***
Сердцебиение музыкой заливалось в груди, трелями звучало оно, пропуская удар за ударом, будто настоящая музыкальная шкатулка. Смущению на лице путешественника не было предела, в тот момент, когда Казуха, теплым поглаживанием, провел ладонью по его волосам. Каэдэхара аккуратно поддел тонкими пальцами длинную, пшеничного цвета, косу и аккуратно перебросил ту через плечо юноши. – «Готов? тогда приступим~ – Прикосновения рук нежно обводили плавные изгибы тела путешественника в то время, как Казуха чувственно прошептал: – Итэр хороший мальчик, правда же?» В этот момент совершенного откровения, когда тело было полностью обнажено, Казуха, в глазах путешественника казался ещё прекраснее, чем когда-либо раньше. Это пугало, но в тоже время так будоражило неопытный разум золотоволосого мальчишки. – «"Хороший"? Я рад... Но... Я сижу у тебя на коленях и... Тебе точно не тяжело? Может, мне лучше слезть? Это так... Тесно... – Сказал он, стараясь сохранять крупицы расстояния между ними, всякий раз, когда отвердевшая плоть касалась мягкой одежды ронина. – Нужно было выбрать другую позу...» Багрянец глаз Казухи блуждал взглядом по обнаженному телу Итэра, не отказывая себе в удовольствии запечатлеть в памяти даже малейший обнажённый участок кожи юноши, цвета светлой бронзы. – «Хватит уже меня так разглядывать... Я не для этого согласился... Спрячь глаза... Ну или сделай хотя бы вид ради приличия... – Ощущая жар возбуждения, исходивший от паха, Итэр крепче прижался к Казухе. Плоть изнывала возбужденным вожделением и сочилась вязкой влагой. – Казуха, пожалуйста, сделай уже что-нибудь... Это же твоя затея... К тому же ещё и абсолютно не правильная...» – Раздраженно роптал юноша, терзаясь в муках желания. Просьба путешественника вырвала Каэдэхару из раздумий. Аккуратным касанием беломраморная рука инадзумца плавно легла на талию парня: – «Итэр, ты знал... Насколько ты красив? Ха-ха... Ты заставляешь меня думать о разных вещах... – Легко, надавливая пальцами на грудь, Казуха наклонил путешественника и бережно опустил его на мягкую перину постели. – Ты слишком напряженный. Спокойнее, Итэр, спокойнее...» – «Ты считаешь меня... Красивым? А... Ладно, спасибо, ты... Ты тоже очень м-милый...» "И...и как он вообще предлагает мне расслабиться в такой-то ситуации? Я очень взволнован... Даже слишком..." Самурай склонился над стройным телом путешественника, ближе опускаясь к его нежной коже. Обжигающее дыхание разошлось волной мурашек от макушки до самых кончиков ног. Руки неспешно обводили юношеские изгибы, устремляясь вниз, к бёдрам. Вдруг, путешественник ощутил, как чужие горячие губы чувственно коснулись живота, а пальцы, дразня, мягко обхватили ствол естества, сжимая головку. Путешественник подал свой смущённый голос: – «Ах... Э-Эм, извини, не мог бы ты не целовать меня...? Ты же сам поставил на это запрет... – Лицо парня горело ярче пламени. Румянец выступал огненными всполохами на алых щеках. – Зачем ты вообще обозначил эти правила, если сам же их и нарушаешь?» Казуха нехотя отстранился, сладко причмокнув губами: – «Я имел в виду поцелуи в губы. – Удобнее устроившись между ног Итэра, Казуха склонился к разгоряченной, пульсирующей соками головке. От нее исходил приятный сладковатый запах, и ронин не сдержавшись, легонько лизнул ее. – Не поверишь, но он все еще пахнет сладким закатником, ха~ах~» – «"Закатником"?» – Еле слышно вымолвил Итэр...***
