Art. Flowers of Evil

Девушка замирает, когда слышит пиликанье дверного замка и хлопок двери. Нет, не может ей везти так! Они убедились, что его не будет, прежде чем приехать за необходимыми Лиён вещами. Чимин звонил в компанию, Мин там должен быть. А уборщица из клининг-сервиса сегодня точно выходная. Но сбегать ей некуда, а прятаться, наверное, глупо. Девушка скидывает охапку своих вещей в чемодан, ничуть не заботясь об аккуратности. Раньше закончит, быстрее свалит и меньше времени потратит на бывшего парня. — И где ты шарахалась целую неделю? — без всякого приветствия Юнги замирает перед входом в гардеробную, небрежно и даже лениво облокотившись о косяк двери. С одной стороны, голос спокоен, но с другой — Лиён улавливает нервные нотки, с присыпкой из претензии: хорошо его знала и знала, что Мин еле сдерживается, чтобы не начать орать, как полоумный. Довести его до такого состояния ещё умудриться нужно, но у неё почему-то это всегда получалось легко. Особенно последние лет пять. — Не понимаю, почему тебя должно волновать то, где я была? — не отвлекается, занимаясь своим делом, да и художница уверенна — он знал с кем она была, просто найти её не мог. — То есть ты считаешь, что нормально пропадать на целую неделю и не сообщать, где ты, с кем ты и вообще жива ли? — чуть ли не шипит на неё Юнги, взглядом девушку буравя. Пошла серия игр — ответь вопросом на вопрос. Нет, нужно это прекращать. — Юнги, я, кажется, в клубе всё тебе сказала, — Лиён вздыхает, успокаивая себя. — Теперь только по-отдельности, ты и я. — Хрень сгоряча ляпнула… — Нет, Юнги, я хренью страдала последние пять лет и сожалею, что морду тебе не расцарапала сразу же после первой, — парень думает, что она остаток дней будет глаза закрывать на его похождения, у всего есть предел. Феликс Ли стал тем самым пределом. — Теперь можешь делать всё, что хочешь, без зазрения совести. А, прости, у тебя её никогда не было. — А если я тебя хочу? — он вскидывает бровь, ожидая её реакции. — А я тебя не хочу, — без эмоций. — Скорее меня тошнит… — Ты беременная? — он даже как-то переполошился и, подскочив к ней, внимательно вглядывается. Лиён дар речи теряет, а сердце неприятно ёкает. Но в конечном итоге девушка берёт себя под контроль — какой абсурд! Услышал про тошноту и сразу мыслит не в том направлении, в котором эта метафора была упомянута. Но такой обеспокоенный Юнги даже умиляет. И впервые она чувствует, что он готов стать отцом, по крайней мере, не отречётся от разговора о детях, как о какой-то ненужной побочке. Гадать не хотелось, но, возможно, давно сказанные слова больше принадлежали незрелому парню, который карьеру строил, а не мужчине перед ней сейчас. Хотя нет, тогда Юнги был куда взрослее. Все эти его связи ради похоти говорили лишь о легкомысленности, какой-то неопределённости и незрелости. Нет-нет, хватит с неё Мин Юнги в жизни, достаточно — никаких больше поблажек Лиён давать ему не будет. Себя уважать тоже нужно, а не быть терпеливой к тому, кто не нагулялся даже. Ей, может, тоже хочется, но она же не кидается на всех подряд. — Ой, как занервничал-то сразу. Не переживай, такой придурок, как ты к моему ребёнку отношения никакого иметь не будет, — решает жёстко ответить. — Лиён! — он выхватывает из её рук вещи и с раздражением закидывает их обратно на полку. — Господи, отъебись! — не сдерживает истерических ноток в голосе. — Я слежу за этим, не беременная! — пытается оттолкнуть его, но не получается, поэтому обходит, чтобы не мешал в сборах. — Можешь не переживать, что отхвачу у тебя половину состояния. — Да забирай хоть всё! — Юнги… — Ничего