Близнецы

Чанель ходил взвинченный, он все ещё был зол и обижен на Бэкхена. Они не общались уже неделю, Пак не хотел идти на уступки и поэтому, чтобы меньше думать о друге и накручиваться, заваливал себя работой. Сейчас у него была фотосессия для зарубежного бренда. С ними он уже работал, поэтому был более расслаблен, примерно зная, что конкретно от него требуется. Модели были тоже достаточно профессиональны и обстановка вокруг царила благоприятная. — Сохен, повернись и посмотри в камеру. Да-да, вот именно так, — Чанель двигался из стороны в сторону, пытаясь найти наиболее выгодный ракурс. — Теперь ты, Соми, обними его. Да вот так, руку положи на шею. Замечательно. И сделай взгляд, будто ненавидишь его всей душой, — пара послушно выполняла все указания, что очень радовало Пака. Он, как и любой другой уважающий себя фотограф не любил деревянных моделей, с ними можно было работать, даже сделать из фото конфету, но это было чертовски трудно и долго. В такие неудачные дни, он, бывало, проводил в студии по двенадцать, а то и больше часов. — Молодцы! Думаю, кадры получились отличные. Можете отдохнуть. Модели поклонились и ушли в гримерку. Чанель тут же направился к компьютеру, просматривая получившиеся снимки. Работа помогала ему расслабиться и отпустить ненужные мысли. Чанель любил свое дело, еще когда они были подростками, он часто делал снимки местности, различных пейзажей, домов, людей и даже просил братьев Бён быть моделями. Эти воспоминания грели душу и невольно заставляли улыбнуться. Определенно нужно будет дома пересмотреть те фотографии. Из раздумий его вытянул голос креативного директора. — Господин Пак, вы профессионал своего дела, ваши снимки это настоящее искусство. — Не стоит, мистер Со, я всего лишь делаю свою работу, — Чанель ярко улыбнулся мужчине и поклонился в знак благодарности. Такие слова всегда были приятны, значит, его признавали. У Пака ушло немало времени, чтобы добиться этого, чтобы добиться всего, что он сейчас имеет. Поначалу, он подрабатывал в студии помощником, учился у других фотографов и копил на свою мечту. Чанель с самого начала знал, что не сможет ни с кем сработаться, и уж тем более быть у кого-то на побегушках, он всегда хотел свое место, быть сам себе начальником, заниматься любимым делом сколько душе угодно. После университета, проработав еще год в одной фотостудии, он сдался. На него постоянно вешали всю «грязную» работу, практически не позволяя фотографировать. Чанель решил, что пора прекращать гробить себя, посчитал скопленные деньги и решил взять на остальные кредит. В стороне не остались родные и друзья. Родители, брат и Бэкхен с Шихеном поддержали его. Бены тогда были на удивление солидарны, когда вручали ему конверт с небольшой суммой денег, не принимая никаких отговорок и отказов. Паку оставалось только принять их и крепко обнять друзей. — И стоит признать, делаешь ее превосходно! — мужчина похлопал Чанеля по плечу и вместе с ним принялся рассматривать получившиеся снимки. — Думаю, стоит взять вот этот, и этот. На них они получились более гармонично, и одежда смотрится выгодно. Это позволит сделать акцент как раз на бренд, — Чанель указал на выбранные им фотографии, тыкая пальцем в каждую, и посмотрел на директора. Тот кивнул в знак согласия и принялся дальше просматривать снимки, выбирая еще несколько. Съемки возобновились с новым концептом. Чанель работал до позднего вечера, после чего был вымотан и мечтал только о мягкой кровати. Дома он появился уже за полночь. Сехуна не было, значит ушел гулять, и, судя по времени, будет поздно. Чанель заварил себе кофе и в миллионный раз прокрутил их прошлый разговор с Бэкхеном. Он жалел, и правда, не хотел говорить тех слов, но как всегда действовал на эмоциях, сначала делал, а потом думал, вот и получилось все через жопу. Нужно будет позвонить Шихену и спросить, как там дела. С Бэкхеном связаться он даже не думал, перед другом было безумно стыдно. Он как нашкодивший подросток не знал, как извиниться и оправдать себя. Пак понимал, что просто «Прости, ляпнул с горяча» будет недостаточно, он сказал слишком ужасные вещи, он буквально предал их дружбу, веру друг в друга. Чанелю дико не хватало Бэкхена, но сделать он с этим ничего не мог.Уже позже Пак быстро принял душ и завалился в кровать. Как только голова коснулась подушки, он провалился в глубокий сон. — Привет, друг, какие планы на сегодня? — Чанель встал с утра пораньше, чтобы успеть выцепить Шихена перед работой. Его голос был еще сонным, а организм срочно нуждался в кофе. — Пак Чанель, у меня дежавю? Или снова нужна помощь одной из твоих пассий? Так знай, та мадам ко мне так и не пришла. Я, между прочим, время свое выделял для нее, — послышался на том конце возмущенный голос Шихена. — Могу загладить свою вину, как насчет ужина вечером? — в примирительном жесте предложил Чанель, молясь всем богам, чтобы друг согласился. — Звучит заманчиво, но у меня сегодня много работы, давай я тебе ближе к обеду сообщу смогу или нет? — Окей, буду ждать, тогда до звонка. — Договорились. На том конце послышались гудки, и Чанель отложил свой телефон, как раз в тот момент, как на кухне появился сонный Сехун. Парень прошаркал до холодильника и достал оттуда бутылку минералки. Сехун осушил половину бутылки залпом, почувствовав, как