Близнецы

Сехун пришел пораньше, подстраховавшись, он примерно знал часы работы Шихена, поэтому оставалось лишь дождаться старшего. Сегодня была его любимая смена — ребята, с которыми он когда-то работал. Поэтому немного поболтав с бариста, Пак отправился к своему любимому столику у одного из стеллажей с книгами. К нему тут же подошла девушка с яркой улыбкой и сияющими глазами. Она была невысокого роста с длинными и темными, убранными в хвост волосами. — Привет Сехунна, как твои дела? — Привет Джи, все путем, твои как? — тепло улыбнулся Сехун. Чон Джихе была его напарницей, и они часто проводили время вместе, пока он работал в кафе. — Лучше всех, только грустно немного, — Чон надувает свои нежно розовые губки и делает обиженные личико. — Кто тут обижает мою Джихе, покажи, все получат! — наигранно хмурится и сверкает глазами по сторонам Пак. — Ты Сехунна! Бросил тут нас, а мы скучаем, может, вернешься? — девушка состроила оленьи глазки и мило захлопала ресничками, вызвав у Сехуна улыбку и звонкий смех. — Не могу Джи, я тогда совсем ничего не успею, о тебе хорошо заботятся Техен и Хенбин. Они же хорошие парни. — Хорошие, но не ты… — Простите, я вам не помешал? — прозвучал безразличный и даже холодный голос за спиной девушки, от чего та ойкнула и резко обернулась, а Сехун удивленно уставился на подошедшего Шихена. Шихен, наконец-то, закончил рабочий день. Записей было мало, поэтому всю свою документацию он разобрал еще за час до конца рабочего дня. Сидеть в офисе смысла не было, поэтому Бен решил переодеться из рабочего халата в уличную одежду и пойти в то кафе, ждать Сехуна. Младшего Шихен заметил еще через окно, тот сидел именно за тем столиком, который Бён выбрал, когда приходил один. Войдя в помещение, Шихен заметил интересную картину. Рядом с Сехуном стояла девушка — официантка, судя по всему, которой он ярко улыбался, не замечая никого вокруг. Когда Шихен приблизился к парочке, то по обрывкам фраз понял, что девушка была чем-то или кем-то не довольна и звала куда-то Сехуна. Постояв так немного, он все же решил нарушить их идиллию. — Простите, я вам не помешал? Девушка резко обернулась, и ойкнув от неожиданности поспешила удалиться оставив меню на столике. Удивленное выражение лица Сехуна сменилось сразу спокойным и даже нейтральным. Это немного кольнуло Шихена, неужели и, правда, помешал. — Я здесь работал раньше, Джи была моей напарницей, вот и говорит, что скучает и просит вернуться, — произносит тихо Сехун. Он говорил чуть тише с легкой неловкостью, будто оправдывался. — Я не спрашивал, — замечает Шихен, листая меню. — Просто решил пояснить. — Ты работал? — спрашивает Шихен немного удивленно, но глаз не поднимает, продолжая также листать меню, хотя уже давно знал, что закажет. — А что тебя так удивляет, хен? Не вечно же мне просить денег у родителей или брата, вот и подрабатывал иногда себе на карманные. В голосе Сехуна чувствовалось раздражение. Неимоверно бесил тот факт, что все до сих пор считали его маленьким, несамостоятельным ребенком. Особенно такое обидно было слышать от Шихена. Если Бэкхен чаще подшучивал над ним из-за этого, то Шихен говорил об этом утвердительно, проводя черту. Бён сделал вид, что не заметил тон парня и сделал заказ снова подошедшей Джихе, которая странно косилась на парня и переминалась с ноги на ногу, чувствуя себя неловко. Сехун быстро проговорил ей свой и ободряюще улыбнулся. — Так что это за срочный разговор, который не терпит отлагательств и его нельзя решить по телефону? Он точно касается моего брата, или ты это просто так сказал, чтобы я пришел? — Касается. Мы с Чанелем вчера об этом поговорили и решили, что ты тоже должен знать, — вспыхивает Сехун.  — Что я должен знать, он что-то натворил? — Я недавно ходил к нему в клуб с друзьями после закрытия сессии и там, там я увидел, как хена домогался какой-то придурок. Я его отбил, но он был очень подавлен, хоть и пытался это скрыть, — Сехун закончил говорить как раз, как принесли заказ. Чон поставила его на столик и удалилась. — И с чего ты решил, что это серьезно? Мало что ли к Бэкхену пристают? Особенно в клубах. Особенно пьяные, — хмыкнул Шихен. Он не был удивлен данной информацией и не видел в этом ничего такого. Его брат уже взрослый и самостоятельный мужчина, поэтому вполне мог справиться с этими проблемами сам. — Ты не замечал, может он в последнее время странный ходил, подавленный или дерганый? Чанель сегодня хочет с ним поговорить, но я думал, может, ты тоже что-то знаешь. — Не знаю, такой же, как обычно. И нет, я ничего не знаю. Шихен немного задумался, он начал вспоминать, что последние несколько недель с Бэкхеном, действительно, было что-то неладное, но говорить об этом Сехуну не спешил. У него вообще не было настроения сегодня говорить. Он безумно устал на работе за последние дни и хотел поскорей вернуться домой. Сехун же пил свой чай и иногда поглядывал на хена, который больше не проронил ни слова. Тему Бэкхена они больше не поднимали, но и разговор особо дальше не клеился, все закончилось на редких вопросах Сехуна и скупых ответах Шихена. Они быстро засобирались домой, Бён предложил подвести младшего, на что тот ответил отказом. Сехун был немного обижен и расстроен. Он не понимал, как Шихен может быть настолько равнодушен к проблемам брата, и совсем не интересоваться его жизнью. Они, черт побери, живут вместе, и что с того, что Чанель нравится им обоим, он же безмозглый идиот, который дальше объектива своей камеры не видит. Да и Сехун на него совсем не злится. Сехун давно был влюблен в Шихена. Он не мог сказать, когда это началось и из-за чего, просто в один день увидел его совсем с другой стороны и понял, что влюблен. Ему нравится постоянно спорить с ним, перечить и высказывать свою точку зрения. Нравится его отстраненность и порой холодность, но безумно теплая и редкая улыбка, блеск в глазах, когда он злится или смеется и нежность, с которой смотрит, увы не на него. Сейчас же его сильно ранили равнодушие и отстраненность Шихена, тот всегда считал Сехуна не больше чем младшим братом Чанеля, и это вгоняло в отчаяние. Шихен уехал, и как только Сехун собирался идти в сторону метро, его окликнула Джихе. — Это он тебе нравится? Из-за него ты мне отказал, да? — девушка нервно покусывала губу, а Сехун стоял ошарашенный, не зная, что ответить. Он никому не говорил о своей влюбленности, даже с друзьями не делился. Боялся реакции, непонимания, осуждения. На работе и в универе он для всех являлся холодным принцем, отказывал каждой девушке, но при этом был душой компании и хорошим другом. — Не бойся, я никому не расскажу и все прекрасно понимаю, только вот… — Что такое, говори сразу, — грубо перебивает Сехун, ожидая чего угодно от девушки, от презрения до шантажа. — Мужчина, с которым ты сегодня был, приходил к нам на днях. Он сидел на твоем любимом месте и… Сехун он читал тот самый томик стихов, который ты обычно из рук не выпускаешь, просидел с ним до самого закрытия, а потом ушел. Девушка закончила говорить и взглянула в совершенно