не было! — парень хватает её за плечи, встряхивает. Желает, чтобы посмотрела на него и во взгляде всю правду увидела. Он не хотел никаких дел иметь с Феликсом, он вообще не хотел его! — Точнее, это не то, что ты могла бы подумать… — Вот это кошачья наглость! — готова задохнуться от возмущения. — Тебе не рэп со сцены зачитывать нужно, а сказки писать… Не детские. Он тебе отсасывал! — вновь пытается оттолкнуть от себя, в этот раз получилось. — Ты кайфовал, тебе нравилось! И что там за биполярочка в твоей голове, меня отныне совсем не колышет. Твоя версия событий провальная против следствия, — жалит, словами его отца жалит. — Жалею вам счастья, сайонара! Ан забивает на сборы, переживёт без этих идиотских шмоток, которые он не даёт взять. Главное все её карточки и документы уже внутри. Наклоняется и застёгивает чемодан с тем, что там уже было, и, взяв его за ручку, катит на выход. Но даже и полпути не проходит до выхода из квартиры, как её хватают под локоть, резко, даже грубо, разворачивая. — Никуда ты не пойдёшь! — глаза репера яростно сверкают, за затылок её хватает, притягивая против воли лицо девушки к себе, в губы желанные впиваясь. — Ч-что?.. — стоило разомкнуть уста, как наглый язык тут же проник внутрь, нещадно насилуя и желая всё там изучить. Мычит в сопротивлении, кулачками бьёт, чтобы отпустил, но мужчина лишь сильнее к себе прижимает. Одной рукой на затылке волосы её длинные собирает, удерживая слишком сильно, а другой начинает шарить по бедрам, ткань джинсов мысленно проклиная. Перемещается на ягодицы, до синяков сжимает ладонями своими жилистыми. Он не отпустит. Если понадобится, запрёт в этих апартаментах, ошейник на неё наденет, цепями скуёт. От этих тёмных мыслей совсем крышу ему рвёт, заменяет остатки хоть какого-то смысла здравого похотью нездоровой. Да, блять, он болен ею, на голову, на член, на каждую свою частичку тела! С ума сходит от одного только её запаха — неуловимый мандарин. Которого не было больше… — Ты не сможешь без меня, — от губ отрывается, позволяя ей и себе вдох сделать. Лбами соприкасаясь, взглядом потемневшим исподлобья её буравит. Уверенно так говорит, а в глазах его будто всё пеленой заполнено, не видит её слёз подступающих. — Сдохнешь… — Юнги, отпусти меня, пожалуйста, — дрожащим голосом просит, ладонями в грудь его упираясь. Не хочет чтобы всё совсем осколками в разные стороны разлетелось. Придвигается телом своим ещё ближе, игнорируя её просьбу. — Никогда, — шепчет на ухо, мочку прикусывая. Ниже опускается. — Моя, навсегда моя, — в шею целует, нежно, но потом кожу прикусывает, всасывает, будто съесть хочет, след свой оставляя. — Только моя, — к стенке её подталкивает, но в итоге врезаются в комод, на который он без промедления её сажает, за бедра подхватив. — Не смей! — Лиён его оттолкнуть пытается, плачет. Не слышит её, не видит или игнорирует состояние Лиён. А в ушах у самой девушки уже звенит, знакомым звуком, но паника внутри поднимается, дышать тяжело. Стук сердца ударами в голове пульсирует, как будто в барабаны набат бьют. Юнги под футболку её рукой проникает, грудь через бюстгальтер стискивает в ладони крепкой и ухмыляется ей в дрожащие губы. Не хочет его? Захочет! Так захочет, что молить будет, скулить, как последняя сука. Он никогда не одобрял насилие ни в быту, ни в сексе, а если грубость в постели и допускалась, то только с согласия обоих участников. Но сейчас Юнги абсолютно насрать на собственный принцип, он даже не осознаёт насколько в нём его же собственный отец сейчас проявляется. Он хочет Лиён, член просто жаждет погрузиться в неё. Настолько