в горло попадает живительная влага — последние шоты были лишними. — Ты там живой? — Чанель молча наблюдал за действиями брата и задавался вопросом, как поздно вернулся мелкий, а главное в каком именно месте он был. — Вроде как, если ты мне еще кофе сваришь и супчика нальешь, то будешь самый лучший брат-спаситель. Сехун уселся за стол, положив голову на руки, и прикрыл глаза. Чанель хмыкнул, наблюдая за этой страдальческой и немного зловонной картиной, но решил спасти своего брата-алкоголика, поэтому достал кастрюлю с супом из холодильника и поставил ее на плиту. — У Бэкхена вчера был? — между делом спросил Пак, продолжая греметь тарелками, чем еще больше насылал на себя проклятий от брата. — Я что, похож на самоубийцу? Он меня явно не по головке погладит, после того, как я вам все рассказал, — простонал Сехун. — Ладно, иди в душ, ты воняешь, скоро все будет готово, — Чанель, проверив суп, принялся готовить кофе. Сехун показал язык брату, но послушался совета и ушел в ванную. Теперь точно оставался только Шихен, хотя Чанель начал сомневаться, что и он смог что-то узнать. Бэкхен всегда рвался доказать свою самостоятельность и самодостаточность чего бы ему это ни стоило. Да и после того, как Сехун рассказал про реакцию Шихена, Чанель еще больше начал сомневаться.Ему до сих пор была непонятна причина их постоянной грызни. В какой-то момент Бёнов будто подменили, нет, они были сами собой с ним, но только по отдельности. Да и вместе, он уже не вспомнит, когда они последний раз собирались. Чанель безумно скучал по тому времени, когда они с Бэкхеном постоянно влезали в неприятности, пытаясь, вытащить друг друга, а в итоге их вытаскивал Шихен, который по-доброму причитал и называл идиотами. Когда они могли собраться дома у кого-то, заказать пиццу, посмотреть фильм или порубиться в приставку. Не редко с ними был Сехун, но он был младше, поэтому чаще всего они старались его куда-нибудь сплавить. Из теплых, но таких уже грустных воспоминаний Чанеля вывел крик Сехуна. — Чанель, твою мать, ты нам кухню решил спалить?! — младший подскочил к плите и выключил конфорки, на которых вовсю закипал суп, и уже давно убежало и пригорело кофе. — Позавтракал, блин, спасибо. — Извини, я сейчас все уберу и сварю тебе его заново, — Чанель засуетился и начал убирать с плиты остатки кофе, быстро ополаскивая турку. Больно часто он стал придаваться воспоминаниям, сентиментальным становится. Стареет что-ли? — О чем так задумался? — Прошлое вспомнил, — чуть тоскливо сказал Чанель, но потом быстро решил сменить тему. — Я сегодня с Шихеном возможно встречаюсь, узнаю насчет Бэкхена. — Ты уверен, что хен что-то знает? — приподнял бровь Сехун. — Ну, вот и выясним, попытаться стоит. Тем более я давно его не видел. Наслаждайся общением с друзьями, пока можешь. Скоро ты станешь взрослым как мы, и времени у тебя почти не будет. Появится работа, работа и еще раз работа, — вывел умозаключение Чанель. — Я и так взрослый, если ты не забыл, — фыркнул в ответ Сехун и скрестил на груди руки. — Взрослый-взрослый, ешь, давай, — Чанель поставил тарелку с чуть остывшим, но еще дымящимся супом и чашку ароматного свежезаваренного кофе с молоком. — Спасибо. Шихен написал ближе к обеду и сказал, что сможет встретиться, но чуть позднее. Чанелю же было это не столь важно, поэтому он быстро напечатал ответ, договариваясь о месте. Остаток дня прошел в работе над снимками. Пак практически не отлипал от компьютера, ретушируя и отбирая удачные. Он определенно был доволен прошедшей съемкой, поэтому выбрав последнее фото, отправил их заказчикам на утверждение. Чанель потер сухие глаза, после проведения целого дня за компьютером, и решил, что необходимо заварить себе еще кофе. Ответ от заказчиков не заставил себя ждать. Чанель как раз вернулся за компьютер, когда на почте увидел письмо. Открыв его, глаза Пака расширились, он бегло пробежался по строчкам, а затем протер глаза и снова перечитал полученное сообщение. Ему предложили контракт на несколько месяцев за границей, после чего он войдет в команду главных фотографов и сможет зарекомендовать себя в качестве международного. Это предложение было его шансом, Чанель даже мечтать не мог о подобном, работая на себя. Да, его работы ценили, предлагали постоянное место в качестве фотографа для журнала, но он не любил начальников над собой, когда указывали и ограничивали свободу действий. Тут же он мог выбрать себе проекты, и в любое время заняться своим делом. В письме сообщалось, что у него есть время подумать, но не много, и после своего положительного ответа, если таковой будет, он тут же вылетает за границу. Чанель задумался, с одной стороны — это предложение — мечта, тот шанс, который может получить далеко не каждый, с другой стороны — он не может все бросить и уехать. Здесь работа, семья, друзья. Здесь Бэкхен — настоящая задница, который, погряз в своих проблемах. Чанель еще немного посидел, раздумывая над ответом, но когда посмотрел на часы, понял, что пора собираться, иначе он опоздает на встречу с Шихеном. Бен уже сидел в кафе и изучал меню, когда заметил в дверях Чанеля, тут же его окликая. Тот быстро прошел к столику и уселся, попутно извиняясь. — Привет, прости, замотался и не уследил за временем. — Я сам недавно пришел, ничего страшного, — улыбнулся