растерянные глаза Сехуна. Парень не знал, что и думать. Он был уверен, что Шихен не любил поэзию, считал ее глупой и не совсем интересной, ему по нраву были книги по психологии, научная фантастика и самую малость фэнтези. А стихи, стихи он никогда не читал. Увидев замешательство Сехуна, Джихе решила продолжить. — И еще, я думаю, ты ему тоже нравишься. Он так на меня смотрел, когда мы с тобой болтали, думала, прямо там меня закопает, приревновал, наверное? Сехун рассмеялся очень неестественно и громко. Его смех больше походил на истерику. Бён Шихен и ревнует его? Пак Сехуна? Да не в жизнь! Пак был готов дать руку на отсечение, что тот к нему ничего не чувствовал. Отсмеявшись, парень вытер несуществующие слезы и заговорил. — Это глупости Джи, Шихен любит моего брата, а я всегда буду лишь мелким. — говорит Сехун тихо. Его голос сквозил отчаянием и болью, которая с каждой такой встречей росла в сердце парня все больше. — Со стороны видней, Сехунни, ты только подожди. Ну, ладно, мне пора работать, хорошо тебе добраться, — девушка чмокнула Сехуна в щеку и быстро скрылась за дверями кафе. Бэкхен медленно открывает тяжелые веки и тут же жмурится от резкой боли в висках. Первое, что он видит, это бордовый потолок, значит, из клуба не уходил, но почему именно в vip-комнате? Как вообще он в ней оказался? Бэкхен медленно поворачивает голову и в удивлении распахивает свои глаза, резко подрываясь, о чем тут же жалеет. Голова готова расколоться на части, и Бен чуть не падает. — Твою же, это сколько я вчера выпил? Бэкхен смотрит на парня, который мирно спит на оставшейся части кожаного диванчика. Он лежит лишь в одних боксерах накрытый белоснежной рубашкой. Бэкхен в ужасе осматривает сначала себя, замечая, что одет, и лишь пуговица на штанах расстегнута, а у рубашки вообще некоторые отсутствуют. Затем рассматривает комнату и замечает заставленный несколькими бутылками и тарелками стол. Ну хоть закусывал, уже радует. Рядом с диванчиком лежит кучка одежды, видимо, парня, и использованный презерватив. Бэкхен потирает лицо. Он, наконец, переводит взгляд на парня. Длинные и стройные ноги, скорее всего выше самого Бена, плавная линия талии, выпирающие ребра и узкие плечи. На шее виднеется пара ало-фиолетовых пятен. Бэкхен, не сдерживаясь, стонет в голос и оседает обратно на край дивана. — Всё же было. Правильно тебя вчера Пак назвал. Так тебе и надо, Бен Бэкхен. Он собирается осторожно, стараясь не разбудить спящего парня, но не успевает сделать и шага, как его хватают за запястье и тянут обратно. Бэкхен резко садится и тут же стонет, от легкого удара боль в висках отдает с новой силой. — Ты куда-то собрался, милый? — темные, даже черные глаза с блеском от ночных бра с интересом смотрят из-под опущенных ресниц на Бена. — Эм, ну да, домой, или стой. Я тебе что-то пообещал? Бэкхен поворачивается к парню, уже рассматривая его лицо. На вид он ровесник Сехуна. Чёрные, как смоль волосы, и такие же темные хитрые глаза, чуть пухлые яркие губы, растянутые в яркой коварной улыбке, обнажая ряд ровных зубов. Бэкхен немного зависает на ней и сглатывает. — Нет, ты мне ничего не обещал, но я не буду против повторить, — парень играет бровями и тянет Бэкхена на себя, от чего тот еле-еле успевает вытянуть руки, чтобы не упасть на него. — Послушай, — Бэкхен пытается вспомнить его имя, но оно, как назло, не хочет всплывать в памяти. — Доён, — с усмешкой напоминают ему. — Послушай, Доён, я вчера очень сильно перебрал и позволил себе больше, чем нужно, ты