хочет её поиметь сейчас, нещадно насаживая, вытрахивая всю ту муть, которой она голову себе так некстати забила, что даже не обращает внимания на посторонние звуки. Домофон сходит с ума непрекращающейся трелью, а крепкая дверь словно осиновый лист дрожит от сильных ударов. Ничего Мин не слышит: ни криков о помощи девушки, ни пиликанье дверного замка вскоре. От крышесносного желания уши заложило и разум поплыл. Он даже сильные руки, оттащившие его от Лиён, не сразу чувствует. И только, когда профессионально поставленный кулак сильным ударом съездил по его морде, действенно выбивая вдарившую ему дурь в голову, видит над собой того самого Уебуоднойлевой, он же секс-машина и чемпион Чон. — Ты, бля, чё творишь?! — замахивается второй раз Чонгук, над уже поверженным репером, который языком слизывает кровь с уголка губ. Взгляды их пересекаются, и глаза Чонгука не хуже его кулака отрезвить могут — яростная чернота, будто убить готов. От второй встречи морды кошачьей с кулаком чемпиона его останавливает рука Лиён, девчонка чуть ли не вся повисает на сильном парне, крича и призывая прекратить. — Ты же убьёшь его! — Ебучий рыцарь в татуированных доспехах, — нервно выдавливает из себя Мин, сплёвывая. Чонгука и сгубило то, что он в ход первым делом всегда кулаки пускал. Но, оглядываясь на своё состояние минутами ранее, Юнги мысленно благодарен ему, только не озвучит, а на свою Лиён и посмотреть стыдно теперь. Какая же он тварь всё-таки — вид перепуганной Лиён, по щекам которой слёзы текут, будто нож в сердце. И это его рук дело. — Ты в порядке? — Чон Чонгук, немного успокаиваясь и отступая к Лиён, осматривает свою нуну. — Так и знал, что не нужно было дожидаться тебя на парковке у дома. Никогда слушаться тебя не буду больше. Хорошо Чимин код от замка знает. — Вот же ты блядь оказывается какая, — свою версию мгновенно выстраивает мозг Юнги, отметая ранее раскаяние. Он разозлился и не может здраво осмыслить всё. Чонгук для его ревности всё равно что красная тряпка для быка. — К нему? Одного мудака на другого? Да я, блять, даже не удивлён — мазохистка по жизни. Шустрая, он ещё и моложе. Браво! — свои грехи он принимает и живёт в них, а вот её — не мог и помыслить, будто удар поддых… Так же себя его девочка чувствовала, когда ловила на изменах? Но ещё он всё-таки боится за неё, поэтому слова эти с его уст сорвались. Яд выпустить же легче. Слова эти Лиён без внимания оставляет, слёзы вытирает, и Гука просит не реагировать, пусть Его Кошачье Величество думает, что хочет. Но Чон не мог этого игнорировать. — Я тебе говорил, чтобы ты её блядью не называл? Говорил?! — склоняется над ним, за ворот толстовки хватая. А Мину не страшна эта его ярость, пусть бьёт, так может поскорее вылетит смысл существования по имени Лиён из его сознания и души. Как же ему теперь без неё? Он не знает, как быть теперь. Будто часть жизни вырывают и выбросывают в мусорный пакет, чтобы потом на свалке воспоминаний похоронить. Он окончательно убивает Мин Юнги в себе сегодня. Нет, раньше. Лиён лишь смерть его подтверждает. — Чонгук! — и только голос Ан препятствием становится. Отпускает. — Жалкий, — кривится накаченный молодой человек глядя на репера, в глазах которого пустота селится. — Всё взяла? — уже к Лиён обращается. — Да… Мне ничего не нужно больше, — эхом звучит голос девушки. У неё был один чемодан восемь лет назад, когда она и Юнги, держась за руки, попрощались с прошлой жизнью в родном Тэгу. С одним чемоданом она уходит и от него сегодня, пока ещё не совсем понимая, что будет дальше, как сможет заново жить. Теперь уже без него.

