Попытка всё изменить (улучшенная версия)

Не успел Генри полностью зайти в коридор, куда направлял указатель с надписью «Демон», как тут же проход пути ангела с громким лязганьем закрыла железная дверь, не оставляя человеку шанса поменять путь. Мужчине снова пришлось пробираться через тусклое помещение, где пол был затоплен чернилами по щиколотку. В комнате находилось большое количество различных вещей, связанных с танцующим дьяволёнком. Тут тебе и плакаты, и картонные макеты, и плюшевые игрушки, а самое удивительное было то, что в углу на стуле лежал диктофон, на который был записан голос мистера Дрю. Странно, что плеер именно с его голосом находился здесь. В любом случае, художник не стал заострять на этом внимание и поспешил покинуть помещение, ведь ботинки уже заполнились чернилами и ощущение это было весьма неприятным. Жидкие чернила всегда были холодными, особенно разлитые в большом количестве на полу. Хотя, возможно, новопроизведённые из машины были тёплыми, но у человека не было возможности это проверить. Может, он спросит это у Чернильного Демона, если тот при встрече будет в хорошем расположении духа. Выйдя наконец-то в нормальный коридор, где были твёрдые доски под ногами, а не чёрная жидкость, аниматор оглянулся назад, так как вновь уловил на себе чей-то взгляд, но, конечно же, никого позади не оказалось, потому человек зашагал дальше, оставляя чернильные следы на полу, которые с некоторым временем всё тускнели, а вскоре и совсем исчезали через пару десятков метров от начала пути, окончательно высохнув. Всё дальше продвигаясь по длинному коридору, который был затянут слабой дымкой из-за пара в трубах, в которых регулярно происходили утечки, человек даже не вздрогнул, когда из-за угла выглянуло и сразу же скрылось обратно лицо картонного Бенди. Генрих уже знал, что это всё проделки Бориса. Но только в этом случае. Другие же, когда откуда ни возьмись картонный дьяволёнок появлялся в проходах, где только что проходил аниматор, или резко выглядывал из-за угла, который находился в тупике и спрятаться кому-то там негде, вот такие случаи Генри объяснить был не в силах, а с петли так четвёртой и вовсе привык и стал принимать это за обыденность и фишку этого до чёртиков странного места. Борис уже ожидал художника с трубой от «GENT» в руках и хитрым взглядом. Но это для Генри он казался хитрым, ведь глаза у мультяшки почти никогда не изменялись в зависимости от эмоций, хотя и на них Волчонок был скуп. — Ты больше меня этим не напугаешь, — с превосходством в голосе произнёс мужчина, а после осёкся. Ведь кроме Демона и его никто и не подозревает о цикле, и это можно доказать прямо сейчас, ведь Борис всем телом показывал, что искренне не понимает, о чём идёт речь. — То есть, я просто уже привык к таким штучкам, — поспешил исправиться аниматор, пока Борис не начал его в чём-то подозревать, — о, ты нашёл трубу! Дай-ка на неё взглянуть, — сразу после этой фразы Штейн забрал оружие из рук в перчатках и, конечно же, присвоил его себе, не собираясь возвращать обратно. После же оба прошли дальше. За дверью скрывалась очередная комната. На стеллажах, коих тут было предостаточно, было много разных игрушек, больших и маленьких, созданных по образу Бенди, Бориса, Алисы. На стенах висели забавные ходики в виде маленького танцующего дьяволёнка с циферблатом на животе. Пожалуй, эту комнату даже можно было назвать немного уютной по сравнению с другими, но куча макетов Бенди и забрызганный чернилами пол разрушали всю идиллию. Долго тут путники задерживаться не стали и, особо не заглядываясь на декор, прошли дальше. Там их уже поджидала сеть коридоров. На фоне старых досок особо выделялась громоздкая металлическая дверь с рычагом по правую сторону от неё. По левой же стороне вглубь коридора уходили провода. Видимо, неподалёку был ещё один рычаг. — Этот рычаг твой, Борис, а я поищу другой, — когда оба уже совсем приблизились к двери, произнёс Генри. Он прекрасно помнил, куда ведёт каждый из коридоров, а потому сразу пошёл вдоль проводов, никуда не сворачивая. Не прекращало напрягать то, что время всё шло, а ощущение пристального взгляда на себе так никуда и не пропадало. Может, от нервов уже начинается паранойя… Тряхнув головой и отбросив лишние