Попытка всё изменить (улучшенная версия)

Паутина, свисающая в тёмных углах мало освещённого просторного помещения с высокими потолками, громадные стеллажи, напичканные жуткими атрибутами для так и не открывшегося парка развлечений, косо глядели своими потёртыми глазами на две фигуры внизу, которые стояли возле одного из игровых ларьков, которые украшали гирлянды. Это был второй ларёк от входа в парк, предназначен он был для метания снарядов в три стопки бутылок. Одна из фигур держала в руках мяч крупного размера и готовилась к броску в первую мишень. Когда же бросок был сделан, то мягкий снаряд смог попасть только по двум бутылкам, и те с неохотой, будто их разбудили от многолетнего сна, сдвинулись с места и рухнули на пол с громким звуком, который больно ударял по ушам, ведь до этого в помещении соблюдалась негласная тишина. — Выигрыш, — констатировал момент мужчина в рубашке и брюках. — Просто повезло, — отозвался спутник поблизости, который не был похож на человека и носил исключительно галстук-бабочку, потёртую от времени. Наступила очередь Чернильного Демона совершать бросок, и он, не долго думая, взял с прилавка второй мяч в широкую ладонь с четырьмя тонкими пальцами. Сделав замах над головой, Бенди метнул мяч что было сил во вторую стопку. Все три бутылки моментально разлетелись и оказались на полу, одна из них даже, как показалось Генриху, треснула. Демон усмехнулся, глядя из под слоя чернил глазом, который видел куда хуже, чем другой, который не был покрыт мерзкой жижей, из которой и состояло почти всё тело существа. Так прошла ещё одна попытка Рогатого и две человека. В последней, к слову, Генри проиграл, из-за чего получил один личный вопрос от создания: — Скажи-ка мне, Генри, у меня есть братья или сёстры помимо Алисы и Бориса? — с интересом задал вопрос двухметровый Демон, повиливая острым хвостом. Человек в первую секунду не понял весь смысл и хотел было переспросить, но затем, поняв суть, ответил: — Есть. У меня дочь Салли, когда я отправился сюда, ей было двадцать девять, — как-то с печалью вспоминал взросную дочь аниматор, пока Бенди обдумывал услышанное. — Ясно. А то ведь живу сколько уже и даже не знаю, что есть ещё родственники, — задумчиво произнёс Рогатый, а у человека пролетела мысль, что они же с Бенди на самом деле никакие не родственники с ним. Генри хоть и создатель, но не биологический отец, да и слова «создатель» и «отец» в его голове значительно отличались. Может Бенди думает иначе... Этого Штейн не узнает в скором времени, так как спрашивать это сейчас не совсем к месту и они с существом не настолько близки, чтобы залазить друг другу в душу. Тема сама собой как-то закрылась и они вернулись к игре. Сейчас очередь была за Бенди, и он, уже предвкушая победу, оживлённо взял мяч в руки, готовясь к броску. Подкинув невысоко над рукой и снова поймав снаряд, Рогатый тут же метнул его в последнюю стопку из трёх бутылок. Но что-то пошло не так и снаряд попал аккурат в стену возле мишени, после чего, тут же отрикошетив обратно, с большой скоростью влетел в морду Демона, попадая прямиком в глаз, который был затянут чернилами. От такого Бенди чуть не рухнул на спину из-за импульса, но, благо, смог чудом устоять на ногах, тут же наклоняясь и хватаясь обеими руками за пострадавшее место, издавая глухой рык. Генри, увидев эту картину, не смог сдержать смех и, схватившись за живот, принялся отбивать ритм ладонью по прилавку в приступе смеха, тем самым заглушая рык Демона. Тому явно не понравилась данная ситуация, поэтому Бенди, выпрямившись, всё ещё держал ладонь на левом глазу, оскалившись, а его свободная рука нервно сжалась в кулак. — Чувак, это не смешно, мать твою! — глухо обратился Рогатый к человеку, который был всё