Наполняющие Итэра ощущения были совершенно новыми для юноши. Они захватывали дух, как порывистое приключение, увлекающее его сознание далеко за горизонт разума. Жар копился в нем, наполняя тело остужающими капельками испарины. Дышать было как будто тяжело, сильное возбуждение перехватывало дыхание, заставляя с жадностью глотать горячий воздух, наполнявший каюту. – «Ты очаровательный, Итэр...» – Раздался головокружительный голос над ухом. Приглушенный тон шепота отдавался эхом в ушах и, Итэру, на секунду даже показалось, что он способен не только почувствовать, но и услышать, как бешено, колотится его сердце, отдаваясь в висках. – «Ещё... Скажи ещё... Громче...» – Чувствуя, что от бушующих волн возбуждения, он готов вот-вот задохнуться, парень взглянул сквозь туманную пелену в глаза Казухе. С жадностью, несвойственной ему прежде, ронин припал губами к нежной шее, обжигая кожу поцелуем. Его рука смело обхватывала горячую плоть и скользила по ней. Умелые пальцы задерживались на раскрасневшейся головке и неторопливо спускались к лобку. Чувственный темп, ощущался в каждом уголке тела, особенно внизу живота, где оно сопровождалось лёгким покалыванием. Тягучее возбуждение, густыми нитями стекало по стволу, а страстное желание с головой обуяло естество обоих юношей. Медовый, сладкий поцелуй запечатлелся на коже путешественника лёгким, алым лепестком. Мокрая дорожка поцелуев скользила вниз по шее, задержалась на выступающей юношеской ключице и плавно переползала на плечо, сопровождаясь томными, хрипловатыми вздохами. – «Тебе нравится? Тебе хорошо, Итэр? Знаешь, ты тоже можешь, если хочешь...» – «А...? Я тоже могу...? Зачем мне...?» "Я!? Никогда! Но... Он же помогает мне, стало быть, и я должен ему чем-то отплатить..." Под давлением собственной совести и морали, парень всё же сдался: – «Ну... Если тебе правда так этого хочется... Если тебе нужен кто-то, кто может сделать тебе приятно, то... Думаю, ты тоже можешь обратиться ко мне. – Мальчишка подтянулся к Казухе ближе, оставляя у него на шее робкий поцелуй. – Но... Что мне делать...?» – «А чего ты хочешь? Если тебе хочется получать удовольствие самому, то я совсем не против... Я... Мне нравится смотреть... Мне нравится трогать... – Ронин мимолетно заглянул в золотистые глаза. – При одном только взгляде на тебя, Итэр, внутри меня начинается бурный ураган...» Услышав эти слова, Итэр несмело положил руку на промежность партнера, застенчиво надавливая на неё и совсем легонько сжимая собственной ладонью. – «Ты тут... Такой тёплый...» Смятая, хлопковая рубаха сползла с плеч Казухи, оголяя его бледную, почти, что фарфоровую кожу. Без одежды юноша казался куда более крепким. Оно и не удивительно, ронин был не дурным мечником, закаленным в многочисленных боях, преследовавших его в прошлом. Глаза Итэра округлились, будучи шокированными этим фактом. Он в изумлении смотрел на возвышающегося над ним парня, перед которым сам еще совсем недавно кичился напускной мужественностью. – «А под одеждой... Твоё тело не казалось таким... Сильным... – Блондин озадачено склонил голову на бок. – Я... Я просто... Я совсем не ожидал этого... Такое милое лицо и такое... Тело... – Итэр порывисто отвернулся, изо всех сил стараясь не глазеть. – В голове уже черте что творится! Но признаюсь, твоё тело выглядит куда сильнее и лучше моего...» – Пробубнил он в тот момент, когда тайно бросил взгляд на Казуху. Каэдэхара, вовсе не возгордился удивлением золотоволосого, а наоборот, словно смутился такого замечания и поспешил набросить рубаху обратно на плечи. – «Я не такой сильный, каким возможно мог бы быть... Но сейчас это и не важно. – На его губах расцвела ухмылка. – А ты уже не так стесняешься меня, правда? Итэр, знаешь, есть много мест, прикасаясь к