***

Девушка в машине Чона сидит, отвернувшись к окну и губы кусает, чтобы не плакать, но глаза щиплет от просившихся слёз, а в голове флешбэки проносятся. И почему-то не хочет сознание усталое ей приятные воспоминания дарить, которых несомненно много. Вместо них воспоминание противным голосом, хрипящим в мыслях, шепчет, что вот — вот, когда всё началось. Это ты сама виновата! Ан громко вздыхает, гонит прочь. Она не знала! Лиён в учёбе вся была, подрабатывала ещё в художественной студии и начальника своего расстраивать не хотела, самозабвенно помогала ему с выставкой. Почти не ела, толком не спала, а ухудшающиеся самочувствие сваливала на изрядно потрёпанные нервы, связанные со стрессом. Юнги в то время с туром разъезжал по стране, а она молчала, что не здорова. Когда чувство тошноты донимать начало, сваливала всё на некачественный перекус, впопыхах перехваченный между всеми её делами. Но обещала себе, что как будет минутка свободная сходит к доктору, а то вернётся её Юнги, а она молью бледной и тощей перед ним предстанет. Хотя несмотря на то, что щечки её тогда впали, она, тем не менее, не была довольна своим телом. Конечно, Лиён не знала, подумать не могла, что на самом деле с ней. Голова была забита всем чем угодно, кроме возможных и даже очевидных причин её недомоганий. А когда низ живота резкая боль сотрясла, когда она упала прямо во время своего доклада по истории искусств, тогда уже было поздно думать о том, что всего этого можно было избежать, будь она хоть чуточку внимательнее. Однокурсники до сих пор, наверное, гадают, что с ней на самом деле произошло. Она тогда лишь отмахнулась, что случился приступ гастрита. Кровь в аудитории не пошла ещё, плод будто бы кричал своей нерадивой матери о том, что вот он — последний шанс твой, спаси меня! Приехавшая скорая забрала девушку в больницу и, кажется, от боли она то ли отключилась, то ли плохо всё помнила, но уже в отделении гинекологии ей сообщили о выкидыше. Все бумажки с выпиской уничтожила, всё сделала для того, чтобы он не узнал. Никто не узнал. Не было ничего, не произошло. От себя Юнги отталкивала по его возвращении из турне, нелепые отмашки придумывая, чтобы близости избежать. Потому что ей страшно было. Она маленького человечка неумышленно убила! Ничего не говоря Юнги о своём состоянии тогда, Лиён, наверное, сама толкнула его в объятия других. Так почему она удивляется, что он стал таким? Это её расплата за жизнь, которую по глупости собственной погубила. А когда смелости набралась и о детях Юнги спросила он ответил ей, что выбрал её, а не побочный продукт их отношений. Больше о ребёнке с ним не говорила и тщательно следила, чтобы ненароком не залететь. Одного раза хватило с лихвой, но воспоминание это внутри себя похоронила, а Юнги так и не узнал, что произошло пять лет назад. — Лиён?.. — голос в реальность возвращавший слышит. Всё-таки сорвалась и вновь плачет, но теперь не из-за Юнги. Он не виноват, что напомнил ей, сказал то самое слово, которое только сейчас ударило по её воспоминаниям. — Айщ, я сейчас разверну тачку и вернусь. Всю дурь из него вытрясу. Пофиг, если засудит. Этого так не оставлю… — Чонгук, не надо, — всхлипывая, произносит Ан. — Это не из-за случившегося. Водитель недоуменно смотрит — да как же? Он ей не верит. — А из-за чего? Твой бывший — насильник, а ты ещё и простить его вздумала? Писец, ты либо дура, либо… — Ничего же не случилось… — Ага, потому что я решил, что ты долго возишься, а Чимин знал код. Не, я конечно бы вашу хлипкую дверь вынес, но… — Она