ещё не в силах успокоиться. Сетка из чернил расползалась дальше и становилась темней с каждой секундой, заставляя и так мрачное помещение погружаться в ещё большую темноту. Генри наконец заметил это и в каком состоянии находился Бенди, а именно его недобрый взгляд правого глаза и жуткий оскал, а так же когти на руках. Что-то сейчас мужчине стало не очень смешно. Он снова ощутил табун мурашек на спине, прям как тогда, при заключении «перемирия». — Бенди, я это не со зла, не нервничай, — попытался успокоить создание Штейн. — У меня выбит глаз, а он говорит не нервничать, так ещё и смеётся, — рыкнул Чернильный и медленно отстранил руку от раненого места на лице. Вместе с рукой от уже пустой глазницы тянулись липкие нити чернил, а некогда более менее видящий глаз теперь уже не был частью тела. Он с противным звуком плюхнулся вниз, на пол, тут же растекаясь в небольшую лужицу. Генри от такого зрелища навестил рвотный позыв, но, благо, человек его сдержал, переводя взгляд с пола обратно на лицо Демона. Теперь он выглядел ещё более жутко, чем обычно, из раненой глазницы текли струйкой чернила, капая с лица, как бы образуя чёрные слёзы, на месте глаза зияла дыра, в которой, если приглядеться, можно было увидеть даже кость черепа. — Оно же всё восстановится…? — тихо спросил, всё ещё находясь в небольшом ступоре, Генри. Бенди ощупал место удара, как бы оценивая степень ранения, и спустя небольшое количество времени произнёс: — Да, но, боюсь, займёт это куда больше времени, так как с момента прошлой регенерации его прошло слишком мало, — ответил Чернильный Демон, смотря единственным глазом на создателя. Выбитый глаз, конечно, не так хорошо видел раньше, только в чёрно-белых тонах, и то расплывчато, но это всё же было лучше, чем ничего. Постояв ещё немного в полном шоке, человек решил, что пора бы уже пройти к рычагам, так как они с играми, пожалуй, уже закончили… — Так, я думаю, нам и этого достаточно, перчатку надевай и пойдём дальше, — как-то бегло проговорил художник, стараясь не смотреть на Демона, но потом осёкся, ведь эти слова прозвучали уж очень эгоистично, так что человек добавил, — не болит хоть? Бенди вопросительно глянул на создателя, а затем на свою руку, на которой осталась чернильная кровь и ошметки плоти. — Почти нет, у меня низкий болевой порок, — сообщил Рогатый, продолжая наблюдать, как чернила сами по себе стекают с его ладони и исчезают между досками пола. Быстро вернувшись к прилавку с тиром, Бенди взял оставленную им ранее перчатку и поспешил вернуть её обратно на руку, после чего отправился вслед за мужчиной, который уже успел отойти по направлению к рычагам. Упустим моменты с бандой мясников и победой над Бертрумом, отметим только, что пустые банки для отвлечения трёх уродцев не понадобились, так как они тут же разбежались, заметив Демона в компании Генриха. Что ж, теперь остался последний, четвёртый рычажок в самом нелюбимом месте художника. Затопленное депо. Мало того, что ходить по колено в чернилах не очень-то и приятное занятие, так ещё вдобавок их плеск привлекает ненужное внимание. На той территории блуждал Прожекторист. Ранее его звали Норман Полк, но он, как и все, превратился в агрессивного монстра... Только вот судьба явно над ним поиздевалась, когда выбирала его внешность. Привычной головы не было, вместо неё находился массивный прожектор, фонарь которого хорошо освещал каждый уголок коридора, где пройдёт это нечто. От прожектора тянулись по длине тела кабели и провода, видимо, обеспечивающие жизнь существу. В его грудной клетке располагался динамик, из которого изредка вылетала хрипы и другие звуки дыхания Киномеханика. Чернильный Демон остался ждать создателя у станции маленького чуда, так как уже был готов заранее