***
Утро начиналось типично. Я опаздывала на работу, переставив будильник и уснув. Классика! Ещё и местные таксисты не хотели брать мой заказ, что выводило из себя просто зверски. Я уже успела умыться, одеться, поклевать вчерашнюю овсянку, как вдруг мой заказ принял таксист не с моего района. Я даже не посмотрела в телефон, обрадовавшись, что всё же остался шанс не получить по шапке от руководства за мой желанный и такой приятный сон. На телефон пришло оповещение: «водитель подъезжает». И я выскочила на лестничную площадку, плотно запахнув куртку. Лифт спустил меня на первый этаж, я вышла на улицу, в темноте рассмотрела номера машины и плюхнулась на заднее сиденье за водителем, прохрипев: — Доброе утро! Как вдруг в нос ударил терпкий запах сигарет, я сразу попыталась вспомнить, что именно он мне напоминал. — Доброе, — тепло отозвался молодой парень за рулём, и я задохнулась, не веря своим ушам и глазам, которые встретились с другими зелеными в зеркале заднего вида. Такого не может быть! — Твою ж мать, — прошипела я. Антон улыбнулся. Представляете? Он улыбался! А я не верила. Мне захотелось провалиться под землю проснуться, ведь это точно был мой сон. Иначе почему это именно он? Почему? Но Шастун же просто тронулся с места, будто видел меня на заднем сидении своей машины каждый день. Он не сказал мне ни слова. А я не знала, что и сказать. Вмиг он оказался слишком далёким и незнакомым. Даже не так. С незнакомцами зачастую люди более приветливы, а он просто выполнял свою работу, даже не удивившись. Мне хотелось плакать, кричать. От несправедливости. Глупости. Боли. Своей гордости. От того, что прошло столько времени. От того, что после всего он молчал. От всего сразу. По классике жанра мы попали в пробку. В машине тихо играло радио. Я смотрела в окно, мои руки потели, было ужасно душно, и я приоткрыла окно. — Ты заболеешь, — пробормотал Антон, закрыв окно. Я хотела накричать на него, но в ответ лишь промолчала, заново открыв окно. Он хмыкнул. И посмотрел на меня в зеркало, и тут я увидела его лицо, которое осветилось зелёным цветом светофора. В нём было столько всего, взгляд был чужд мне. Я не знала, как на него реагировать и просто, как маленькая дурочка, закрыла глаза, спрятавшись. — Знаешь, ты не поменялась, Серебрякова, всё также прячешься, — проговорил он, и я зажмурилась, отгоняя истерику, которая подкатывала к горлу. — Прошло целых полгода. Я поменялась, Шастун, как и ты, — выпрыснула я. Он засмеялся, я открыла глаза, чтобы увидеть выражение его лица. Обновить его в своей памяти. И одолела, увидев его уставшие зелёные глаза, милую улыбку, ямочки, которые так любила выцеловывать. По щекам покатились слёзы, я начала всхлипывать. Как же хорошо, что я не села на переднее сиденье. Но он и так всё видел. Иначе, как объяснить тот факт, что мы остановились у обочины какого-то магазина, и Антон проговорил твёрдым голосом, которого я раньше не слышала никогда: — Отмени поездку, и выйди из машины. Не знаю, как у него это получилось, но я, как на автомате, вышла из машины и отклонила поездку. Я ждала, что он тут же уедет, захлебываясь слезами, как вдруг, почувствовала тепло. По всему телу. Он обнимал меня. А я просто ревела, твердя одну и ту же фразу: — Я такая дура… Его руки обхватывали мои плечи, а я пачкала тушью его серую кофту, вдыхая его запах. Это точно был сон. Не может быть такого, чтобы все тайные желания осуществились. Хотя не все. Одно. Или не так. Постойте. Всё же это были все мои желания. Потому что все мои желания — это он. — Лера, посмотри на меня, — сказал Шастун, и я отпрянула от его кофты, посмотрев прямо в его глаза, — Что случилось? Почему ты плачешь? Тебя кто-то обижает? — Нет. Просто вылилось, прости. Я думала, что больше никогда тебя не увижу. — Я тоже, — добавил он, и в бликах витрин, которые отражались на его лице, я увидела его слезы. Я испугалась. — Ты… плачешь? Почему? — Я скучал. Так сильно. Но… не мог… Блять. Я не верю. Я в ступоре, Лера. Ты живая, рядом. Я помню тебя… Как ты… В машине. Его пробило. Он смотрел на меня, и я видела страх. Я плотнее прижалась к нему. — Как такое может быть? Почему мы снова тут? Прошло столько времени… — Не знаю, но