Yazy

Тэхен прерывисто выдыхает перед своим лицом целый клуб пара и, потирая замерзшие ладони, недовольно бурчит: — Сколько еще мы будем тут стоять? — он оглядывает впечатляющую очередь в клуб, тянущуюся вереницей до самого входа. — Почему они не могут пропустить нас хотя бы в фойе? — Там нет фойе как такового, — отвечает ему Юнги. — На входе ставят печать, а после ты сразу попадаешь в гардеробную. Тэхен закатывает глаза, в очередной раз содрогаясь от холода. Он весь трясется так, что у него зуб на зуб не попадает, в то время как Юнги, стоящий в куртке нараспашку, и бровью на таком морозе ни разу не повел. Еще днем в городе можно было с довольной улыбкой погреться на зимнем солнышке, а теперь вот, почти под ночь, хоть в шубу кутайся. — Может, забьем на этот клуб? — в отчаянии предлагает Тэхен. — Лучше выпьем пива в закусочной возле твоего дома и поедим самгепсаля. Не могу я уже тут мерзнуть больше. — Ну уж нет, — тянет Юнги. — Я за наши с тобой сегодняшние брони полтора месяца воевал. Мы пойдем сюда сегодня. Обещаю, тебе понравится. Тэхен с опаской прослеживает за довольным оскалом, появляющимся на лице его друга, и, вздыхая, сдается. — Ладно. Но, если я сдохну на этом морозе, вся вина за это ляжет на твои плечи. — Да скоро запускать начнут, не ссы, — Юнги мимолетно поглядывает на ручные часы. — Начало в десять. Сейчас уже без двадцати. — Окей. Тэхен мелко топчется на месте, чтобы хоть как-то согреться, и отвлеченно осматривает местность. Вообще, снаружи клуб, в который его сегодня позвал Юнги, совсем не похож на заведение, бронь в которое забивается на два месяца вперед. Обыкновенное, чуть обшарпанное здание с кирпичными стенами, обклеенными сотнями рекламных листовок; над входом висит козырек, к которому прикреплена неброская вывеска с названием. У массивных дверей, пока перекрытых низкими стойками с красной лентой, стоит пара охранников криминальной наружности. Очередь же, собравшаяся, по словам Юнги, буквально за десять минут, состоит преимущественно из женщин. Настолько преимущественно, на самом-то деле, что единственными парнями здесь оказываются сами Тэхен и Юнги. Мимо редко проезжают машины, но немудрено: клуб находится на окраине столицы. Тэхен ехал до него на автобусе с двумя пересадками почти полтора часа и успел пригреться по дороге так, что, встретившись с Юнги почти в самом конце длинной очереди, знатно прихуел от холода. Под его тонюсенькой курткой одна только цветастая рубашка с короткими рукавами, и он мысленно материт себя за то, что перед выходом посмел столь беспечно проигнорировать прогноз погоды. Юнги же — какой-то чересчур радостный и возбужденный — замерзшим совершенно не выглядит. Под его расстегнутым пуховиком одна лишь черная футболка, однако он со спокойной душой распахивает полы куртки в стороны даже на сильном ветру, с недовольством приговаривая: — Жарко. «Ебанутый, ей Богу», — бормочет про себя Тэхен, в очередной раз выдыхая пар на оледеневшие ладони. Если быть честным, Тэхен не совсем понимает, что он здесь забыл. Юнги говорил про этот клуб давно — быть может, уже три месяца, если не больше, — но Тэхен зачастую пропускал его лепет мимо ушей, не находя в нем ничего особенно важного. Клубы и прочие излишне увеселительные заведения были ему чужды, однако, сдавшись под натиском уговоров друга, Тэхен все же согласился приехать сюда сегодня вечером, чтобы просто... отдохнуть, наверное. Он правда не знал о том, чем в этом клубе занимаются. Юнги, конечно, предупреждал его, что место имеет свою неповторимую изюминку, но Тэхен на этом мысли не сосредотачивал. (Пожалуй, зря). Вскоре двери клуба наконец-то раскрываются, и охранники начинают впускать гостей внутрь. Тэхен и Юнги подходят к ним почти самые последние. Их окидывают какими-то странными взглядами, но после предъявления электронных билетов послушно ставят на запястья по печати с изображением дракона и позволяют шагнуть в помещение гардероба. — О Боже, как хорошо, — Тэхен с наслаждением снимает холодную куртку, вмиг чувствуя на коже первые касания согревающего тепла. Они отдают верхнюю одежду работнику клуба. — Куда идти дальше? — растерянно спрашивает Тэхен. — Держись меня, — командует Юнги, хватая его за руку. — Нам нужно успеть занять место возле сцены, а потом возьмем что-нибудь выпить. Он уверенно протискивается сквозь толпу разгоряченных девушек и на буксире тащит вертящего головой Тэхена за собой. Тэхен заинтересованно разглядывает темные стены клуба и озадаченно хмурится, когда в главном зале с барной стойкой и сценой не оказывается привычного для клубов танцпола. — Погоди-ка, а почему здесь одни диванчики и кресла? — Меньше вопросов, Ким, — с ухмылкой бросает Юнги. Он дерзко опережает компанию из трех женщин и толкает потерянного Тэхена к кожаному диванчику прямо перед сценой. — Сиди здесь и ебалом не щелкай, — наказывает Юнги. — Будут просить уступить место — шли туда, где солнце не светит. Я за выпивкой. Тебе чего взять? — Н-не знаю. Что-то не очень крепкое, наверное. — Хорошо. Юнги кивает и уже неторопливо уходит к барной стойке. Тэхен провожает его спину взглядом и виновато улыбается тем трем девчушкам, у которых они с другом умудрились отжать лакомое местечко. Все пришедшие довольно скоро рассаживаются по свободным диванам и креслам и занимают себя негромкими разговорами ни о чем. Тэхен жадно осматривает просторный зал и сосредотачивается на небольшой сцене с подиумом. Ее черный лакированный пол покрыт царапинами, но даже несмотря на это сияет от приглушенного света софитов. На большом экране впереди изображено уже знакомое Тэхену название клуба, а два других экрана, находящихся чуть впереди, прикрывают часть сцены, являясь, очевидно, кулисами. В целом, ничего необычного, однако внутри Тэхена все равно зарождается маленький комочек тревоги. «На какой круг ада меня нахуй затащили?» — задумчиво тянет он в мыслях. — Держи, — протягивают ему бокал. Тэхен оборачивается на подошедшего Юнги и забирает из его руки ярко-голубой коктейль. — Что это? — интересуется он. — «Голубая лагуна», — Юнги присаживается рядом с ним, ставя на низкий столик свой напиток. — Считай, газировка обычная. Алкоголь даже не почувствуешь. — Спасибо. Тэхен коротко улыбается и присасывается к трубочке в виде