не хлипкая, — девушка себе усмешку позволяет. — Это просто ты сильный. Тебе хватает проблем, я, пожалуй, что-то иное найду… — Так, Нуна! — серьезно начинает Чон от дороги внимательного взгляда не отрывая. — Ты позвонила мне, не Хвану, не жене Джун-хёна, а мне. Так что я за тебя вроде как ответственность теперь несу. У меня огромная квартира, я в ней заблужусь когда-нибудь и не найдут даже поисковые собаки. Так что ты меня точно не стеснишь. — Мне кажется это странно, если я у тебя хоть и недолго, но жить буду, — неловко было, но на шее Чимина висеть было уже верхом наглости, особенно, когда вернувшийся Тэхён его в ревности допрашивать стал. Хёнджина беспокоить не решилась, он этого Феликса привёл и вообще, как-то сухо во время последнего телефонного разговора с ней общался, а в клубе так и не подошёл. На Намджуна она обижена была: вот ни за что не поверит, что старший брат их компании ничего не знал. Он скорее всего знал, но молчал. Друзья называется. Поэтому не решилась и свою подругу, жену Кима побеспокоить, тем более та ещё в Тэгу с родителями. А Чонгук? Он-то точно ничего не знал, потому что всю эту голубятню в компании терпел сугубо из-за хорошего человека Намджуна. Иногда только мог вякнуть, но уже не зло, а более шутливо. И лишь когда под сильным опьянением находился, его понести могло, но ребята уже не обижались, старались только подальше от глаз скрыться — мало ли как переклинит Чонгука. Хорошо, что напивался он достаточно редко. И всё же хотелось надеяться, что действительно пересмотрел свои взгляды и ворчал уже больше по привычке. Чёрт его знает, этого Чон Чонгука. — Странно, что ты его так долго терпела, а остальное не странно. Помощь просить не странно, Лиён. — Ты никогда не просишь… — Мы не обо мне. — Спасибо, Чонгук, — спорить с ним не стала, просто благодарит за то, что откликнулся. Одной сейчас совсем не хочется быть. Почему-то ему она сейчас больше всех доверяет. Может быть потому что слышала его тихие слова, когда первое обвинение от девушки неизвестной прилетело, что та лжёт. И видела загнанный взгляд, испуганный, она бы даже сказала, когда он читал всё, что она на него вылила. Не могут же все быть козлами. Лиён хочется в это верить. Ей хочется верить в Чон Чонгука, который держит всё в себе, как и она когда-то. — Так, только давай сразу договоримся — без приставаний, — он как-то хитро на неё смотрит. — Я, конечно, ничего, да и ты огонь девушка, но если мы трахнемся, то всё запутается напрочь. И вряд ли тебе это нужно. Вызвав у неё смех этим заявлением он и сам рассмеялся. Вот о чём две жизнью потрепанные персоны ещё могут думать?

***

Это конец?

После десяти лет отношений известный репер Agust D и популярная художница Ан Лиён расстались. Такую информацию получило наше издание из источника близкого к молодым людям. Официального подтверждения от компании репера к нам не поступало, но наше расследование показало, что в клубе Art, принадлежащего Ким Намджуну более известного, как RM, между парой произошла ссора. Это подтверждают и различные видео попавшие в сеть. На них можно разглядеть выбегающую из клуба госпожу Ан и близкого паре друга, единственного айдола Genius Lab, Пак Чимина. Мин Юнги появляется уже после того, как девушка скрылась. Так же в сети есть кадры, которые взбудоражили фанатов Чимина: на них видно, что айдола и Ан Лиён довольно часто видели вместе за прошедшие дни. Нам остаётся только дождаться официального заявления, которое либо опровергнет слухи, либо подтвердит слова нашего источника.