Шихен. — Ты что-то уже заказал? — Чанель принялся изучать меню. Есть хотелось безумно, он почти весь день прожил на одном кофе, и сейчас желудок был готов начать переваривать сам себя. — Нет, тебя ждал. — Отлично, тогда давай смотреть. Парни быстро определились с заказом и подозвали официанта, диктуя его официанту. Чанель все еще был в своих мыслях, и явно чем-то взволнован, как успел подметить Шихен, но он не спешил задавать вопросов. Пака торопить не стоило. Ему всегда требовалось время, чтобы обдумать все самому, а потом уже, если понадобиться, просить совета. — Шихен, я хотел с тобой поговорить, — Чанель крутил в руках стакан с водой. — Да, я уже понял, вы с Сехуном часто хотите поговорить в последнее время., — хмыкнул Шихен. — Внимательно слушаю. — Он уже собственно с тобой говорил на счет Бэкхена, ты не знаешь, что там происходит? Я пытался, но… — Чанель не закончил, но это и не требовалось. Шихен понятливо кивнул. — Меня послали так же, как и тебя. Он пришел с утра, в состоянии, оставляющем желать лучшего и с диким похмельем. Шихен замолчал, когда официант принес заказ и начал расставлять тарелки. Чанель уже понимал, что дело пропащее, и от Бэкхена они ничего не добьются. Он был на редкость упрямым, что даже собственный брат порой не мог больше найти аргументов. Хотя казалось бы в голове Бен Шихена кладезь нужных выводов и доводов, но явно не для Бен Бэкхена. — Чанель, ты же знаешь какой он, чем больше мы будем наседать, тем сильнее он будет сопротивляться, — вздохнул Шихен, накручивая лапшу на палочки. — Он со мной уже неделю не разговаривает. Избегает, знает же мое расписание. — Я знаю и понимаю, но все равно беспокоюсь за него, его задница всегда ищет приключения, — Чанель сделал глоток воды. — В прочем, как и твоя, вы стоите друг друга. Но я тоже беспокоюсь. Пусть вы и считаете меня бесчувственным, но он мой брат, — Шихен с обидой посмотрел на Чанеля, тот не выдержал взгляда печальных и слишком пытливых глаз. Он, и правда, иногда так считал, уж слишком холодными были их отношения. — Я так не считаю, — попытался оправдаться Чанель. — Ага, да, ври больше. Не ты, так Сехун. Тогда его взгляд мне очень о многом сказал. Но вы не знаете всего, — возмущенно выдохнул Шихен. — Так расскажи мне! Я заебался строить догадки. Все блять было хорошо, но нет, между вами будто кошка пробежала. А вы сука молчите, и слова сказать отказываетесь. Что такого между вами случилось? — Чанель от негодования повысил голос, что на них начали обращать внимание другие посетители. — Во-первых, не выражайся, это публичное место, а во-вторых не кричи на меня, Пак Чанель, — Шихен обвел взглядом недовольных посетителей, после чего Чанель скованно улыбнулся и чуть поклонился в знак извинения. — То, что случилось между нами, только между нами. Тебе знать не обязательно. — Ну, конечно, вот так всегда. Вы вообще оба хоть во что-то меня ставите, или я для вас пустое место! — В Чанеле все еще кипела злость и негодование. Он испытующе смотрел на Шихена, пытаясь узнать все ответы в его глазах, но видел лишь вину и некоторую неловкость. — А знаешь, вы больше похожи, чем думаете. — Мы же братья, нам положено, — улыбнулся Шихен. В его глазах уже плясали чертята, и его пробивало на смех от такого насупившегося Чанеля. — Иди к черту. — Взаимно, Пак Чанель, взаимно. — Шихен не выдержал и все же рассмеялся. Оставшийся вечер они провели в более мирной и разряженной обстановке. Чанель рассказал, как просматривал свои старые фото, где парни ему позировали, чем вызвал смех и возмущения Шихена. — Ты должен их сжечь, не нужно мне такого позора! — Да ладно тебе, прикольно же вышли, я вам на день рождения подарю большую версию. Даже в рамочке, или лучше натянуть холст, как думаешь? — не унимался Чанель. — И пойдешь ты с этим холстом вместе, знаешь куда? Причем я буду не первым, кто тебе это скажет! Чанель рассмеялся, представив картину, где возмущенный Бэкхен держит свою большую детскую фотографию в руках. Он готов был их сделать уже только ради этого момента. Они вспоминали детство, свои приключения, Чанель все еще не знал, стоит ли говорить о приглашении Шихену, поэтому очень долго метался. Уже, когда они стояли у своих машин он решил попробовать. — Шихен… — А, что? Что-то еще? — Бен видел, что Чанеля весь вечер тревожило, что-то помимо Бэкхена, но рассказать он так и не смог. Видимо, теперь решился. — Нет, ничего, просто будь осторожен. Доброй ночи, — улыбнулся Чанель. — И тебе. Ну, я пошел. Бэкхен всю неделю избегал брата. Ему не хотелось больше срываться, трепать себе нервы и тем более отвечать на вопросы. Шихен никогда особо не интересовался его делами, так чем теперь мог помочь? Поговорить и залезть в голову? О нет, это последнее в чем нуждался Бэкхен. А еще, еще ему было стыдно, хотя признавать этого совсем не хотелось. Шихен был примером, у него всегда все выходило так, как задумывал, все было под контролем и схвачено. Он даже кабинет свой открыл без чьей либо помощи. А Бэкхен, ему приходилось со многими договариваться, где-то унижаться и подхалимничать, чего он совершенно не любил. А когда клуб был основан, и заимел популярность, все снова полетело к чертям. Бэкхен мог потерять все в одночасье, лишиться клуба, своей любимой работы и уважения друзей, и все потому что отказал какому-то