обезвредить наглого Нормана. Тем временем Генри удачно поднялся на второй этаж и принялся осматриваться в поисках нужного рычага для подачи электричества. Проходя мимо фотозоны, он хотел было остановиться и сделать забавную фотографию, но передумал, так как делал это ещё в самых первых петлях. Дойдя наконец-то до рычага, мужчина попытался опустить его, но одной рукой это получалось не очень хорошо, а вторая всё ещё болела и рана не до конца зажила, поэтому нужно было беречь конечность. Навалившись всем телом, Генри удалось опустить рычаг. Сразу после щелчка освещение резко пропало, погружая всё в пучину мрака, но уже через секунду свет постепенно возвратился, приходя в норму. Осталось самое, на вид, простое, но эта часть была самой нелюбимой чуть ли не во всём цикле. Хоть Бенди приходил всегда на выручку и с лёгкостью справлялся с существом, но те самые секунды ожидания, когда Прожекторист тянет свою руку к двери станции, намереваясь открыть и вытащить оттуда побледневшего от страха человека, всегда заставляли Штейна сильно нервничать. Поэтому, чтобы это всё побыстрее закончилось, Генрих быстро направился к лестнице на первый этаж. Он хотел вернуться к станции и Демону, но в этот раз что-то пошло совсем не так, потому что как только человек опустил ногу со ступеньки в чернила, откуда-то со стороны раздался рёв Полка, не означающий ничего хорошего. Аниматор и подумать не мог, что он появится именно в этом месте, а здесь же даже путей отступления нет. В этот же миг аниматор почувствовал, как его с силой толкнули, при этом оглушая загробным рыком прямо над головой. Человек больно упал на деревянные ступени, непроизвольно закрывая лицо руками, после чего он пытается подняться и хотя бы отойти повыше, чтобы не получить с десяток ударов со стороны Прожекториста. Чернильный Демон спокойно ожидал человека в коридоре рядом со станцией, думая о чём-то своём, как услышал довольно громкий рёв. Его было ни с чем не перепутать, а уж тем более нельзя было перепутать крик Генри. Сорвавшись с места, Демон стремительно помчался вниз по небольшой лестнице, спускаясь к поездам и пытаясь определить, откуда исходил звук. Благодаря тонкому слуху, Бенди без труда за доли секунды определил источник и, нырнув в чернила, растворился в них, тем самым ускоряя передвижение. Штейн не был в силах подняться из-за того, что всё время опирался на больную руку, болезненно вскрикивая и падая обратно на ступеньки, при этом получая порции ударов в живот и голову от Нормана. Бенди вынырнул как раз в тот момент, когда Прожекторист хотел нанести удар ногой прямиком в висок, при этом огрушительно рыча. Демон наскачил на него, моментально выпуская когти и вцепляясь в спину и голову, начиная рвать плоть на куски. Не выдержав такого веса на себе, Полк отшатнулся и, чудом не упав, попытался твёрдо встать среди разлитых в большом количестве чернил на полу, при этом стараясь скинуть ношу со спины. Тем временем Бенди продолжал расцарапывать плечи и спину существу, попутно вгрызаясь зубами в корпус проектора. Его хвост очень быстро мотался во все стороны, когти на ногах и руках глубоко входили в чернильную плоть, разрушая её. Через буквально пару секунд такой трёпки Прожекториста стали покидать силы и он с невероятно громким то ли рёвом, то ли визгом, рухнул спиной в чернильное болото вместе с Демоном. Даже после того, как Норман продолжил брыкаться и выть на полу, захлёбываясь в собственной крови вперемешку с чернилами, которые заливали динамик, Бенди не отпускал добычу и продолжать драть её всеми силами. На спине Киномеханика не осталось целого местечка, а Рогатый всё продолжал пинать его в поясницу задними лапами, при этом грызя голову-прожектор с громким рыком и явной злостью, даже