предположения, Генрих стал медленно приближаться к знакомому плакату. В первых петлях мужчину едва не добил инфаркт на этом моменте. И, пусть даже человек и был готов к нападению, от неожиданности он вздрогнул и невольно сделал шаг назад, когда Пайпер с криком и явным желанием сходу попасть по художнику, выпрыгнул из-за плаката, но, не удержав равновесие, оказался на полу, тут же вставая и надвигаясь прямо на человека. Надолго он, конечно, помехой не стал, так как с десяток крепких ударов трубой окончательно свалили его на холодные доски, после чего тело медленно растворилось, оставляя за собой лишь чернильную лужицу. Уже стоя в лифте, который отправлялся прямиком к логову безумной девушки, то бишь, на этаж девять, человек в компании мультяшного Бориса слушали этот до безумия скучный монолог «ангела». Точнее Борис слушал, а Штейн витал в мыслях, даже не обращая должного внимания на происходящее. В потоке рандомных мыслей одна идея ему уж очень понравилась, а заключалась она вот в чём: почему бы не попросить Демона убить Алису? Она же в конечном итоге всё равно умрёт, а так, это будет быстро и не принесёт дополнительных проблем, таких как превращение Бориса в бездушного монстра. Эта мысль уж больно засела в голове у Генри и он решил, что необходимо поделиться ей с Чернильным, когда те увидятся. Хотя, человек не горел желанием поскорее встретить своего нового «приятеля», уж слишком жутко и некомфортно было находится с ним рядом, особенно, когда тот не в настроении, а это почти что постоянно. Двери лифта со скрипом открылись, и наши путники наконец-то оказались на нужном этаже. Генри шёл за Борисом, хотя прекрасно знал дорогу и что произойдёт дальше. Ангел пропустила их через массивные железные двери в свою обитель и с этого же момента, Волк ускорил шаг, переходя на бег и значительно обогнал человека. Тот даже глазом не повёл, хотя в са-амой первой петле очень был удивлён такому энтузиазму друга. Вскоре Генри вышел в большое помещение, пол которого был полностью затоплен из-за чего только путь из досок позволял пройти дальше. Десятки трупов Бориса, пристёгнутые ремнями, наблюдали своими глазами-крестиками за новыми посетителями. — Взгляни, сколько таких мне понадобилось, чтобы обрести почти идеальную красоту, — послышался голос девушки из динамика, который издавал неприятное шипение. Живой Борис стоял около одного из тел и просто наблюдал, попутно вслушиваясь в слова Алисы. Возможно ему было всё равно, а может он был удивлён или растерян. Не понятно, ведь эмоции в данный момент не показывали себя на морде Волка. Не став смотреть на все это слишком долго, человек ловко преодолел путь, проложенный из досок, и поспешил пройти в главную комнату, где за панорамной стеной, уже ожидала Алиса Ангел и её подопытный в виде Пайпера, который тоже был пристёгнут ремнями к широкой доске. Уже прошло больше двух минут, а девушка всё не унималась, рассказывая, как она стала ангелом и как трудно ей это далось. Генри почти её не слушал, скрестив руки на груди и отведя взгляд, всем видом показывая, как же ему интересно слушать её рассказы. Но одна фраза выделялась на фоне других, человек и раньше обращал на неё внимание, но не так внимательно, как сейчас. — Я больше не позволю Демону прикоснуться ко мне, — произнесла с каким-то лёгким испугом девушка. Аниматор только сейчас понял смысл этой фразы. А может и нет. Тут было только два варианта: либо когда-то у них с Бенди произошла стычка, в результате чего Алиса получила травму лица, либо она имела в виду совсем другое, что-то вроде метафоры, про то, что она является, как думает, настоящим ангелом. Что ж, ещё один вопрос в копилку. Правда что-то уж слишком их стало много в последнее время, но человеку необходимо было узнать хотя бы часть, чтобы наконец разобраться в происходящим. Через какое-то время Алиса отпустила художника выполнять поручения, не забыв выдать оружие. И она наконец-то закончила вступительную часть монолога и дала первое задание: собрать шестерёнки. Что ж, это не сложно, но муторно, поэтому человек сразу же отправился на поиски, дабы не терять время. Выйдя из лифта, Генри оглянулся на Бориса, который вовсе не собирался покидать «безопасное» помещение. Ну, раз ему так спокойнее, то пусть там и