спирали, делая пару скромных глотков. Вдруг свет вокруг начинает медленно гаснуть, а софиты, наоборот, еще ярче освещать собой сцену, заполняющуюся искусственным дымом. — Начинается, — в предвкушении шепчет Юнги. — Что? Что начинается? — Сейчас увидишь. В следующую секунду все помещение клуба озаряет глубокий синий свет, а непонятно откуда взявшийся мужской низкий голос томно объявляет: — Дорогие дамы и господа. Мы приветствуем вас в нашем клубе. Надеемся, сегодняшний вечер вам непременно понравится. Солнце давно зашло, и похоть уже рвется сквозь мрак прямо в наши сердца. Она поглощает нас в свои обжигающие объятия без остатка, будто дракон, оплетающий тело искусным хвостом. Так давайте поприветствуем первого дракона этого вечера громкими аплодисментами. Приятный голос сменяет нарастающая по громкости музыка, а на сцене появляется высокий крепкий парень, принимающийся соблазнительно двигаться под медленную песню. Женщины в зале радостно улюлюкают, вызывая у танцора кроткую улыбку. Тэхен заторможенно следит за происходящим и испуганно охает, как только парниша, дожидаясь громкого припева, неожиданно разрывает на себе белую рубашку. — Ю-юнги, — он оторопело вцепляется в предплечье друга, — т-ты куда меня п-привел? Ч-что происходит? — Да клуб обычный, ты чего? — с веселым смешком говорит Юнги. — Это не обычный клуб, — лепечет Тэхен. — Это что, стриптиз? — Я бы не назвал это стриптизом. Просто танцы. Парень на сцене в ту же секунду срывает с себя брюки, и Тэхен скептически поднимает одну бровь. — Оу, правда? — Ну, да — в какой-то степени это стриптиз, но более эстетичный, чем где-либо еще, так что наслаждайся представлениями. — Представлениями? Их тут несколько будет? — Около девяти. — Пиздец... Тэхен делает тяжелый вздох и прослеживает за девушкой, которую танцор уверенно затягивает к себе на сцену. Остальные посетительницы возбужденно вскакивают со своих мест, подходя ближе к подиуму, и с толикой зависти смотрят на то, как парень укладывает чужие маленькие ладошки на свою широкую накачанную грудь. — То есть тут и такое можно? — удивляется Тэхен. — Вообще, вроде как есть правило: никаких касаний, но оно создано для красоты. Парни, которые здесь выступают, часто зовут на сцену посетителей, устраивая настоящие шоу. Кто знает, — Юнги вдруг ухмыляется, — может, и тебя сегодня кто-нибудь утащит? — А? — Тэхен округляет глаза. — Ни за что. Я туда не пойду ни под каким предлогом. Бесовщина какая-то. Зачем ты вообще меня сюда позвал? — Одному идти как-то стремно. Глянь-ка — тут одни женщины. А вдвоем уже нормально. — Но, — Тэхен мимолетно глядит на то, с каким удовольствием избранная девушка хватается руками за упругую задницу танцора, — что мы тут забыли? Просто посмотреть? — О, нет, — Юнги загадочно отводит взгляд, улыбаясь. — Здесь работает один мой... знакомый. На самом деле, мы попали сюда лишь благодаря ему. Это он достал нам билеты. — Что за знакомый? — Ты его не знаешь. Мы учимся вместе. — Он тоже танцует? — Да. — И ты просто хотел посмотреть на него сегодня? — Нет, — низко тянет Юнги. — Это он захотел, чтобы я посмотрел на него. Поэтому мы здесь. — Ясно, — кивает Тэхен, хотя ему и ничего не ясно. — Так... мы всего лишь подождем выступления того парня и уйдем, верно? — Тэхен, ты задаешь слишком много вопросов. Не будь таким испуганным, господи. Ты не пуп мироздания, и никто тебя здесь принуждать ни к чему не собирается. Танцоры проявляют внимание только к тем, кто этого хочет. Просто посиди со мной до конца первой части, а после аукциона поедешь домой, окей? — Аукциона? — Окей? — Юнги поднимает брови. Тэхен вздыхает. — Окей. Просто сидеть и молчать. Я понял. — Да не обижайся, — Юнги приобнимает его за плечи. — Я просто на взводе сейчас. Чимин должен танцевать где-то в начале вечера, но я не знаю, когда именно. Потом тебе все объясню, братан. — Хорошо. Тэхен делает очередной глоток коктейля, смачивая пересохшее горло, и уже спокойнее смотрит на сцену. Первый выступавший там парень уже заканчивает программу и, целуя руку девушки, бережно помогает сплошь покрасневшей бедняжке спрыгнуть с подиума к своим верещащим подружкам. Глубокий голос с хрипотцой объявляет следующего танцора. Сцена окрашивается в золотой, начинает играть новая песня, и Тэхен, отвлеченно заглядываясь на очередного красавца в костюме офисного работника, мысленно усмехается. Он не мог назвать себя в совершенной степени невинным человеком. За все свои двадцать два года Тэхен успел повстречаться с примерно пятью парнями, и, понятное дело, отношения их включали в себя не только прогулки по паркам и милые поцелуйчики в щеки. Однако такой вот подставы от Юнги он точно не ожидал. Тэхен-то в стриптиз-клубах ни разу не был, а тут сразу в омут с головой: почти обнаженные тела стройных красавчиков, да еще и на расстоянии всего пары метров. Считай, протяни руку — и точно дотронешься. Тэхен, правда, дотрагиваться пока боится. Он исподлобья наблюдает за красивыми танцами профессионалов и, потирая краснеющие скулы, глотает свой коктейль. Каждый новый парень, выходящий на сцену, считает своим долгом вытащить из зрительного зала очередную довольную девушку и позволить ей облапать себя с головы до ног. Лишь один танцор не выбирает никого из посетителей и просто склоняется к толпе возле подиума, чтобы те могли запихать за пояс его коротких шорт кучу мятых купюр. Девушки вокруг не скупятся на поощрительные жесты в сторону симпатичных парней. Они с ухмылками касаются их сочных задниц, обтянутых брюками или кожаными штанами, и мимоходом суют в карманы прихваченные из сумок наличные. Танцоры же совсем не выглядят оскорбленными. Напротив — улыбаясь посетительницам в ответ, они нежно гладят их по уложенным волосам и стараются двигать бедрами еще усерднее. Уже через три выступления Тэхен перестает чувствовать себя не в своей тарелке. В принципе, пока никто из здесь присутствующих не нарушает его личные границы, он готов с искренним удовольствием понаблюдать за красавчиками, то и дело разрывающими на себе тонкие рубашки. Алкоголь из коктейля незаметно всасывается в кровь, подогревая общую атмосферу. Так что когда ведущий объявляет следующего танцора, Тэхен даже позволяет себе расщедриться на аплодисменты. — Это он, — неожиданно шепчет