я не хочу тебя отпускать. Как бы тупо и банально это не звучало. Блять, Лера! Я так хотел… сука, я… Ты опаздываешь, да? — бормотал он, но вдруг перевёл тему, и я мысленно поблагодарила его за это, потому что продолжать копаться во всём мы оба были не в состоянии. — Да, мне надо на работу, но… я закажу другое такси, мне надо… — я не договорила, как Шастун перебил меня. — Нет, я отвезу, и ты оставишь мне свой номер, — грозно произнёс парень, добавляя более мягко, — Хорошо? — Хорошо. Мы сели в машину, как будто не было этих шести месяцев порознь. Я прибавила радио, нашла в сумке ручку и листок, написала свой номер и положила его на бардачок. До работы мы ехали молча, даже не смотрев на друг друга. Хоть что-то было логично в нашей встрече. После такого эмоционального порыва, становится стыдно и горестно. И нам обоим хотелось всё переварить. Судьба всегда всё ставит на свои места.***
Прошло два дня, и Антон позвонил мне, но не телефон, а в дверь. Да, мы договорились встретиться у меня, желая поговорить, обсудить всё, что было упущено, узнать друг друга заново. Эти двое суток я находилась в шоке, до сих пор не понимая, почему мы встретились. Но в своей голове я находила лишь один ответ: «Нам дали второй шанс». И упускать его было бы так же глупо, как тогда молчать и избегать. Поэтому я спешила открыть дверь. В квартире, которую я успела обставить какой-то мебелью, пахло корицей. Чтобы занять свои дрожащая от стресса руки, я решила приготовить французские булочки. Антон зашёл в квартиру и улыбнулся, осматривая всё вокруг. Его взгляд остановился на мне, и он кивнул в знак приветствия. Я улыбнулась в ответ. Искренне. Нежно. Я не знала, что происходило в его жизни эти полгода, кто сейчас находится с ним рядом, но он стоял на пороге моего дома и смотрел на меня, этого было достаточно. — Привет, — произнёс он, не прекращая улыбаться, — Давай сегодня без слез? Я с прошлого раза кое-как отошёл. Он рассмеялся, а я поддержала его тихим смешком. Всё же я переживала, не давая себя отпустить свои эмоции наружу. — Привет, ничего обещать не могу, — ответила я, приглашая его за собой на кухню. Он снял куртку и обувь и прошёл за мной. — Я приготовила булочки, будешь чай? — с надеждой на положительный ответ, поинтересовалась я. — Конечно, буду! Я голодный, как волк, — его глаза блеснули присущей ему игривостью, и я выдохнула. Хоть что-то в нём напоминало мне его. Я разлила травяной чай по чашкам и поставила их на стол, где уже стояло блюдо с булочками. Антон уже съел половинку, запил чаем сладость и снова заулыбался. Так открыто, что защемило сердце. Хотелось его расцеловать, чтобы ощутить, что всё это правда, реальность, а не какая-то иллюзия, в очередной раз созданная моим больным воображением. — Очень вкусно, Лера, я в восторге, — сказал Шастун, отпив ещё чая и откинувшись на спинку стула. — Спасибо, — смущенно проговорила я. Выражение лица Антона поменялось. Он вмиг стал серьезным и чужим и пристально стал разглядывать моё лицо. Я даже подумала, что что-то не так, поправила волосы и провела пальцем по щекам, пытаясь скрыть густую краску, которая выступила по всему лицу от смущения. — Знаешь… я ищу в твоём лице что-то похожее на тебя ту… ну, которую я помню. Но ничего не могу найти. Я был не прав. Ты изменилась. И пока я не могу понять, насколько сильно. Ты повзрослела. Но мне нравится, что твои глаза грустят, я рядом, Солнце. Что происходит в твоей жизни? Такого чуткого Антона я помнила, но сейчас эта чуткость была разбавлена строгостью, осознанным взглядом. Он тоже повзрослел. — Ничего, — это первое, что пришло в мою голову, но я уже мысленно корила себя за такой ответ. — У меня тоже. Я переехал, но нормальную работу так и не нашёл. Зато катаюсь по городу на новой машине, — он пытался скрасить наш разговор шутками, но это не помогало. Между нами будто поселилась огромная чёрная дыра, которая, если и не засасывала в себя, но точно мешала продолжать разговор, вести себя так, будто, и вправду, ничего не произошло. Я решила взять инициативу на себя и спросила: — Почему ты ни разу не зашёл ко мне? — я не стала уточнять, но Шастун и так всё понял. Это я поняла по тому, как он помрачнел. — Я