Пестрело новостью небезызвестное издание со скандальной репутацией к вечеру дня. До этой новости никто и не думал, что эта пара вообще способна расстаться. Подозревали ссору, но это событие в их отношениях даже не новость. А вот пёстрый заголовок тут же повлёк внимание. Ой, ну наконец-то! Сука, лапы прочь от моего Чимина! Да пиздешь очередной. Если и посрались, то помирятся. Тупо хайп ловят. У Ан же выставка скоро. Знаете, а я рада. Он же скотина последняя, вы текста только его послушайте. А те измены? Все знают, что он ей изменял да ещё и с несколькими. Не правильно это! Он вообще в подвале сидеть должен, не отсвечивая. Нельзя такое терпеть! Да ради его денег Лиён всё что угодно стерпит с его стороны. Так что согласен, тупой хайп. А насчёт его текстов, вам бы, барышня, глазки не помешало разуть и проанализировать. Так смело и актуально ещё никто не смел ебать огрехи власть имущих. А уж как хейтеров затыкает. И тебе рот заткнет, так что готовься отсосать. Он — пустышка, а вы жопу своему любимчику готовы поцеловать и вылизать. Ну такое себе кумир у вас. Так что сосете только вы! О, уже и финансы их считают… Лиён и сама неплохо зарабатывает. Вы вообще интересовались сколько её картины стоят? Да на картинах автоматом наценка: спала с Agust D. Хомячки схавают. А мне жаль будет, если они действительно расстались. Это же столько лет вместе! Он же из-за неё от выгодного предложения крупного агентства отказался. Пусть это не правдой будет. Да если и была там когда-то любовь, то последние лет пять один расчёт. Хорошая девочка и плохой мальчик — раскупят, как нефиг. Пиар. Лиён, детка, ты наконец-то свободная! Иди ко мне, член папочки тебя уже заждался. А я с Чон Чонгуком её недавно видела. Они там все друг с другом спят. Вся их компашка зависает в этом клубе и творит всякие непотребства. Я бы на месте правохранителей заинтересовался этим местечком. Чонгук? Думал он осколки своей спортивной карьеры собирает после всех обвинений. О Боже, Чона сюда не впутывайте. Он для страны больше вас всех вместе взятых сделал. Да что он сделал? Рожи бил да медали получал за это? Герой! Для битья морд и махания ногами много мозгов не нужно, что он недавно и доказал. И вообще, насильника защищать — странная вы. Почему этот реперок вообще так популярен? А я глубоко возмущена, что столь аморальные люди влияние имеет на нашу молодежь. Это я и о спортсмене вашем, и о недорепере. Аджума, проспитесь. Ваша так называемая молодежь сама себя неплохо портит. Одни ученики средней школы чего стоят. Как в поговорке: «Почему Север ещё не напал? Боится учеников средних школ с Юга». Да он, в отличие от этих деланных и переделанных айдолов хотя бы настоящий. Он не лжёт. А с Чоном вообще история странная. Да причём тут айдолы вообще? Кто такой Agust D? Genius Lab из маленькой студии превратилась в помойку. Андеграунд там сдох! Продюсирование Чимина фатальная ошибка Мин Юнги! Но бабло, видимо, решает. Наивные! Не лжёт… Да самый из лжецов! Чимин, вообще-то, прекрасный артист и замечательный айдол. Юнги только выиграл, забрав к себе. Бывшее агентство Пака локти себе теперь кусает, но сами виноваты, что звезду потеряли. Звездой его сделал Юнги! Чимин оставался бы и дальше никем, если бы не контракт с Genius Lab. Всем кости прощупали, токсики. Ой, а мне его жалко. Да стопудово она с ним из-за денег и славы была. А как сама известной стала, так нафиг пошёл… Сучка! Не троньте, блять, Чимина! Нифига себе новости. Народ, что творится?! Такая пара красивая. Думал, у них дело к свадьбе идёт. А тут пипец какой-то происходит. Остановите планету, я сойду. Нашли из чего скандал раздувать. Поссорились — помирятся. Успокойтесь уже. Пхахахап. Неужели кто-то в этой стране ещё не знает, кто такой Agust D? Ну, расстались и расстались. Лучше б за своей жизнью так следили. Без твоих советов обойдёмся. Самый умный нашёлся? Не нравится, проваливай отсюда. Да начнётся срач!