Юнги, напрягаясь всем телом. — Кто? Тот твой знакомый, пригласивший нас? — Да. Чимин. Тэхен не знает, кто такой этот Чимин, однако вздыхает вместе с Юнги, когда названный неспешно выходит на сцену, таща за собой стул. Привлекательный парень, освещенный пурпурными огнями софитов, начинает танцевать медленно и плавно, отставляя свою округлую задницу и растягивая пухлые губы в притягательной ухмылке. Юнги следит за каждым его движением внимательно и, кажется, не дыша. Его руки быстро покрываются сетками вздувшихся вен, а лицо — обыкновенно бледное — мило розовеет от румянца. — Если он позовет кого-то на сцену, — начинает Тэхен, не отрывая взгляда от сцены, — ты пойдешь? — Нет, — хрипит Юнги. — Почему? — Мы встретимся позже. Я хочу просто посмотреть сейчас. Тэхен хитро улыбается, начиная догадываться об истинной цели их сегодняшнего прихода сюда, и обращает внимание на девушку, которую Чимин забирает к себе. Парень усаживает счастливицу на стул спиной к зрителям, а сам опускается на ее бедра, выписывая задницей незамысловатые восьмерки. Его черный острый взгляд устремлен лишь на Юнги, и Тэхен едва сдерживается от возбужденного хихиканья: такое напряжение между танцором и его другом вызывает в нем детский восторг. Девушки задорно подвизгивают со своих диванчиков, поддерживая очередной развратный танец. Тэхен отвлеченно поглядывает на завороженных посетителей, толпящихся с разных сторон подиума, и думает о том, что Чимин в этом клубе, кажется, имеет определенный успех. Такое внимание, правда, парня особо не волнует. Купаясь в розовых лучах софитов, он дерзко облизывается и с прищуром посматривает на сосредоточенного Юнги, не отрывающего от него ответного взгляда. Между ними через все пространство сцены натягивается едва ощутимая струна, и Тэхену действительно хотелось бы наблюдать за подобными переглядками двух парней как можно дольше, однако выступление Чимина заканчивается так же быстро, как и началось. Юнги смотрит на прощающегося с публикой парня до тех пор, пока тот окончательно не скрывается за кулисами, а после залпом осушает бокал со своим коктейлем и, поправляя пояс джинсов, встает с диванчика. — Я в туалет, — бросает он, торопливо скрываясь в темноте зала. Тэхен понимающе улыбается и кивает. Коктейль в его бокале заканчивается. Замечая лавирующего меж столиков официанта, Тэхен подзывает его жестом руки и просит принести из бара еще одну «Голубую лагуну». Последующие выступления не вызывают у него никакого сверхъестественного восторга. Девушки, впечатленные танцем Чимина, рассаживаются по своим местам и, потягивая напитки, довольно смотрят оставшуюся программу. В клубе закономерно становится жарче. Темное пространство заполняют запахи дорогих женских духов, постоянно работающей дымовой машины и масла для тела, которым пользуются танцоры. Тэхен, поначалу вертевший от такой смеси ароматов нос, теперь к ней на собственное же удивление привыкает. Юнги не возвращается из туалета почти полчаса. Тэхен, по соображениям здравого разума, проведать друга не решается: и так понятно, зачем тот поплелся в уборную после столь горячего выступления с выдающимся бугром на ширинке. Забавно, но к концу основной части вечера Тэхен начинает чувствовать себя уютно в этом клубе эстетичного разврата и похоти. Танцоры, поначалу вызывавшие в нем страх и стеснение, теперь лишь радуют глаз, в очередной раз показывая красоту своих бедер и обнаженных торсов. Возможно, Тэхену на самом деле нужно было наконец выбраться из четырех стен родной комнаты и окунуться в мир мужских крепких тел. Внутри у него разливается приятное тепло, а лицо умилительно розовеет. Когда Тэхен уже было решается хоть раз подойти прямо к краю подиума, выступление коренастого паренька, танцевавшего под зеленым светом, заканчивается, а закулисный голос объявляет: — Внимание, дорогие гости. Давайте поприветствуем нашего последнего на сегодня дракона громкими аплодисментами. Мы знаем, как трепетно вы его ждали. Сцена медленно погружается в кровавый алый свет. На середину подиума выносят просторное кожаное кресло, и Тэхен, полностью отвлекаясь на происходящее, не замечает подошедшего к нему Юнги. — О, Яцзы, — с улыбкой бросает он, присаживаясь на диванчик. — Что? — Яцзы. Любимчик здешней публики. Большинство присутствующих пришли сегодня лишь ради него одного. — Хорошо танцует? — задумчиво интересуется Тэхен, внимательно следя за тем, как на темную сцену выходит высокий парень. — Устраивает отменные шоу. Женщины от него просто в восторге. Тэхен скептично приподнимает одну бровь и, замечая, как все начинают подходить к подиуму, встает с дивана вместе с Юнги, чтобы занять лакомое местечко прямо у сцены. В помещении повисает напряженная тишина. Гости замирают в предвкушении и не сдерживают голодных улыбок, когда красный свет становится чуть ярче, а из колонок начинают доноситься первые звуки песни. Танцор, вальяжно усевшийся в предоставленное ему кресло, плавно поднимает голову и... Их взгляды с Тэхеном моментально сталкиваются. Тэхен невольно задерживает дыхание, смотря в большие темные глаза незнакомца, и проклинает недавнее решение встать так близко к центру. Весь его мир вдруг сужается до ебаной точки, до чужих черных радужек, всего за пару секунд выжигающих его изнутри. Он нервно отводит взгляд в сторону, стоит только танцору отвлечься на первые движения, и посматривает на Юнги рядом. Тот, к счастью, такой его мини гей-паники не замечает. Тэхен старается глубоко дышать, чтобы не впасть в чертово сумасшествие. Красный свет обжигает его кожу похлеще языков самого безумного пламени. Музыка — такая соблазнительная и притягательная — погружает его в какой-то волшебный мир, включающий в себя одного лишь стройного парня. Когда Тэхен понимает, что его пульс больше не превышает отметку в неутешительные сто двадцать ударов в минуту, то позволяет себе вновь посмотреть на танцора. Свободно скинув с себя легкую накидку, тот уже вертится возле кресла в одних красных брюках и леопардовой рубашке, держащейся на мощной груди парня на одном лишь божьем слове. Тэхен невольно останавливает свой взгляд на чужой едва вспотевшей шее и оказывается зачарованным настолько, что не замечает, как танцор начинает приближаться прямо к нему. — Тэхен, он идет к