заходил один раз, и мне этого хватило. Я думал, что ты умрёшь. Что ты ненавидишь меня. И не мог простить себя. Всё до кучи, Солнце. Я хотел, чтобы твоё выздоровление прошло без эмоционального взрыва. Врачи говорили, что любые переживания могут привести к замедлению. Я сделал выбор уйти. И знаешь, это самое худшее, что я делал в своей жизни. Эти полгода я страдал чувством вины… — Ты спас мне жизнь, — перебила Антона я, неожиданно даже для себя вскрикнув. — И сломал её тоже я. Если бы не я… то ты бы не попала… — Ты не был виноват, не ты сидел за рулём. — Но я бросил тебя… не стал бороться. Оставил одну, — Антон повышал голос, но будто бы сам на себя. — Да, — ответила я, отведя взгляд, в глазах скопились слезинки. Я не хотела, чтобы их видел Антон. — Прости. Я думал… — У тебя кто-то есть? — перебила его я, снова посмотрев на него. Его глаза тоже были на мокром месте, а руки дрожали. Я протянула свои горячие и взяла его холодные в свои. — Нет, — ответил он. — А у тебя? — Нет, мне было не до парней. — Почему? — прохрипел он, из его глаз снова катились слёзы. Из моих тоже. В этом мы равны. — Я… не знаю. Мне не хотелось никого больше после… — У меня была девушка, пару недель. Но я… мы расстались, — по нему было видно, что он не хочет рассказывать об этой части своей жизни. — Почему? Наш разговор был односложным, но на более смысловые диалоги, у нас не было сил. — Она была напоминанием того, какой я мудак. Я не смог бы полюбить её, и мы расстались. Солнце, я люблю тебя. Люблю. Понимаешь? — выпалил Антон. И мне стало так хорошо от этих слов, хотя в прошлый раз, когда мы говорили почти о том же самом, мне было больно. — Понимаю, — ответила я и резко встала с места, Антон отзеркалил мои движения, подскочив с места и подойдя ко мне. Он обнял меня и прижал к себе. Я не сказала в ответ, что до сих пор люблю его, но он знал это и так. — Если судьба даёт нам шанс, давай не просрём его? — спустя несколько минут проговорил Антон, прижав меня ближе, он положил ладонь на мою щёку и подтянул мою голову ближе. В ответ я потянулась к его губам и поцеловала его. Нежно. Боязно. Трепетно. Смешно, когда-то Шастун боялся целовать меня, а сейчас я боялась всё испортить. — Это да? — улыбнувшись, спросил Антон, немного отодвинувшись, от чего я смутилась. Он не хотел целовать меня? — Да… — сказала я и стала отодвигаться, но Антон быстро додумался, в чем дело, и притянул мои губы к своим, целуя меня. Глубоко. Настойчиво. Вдруг мы оказались возле стены, рука Антона переместилась на мою шею и сжала её, от чего я глубоко вздохнула, пряча стон в поцелуе. И парень отодвинулся, ехидно взглянув в мои похотливые глаза. — Тебе нравится. это хорошо, — произнёс он хриплым, возбужденным голосом, от чего по телу пробежала дрожь. — Но нам не стоит спешить. Давай лучше поболтаем, я хочу знать все, что происходит в твоей жизни сейчас. Абсолютно всё. И ещё… не против, если я покурю на балконе? — Нет, — ответила я и поспешила открыть дверь на балкон, Антон вышел за мной и начал всё осматривать, будто что-то ища. Вдруг он выпалил: — Ты что бросила курить?! Он так сильно удивился, будто я поменяла ориентацию, а не избавилась от пагубной привычки, съедающей мои лёгкие. — Да, в больнице особо не покуришь. А потом больше и не захотелось. — Серебрякова, это же новость века. Надо было мне сразу сказать, как села тогда ко мне в машину. Мы рассмеялись. Антон покурил сигарету и пару раз затянулся, а после приобнял меня за плечи и протянул сигарету к моим губам, я обхватила её и затянулась. Впервые после всего, что произошло. Дым попал в мои лёгкие, но я не почувствовала ничего приятного. Поэтому буквально выплюнула его и поморщилась. — Да… люди всё-таки меняются, видимо, всё меняется, кроме меня, — Шастун затянулся и выдохнул дым. Это завораживало, я залипла, но тут же получила краткий поцелуй в губы, выводящий из транса. — Ты тоже поменялся, Тош, — пролепетала я, как влюблённая дурочка. Хотя я ей и была. Всегда была ей. В то же время мы засмотрелись на звездное небо за окнами балкона. Всё вокруг казалось нереальным. Но я старалась ни о чём больше не думать. Вселенная дала нам шанс, нужно всё-таки постараться не просрать его.