которым можно получить удовольствие... Остановимся на твоем любимом хорошо? Возможно, в другой раз я покажу тебе остальные...» – «Эй! – Итэр схватился за рубаху и рывком стащил ее с плеча белобрысого парня. – Знаешь, это будет не честно, если только ты будешь так делать!» – «Ха-ха~ Но ты же, сам попросил меня оставаться в одежде~...» – Заботливо напомнил ему Казуха. – «Ага, давай посмотрим, что ты на это скажешь» – Весьма бесцеремонно Итэр толкнул ронина, завалив его на кровать. – «Ах! – Только и успел вскрикнуть беловолосый юноша, как уже оказался под нависающим над ним путешественником. – Снова ты, как на тренировке. – Плечи Казухи подрагивали, когда он звонко посмеялся. – Итэр, ты слишком груб, но это даже мне нравится...» Итэр подобрался к ронину ближе. Золотистая коса медленно сползла с плеча и свесилась вниз. Рука путешественника, намного смелее потянулась к ногам инадзумца. Он схватился за его, молочного цвета, бёдра и развёл их в стороны. Пальцы зацепились за белую ткань фундоши, отстраняя ее, а затем погрузились в гладкую, отвердевшую поверхность. Он принялся энергично ощупывать паховую область самурая, заставляя последнего тихонько вскрикивать. Итэр не мог отвести глаз от представшего его взгляду тела. Он просто не мог перестать пялится на оголенную, розоватую плоть перед своими глазами. – «Ах... Гх... – Хватило только одного касания, чтобы Казуха с удивительной точностью определил, насколько же путешественнику не хватает опыта. Он нахмурил свои светлые брови и, не медля, прикрыл пах. – Не так сильно... Итэр! У тебя тяжелая рука!» Но парень же, наоборот, крепко схватил член Казухи, вот что-что, а от настырного захвата золотоволосого юноши невозможно было просто так уйти. – «А ты не вертись так... – Рассветными лучиками на его лице появилась обольстительная улыбочка, которая, действительно, согревала подобно солнечному теплу. – Какой же ты оказывается нежный. Просто расслабься, ладно?» – Произнеся это, он начал мягко поглаживать ствол его члена, задерживая большой палец на розовой головке. – «Нежнее, Итэр! Нежнее! Не сжимай слишком сильно! Нгх! Пожалуйста, не так сильно!» – Парень стиснул зубы и, закусив губу, сдавленно застонал, откидывая голову назад. – «Раз ты знаешь, какой ты чувствительный... Зачем ты вообще предложил мне попробовать?» – Юноша с глазами цвета солнца, придвинулся чуть ближе, нависая над Казухой, пока движение его руки становились чуть быстрее. – «Я предложил, потому что рассчитывал на то, что ты не будешь так меня сжимать... – Сбивчивое дыхание срывалось с его накусанных губ. – Я не такой же бесчувственный, как рукоять меча. Сбавь немного темп, Итэр» – Его лицо пылало пунцовыми, багровыми красками. Самурай едва сдерживался, плотно смыкая челюсть, а прищуренные глаза то и дело норовили закатиться назад. – «Ты довольно сильно шумишь... Давай, ты просто признаешь, что врешь, и я попробую сделать тебе особенно приятно? А если же нет... – Он вновь крепко сжал исходящий соками ствол. – Тогда за ложь, полагается наказание. – Сверкнули его золотистые глаза. – Ну же, Казуха, будет лучше, если ты скажешь, что на самом деле чувствуешь... И прекратишь пытаться выскользнуть из моих рук» – «Мне нравится, правда нравится, но не когда ты сдавливаешь его настолько сильно... Мягче... Будь мягче... Ты ведь и сам до конца не признал, что ты чувствуешь... Ты не говоришь, как и где именно тебе приятно, а меня заставляешь выдавливать из себя признание... Еще и такими грубыми методами... Мы, что на допросе?» – «Ладно... – Выдохнул путешественник. – Тогда знай, что да, мне и, правда, было