тебе, — возбужденно бормочет Юнги, пихая его локтем в бок. — С-с чего ты взял? — Тэхен тупит взгляд в пол. — Он смотрит на тебя. Блять, он пригласит тебя на сцену сейчас. Тэхен хочет поругаться на Юнги, но не успевает: прямо перед его носом возникает широкая ладонь. Он заторможенно поднимает голову и распахивает рот, когда видит перед собой шумно дышащего танцора. — Пойдем? — с хрипотцой в голосе предлагают ему. Мозг кричит Тэхену одуматься нахуй и, развернувшись, убежать прочь, однако, будучи абсолютно очарованным томной ухмылкой незнакомца, Тэхен плюет на все эти крики разума и несмело цепляется за чужие татуированные пальцы. Парень вмиг улыбается еще шире и помогает растерянному Киму осторожно забраться на сцену. Он ведет его за собой так, будто выловил самую ценную добычу, и Тэхен, видя это, даже не противится. О боже, он и вправду клюнул на него будто глупая рыбешка, изголодавшаяся по приманке. Тэхен громко охает, когда его дерзко толкают в кресло и тут же присаживаются на бедра прямо лицом к лицу. Он смущенно бегает взглядом по прекрасному лицу танцора с острыми скулами, большим носом и глубокими глазами и вновь раскрывает рот в удивлении, стоит только парню склониться к его уху и низко протянуть: — Расстегивай мою рубашку, сладкий. Они горячо смотрят друг другу в глаза, и Тэхен, впервые касаясь кожи чужой груди кончиками пальцев, тихо лепечет: — М-можно? — Конечно, можно, — танцор склоняет голову в бок, смешливо наблюдая за тем, как Тэхен судорожно вынимает маленькие пуговицы из петель. — Давай скорее, детка. — Секунду. Как только Тэхен расправляется с последней пуговицей, парень размашисто потирается о него своей задницей и резко разворачивается лицом к зрителям, срывая с себя тонкую рубашку. У Тэхена в очередной раз перехватывает дыхание. Пока бог экстаза и настоящей похоти развратно вертит бедрами прямо возле его паха и гладит сверкающую грудь на потеху толпе, ему открывается великолепный вид на огромную татуировку, растянувшуюся почти на всю спину парня. Там изображен дракон. Скалясь и показывая острые клыки, он оплетает почти всем своим телом острие оружия — смертельной катаны с разводами крови на ледяном лезвии. Окружают дракона десятки иероглифов и цветов, а в широко раскрытой пасти его запрятана тушка какого-то живого существа. Из-за перекатывающихся мышц Тэхену кажется, будто картина, которую он видит, на самом деле живая и погружает его в себя с головой. Он аккуратно пробегается подушечками пальцев по влажной коже и невольно подмечает хитрую улыбку, вмиг появившуюся на лице оборачивающегося к нему парня. Толпа в зале верещит. На подиум летят сотни купюр, но танцор не обращает на них никакого внимания, полностью сосредотачиваясь на завороженном Тэхене. Он снова поворачивается к нему лицом и, укладывая его руки к себе на грудь, сам оглаживает тэхенову талию. — Я не видел тебя в нашем клубе раньше, — шепчет он ему на ухо. — Впервые здесь? — Да, — отвечает Тэхен, скользя ладонями по крепким плечам парня. Он приобнимает его за шею и послушно откидывает опустевшую голову назад, позволяя уткнуться носом себе в ключицы. — Такой красивый мальчик, — довольно урчат прямо ему в кожу, медленно двигая бедрами. — Как ты вкусно пахнешь. Так бы и съел. — Не нужно, — улыбается Тэхен. — Я подумаю. Парень с ухмылкой отрывается от его шеи и, проводя кончиками пальцев по щекам, с явной заинтересованностью рассматривает лицо Тэхена вблизи. Тэхен полностью утопает в чужом почерневшем взгляде. Жар, окутавший его с головы до ног, подозрительно скапливается в районе паха, вынуждая налиться горячей кровью жаждущий ласки член. Легкий стыд за столь явное проявление возбуждения окрашивает его скулы в пунцовый, однако когда Тэхен мимолетно поглядывает вниз, на ширинку красных брюк незнакомца, которая с каждой секундой топорщится все откровеннее, то позволяет себе довольно усмехнуться и прохрипеть: — Кажется, у нас проблемы. Ему ничего не отвечают, продолжая искусно двигать мощными бедрами в танце. Парень страстно откидывает голову назад, тряся взмокшими волосами и выставляя на красный свет потную шею, а после, резко утыкаясь губами в скулу Тэхена, шепчет: — Надеюсь, ты хорошенько раскошелишься на аукционе ради меня, сладкий. Я бы с удовольствием трахнул тебя прямо сейчас, да обстановка неподходящая, сам понимаешь, — он коротко кивает за себя. Тэхен замечает столпившихся у сцены девушек, вытягивающих шеи в попытке разглядеть то, что происходит между ним и танцором, и чувствует мгновенный укол удовольствия. «Вот и завидуйте, сучки», — коварно хмыкает он про себя. — Ты услышал меня? — спрашивают его, смотря точно в глаза. Тэхен уже было хочет пробормотать кроткое «да», как вдруг чувствует на собственном пахе проворные узловатые пальцы: они уверенно пробегаются по выступающему стояку и голодно впиваются в яйца, вырывая из груди неконтролируемый стон. — Вот и договорились, — с улыбкой бросает парень. Он упирается руками в спинку кресла, полностью скрывая их лица за широкими рукавами рубашки, смачно впивается в тэхеновы губы влажным поцелуем и почти сразу же отстраняется, чтобы выйти на центр подиума и сделать несколько заключительных движений. Тэхен следит за ним, тяжело дыша и не шевелясь. Его губы адски полыхают от слишком быстрого, но крайне жгучего поцелуя, а бедра мелко подрагивают от напряжения. Как только музыка заканчивается, а свет — гаснет, он встает с кресла и как можно ниже одергивает подол рубашки, прикрывая постыдный стояк. Танцор скрывается в темноте так скоро, что Тэхен даже не успевает этого заметить. Растерянно оглядываясь по сторонам, он подходит к концу подиума и спускается обратно к зрителям. — Эй, ну как? — тут же набрасывается на него с расспросами Юнги. Он цепляет его за предплечье и усаживает на диван, протягивая холодный коктейль. Первым делом Тэхен жадно осушает бокал до дна, а после, вздыхая, шепчет: — Просто пиздец. Я весь мокрый. — Я же говорил, что тебе понравится. Тэхен заторможенно качает головой, все еще пытаясь привести поплывшее сознание в порядок, а после, отмирая, интересуется: — Что за аукцион здесь будет? — Оу, это, — Юнги откидывается на спинку дивана. — В общем. Выступления, которые ты видел — это всего лишь первая часть вечера. Самое интересное начнется