мелкому говнюку лечь под него. Бэкхен готов был выть волком. Ему некому было рассказать. Чанель. Он бы не понял, он бы стал презирать, а падать в его глазах было куда больнее, чем лишиться всего. Бэкхен не может проиграть брату еще в чувствах, хотя, о чем вообще может идти речь, если Пак и так не достанется никому из них. Он ни одной юбки не пропускал мимо себя в университете, сейчас, конечно, он больше завален работой, но тем не менее девушки у него бывали регулярно. А Бэкхен. Он вообще не помнит, когда его последний раз любили, когда о нем заботились, когда он вообще был хоть в каких-то отношениях. Хотелось тепла, уюта, крепких объятий, которые могли спрятать от всех невзгод. Хотелось поддержки и понимания, чтобы он был вселенной для кого-то, был таким же островом счастья, стеной и домом. Домом, в котором всегда ждали. Сейчас же Бэкхен мог довольствоваться только разовыми и ничего не значащими связями. Шихен тоже не лучше, последний раз встречался, еще будучи студентом. Бэкхен даже был рад за него, думал, брат счастье свое обрел, пока в один вечер не бросил беднягу. Шихен это сделал так холодно и быстро, что будто и не было тех долгих отношений, и парень для него совсем ничего не значил. Но даже здесь ему повезло. Сехун, эта мелочь боготворит его, а он нос воротит и знает ведь об этом, а все равно продолжает мучить. Бэкхен закурил очередную сигарету и запил горечь во рту не менее горьким кофе. Как там говорят, когда в жизни все горько, нужно заедать ее сладким. Сладкое Бэкхен не любил, он даже весь шоколад, подаренный девчонками и не только на белый день, отдавал счастливому Чанелю и бурчащему Шихену. Вот, кто были любителями сладкого, хотя Пак скорее просто любил поесть. Сейчас же Бэкхен снова был в своем кабинете, из которого вылезал только домой поспать. Минхо сильно ругался на него и даже пытался поинтересоваться, почему босс не выходит в зал, но на этот вопрос Бэкхен совершенно не хотел отвечать. Поэтому говорил, что-то невнятное про кучу работы, неразобранных бумаг и просил лишь принести ребят ему кофе. Бэкхену приходит оповещение на телефон, но он так сильно не хочет его открывать, зная, кому оно принадлежит. Такие сообщения были достаточно частыми и совершенно разного содержания, но одного смысла. *Директор Бён, вы что, боитесь меня? Ну, не надо так, я соскучился по вашему милому личику. Не прячьтесь в своем кабинете, вы все равно будете моим.* — Пошел к черту! — закричал на весь кабинет Бэкхен и отбросил телефон в сторону, после чего тот свалился на пол. Он и так был не в самом лучшем состоянии, нервы были на пределе и грозили срывом. Бэкхен устал физически, но еще больше морально. Сердце стучало как бешеное, его пробивало мелкой дрожью, он даже после такого маленького сообщения чувствовал себя грязным, что хотелось немедленно принять душ. — Босс, все хорошо? Ребята слышали крики, — Минхо ворвался в кабинет без стука и был очень взволнован. Он беспокоился за Бэкхена, тот ему был как младший брат. Последнее время он стал сам не свой, постоянно в работе, из кабинета не выходит, весь дерганный, а на выходе из клуба постоянно оглядывается. Причину такого поведения Минхо было узнать не от кого, кроме самого Бёна, который ни за что ему не расскажет. — Все в порядке, прости, и парням скажи, не переживать. Я просто устал, сорвался, — Бэкхен хотел сделать глоток кофе, но чашка, к разочарованию, оказалась пуста, поэтому он подошел к бару и плеснул себе виски. — Босс, вам бы отдохнуть, развеяться. Выйдете сегодня в зал, я поработаю за вас, — Минхо приходилось чуть ли не умолять его отдохнуть. — Хорошо, так и сделаю. Тогда ты сегодня за главного, и пожалуйста следите за всем в оба, — Бэкхен выпил стакан залпом, жидкость обжигала горло, спускаясь по пищеводу, но дарила тепло, глуша холодную пустоту внутри. Бэкхена начало заметно отпускать. А, действительно, пошел Джихун к черту! Он его не боится и сможет противостоять, похоже, кто-то забыл свое место, и кто тут папочка. Бэкхен сегодня выйдет в зал, напьется и оторвется на полную катушку, и никто, ни единая душа не посмеет его тронуть, если он сам того не захочет. — Все будет в лучшем виде, — просиял Минхо, и поклонившись, вышел. Чанель после разговора с Шихеном решил дело взять в свои руки. Бэкхен упертый, помощи не попросит, так еще и обижен теперь. По вине самого Чанеля кстати, но об этом он предпочитал не думать. Пак раздумывая, над поездкой поделился новостью с Сехуном, после чего тот, видя перспективу одиночества в квартире, начал активно отправлять брата заграницу. Младший и без этого выпихивал бы его. Он знал, как Чанель дорожит своей работой, и как это важно для его будущего. Поэтому Паку оставалось только решить все дела здесь и паковать чемоданы, но нужно было сначала поговорить с Бэкхеном. Когда Чанель принимал решение идти снова в клуб, в нем все еще не было уверенности в своих действиях. Будет ли Бэкхен с ним разговаривать? Чанель бы не стал, так вдогонку бы еще врезал. Однако Пак все же надеялся на снисхождение, и активно собирался в клуб. Он придумал себе на всякий случай отмазку, поэтому позвал свою знакомую, с которой иногда любил провести время. Будет повод снова пообщаться и причина для Бэкхена, почему он пришел клуб. Чанель договорился, что заберет Сольхен ближе к восьми вечера