приятно» Итэр поправил, спадающую на глаза, непослушную чёлку и примостился между ног беловолосого ронина. Он потянулся губами к розовеющей головке. Она так и манила собой, привлекая внимание, подобно спелой ягоде. Ее хотелось вкусить и Итэр, не отказывал себе в этом желании. Он вынул кончик языка и провёл им по стволу Казухи. "Впервые делаю что-то настолько странное... Особенно с таким местом... Но... Он же вроде бы так делал?" – Подумалось юноше, пока сам он продолжал водить языком по поверхности розовеющей плоти. Он действовал интуитивно, полагаясь лишь на собственные доводы о том, где же могло бы быть приятно ему самому. Рукой, осторожно, путешественник придерживал ствол, а вскоре мягко начал водить по нему вверх-вниз, перехватывая пальцами. Кончик языка прокладывал влажную дорожку по ярко-розовой поверхности головки, смешиваясь с густым, стекающими вниз, предэякулятом. Когда хватка путешественника ослабла, Казуха, наконец-то, смог спокойно вздохнуть и немного, расслабиться. Ронин, весьма податливо, позволял юноше подробнее изучить его промежность, пальцами поддевая тонкие, белые завязки фундоши и распуская их. – «Ты... делаешь не правильно... – С невинным тоном в голосе, едва слышно произнёс Казуха. – Ха-ха, прости я снова за свое. Больше чувствительности – на самом конце... Не облизывай его так, будто это мороженое. Позволишь показать, как правильно?» Итэр медленно отстранился и поднял на Казуху обиженный взгляд. – «Ой, да ладно тебе, Казуха... Ты серьёзно? И что на этот раз неправильно? Я же делаю всё точно так же, как ты...» – «Просто облизывать не достаточно. Лучше делать так, как будто ты хочешь высосать яд, но нежно. Понимаешь? У тебя есть губы и язык... И ими можно творить чудеса... А еще... руки...» В последний раз путешественник лизнул краешек головки, а затем собирался повторить это действие, но всё же, не решился под натиском авторитета инадзумца. Он остановился и издал глубокий вздох: – «Ладно...» Заправив белые прядки волос за ушко, Казуха неспешно склонился к набухшей головке путешественника и, сделав губы "трубочкой" с игривостью шаловливого ветерка подул на неё. Головка ощутимо запульсировала, ее нестерпимо покалывало, а с кончика скользнула капелька смазки, проложив свой путь вдоль, по стволу. – «Ха-ха~ Ты такой горячий... Я чувствую твой жар...» – Томно зашептал ронин, пристально смотря блондину между ног. Со сладким причмоком губы страстно накрыли краснеющую плоть. Казуха брал в рот лишь головку, изредка мажа языком где-то рядом, а рукой чертил незамысловатые прикосновения по стволу. Тёплый язык скользнул по уретре и игриво подразнил ее, размывая воедино слюнки с густо-пахнущими, насыщенными соками. За всеми этими жестами последовала немедленная реакция путешественника: – «Ах...! Н-Нет! Пусти! Почему ты всегда так...! Каждый раз...!» – Всякий раз, как Казуха брал головку в рот, Итэр вздрагивал от этого. Путешественник вертелся под его горячими, влажными касаниями, а из его рта доносились тихие, низкие стоны. Казуха поднял на Итэра взгляд. Он высунул кончик языка, с которого сорвалось несколько крупных, густых капель, упавших прямо на чувствительную головку. – «Но ты ведь делал почти, то же, самое и тебе не было противно. Хах, давай опустим это. Тебе пока явно рано практиковаться в подобном... Давай-ка лучше выберем то, что попроще... – Без лишнего стеснения Казуха забрался к блондину на колени, соприкасаясь с его горячим членом, своей, не менее, возбужденной плотью. – Теперь мы равны в одинаковой мере... Можешь даже представить на моем месте милую девушку, если