сейчас. Парни будут по очереди выходить на сцену, а зрители делать на них ставки. Кто даст больше всего денег — получит возможность провести с одним из танцоров время в более приватной обстановке. — Эм... это вообще законно? Парни же не вещи. — Больше половины от той суммы, что на них поставят, уйдет им в карман, так что не думаю, что они жалуются. — И большие здесь делают ставки? — настороженно спрашивает Тэхен. — Ну, — тянет Юнги, — если ты собрался ставить на Яцзы, то готовь карту своего богатенького отца: ставки начинаются от пятисот тысяч. — Черт. Тэхен озадаченно чешет затылок. Яркие софиты в зале стремительно потухают, и вокруг зажигаются обыкновенные светильники, привносящие в дымчатую тьму хоть какую-то ясность. Девушки устало рассаживаются по местам, отвлеченно потягивая коктейли и обсуждая друг с другом недавние выступления. Из их уст то и дело вылетают сценические имена танцоров, за которых они, очевидно, готовятся бороться на торгах, и Тэхен, улавливая в их разговорах часто проскальзывающее «Яцзы», напряженно хмурится. У него есть деньги. Есть пятьсот тысяч, шестьсот, даже миллион. Он может потратить их всего за один вечер, после получив от отца незначительный подзатыльник за расточительство, однако что-то подсказывает ему, что простым миллионом он сегодня не отделается. Пленивший его парень с огромной татуировкой на спине определенно стоил большего. Тэхен бы отдал за пару минут наедине с ним все отцовское состояние, но в таком случае оправдаться перед родителями за такую сумму он уже не сможет. Жар внутри него рассасывается, и на первый план вновь выходит голос здравого разума. Тот ворчит оттого, что его посмели столь беспечно заглушить чуть ранее, и злорадно подсказывает Тэхену: «Кажись, мы попали в небольшое дерьмецо». Тэхен хочет оказаться рядом с тем парнем снова. Хочет еще раз коснуться его ровной кожи, хочет почувствовать столь крупное, крепкое тело вблизи, хочет разрушиться под натиском чужой страсти и получить от притягательных губ еще хотя бы один мокрый поцелуй. Незнакомец заворожил его темным взглядом так уверенно и прочно, что Тэхен не может отойти от ебаного транса почти двадцать минут. Юнги рядом с ним суетится с выданными им табличками с номерами для аукциона, в то время как Тэхен тупо пялится на сцену, мечтая вновь увидеть там желанного танцора. Начало аукциона мимо внимания Тэхена пролетает со свистом. Отвлекается от раздумий он, лишь когда одна из девушек за его спиной звонко выкрикивает на весь зал задорное: — Миллион вон! Ведущий, по прежнему располагающийся где-то за сценой, дает гостям возможность повысить ставку и, как только зал полностью стихает, стучит молотком, завершая торги. Парень, стоящий на краю подиума в одних черных брюках, с улыбкой кланяется и уходит прочь. Его сменяет очередной танцор, а Тэхен, наконец оживая, интересуется: — Тот парень, Чимин, будет на торгах? — Нет, — Юнги зачем-то смотрит на свои ручные часы. — Он заканчивает где-то в двенадцать. Мы договорились встретиться после торгов в его гримерке. Так что посиди тут со мной до конца, а потом можешь ехать, ладно? — Хорошо, — Тэхен кивает, вздрагивая от нового женского вскрика неподалеку. Следующие полчаса они увлеченно следят за бурными торгами, то и дело поражаясь тому, как яростно девушки борются за каждого из парней. Тэхен задумчиво потягивает уже согревшуюся «голубую лагуну», вертя в пальцах тонкую трубочку, но, закашлявшись, отставляет бокал на столик, стоит только закулисному голосу объявить торги за Яцзы. Полюбившийся публике танцор выходит на сцену не спеша и с ослепляющей улыбкой. Он уверен в том, что весь этот зал ему буквально поклоняется, и уверенность эта видится в каждом его вальяжном шаге. Тэхен жадно оглядывает его частично обнаженную грудь, сверкающую на свету от масла, и, сталкиваясь со встречным взглядом, гулко сглатывает. — Итак, — объявляет ведущий, — начальная ставка — пятьсот тысяч вон. — Миллион! — тут же повышает ухоженная женщина, сидящая в кресле. — Миллион триста! — Миллион пятьсот! — Миллион шестьсот! — Ебать... — пораженно тянет Тэхен, то и дело оборачиваясь в сторону очередной вскрикивающей дамочки. — Я же говорил, — не менее восторженно бурчит Юнги. — Когда очередь на торгах доходит до Яцзы, о суммах меньше миллиона тут не услышишь. Тэхен нервно смотрит на стоящего на сцене танцора, однако на собственное же неприятное удивление не замечает на его лице ни капли разочарования. Продолжая улыбаться, парень лишь с благодарностью кивает на каждую новую ставку и, приподнимая бровь, бросает на потерянного Тэхена вызывающий взгляд, безмолвно интересуясь: «Что? Даже не попытаешься?». Тэхен недовольно поджимает губы и выхватывает из рук Юнги свою табличку, выкрикивая: — Два миллиона! Тэхену думается, что после такой довольно крупной ставки зал стихнет в раздумьях, однако его почти сразу же перебивает стройная женщина средних лет, сидящая в кресле неподалеку. — Два миллиона двести! Тэхен закатывает глаза и, на автомате поднимая руку с табличкой, повышает: — Два миллиона триста! Адреналин выжигает все его внутренности. Он прекрасно понимает, что вот-вот потратит огромную сумму на какого-то привлекательного паренька, которого увидел впервые всего сорок минут назад, но Тэхен не готов проигрывать. Танцор, стоящий на краю подиума, сверлит его восторженным взглядом и невольно улыбается каждый раз, когда Тэхен яростно взметает своей табличкой, все повышая и повышая ставку. Когда покрасневшая от гнева женщина на последнем издыхании бросает финальное для нее «два миллиона шестьсот», Тэхен торопливо проверяет в мобильном приложении банка счет, куда обычно скидывал деньги его отец, и, удостоверяясь в наличии нужной суммы, басит на весь зал окончательное: — Три миллиона! Все помещение взрывается восторженным шепотом. Девушки с завистью косятся на Тэхена, обсуждая взявшегося из ниоткуда богача, готового отвалить за стриптизера три ебаных миллиона вон, но Тэхен не обращает на них ни капли своего внимания. Он радостно смотрит на сцену и, ловя на себе восхищенный взгляд довольного Яцзы, мимолетно краснеет. Его мысли занимает лишь этот парень. Он не хочет думать о последствиях таких трат, о том, каких пиздюлей ему вставит отец, и, лишь кротко улыбаясь, сверлит