и сводит в очень крутое место. Они были старыми знакомыми, однако кроме редких ночей их больше ничего не связывало. Девушка была удивлена такому предложению, но согласилась, Пак ей нравился, у них были определенные границы, которые они сразу обозначили, и особо даже не собирались переходить. Их и так все устраивало — горячий секс по дружбе и никаких обязательств. Чанель уже был у подъезда. Он взял такси, чтобы можно было выпить и не париться о том, что на стоянке возле клуба с его малышкой может что-то случиться. Сольхен вышла почти вовремя. — Какие люди, сам Пак Чанель, — обворожительно улыбнулась она и обняла Пака. — Замечательно выглядишь, — пробежался, по тонкой фигуре оценивающим взглядом Чанель. Сольхен была безумно красивой, ее темные волнистые волосы спадали на оголенные плечи. Она была одета в черную юбку, достигающую середины бедра и плотно облегающую алого цвета блузку. Черная кожаная куртка в руках и такого же цвета сапоги на высоком каблуке. Косметики на ее лице практически не было, лишь тонкие стрелки, для более выразительного взгляда и легкий красный оттенок на губах. — Взаимно, — хмыкнула Сольхен, отбрасывая прядь волос за спину. — Ну что поехали? — Чанель открыл девушке дверцу такси и пропустил внутрь. Они прошли в зал, где уже практически было не протолкнуться. По ушам била громкая музыка, а в нос ударила смесь множества запахов. На танцполе было не трудно продвигаться, через отрывающихся под ритмичную музыку людей, диджей все больше заводил толпу, постоянно раззадоривая своими выкриками. Чанель каждый раз, посещая клуб, все больше убеждался, что это стихия Бэкхена. Его друг многого добился всего за несколько лет. Клуб визуально был поделен на несколько секций, на первом уровне находилась танцевальная зона, бар, и мягкие пуфики с небольшими столиками, где ютились парочки, уделяя все свое внимание друг другу. Так же на этом этаже за танцполом был коридор с отдельными комнатами. Там чаще принимали vip-клиентов. В этих местах детки богатых родителей, так называемая сеульская элита, могли развлечься на своем уровне, и получить расширенный перечень услуг. На втором ярусе находилась более спокойная зона. Витиеватая железная лестница вела к большим мягким синим диванам, где можно было расположиться компанией и пообщаться. Чанель оглядывается по сторонам в поисках знакомой макушки и свободного столика. Второе нашлось гораздо быстрее, поэтому он взял девушку за руку и потянул сквозь толпу в нужном направлении. Бэкхена пока нигде видно не было. — Что будешь заказывать? — пытается перекричать музыку Чанель, собираясь пройтись до барной стойки и излюбленного места Бёна.- Коктейли у них на высшем уровне, бармен крутой малый. — Ты так говоришь, будто каждый день здесь бываешь, — Сольхен ухмыляется и оглядывает помещение взглядом. — И всех прекрасно знаешь. — Ну не всех, но владелец клуба мой друг детства, поэтому да, бывал я здесь довольно часто, — улыбка на губах Чанеля так и сверкает самодовольством. — Интересно, закажи на свой вкус, — просит Сольхен. Пак расстроен, что не смог произвести нужной реакции, но это же Ким Сольхен, помощника городского прокурора мало чем можно удивить. Он хмыкает и решает выполнить просьбу. — Будет сделано. Чанель направляется к бару, где перекидывается парой слов с барменом и делает заказ, прося официанта принести за конкретный столик. Бэкхена не видно и за баром, его любимое место пустует, и Пак ощущает некоторое беспокойство, решая, чуть позже заглянуть в кабинет друга. — Ты решил меня напоить? — наигранно возмущается девушка, как только видит количество разных красиво украшенных бокалов с разноцветной жидкостью и бутылку виски. — Что ты, — наигранно возмущается Пак. — Это что бы девушку по несколько раз не гонять. Не волнуйся, они совсем некрепкие. Бэкхен решает перед вечером заехать домой и освежиться. Когда он приезжает, Шихена еще нет, поэтому он спокойно выдыхает и, взяв вещи, направляется прямиком в ванную. Контрастный душ помогает прийти немного в себя и выветриться ненужным мыслям. Бэкхен устал постоянно подчиняться и всем угождать. Джихун стал последней каплей его терпения. Поэтому именно сегодня Бэкхен решает поставить жирную точку во всем этом и начать жить спокойно, руководя клубом. Выходя из душа, он слышит посторонние звуки, значит брат уже дома. Бэкхен был безумно рад, что взял одежду с собой, он высушил волосы и наспех чуть-чуть их уложил. Натянул любимые черные джинсы и шелковую рубашку, не застегивая первые пару пуговиц. Пальцы на руках украсила пара колец, а запястье кожаные браслеты. Бэкхен последний раз посмотрел в зеркало, убедившись, что выглядит хорошо, по крайней мере, лучше, чем за всю эту неделю, и вышел из ванной комнаты. Шихен успел только поздороваться, увидев брата дома, как тот быстро надел ботинки, взял с тумбочки ключи от машины, куртку и испарился. Бэкхен ехал в клуб быстро, в салоне громко играла их с Паком любимая музыка. Дорога слилась в бесконечную размытую полосу, освещаемую светом фар и огней ночного города. В голове все еще была тяжесть, от которой нужно было в срочном порядке избавляться. Он подъехал к клубу с черного входа, припарковав машину под самыми камерами. Бэкхен сначала зашел в кабинет, выложил ключи от машины и бумажник, подумал снять куртку, но решил, что