прости меня, но давай все забудем. Ничего не было. Прости. — Не нужно извиняться, я же ничего от тебя не требую. Ты расслабился, я расслабился. Так что все путем, но я бы повторил. Всё-таки не хочешь? — Доён делает милое и даже невинное лицо от чего Бэкхен еще больше теряется, видя перед собой не красивого и сексуального парня, а практически ребенка. — Нет, еще раз прости, — Бэкхен встает и собирается уходить, как его снова останавливает голос парня. — Собираешься вернуться к нему. Мне кажется, он тебя не достоин. Бэкхен в ступоре оборачивается и пытается быстро вспомнить, что успел еще натворить или наговорить этой ночью, но как назло воспоминания не проявляются. Ничего. Абсолютно. Парень, видя замешательство Бёна, продолжает. — Когда ты ночью позвал меня сюда, сначала все пил и жаловался на какого-то Пак Чанеля. Говорил, что он не смеет так тебя называть и вообще, он полный придурок и все в таком духе, — перечисляет Доен. Бэкхен мысленно прописывает себе затрещину и думает, что на ближайшее время с алкоголем надо завязать. Это же насколько глубоко его задели слова Пака, что он так напился. И все же он прав, Пак Чанель чертов придурок. — Нет, я не собираюсь к нему возвращаться, точнее мне не к кому. — Оу, тогда звони, если захочешь развлечься, — Доен встает с диванчика и потягивается. Он был стройный и довольно подтянутый, как и думал Бэкхен, чуточку выше. Парень подходит вплотную, опаляя горячим дыханием ухо Бена и задевая губами мочку, вытаскивает из его заднего кармана телефон, не упуская момент сжать ягодицы и что-то быстро набрав, возвращает его обратно. — Там мой номер, буду ждать. — Спасибо? — неуверенно отвечает Бэкхен. — Ты как оденешься, можешь выходить, платить ни за что не нужно, я хозяин этого клуба, все за мой счет, — он последний раз окидывает парня взглядом и выходит из комнаты. Шихен проснулся с утра и понял, что Бэкхен дома так и не появлялся, это уже заставило насторожиться. А вдруг, действительно, что-то серьезное происходит, а этот засранец самонадеянно думает решить все проблемы сам. Шихен успел освежиться, приготовить себе завтрак и заварить чай, прежде чем входная дверь начала открываться. Он вышел в коридор и увидел не самую лицеприятную картину. Бэкхен был потрепанный после бурной ночи, от него разило перегаром, волосы напоминали больше гнездо, а пуговицы на рубашке были застегнуты кое-как, из-за чего на шее и через рубашку проглядывала россыпь алых пятнышек. Он после того, как вышел от Доена не потрудился их нормально застегнуть, лишь заглянул в кабинет, чтобы забрать ключи от машины, накинул куртку и оповестил Минхо о парне, сказав, что все сам оплатит. Тот, ничего не ответив, лишь кивнул и проводил босса до машины. Сейчас же Бэкхен мечтал о таблетке обезболивающего, кофе и душе. Шихен стоял и наблюдал за братом, не проронив и слова. Смотрел пристально, стараясь увидеть малейшие изменения, но ничего особо не замечал, лишь то, что его брат пил всю ночь, и не только, судя по следам на шее. — Шихенни, будь хорошим братиком, найди таблетку, пока я коньки не отбросил, — Бэкхен разделся и прошел сразу в ванную комнату, решая, что душ это первая необходимость, а потом можно и все остальное. — Я надеюсь, ты на такси ехал? — Шихен не отреагировал на просьбу брата, оставаясь стоять в проходе. — Обижаешь, я водить не умею что ли? — Идиота кусок, — изрекает Шихен. Он вернулся на кухню, залезая в верхний ящик шкафа за аптечкой. Нужные таблетки нашлись сразу же, парни предпочитали держать ее всегда