взглядом сияющие глаза танцора. — Ты ебанулся, — с безумным смешком шепчет Юнги. — Ты точно ебанулся. Три миллиона? Серьезно? — Я знаю, — лепечет Тэхен, следя за уходящим со сцены парнем. — Отец меня прикончит. Но это того стоит. — Поверить не могу. Неужели он тебе настолько понравился? — Н-наверное?.. Не знаю. Я просто хотел получить его. Понятия не имею, чем я руководствовался. — Еще есть возможность отказаться, — предлагает Юнги. — Точно. Просто откажись, и за него заплатит кто-нибудь другой. — Нет, — Тэхен трясет головой. — Я не хочу отказываться от него. Я хочу... — он задумывается. — А что, вообще, теперь будет? Что мне делать? — За тобой придет кто-нибудь из персонала и отведет в специальную комнату. Слушай, — Юнги берет его за плечи, — поаккуратнее там, ладно? Помни, что это ты за него заплатил, значит, и процессом управлять тебе. Не позволяй ему делать с собой то, что тебе не нравится, понял? — Да, — Тэхен кивает и обращает внимание на молодого человека в костюме, подошедшего к их столику. — Добрый вечер, господин Ким. Прошу вас пройти со мной, — вежливо говорит он. Тэхен послушно встает с диванчика и, в последний раз оглядываясь на Юнги, показывающего ему сжатые в жесте поддержки кулаки, скрывается в темном коридоре. Он рассеянно вертит макушкой, рассматривает обитые мрачным войлоком стены и мягкое покрытие пола и несмело заходит в небольшую комнату, в которую его приглашает работник клуба. — Эта дверь ведет в ванную, — парень указывает пальцем на нужное помещение. — Господин Яцзы подойдет к вам через десять-пятнадцать минут. Приятного вечера, — желает он напоследок и уходит прочь, бесшумно прикрывая за собой дверь. Тэхен скромно оглядывается по сторонам. Обстановка, в которой он по своей же воле оказался, поначалу давящая: темные стены, оклеенные обоями со сложными узорами, ни одного окна, а из мебели — лишь кровать, пара тумбочек и комод у стены, дающие понять: комната эта предназначена только для одного (всем и так понятного) дела. Тэхен задумчиво обходит помещение, проводит кончиками пальцев по гладкому дереву изголовья, с улыбкой замечая на нем частые зазубрины и остатки волокон от веревок, после как бы невзначай заглядывает в ящики тумбочек, предусмотрительно забитые презервативами и смазкой, и, делая тяжелый вздох, идет в ванную. Если Яцзы, как сотрудник и сказал, придет через пятнадцать минут, то у Тэхена на принятие душа имеется катастрофически мало времени. Он торопливо стягивает с себя одежду и лезет в узкую кабину, включая воду. Прохладные капли частично приводят его потекшее сознание в привычную норму. Они стекают по его торсу и бедрам веселыми ручьями, вызывая легкие мурашки и освежая. Тэхен берет один из одноразовых тюбиков с гелем для душа, чтобы стереть с кожи все посторонние запахи, а после как можно осторожнее промывает себя внутри, вставляя в напряженное отверстие палец. Когда он, укутавшись в черный халат, выходит из ванной, в комнате оказывается по-прежнему пусто. Откуда-то из коридора доносятся короткие разговоры и смешки, в комнате, располагающейся буквально за стенкой, уже стонут, раскачивая кровать до глухих ударов. Тэхен, с легким смущением поджимая губы, усаживается на край кровати. Матрас под ним упругий, но крайне удобный. Тэхен с удовольствием елозит по нему задницей и испуганно взметает макушкой, стоит только двери впереди открыться. Яцзы заходит в комнату с тонкой улыбкой, украшающей его влажные губы. Тэхен внимательно следит за тем, как танцор уверенно поворачивает защелку замка, закрывая дверь для того, чтобы их, очевидно, не потревожили, и останавливается посреди помещения, смотря на Кима. — Надеюсь, ты недолго прождал меня, — тихо бросает он. — Недолго. Тэхен жадно скользит взглядом по глубокому вырезу леопардовой рубашки, открывающему вид на мышцы гладкой груди, и, едва заметно улыбаясь, закидывает ногу на ногу. Парень напротив несдержанно рассматривает его в ответ, кажется, довольствуясь тем, что теперь может видеть карамельную нежную кожу при нормальном освещении, а не в лучах красных софитов. Он тяжело дышит — наверное, бежал сюда из комнаты отдыха, чтобы не задерживать дорогого клиента, — его шея привычно покрыта каплями пота, а вены на руках страстно выступают целыми сетями от высокого давления. Между ними повисает томное молчание, которое нарушается изредка доносящимися стонами из соседних комнат. Тэхен все прочнее осознает, что, вывалив на аукционе три миллиона, теперь может позволить если и не все, то определенно многое. Его грудь стягивает приятным комом жгучего предвкушения, и он, облизываясь, говорит: — Может, ты присядешь? Одна его бровь дерзко поднимается вверх, а взгляд — безапелляционно указывает на пол. Танцор даже не возражает: кивая в согласии, он послушно опускается перед Тэхеном на колени и смотрит на него снизу вверх. В его больших черных глазах Тэхен видит пляшущих демонов и понимает: сейчас ему позволяют вертеть собой, как будет душе угодно, но вскоре нагнут на этой самой кровати так, что он забудет свое ебаное имя. (Не то чтобы он против, безусловно). — Я могу поспрашивать тебя о чем-нибудь? — интересуется Тэхен, покачивая стопой. — Конечно. Но сначала позволь мне поблагодарить тебя за такую большую ставку. В этом клубе еще никто не тратил на меня столько денег. Тэхен усмехается. — Отец убьет меня за это, но, думаю, оно будет того стоить. Парень, слыша это, ухмыляется. Его пальцы невесомо касаются щиколотки Тэхена, изучающе скользя по бархатной коже и вызывая у Кима заметную дрожь. — Неужели ты потратил деньги своего папочки на какого-то стриптизера из клуба? — довольно урчит он, приближаясь губами к выступающей косточке. — Должно быть, тебя сильно накажут за это? — Ну да, отец вряд ли поймет. Они коротко смеются. — Позволь поинтересоваться, — Тэхен игриво ведет кончиком большого пальца на ноге по твердому бедру парня, — куда ты потратишь эти деньги? — Хочешь узнать, насколько рационально я воспользуюсь твоим вложением в меня? — Возможно. — Я пока не думал об этом. У меня есть все, в чем я нуждаюсь, так что, может, куплю новый костюм для выступлений. Тэхен поднимает брови в удивлении. — Я думал, ты какой-нибудь бедолага, погрязший в долгах и решивший накопить деньжат, танцуя стриптиз. — Да я так-то