все-таки не стоит, и заглянул к своему заму. Минхо был на своем месте разбирал какие-то документы и накладные. Он заверил, что все в порядке и будет на высшем уровне, поэтому Бен мог не переживать за порядок. Бэкхен кивнул и отправился в зал к своему любимому месту за барной стойкой. При виде его бармен сразу заулыбался. — Босс, я скучал по вам! — Я в клубе каждый день, Тэ, — Бэкхен сел за барную стойку и окинул взглядом зал. Людей как всегда было много, за vip-ов ему тоже успели отчитаться — все забронированы и под контролем. Поэтому можно было спокойно отдыхать. — Мне как обычно. — Сейчас все будет! — радостный парень полез за любимым виски начальника и льдом, продолжая говорить. — Босс, так-то оно так, что вы здесь, но за баром вас давно не было видно. Случилось что? — Не переживай, все в порядке. Работы много. Я же директор как-никак, кто с бумажками работать будет, ваши накладные и отчеты проверять, — Бэкхен принял стакан из рук бармена, кивнув в благодарность, и тот сразу же принялся делать следующий заказ. — Понял, не перетруждайтесь, босс, отдыхать тоже надо. — Вы с Минхо как один заладили, отдыхать надо — отдыхать надо, а работать за меня кто будет? — наиграно возмутился Бэкхен, хотя в душе разлилось тепло. Он дорожил своим коллективом очень сильно, основные работники с ним с самого открытия, вот как Минхо и Тэмин. И то, что о нем заботятся и переживают, определенно грело душу. — Мы вас любим, вы самый лучший босс на свете! — Бэкхен улыбнулся и кивнул ему. Ли Тэмин был вздорным мальчуганом, когда он пришел к Бэкхену, то только-только поступил в университет и нуждался в подработке. Бен понимал, как тяжело приезжему парню, и приютил его. Тэмин исправно работал вот уже три года и совершенно никуда не собирался уходить. — Ладно работай, давай, не буду отвлекать. Бэкхен взял свой бокал и повернулся лицом к залу. Веселье было в самом разгаре. На танцполе было не протолкнуться, официантки еле-еле успевали лавировать между людьми. Виски, уже начал согревать нутро и понемногу расслаблять, поэтому Бэкхен влил в себя остатки и, поставив стакан обратно, отправился в самую гущу толпы. Бармен убрал бокал и улыбнулся, кажется, их босс вернулся. Бэкхена охватила эйфория, его зацепило волной, исходящей от людей и он отдался музыке. На танцполе его всегда отпускало, он чувствовал лишь музыку и случайные соприкосновения с людьми, которые стояли слишком близко. Бэкхен закрыл глаза и двигался в такт ритму так, как всегда умел, отдаваясь чувственно и без остатка. Чанель танцевать не хотел совершенно, Сольхен все пыталась его уговорить, но потом ушла одна. Пак периодически прикладывался к бутылке с виски, но старался не частить, чтобы не опьянеть раньше времени. Он периодически обводил взглядом помещение, но Бэкхена все не было. — И где же он, может Шихену позвонить? — Чанель, с кем ты разговариваешь? — Сольхен подсела к нему неожиданно, от чего Пак немного опешил и двинулся в сторону. Девушка пристально на него посмотрела и хмыкнула. — Кого ты ищешь? — Ни кого, с чего ты взяла? — Чанель ответил быстро, пытаясь придать выражению на лице максимальную отстраненность. — Чанель, не надо делать из меня наивную дурочку, я таких как ты насквозь вижу. Думала, проведем многообещающий вечер, а меня тут используют, как попытку заставить кого-то ревновать, — Сольхен говорила спокойно, но немного раздраженно, ее взгляд был тяжелым, что Чанелю очень сильно хотелось отвести взгляд. — Нет, все совсем не так, то есть… Черт. Я не пытаюсь заставить ревновать. Все не так! — начал оправдываться Пак. — Я действительно, хотел пойти с тобой в клуб, просто… — Просто, что? — Я поссорился с другом, тем самым хозяином этого заведения, и думал, может сегодня поймаю его, и мы помиримся, — обреченно выдал Чанель. — Но я как предлог, верно? — девушка положила ногу на ногу и скрестила руки. Ей было интересно, куда же это все заведет. — Да, то есть, нет. Черт. Чанелю совсем не хотелось обижать девушку, но получилось, как получилось. И вот он уже зажмурился, ожидая пощечины, как услышал предложение. — Хорошо, я тебя прощу и забуду этот момент, но ты со мной потанцуешь. Чанель, серьезно, хватит сидеть с кислой миной и вливать в себя виски, будто у тебя хомячок умер, давай веселиться, — Сольхен, решила не мучить больше его вопросами, а попытаться растормошить. Ей было интересно, что же это за друг такой, с которым Паку так трудно и страшно мириться. Чанель не веря своим ушам, лишь растерянно кивнул и отправился за девушкой. На самом деле он не любил танцевать от слова совсем. Бэкхен его часто шантажировал и уговаривал пойти с ним, но Пак чувствовал себя неуклюжим среди всех этих людей. Он не знал, как поставить свою ногу, так чтобы не отдавить чужую, руки вообще болтались, будто не его. Сольхен же прекрасно чувствовала музыку и всячески крутилась и изгибалась в такт, пытаясь заставить Пака двигаться. Чанель предпринял еще пару попыток и уже собирался уходить, как заметил в толпе знакомую макушку. Бэкхен танцевал, не останавливаясь, пока один трек сменялся другим. Его тело было легким как никогда, только кожанка ложилась неприятной тяжестью на плечи. Он успел вспотеть, из-за чего рубашка под ней неприятно липла к телу, но идти и стягивать куртку, было лень. Музыка сменилась на более