полной. Вот только если Шихен на случай простуды, то Бэкхен для вот такого «прекрасного» утра. После душа Бэкхен себя чувствовал гораздо лучше. В голове намечались просветы, но мозг так и не хотел показывать картинку прошедшей ночи. Хоть Бэкхен уже особо и не горел желанием знать все события, ему и так было стыдно. Не то что бы провести с кем-то одну ночь было для него чем-то новым и запретным, но вот по пьяни такое случалось редко, и чувство после всегда было отвратительным. Будто он воспользовался человеком, хоть и было все по обоюдному желанию. Бэкхен оделся и прошлепал босыми ногами на кухню, где его уже ждали такие необходимые таблетка и стакан воды. Он осушил его разом, прикрывая глаза от блаженства, когда прохладная вода скатилась по пищеводу, и тут же потянулся за графином, наполнив его еще раз. — Бэкхен, тапки, заболеешь же, — ворчит Шихен. — Это что, забота? Вот это да, братик, не ожидал. — Не ожидал бы, не просил достать тебе таблетку, — спокойно отвечает Шихен. Он позавтракал и теперь спокойно пил чай. — Окей-окей, мамочка, у меня нет желания с тобой спорить. Бэкхен ушел, возвращаясь на кухню уже в мягких тапках. Он подошел к столешнице, насыпая в турку кофе и заливая его кипятком, поставил на плиту. Пока Бэкхен варил кофе, не поворачиваясь к брату лицом, Шихен пристально за ним наблюдал, пытаясь снова заметить любые изменения. — Ты знаешь, что пялиться неприлично? — заметил Бэкхен. Он ощутил на себе пронизывающий взгляд, от чего передернул плечами. — Ты во мне так дыру просмотришь. Есть вопросы? Задавай. — А ты ответишь? — скептически спросил Шихен, приподняв бровь. — Если посчитаю нужным. Голова уже болела меньше, поэтому Бэкхен был дружелюбен, тем более Шихен проявил заботу, можно и ему было побыть добрым. — У тебя что-то случилось? — Нет, — сказал, как отрезал. — А если честно? — Шихен пытался поймать взгляд Бэкхена, но он упорно смотрел куда угодно, но не на брата. — Шихен, у меня все прекрасно. Я провел охрененную ночь, как ты мог заметить, с крутым парнем, — тут Бен немного врал, но положился на свой опыт. — Тебе, кстати, братик, тоже бы не помешало найти кого-нибудь, а то так совсем на своей работе загнешься. — Это я без тебя решу, что мне нужно и зачем. — зло сверкнул глазами Шихен. — Как знаешь. Бэкхен снова отвернулся, наливая в чашку кофе и добавляя пару ложек сахара. Он уже собирался идти к себе в комнату, как Шихен вновь начинает говорить, заставляя его замереть. — Бэкхен, что происходит? Ты уже несколько недель ходишь сам не свой, злой, раздраженный, заявляешься домой пьяным, исчезаешь, как только я хочу с тобой поговорить. Тебе кто-то угрожает. Мне Сехун рассказал… — Я прибью эту мелкую заразу, — вспыхивает Бэкхен. — Он решил всем разболтать, кто еще задаст мне этот вопрос? Хорошего настроения будто и не было. Бен был взбешен. Что все так активно начали лезть в его дела? И даже братец проявил заботу, спустя столько времени. Нет, Сехуну однозначно не стоит попадаться ему на глаза, иначе он всю душу из него вытрясет. Шихен наблюдал за всем с поразительным спокойствием и лишь делал выводы. Сейчас он точно был уверен, что у брата не все нормально. Шихен решил больше его не трогать и подождать нужного момента, когда он понадобится, или же Бэкхен сам попросит. А вдруг? — Не бесись ты так, не хочешь рассказывать — не надо, дело твое, — спокойный и чуть надменный тон брата, бесил Бэкхена еще больше. Он снова включил своего доктора. Бэкхен разворачивается на сто восемьдесят градусов и выходит с кухни.