из обеспеченной семьи, — признается парень, вздрагивая, когда Тэхен как бы случайно давит ступней на его пах. — П-просто нравится танцевать здесь. — Ясно, — Тэхен кривит губы и завороженно следит за тем, как нежно танцор оплетает его щиколотку длинными пальцами. Осмеливаясь, он наконец спрашивает: — Как тебя зовут? Парень поднимает на него острый взгляд, кажется, раздумывая над тем, стоит ли раскрывать собственную личность или нет, и, оставляя на лодыжке Тэхена первый поцелуй, выдыхает: — Чонгук. — Чонгук, — сладко тянет Тэхен, наслаждаясь поглаживаниями на своей голени. — Ты отлично станцевал сегодня, Чонгук, поэтому я заплатил за тебя такую сумму. Не мог позволить каким-то напомаженным дамочкам забрать тебя. — Мне очень приятно слышать это. Тэхен улыбается и несдержанно ахает, когда Чонгук несильно кусает его за коленку. Он покорно расставляет ноги в стороны, когда парень с напором раздвигает их руками, и позволяет усесться между бедер, закинув одну из ног себе на плечо. Чонгук мокро расцеловывает покрывающуюся мурашками кожу и мимолетно дует на оставленные им следы слюны, вырывая из Тэхена рваные вздохи. Адское возбуждение накатывает на Тэхена за считанные минуты. Его соски твердеют, а волосы на руках встают дыбом от того, с какой лаской Чонгук водит грубыми пальцами по его дрожащим от удовольствия бедрам. Проворные руки распахивают полы его халата в стороны, чтобы открыть больше неизученных частей тела, а мягкие губы прокрадываются все дальше и дальше, вызывая головокружение. Сохраняя последние остатки разума, Тэхен хрипло спрашивает: — Почему, — он прерывается, облизываясь, кажется, уже в сотый раз, — почему ты выбрал для себя такой псевдоним? — Яцзы? — Тэхен согласно мычит. — Это один из сыновей главного дракона из китайской мифологии. Хищный зверь, которому нравится убивать. Его изображают на рукоятках оружия. — О боже, неужели ты убьешь меня? — наигранно пугается Тэхен. — Мое оружие — мое тело. Я предпочитаю убивать своей выносливостью, поэтому советую собраться с силами: ночь будет долгой. Тэхен скептически кривится, однако внутри него все равно вспыхивает новая искра удовольствия и предвкушения. Он слышит, как тяжелое дыхание Чонгука постепенно ускоряется, становится все более горячим, и понимает, что перестает держать контроль над ситуацией в своих руках. Его дерзко кусают за внутреннюю часть бедра, наверняка оставляя первый красный след, после зализывают израненное место и ныряют под халат глубже, прямо к самому паху. — Сними, — приглушенно просят его, дергая за концы пояса. — Покажи мне свое тело. Тэхен вмиг развязывает слабый узел и, распахивая халат, сбрасывает его со своих плеч на кровать, оставаясь полностью обнаженным. Чужие обжигающие ладони мгновенно скользят вверх, к талии, после оглаживают ребра и грудь и спускаются обратно к бедрам, голодно их сжимая. Тэхен мутно следит за узловатыми пальцами, массирующими мышцы его ног, и приторно стонет, сгибаясь вперед, когда Чонгук впервые проходится языком по его твердеющему члену. — О боже, ты... — Я так хочу тебя, ты не представляешь, — хрипло перебивает его Чон. — Еще с того момента, когда впервые увидел со сцены. Чуть движения не забыл к хуям из-за тебя. — Я тоже, — выдыхает Тэхен, вплетаясь пальцами в его длинные темные волосы, — хочу тебя ближе, — он судорожно цепляется за ворот чужой рубашки, открывая взгляду больше загорелой кожи. — Пожалуйста. — Блять, — Чонгук закатывает глаза и сжимает челюсти. — Ложись на кровать. Быстрее. Тэхен послушно отползает назад, укладываясь на кровать с ногами и приподнимаясь на локтях. Чонгук впереди изящно стягивает свободную рубашку прямо через голову, разувается и, снимая красные брюки, забирается на кровать в одних боксерах. Тэхен непроизвольно собирает колени вместе, внутренне сжимаясь от разыгрывающегося азарта, но Чонгук хватает его за щиколотки и, раздвигая ноги, резко двигает к себе. Тэхен, того не ожидавший, растерянно охает и вытягивает руки над головой, смотря на нависшего над ним парня широко раскрытыми глазами. — Как я могу к тебе обращаться? — тихо интересуется у него Чонгук. — А как меня тебе представили? — Господин Ким. — Ну, так и обращайся, — с улыбкой говорит Тэхен. Чонгук улыбается ему в ответ и нежно берет в руку его ладонь, прижимая ее к своей груди. — Вы чувствуете это, господин Ким? — сокровенно бормочет он, склоняясь чуть ближе к лицу Тэхена. — Мое сердце сходит из-за вас с ума. — О боже, — Тэхен смущенно смеется, краснея. — Я сейчас сам с ума сойду. Он невольно тискает в ладони крепкие мышцы и пробегается чередой пальцев по крохотной ареоле темного соска. Они тепло смотрят друг другу в глаза и, одновременно вытягивая подбородки, сливаются в глубоком поцелуе. Чонгук переносит вес на одну руку, упираясь ею в матрас возле тэхеновой макушки, второй же прокрадываясь под талию парня. Тэхен гладит подрагивающими ладонями напряженную грудь Чона и обнимает его за шею, прижимаясь как можно ближе, кожа к коже, чтобы почувствовать весь жар, окутывающий их двоих с головы до пят. Чонгук целует его сочно и мокро. Он не кусается, почти не напирает — лишь сладко посасывает краснеющие полные губы и лижет их языком, усердно пробираясь им после прямо Тэхену в рот. Тэхен тихо постанывает, сосредоточенно отвечая. Их ноги неспешно сплетаются, из-за чего совсем скоро Тэхену удается впервые потереться о мощное бедро Чонгука изнывающим от желания членом. Это пробное касание вызывает бурную дрожь во всем его теле. Он грубо впивается пальцами в плечо парня и, на секунду отрываясь от его губ, просит: — Потрогай меня. Чонгук молча слушается, опуская свободную руку ниже и слабо обхватывая ею влажный ствол. Тэхен под ним выгибается с тихим вздохом. Его ноги закономерно сводит, стоит лишь Чонгуку начать медленно надрачивать ему, а низ живота скручивает очередным горячим спазмом. Чонгук с ухмылкой склоняется к его груди, оставляя пару горячих поцелуев на шее и ключицах, и голодно присасывается к вызывающе твердой бусине соска. Тэхен мгновенно заходится в удушливом аханье и, пропуская пальцы в спутанные волосы на макушке парня, шепчет: — Г-господи, как приятно. Кулак на его члене становится тугим до умопомрачения, поднимаясь вверх и сцеживая с алой головки несколько капель