остаётся, решил для себя Штейн и побрёл вглубь этажа, попутно оглядывая каждый уголок, чтобы не пропустить нужную деталь. Через пять минут аниматор уже затащил в лифт три шестерни, отряхивая руки от пыли. Так прошло почти всё время, когда мужчина выполнял поручения. Приди, принеси, иди снова на поиски. Когда же ему выпало задание со склянками чернил, которые нужно было распределить равномерно в трёх колбах, Генри мысленно подготавливал себя к стычке с Бенди, но, когда он закончил с последними, никто навещать его так и не пришёл, чему человек был, безусловно, рад. Закончив с собирательством и получив новое задание, которое отличались от других, мужчина, томно вздохнув, поплёлся с топором в руках разбивать картонные макеты Бенди. Он уже изрядно устал бегать по этажам и собирать что-то или же чинить, поэтому это задание казалось ему даже весёлым, не считая заключения… Бродя по этажу с топором наготове, которым он разбил уже приличное число макетов, Генри заметил последний. Оглядевшись по сторонам в поисках станции маленького чуда и с облегчением заметив ту неподалёку, мужчина занёс топор над головой и с силой опустил его на твёрдый картон. Тот тут же поддался и развалился на множество осколков, рассыпаясь по полу. — Ах да, я забыла, ведь он ненавидит когда так делают, советую тебе где-нибудь спрятаться, — послышался язвительный голос из динамика, а затем надменный смех, после чего всё на этаже затихло. Это затишье не предвещало ничего хорошего, поэтому Штейн не стал терять времени и, сорвавшись с места, полетел вверх по лестнице, прямиком к станции. Уже наблюдая из широкой щели в деревянной двери станции, человек стал замечать, как пол и стены медленно покрываются чернилами, но шёпота и странных звуков слышно не было, значит Чернильный Демон находился относительно далеко. Человек выдохнул, думая, что всё обошлось и Бенди не пойдёт в его сторону, как резко почувствовал, что станция чуда сильно пошатнулась от импульса, будто кто-то запрыгнул на неё. В помещении, как по команде, раздались тихие шёпоты со всех сторон, а чернильные тени поползли по стенам с большей скоростью, прибавляя в оттенке, становясь почти полностью чёрными. Штейн держался стен по бокам укрытия, упёршись в них руками. Никогда ему так страшно ещё не было. Хотя нет, буквально через секунду послышалось царапанье по хлипким доскам сверху и Генри увидел мелькнувший тонкий хвост в отверстии двери. — Ге-е-енри-и, — тихо, с каким-то издевательством в голосе произнёс монстр по ту сторону стен станции. Сердце аниматора было готово сначала выпрыгнуть из груди, а после остановиться. Чернильный монстр находился на крыше станции маленького чуда, словно кот, который поджидал мышь в засаде. Когтистые лапы корябали доски, худое тело выгнулось, так как Демон фактически стоял на четвереньках, задние ноги чуть съезжали по стене укрытия, так как зацепиться было не за что, хвост быстро вилял из стороны в сторону, а улыбка превратилась в жуткий оскал. Ещё и вдобавок зрачок глаза, который был сейчас виден, сузился до размеров фасолины, нагоняя ещё большей жути. Благо, человек не видел Рогатого, максимум только его хвост. Правда это Демон тоже исправил, быстрым движением свесив голову, так, что его улыбка была прямо напротив глаз мужчины. В этот момент станция снова пошатнулась и создалось впечатление, будто она вот-вот перевернётся. — А я зна-а-ю-ю... Что ты та-ам...— протягивая слоги, медленно рычал Рогатый, а человек был готов потерять сознание прямо сейчас от ужаса. — Больше чтобы так не делал, у меня превосходный слух, прошу заметить, так что этот звук разбивания картона действует мне на нервы, а когда это происходит, я становлюсь непредсказуемым, — всё так же рычал Бенди, корябая когтями деревяшки, нервно посмеиваясь между фразами. Штейн, хотел уже начать объяснять, что это задание, но не успел, так как Демон одним ловким прыжком преодолел расстояние до параллельной стены, растворившись в чернильной кляксе. На лестничной клетке всё стихло в эту же секунду. Все звуки и голоса исчезли, а чернила со стен пропали. Художник тяжело дышал, держась за сердце и закатывая глаза. Ему действительно казалось, что минуту назад он мог умереть, даже не от когтей, а от банального страха, но благо всё обошлось.