***

Раз за разом в голове прокручивает моменты; сначала того вечера, когда всё пошло по причинному месту, а затем испуганное лицо Лиён и разъярённое Гука. Из-за того, что он сделал Лиён сердце в тисках сжимается и сознание на части разрывается. Будто бы отключился в тот миг от мира реального и совсем не понимал, что творил. Юнги только помнит, что любым способом ему хотелось её остановить. Но таким? Руки репера дрожат. Он, кажется, уже второй час сидит на полу в гостиной гипнотизируя взглядом одну точку — неоновый огонёк, ярко светивший вдалеке на одном из высотных зданий за панорамным окном гостиной. Пустая квартира давит своей тишиной. Особенно сейчас, когда понимает, что Лиён больше не вернётся и порога не переступит этих апартаментов. Только дух хозяйки находится всё ещё здесь: в её вещах, косметике, украшениях, студии, в картинах на стенах и даже в долбанном геле для душа. Сама расстановка мебели несёт в себе частичку Ан. И созданный девушкой уют становится неожиданно неприветливым. Рыкнув что-то нечленораздельное себе под нос, вскакивает с пола. К окнам панорамным подходит. Не выдерживает, резкими движениями затемняющие шторы дергает, закрывает вид через стёкла на неон. Взгляд мажет по телефону, лежащего на кухонной столешнице, экран которого светится. Кто-то настойчиво названивает, а Юнги беззвучный режим выставил, как только домой вернулся и телефон на столешнице оставил. Чтобы не мешали его разговору с Лиён, который оказался провальным и без пути назад. Подходит к мобильному и кривится. Минхо звонит. Сидит в своём отпуске долгожданном, а всё равно неймётся — контролировать пытается. Всё нормально, «менеджер Ли». Не нормально. Ничего даже не хорошо. На звонок Юнги не отвечает, дожидается сброса. Минхо уже двадцать раз позвонить успел. А ещё Намджун и звонил, и писал. Жёнушка хёна вернулась из Тэгу и пока Мину лучше не соваться в Art, но, судя по сообщению, Джун обо всём молчать будет столько, сколько сможет. И смысл? Лиён сдаст. Всё бессмысленным становится. Эта жизнь. Его музыка. Её картины. Прийти в себя так и не получается. И не придёт, пока не забудется. Пока не вытравит все свои ошибки из головы. В спальню идёт, чтобы наличку взять, потому что в ближайшем супермаркете вечные проблемы с безналичной оплатой. К тумбе прикроватной подходит со своей стороны, свет лампы включает и замирает. Лиён оставила кольцо. На поверхности лежит и поблёскивает, а пара этого кольца безымянный палец левой руки Юнги обжигает. Губа Чонгуком повреждённая подрагивать начинает и отчаянье со злостью перемешивается. — Ну и хуй с ней, — бурчит, наличку из ящика доставая. Мимо туалетного столика Лиён проходит и на крик срывается, смахивает всё, что было со стола на паркет. И пулей в коридор несётся, кроссовки первые попавшиеся надевает и квартиру покидает. Возвращается примерно через сорок минут. Злее, чем ему бы хотелось. Но сам идиот — маску для лица даже не напялил, чтобы лицо своё скрыть. Продавец в маркете его узнал и начал допытываться до жизни, в личное лезть и свои выводы делать, пробивая реперу самое дешёвое виски, какое Мин нашёл у них на полках. Именно дешёвку хотелось, чтобы хлебать пойло, забываясь. Вскрывает там же купленную пачку красных Мальборо, между зубами сигарету зажимает и прикуривает новенькой зажигалкой, дым по гостиной разнося. Сколько раз он бросал и начинал снова? Не помнит. Но дома никогда не курил. А сейчас уже плевать, просто хочется выжечь себя изнутри. И дымом, и крепким алкоголем. Откручивает крышку, швыряя ту в неизвестном направлении, сразу пить из горла начинает. Обжигает и на вкус то ещё дерьмо — то, что нужно. Но воспоминания о сотворённом уходить не желали, продолжая Юнги с ума сводить. «Ты хотел изнасиловать Лиён. Ты хотел её трахнуть против воли», — выедает изнутри, клеймо раскалённое ставя. Но печальнее всего то, что он не мог не думать о том, что было бы, если бы он закончил начатое — она бы осталась? Осталась же?.. Как он до заначки кокса допёр уже вряд ли вспомнит. Зато телефон невероятно выбешивать начинает и вместо того, чтобы просто отключить вечно вспыхивающий от звонков Минхо экран, отправляет того покоиться с миром в микросхемовый рай. Пусть до Ли дойдёт наконец, что абонент не абонент. Нет Юнги. Кончился.