потому стены там и вовсе не было. В некоторой степени это было жутким; кто знает, какое животное может скрываться в этой чаще? Пока я подходил к входной двери, за ближайшими деревьями словно промелькнул силуэт, который я уловил только краем глаза и то не чётко. Чтобы это ни было, мне искреннее не хотелось пересекаться с этим, потому я торопливо вошёл внутрь. Ольга Дмитриевна расположилась на своей кровати и читала какую-то из книг, что та позаимствовала в библиотеке. Перекинувшись с ней парой слов и пожелав друг другу спокойной ночи, я практически обессиленный повалился на постель. Так закончился мой первый день в качестве вожатого из прошлого.