хочешь... – Ладонь легла на твёрдую промежность, обхватив оба органа, а большим пальцем Казуха прижал головки друг к другу. – Двигайся~» – Багровый клён глаз Казухи, устремился из-под чёлки в золотистые глаза напротив, а мягкие уста сложились в сладостную улыбку. Итэр немедленно среагировал на ощущения. Странная поза, в которой они оказались, дала ему отличный вид на их промежности. Возбуждённая плоть обоих парней весьма тесно соприкасалась друг с другом. Путешественник не знал, что ответить ронину. Он настолько был поражен происходящим, что совершенно не мог произнести ни слова. Слова буквально застряли в горле. Каждое трение, каждое нажатие заставляло Итэра бурно реагировать. Блондин беспорядочно ëрзал, пока его член удерживался чужой ладонью. – «Так стыдно делать что-то такое перед тобой... Но...! Н...Не выдержу больше...! Пожалуйста...!» – Голову кружило, каким-то запретным удовольствием, а в глазах вспышками мелькало предшествие подступающей кульминации. Плавные движение бёдер. Трение возбужденных, покрасневших стволов друг об друга. Жар вздохов и влажные от пота тела. Двое юношей в одной каюте, жаждущие вожделения, изнывающие от желания. Они дарили друг другу незабываемое наслаждение. Удивительно было то, откуда ронин был так осведомлен о подобных способах ублажения, да еще и двигался он так мастерски, будто уже давно это практиковал. Может он был с девушками? А может ли быть такое, что и с мужчинами? А был он сверху или снизу? Ни на один из этих вопросов путешественник не мог найти ответа. Ясно было лишь одно: Казуха был великолепным любовником, которому любая девушка могла бы только позавидовать. – «Казуха, ты же знаешь...! Я...! Я скоро...! Сейчас выйдет...!» – Итэр посмотрел вниз, на свой член, который от трения и многочисленных касаний стал совсем алый. Венки на нём сильно вздулись, а ствол содрогался в ритме движения двух парней. Налитой орган был готов к извержению. – «Ах, Итэр, тебе не нужно сдерживаться... Просто продолжай... Давай же... Еще совсем немного... Двигайся, Итэр... Ах~!» – Припадая к шее путешественника, Казуха напирал на него, ненасытно осыпая поцелуями краснеющую кожу. Ощущая подступающий финал, путешественник, закрыл руками свои чресла, скрывая всё, что был в силах скрыть. – «Н-Не смотри...!» Беловолосый повалился на блондина ощущая долгожданное удовольствие. Горячая, густая жидкость липкими, белыми струями выплеснулась к нему на ладони. Итэр сжал член руками, а вместе с вожделенным наслаждением на юношу обрушилась целая лавина стыда. Он пытался заставить прекратить семенную жидкость изливаться, но большие струи продолжали выстреливать из его конца, заливая руки, и покрывало белой, липкой массой. Казуха же быстро скользнул рукой по головке, изливаясь своим семенем на живот путешественника. – «А ты хорошо держался, друг~» Расфокусированный взгляд Итэра гулял по запыхавшемуся Казухе. Его белые волосы намокли от пота и мелкими прядками прилипли к, покрытому румянцем, лицу. Путешественник опустил глаза на собственный живот, проводя по мутным каплям рукой: – «Ч... Что... – Устало вымолвил он, поднимая глаза на Казуху. – Ты сделал это нарочно. Оно же теперь повсюду... – Стараясь унять тяжёлое дыхание, парень взглянул на собственную, перепачканную руку. – Слишком много... Мне нужно помыться...» – «Ах... А ты, и правда, много держал в себе... Но, думаю, после этого тебе должно стать легче...» – Казуха поднялся с кровати и вынул из тумбочки небольшой кусочек ткани. – «Давай только я сам себя вытру, ладно?» – Подал голос Итэр. Казуха пожал плечами, смочил тряпочку