плавную, заставляя, Бэкхена покачивать бёдрами в такт. Он не сразу заметил на них чьи-то руки, поэтому почувствовав, как кто-то к нему прижимается, поспешил отстраниться, но его лишь сильнее прижали к себе. — Ну, привет, сладкий, а я думал, ты никогда не вылезешь из своей коморки. — Отпусти. Меня. Немедленно! — Бэкхен тут же пришел в себя, адреналин в крови подскочил и первоначальный страх сменился злостью. — А что будет, если не отпущу? — Джихун обхватил Бэкхена за талию одной рукой, второй пытаясь пролезть под рубашку. — Отпусти, иначе я вызову охрану, — зарычал Бэкхен, пытаясь унять дрожь от неприятных прикосновений. Он вздрогнул, как влажной разгоряченной кожи, коснулась холодная ладонь. — Господин Бён у нас же важный босс, хоть на деле и обычная подстилка. Сколько своих клиентов вы уже ублажили, ммм? — Иди на хуй! — Бэкхен начал вырываться, но получалось очень плохо, хватка у Джихуна была довольно сильной, поэтому Бен даже рукой пошевелить не мог. — Не стоит выражаться, Господин Бён, вам это совершенно не идет, — Джихун издевался, он начал активно водить руками по телу Бэкхена, пытаясь забраться под кромку его джинсов. Бена снова охватило то липкое чувство страха, и он судорожно старался придумать выход из положения. — Давай поговорим, не здесь, — Бэкхен надеялся, что пока они идут хоть кто-то заметит неладное и вызовет охрану. — О, так вы всё же согласны на оказание услуг. Я польщен, но все же расстроен, что так быстро согласились. Я думал, у Вас есть гордость, — оскалился парень. — Сука, ненавижу, — прошипел Бэкхен. — Скоро вы будете говорить другое, господин Бён. Джихун схватил его за руку и потянул сквозь толпу в сторону vip-комнат. Бэкхен старался сопротивляться, но было тщетно. Это было его самой большой ошибкой. В клубе не было дело никому до парочки парней, которые со стороны выглядели вполне прилично, лишь с одной поправкой. Один из них нуждался в том, чтобы на них хоть кто-то обратил внимание. Чанель начинал злиться. Он видел, как к Бэкхену прижимался какой-то хмырь, и тот совершенно не был против, когда ему под рубашку залезла чужая рука. Чем больше он видел, тем сильнее у него сжималась челюсть и кулаки, хотелось прорваться через толпу, оттащить от этого придурка Бэкхена и хорошенько так того отделать. Выражения Лица Бена было не видно из-за постоянного мигания стробоскопов. Парни так стояли совсем недолго, и затем пошли в сторону комнат. Чанель закипал, его бесила вся эта ситуация. Бесил этот придурок, который лапал его друга, злил сам Бэкхен, который позволял это делать. Пак рыкнул и, и сказав что-то невнятное Сольхен, отправился за уже скрывшейся парой. Чанель совершенно не осознавал, что делает, им двигали непонятные для него чувства, но он точно знал только одно — нужно оторвать Бэкхена от того смазливого парня и разобраться. Чанель значит переживает, места себе не находит, что обидел друга! А Бэкхен развлекается с мальчиками. Хорошее дело, ничего не скажешь. Когда Чанель начал приближаться к коридору, то услышал шорохи и ругательства. Стоило завернуть за угол, как он впал в ступор, после чего глаза заволокла ярость, а челюсти плотно сжались. Над Бэкхеном нависал тот самый парень, прижимая его руки к стене и пытаясь поцеловать. Бэкхен всячески извивался и старался увернуться, после чего тело подонка лишь сильнее прижималось к нему. Рубашка на Бене была перекошена, и пуговицы где-то расстегнуты, так же как и пуговица на штанах, что привело Пака в еще большую ярость. Чанель, не раздумывая, кинулся к паре, отталкивая от Бэкхена парня и прописывая ему кулаком в челюсть, от чего тот повалился на пол, не ожидая нападения. Пак навис над ним и продолжил бить, злость, что копилась все это время вырвалась наружу, и его, казалось, было не остановить. Он готов был избить парня до смерти. Бэкхен же придя немного в себя, кинулся к Чанелю, пытаясь его оторвать от Джихуна. — Чанель не надо, успокойся. Чанель! — Бэкхен крепко прижимается к нему, пытаясь оттянуть от парня, Пак останавливает занесенный кулак и зло смотрит на друга. — Не надо Чанель, не делай еще хуже. — Хуже? О чем ты говоришь, он домогался тебя! А ты говоришь не надо? Да я ему сейчас еще пропишу, — Чанель снова занес кулак над парнем, который уже практически был в бессознательном состоянии. — Чанель, стой! Успокойся, пойдем, поговорим, хватит с него, — Бэкхен силком оттаскивает Чанеля от Джихуна, который лишь стонет от боли, и буквально выталкивает его из коридора. Бен бросает пару слов бармену и тянет Пака за собой. — Бэкхен, что блять здесь происходит, это тот же, кого от тебя оттаскивал Сехун? Чанель буквально влетает в кабинет вслед за Бэкхеном. Бен падает в свое кресло и утыкается в руки лицом, его буквально трясет от произошедшей ситуации. Бэкхену было страшно, что никто не придет, когда он понял, что его попыток привлечь к себе внимания никто так и не заметил. Он боялся, что Джихун получит свое. Бэкхен только сейчас начал осознавать реальность. Он мог быть изнасилован, Джихуну ничего не оставалось, как открыть дверь и втолкнуть его в комнату. И где только в этот момент была охрана, которая должна была следить за камерами? — Не молчи блять! — у Чанеля в крови бурлил адреналин, сердце стучало как бешенное, а зрачки были расширены. Он был безумно зол на того парня, на Бэкхена и