с неким азартом, совсем как домашний кот с мышью, после её поимки. Это могло продолжаться долго, но вскоре Полк окончательно перестал сопротивляться и затих, после чего Бенди тут же потерял к нему какой-либо интерес и, потрепав напоследок почти оторванный прожектор в зубах, отпустил пойманную добычу из когтей. Генри заворожённо наблюдал за этой удивительной схваткой, всё так же сидя на ступнях с разбитой губой, из которой проступала кровь, стекая по подбородку. Чернильный Демон, слизывая чужую чернильную кровь с губ тонким тёмным языком, подошёл к создателю и протянул руку уже без когтей, запачканную чернилами. Человек, недолго думая, принял жест и поднялся на ноги, осматривая себя и Бенди. — Это было мощно, спасибо, что выручил, — поблагодарил того художник, вытирая рукавом рубашки кровь с нижней губы, которая всё никак не хотела останавливаться. Видимо, Бенди ударился головой в момент падения, ведь только так можно объяснить его дальнейшие действия. Подойдя вплотную к человеку, он глянул на разбитую губу и хитро улыбнулся. Тут же из его пасти показался тонкий длинный язык, на котором находилось обильное количество тёмной слюны. Генри, ещё едва завидев эту картину, не понял, чего хочет сотворить Демон, но, когда почувствал, как к его губе прислоняется чужой язык, начиная медленно облизывать свежую рану, в голове пролетели сотни мыслей разного характера. Штейн хотел было вырваться, но Рогатый крепко держал его на уровне спины, к тому же его тонкий хвост обвил ноги художника, не позволяя сделать и шагу назад. Человек сжал губы и зажмурился от такого контакта, но, благо, это продлилось совсем недолго. Как только язык Демона прошёлся пару раз по ране, тот тут же отстранился, разрывая тонкую ниточку собственной слюны смешанной с человеческой кровью. —…Так быстрее заживёт, — чересчур мягко отозвался Бенди, смотря на смущённое лицо человека в паре сантиметров от своего с мягкой улыбкой. «Его кровь довольно аппетитная» — подумал про себя Чернильный и тихо усмехнулся, выпуская человека из крепких «объятий». Бенди не понимал, зачем он так поступил, ведь эта ранка на губах человека и сама бы быстро затянулась. В тот момент, когда скользкий язык проходил по губам человека, обильно смачивая слюной, Демон чувствовал себя странно. Его тело будто оцепенело, а не пойми откуда взявшееся тепло растеклось по венам, устремляясь куда-то вниз. Как только Генри почувствовал, что его наконец отпустили, он сразу дёрнулся и отстранился на пару ступеней выше, чудом не упав. Глаза метались в разные стороны, в любые, только бы взгляд не падал на Демона, которого, судя по всему, эта ситуация забавляла. Простояли они так, минуты две точно, Демон смотрел на человека, а человек в любую сторону, только лишь бы не на Демона. Видимо адреналин из крови выветрился и к мужчине вернулась боль в плече, в боках, да в общем по всему телу. Зажмурившись, Генри протяжно зашипел, хватаясь за бок, куда видимо пришёлся удар от ноги Прожекториста. Аниматор чуть задрал край рубахи, осматривая повреждённый бок. На оголённом месте виднелся пока что ещё небольшой синяк. Постепенно он явно увеличится. Бенди тоже увидел эту картину и решил как-то взбодрить человека. — До свадьбы заживёт, — произнёс Демон, вспоминая эти слова, когда кто-то на студии упал вместе с полкой, которую хотели повесить. Он до конца не понимал значение, просто хотел пошутить и разрядить обстановку. — Я уже женат, — отозвался художник со смехом, а Бенди отметил, что такую фразу он больше не использует, хотя в каких нибудь каламбурах это смотрелось бы уместно. Заведя простую беседу ни о чём, они двинулись обратно в парк, к уже работающим рычажкам, а Генри отметил, что рана на губе действительно затянулась довольно быстро.