водой из фляги и направился к путешественнику, протягивая ему влажный белый платочек. – «Давай... Ляжем на мою кровать? Мы запачкали твою простынь, хах...» – «На твою? – Судя по тону голоса, путешественник колебался. Он бы хотел возразить, но усталость брала своё, и парень только податливо кивнул – Х... Хорошо... – Проводя влажной тканью по животу, Итэр едва поёжился. – Всë такое липкое... Нужно будет спрятать эти... Улики» – Кинул он мимолетный взгляд на смятую простыню на своей кровати. Оба парня благополучно обмыли свои разгоряченные тела и устроились на чистой кровати. Не сказать, что она чем-то вообще отличалась от кровати путешественника, но ютится на одноместном ложе Итэру хоть и не хотелось, но пришлось. "Наверное, сейчас мне лучше поспать... Нет сил, чтобы возражать... А душ приму завтра утром..." – Парень чувствовал себя слишком вымотанным, не только для того чтобы переодеться, но и чтобы просто укрыться одеялом, и принять более менее удобное положение. Казуха лежал рядом и смотрел расслабленными глазами в потолок, изучая давно приевшуюся, истерзанную узорами древесины, поверхность. – «Итэр, скажи, а оно того стоило? Ну, то, что мы делали... Это стоило затраченных сил? Ты со мной столько боролся и все равно поддался уговорам... Мне с тобой... – Юноша выдержал короткую паузу, прежде чем продолжить: – Мне было хорошо с тобой...» Сквозь тонкую негу, находясь на периферии сна, Итэр молвил в ответ: – «Это не проблема... Если это ты, Казуха... Ведь ты мой друг... Я никогда раньше не разделял такие отношения, как те, что были между нами сегодня. Так что... Я больше не возражаю. И ты тоже, кажется, не особо возражаешь, верно?» – «Я совсем не возражаю... И думаю, что мы сможем повторить это однажды... Но с условием, что ты не будешь таким грубым, Итэр...» – «Не врёшь?» Казуха с легким смешком щёлкнул пальчиком по кончику носа путешественника: – «Слишком серьезный... И слишком "каменный"...» – «Но я же, пленил тебя именно своей "каменностью", разве нет?» – Итэр с улыбкой сомкнул глаза. Если честно прикрыл он их не только из-за наступающей сонливости, но и из-за того, что парню было сложно смотреть в глаза ронина. Невольно, он боялся, что может с лёгкостью утонуть в этих огненных очах, анемо-мечника. Его красота – это то, о чем, казалось бы, можно было слагать сказки, да легенды. Это была своеобразная красота, такая же, как и у стихотворений, которые сочинял самурай. Красота неуловимая и неестественная. – «И даже камень сточит ветер... Будь ты легче, мы могли бы улетать вдвоем, расправляя пестрые крылья... И ветер подхватит.… И ветер возвысит... Доброй ночи, Итэр... Ветер сегодня попутный и он навеет множество прекрасных снов...» Тело было тяжёлым, и как только путешественник расслабился, на него накатила усталость, и мальчишка погрузился в сон.***
Перед глазами возникло небо, по которому бурными красками были разбросаны алые и оранжевые оттенки, окрашивающие его в кроваво-красный цвет. По ведущей вперёд, каменистой тропе разносились глухие звуки шагов. На дрожащих ногах Итэр шёл вперед по тропинке, которая всё не кончалась. Камень за камнем она строилась прямо под его ногами, устремляясь всё дальше. Тропка вилась средь огромных колонн, растущих прямо из-под облаков. В этом месте было умиротворенно тихо. И ничего вокруг, лишь лучи закатного солнца пробивались сквозь облака, опадая на каменную кладку. Юноша поднял голову. Он окинул всё вокруг взглядом из-под золотистой чёлки и недвижимо замер на месте. Перед раскрывшейся дверью стояла она. Люмин... – Почему ты не пришёл за мной раньше, Итэр?