на себя, даже не обращая на боль в сбитых костяшках. А что если бы не успел, если бы не заметил? Бэкхен отрывает лицо от рук и смотрит на Чанеля, в его глазах появляются слезы, а голос начинает дрожать. Первые капельки скатываются по щекам, и Бэкхен не выдерживает. — Что я тебе блять должен сказать? Что этот мелкий уебок угрожал мне? Что он меня сука шантажировал клубом, потому что его папочка важная шишка? Что я в любой момент мог лишиться своего дела? Что я блять должен был тебе сказать? Бэкхена била мелкая дрожь, он периодически всхлипывал, а по щекам текли дорожки слез. На негнущихся ногах он поднялся и достал бутылку виски, не заморачиваясь со стаканами, открутил крышку и начал глотать из горла. Чанель смотрел на него испуганными глазами, он никогда не видел своего друга настолько подавленным и запуганным. Настолько раздавленным морально, а главное он давно не видел слез в этих прекрасных глазах, в них всегда были только улыбка и азарт. — Я же тебя спрашивал, почему ты не ответил? Ты мог попросить помощи! — устало выдыхает Чанель. Бэкхен отставляет бутылку в сторону и начинает медленно, еле передвигаясь, подходить к Паку. Слезы перестали течь, но их дорожки были все еще видны на щеках, а глаза были красными и пустыми. Бэкхен набрал побольше воздуха в легкие, стараясь совладать со своими чувствами и остатками самообладания, но когда начал говорить, голос предательски дрогнул, а слова полились неконтролируемым потоком. — Потому что. Это. Мои. Проблемы. И я их решу сам. Я не хочу выглядеть в ваших глазах слабаком. Вы же с Шихеном такие молодцы, такие блять идеальные со всем справляетесь, всего сразу добились, а я что? Я сука унижался, пытаясь хоть как-то выжить в этом деле, не прогореть. Пытался выжить, подмазываясь к этим толстосумам, которые только и знали, что похотливо смотреть на меня, не менее мерзко улыбаясь, а иногда и считая позволительным распускать свои руки. Я, чертов каждый раз, терпел и мило улыбался, убеждал себя, что это временно, главное выбить деньги, место. Главное укрепиться, и можно все это забыть. Тогда у меня дела пошли в гору, появилась стабильность, и клуб начал процветать. Я думал все, пришло спокойствие, можно лишь иногда выходить к клиентам, чтобы лично поприветствовать. А тут появляется этот уебок и начинает меня шантажировать. — Что за чушь ты несешь, мы с Шихеном всегда готовы были тебя поддержать, могли помочь. А ты как упертый баран заладил, сам справлюсь, выпускал свои иголки и не позволял никому лезть. Ну что, справился? Тебя блять почти изнасиловали! Чанель все меньше держал себя в руках, ровно, как и Бэкхен. Он был зол, и не мог нормально воспринимать то, что ему говорили. До Чанеля начал доходить весь смысл слов сказанных Бэкхеном, и он ужаснулся, что сразу отразилось на его лице яростью. Бёна все еще била дрожь от произошедшего, в нем говорили страх, злость, боль, обида. Он столько лет держал в себе то, что по сей день желало вырваться наружу. — Чанель, о какой помощи ты говоришь, ты буквально назвал меня подстилкой в прошлый наш разговор, не выяснив даже правды. Как думаешь, если бы я рассказал все как есть, твое мнение бы поменялось? — Я не то имел ввиду. Ты это прекрасно знаешь, не цепляйся к словам. Если бы ты сказал, мы бы придумали, как быть. Не нужно было ни перед кем унижаться. Мы бы нашли деньги другим путем. Бэкхен рассмеялся. Эти отговорки были такими глупыми и бесполезными. Чанель на него смотрел с недоумением. Бэкхен был похож на сумасшедшего. Он смеялся громко, надрывно, переходя снова на всхлипы, и резко перевел взгляд на Чанеля, смотря тому своими красными, с полопавшимися капиллярами глазами в самую душу. Бен неестественно широко улыбнулся, от чего улыбка была больше похожа на оскал. — А знаешь что, Чанель? Нихуя ты не знаешь и не понимаешь. Бэкхен придвигается в плотную, сцепляет руки на шее Чанеля и целует, быстро порывисто, мешая касания губ с укусами, пытаясь выместить всю свою боль, копившуюся годами, наружу. Бэкхен целует будто в последний раз, не получая никакого ответа, но ему это было совершенно не важно. Он лишь хотел хоть раз ощутить касание этих пухловатых и чуть шершавых губ. Почувствовать их вкус и выпустить все то, что было внутри наружу. Чанель совершенно перестал осознавать, что происходит. Он чувствовал лишь горячие руки, сжимающие шею и сцепляющиеся еще крепче, мягкие губы, которые терзали его, и зубы, которые впивались в раздраженную кожу, почти прокусывая. Когда прерывистые касания сменились на более редкие и нежные, Чанель начал осознавать и хотел ответить, но Бэкхен уже оторвался от него. Он отступил назад и резко развернулся, подходя к столу и опираясь на него. В голове была пустота, собственно как и в груди. Он слышал лишь бешеный стук своего сердца и тяжелое сбившееся дыхание. Спустя долгие минуты молчания Бэкхен заговорил. — Уйди, Чанель. Прошу тебя, уйди. Бэкхен стоял так какое-то время, плотно зажмурив глаза и ожидая чего угодно. Ему уже было все равно, накричит Чанель или же пошлет его. Он устал бояться, сомневаться или же скрываться. Его сердце все еще гулко стучало о ребра и отдавало в висках. Было невыносимо больно от затянувшегося молчания, хотелось кричать. И как только дверь хлопнула, он рухнул на колени, как и его мир, окончательно теряя все свои силы.