смазки. Тэхен порочно прогибается в пояснице, откидывает потяжелевшую голову назад и облизывается, дыша громко и прерывисто. Чонгук быстро лижет его чувствительные соски, изредка прикусывая нежные горошины, и переходит с липкими поцелуями на длинную шею. Он не оставляет лишних следов, считая засосы на такой великолепно ровной и карамельной коже настоящим кощунством. Его губы влажно скользят по выступающим сухожилиям, цепляются за острый подбородок и, роняя слабый поцелуй на губах Тэхена, оказываются возле прохладного уха парня. — Вы заплатили за меня столь баснословную сумму, господин Ким, — горячо шепчет Чонгук, ни на секунду не прекращая двигать рукой на тэхеновом члене. — Кажется, мне стоит постараться ради вас сегодня. — Ох, ты просто обязан сделать это, — Тэхен усмехается. — Не хотите ли вы присесть мне на лицо, господин Ким? — сладко предлагает Чонгук, говоря прямо в приоткрытый рот Тэхена. — Я бы мог как следует поработать языком для вас. — Блять, Чонгук, — Тэхен смущенно закатывает глаза. — Ты невыносимый. — Ты не ответил на вопрос. Тэхен смотрит на него с хитрой ухмылкой и, недолго раздумывая, выдыхает: — О боже, конечно, я согласен. Мог даже не спрашивать. — Отлично. Чонгук отстраняется от него с улыбкой и ложится на кровать спиной. — Залезай на меня и цепляйся за изголовье, — указывает он. Тэхен с предвкушением забирается к Чонгуку на грудь и, упираясь руками в изголовье кровати, осторожно двигается задницей к лицу парня. Чонгук укладывает потные ладони на его бедра, игриво пошлепывает полные ягодицы и, легко надавливая, безмолвно просит Тэхена сесть ниже. Тэхен позволяет себе откровенно застонать в потолок, когда чонгуков язык впервые оказывается возле его сжатого отверстия. Он невольно впивается трясущимися пальцами в балку изголовья и звонко царапает темное дерево ногтями, буквально не находя себе места от наслаждения. Чонгук щедро распахивает рот и влажно присасывается к трепещущей дырке, беспорядочно скользя по ней языком. Тэхен здесь горячий и мокрый. Чонгук звонко целует гладкую изнеженную кожу, на мгновение спускаясь к поджатым яйцам, а после вновь мажет распухшими губами по отверстию. Его член постыдно вздрагивает от каждого развратного стона Тэхена, от каждого его вздоха и всхлипа. Весь Тэхен сводит его с ума. Когда он увидел его там, возле подиума, в самом начале своего выступления, такого смущенного и раскрасневшегося, то едва смог вспомнить, зачем вообще на сцене оказался. Писклявые возгласы девушек в одну секунду исчезли, а музыка стихла до чертового минимума. Единственное, что стало центром всего мира, — это милый взъерошенный парень, которого хотелось как можно скорее ощутить рядом с собой. Выбор человека, которого можно было бы вызвать на сцену, перед Чонгуком даже не стоял: он знал, для кого хочет танцевать свой номер. Если бы они не находились перед верещащей публикой, Чон клянется, что взял бы Тэхена прямо там, на подиуме, в свете кровавых софитов и под блядскую песню. Однако насладиться таким парнем хотелось в комфорте и полной тишине. Чтобы только они вдвоем. Чтобы тело и стоны Тэхена были лишь для Чонгука. Чтобы столь прелестным и нежным его видел один Чон. Тэхен запрокидывает голову назад и, крутя бедрами, в свое удовольствие елозит по потному лицу Чонгука. Между половинками его задницы сочно чавкает слюна, стекающая по всему подбородку Чона ебучими ручьями. Чонгук беспрестанно целует пылающее отверстие и на пробу толкается в него кончиком языка. Тэхеново нутро вмиг влажно сжимается вокруг, натурально затягивая глубже. Сам же Тэхен крепче хватается за изголовье и, чувствуя первые движения твердого языка внутри себя, восторженно шепчет: — Пиздец, — он с безумной улыбкой смотрит вниз, на свой истекающий член, лежащий прямо на чонгуковом лбу. — Блять, как же хорошо. Татуированные пальцы Чона впиваются в его бедра еще крепче, оставляя под собой первые алеющие следы. Тэхен самовольно насаживается на острый язык, неспешно трахающий его мокрую дырку, и закусывает нижнюю губу, заглушая очередной раскатистый стон. Он искусно выгибается в спине, чтобы в очередной раз вязко скользнуть щелью по рту и подбородку парня, и, чувствуя знакомый стягивающий ком в самом низу живота, шепчет: — Я близко. Хочу кончить. Чонгук под ним неясно двигает головой. Тэхен, замечая это, интересуется: — Можно? В ответ совсем хрипло мычат в согласии. Тэхен радостно улыбается и аккуратно обхватывает свой твердый член, чтобы, подстроившись под движения языка Чона, начать торопливо дрочить. Все звуки вокруг для него исчезают. Он замирает в предвкушении, старается сосредоточиться на том, как туго и суматошно стенки его отверстия сжимаются вокруг чонгукова языка, и, стягивая в кулаке основание ствола, сладко кончает. Густая, почти белая сперма мягко оседает на его пальцах и волосах Чонгука, пока Тэхен, вздрагивая от каждого нового спазма наслаждения, мило хнычет. Чонгук поглаживает его по прохладным ягодицам и, отстраняясь, помогает ему осторожно пересесть к себе на грудь. — Хэй, ты как? — ласково спрашивает он, с улыбкой разглядывая зажмурившегося от удовольствия Тэхена. — Все, — Тэхен делает глубокий вздох, — прекрасно. — Хорошо себя чувствуешь? — Да. Очень хорошо. Я давно не кончал. Тэхен размеренно приводит свое сбившееся дыхание в порядок и, раскрывая влажные веки, округляет глаза. — Вот черт, я тебе на волосы попал. — Ничего страшного, — уверяет Чонгук. — Потом вымою. Достань-ка мне салфетки и смазку из тумбочки. Тэхен коротко кивает и лезет за нужными вещами в один из ящиков. Чонгук быстро стирает остатки уже прозрачной спермы со своего лица и, зачесывая взмокшие волосы пальцами, предлагает: — Давай я растяну тебя, пока ты такой мягкий там? — Д-да, — Тэхен вновь кивает. — Как мне лечь? — Останься сверху и повернись ко мне спиной. Тэхен послушно меняет положение, располагая задницу над лицом Чонгука, а собственное лицо — над чужим членом, прикрытым боксерами. Пока Чонгук позади неспешно возится с крышкой от бутылочки смазки, Тэхен позволяет себе вольность и, осторожно оттягивая тугую резинку, освобождает налитый ствол парня от плена белья. Чонгук вмиг облегченно вздыхает и поглаживает бедро Тэхена одной рукой, приговаривая: — Спасибо, детка. — Господин Ким, — с ухмылкой исправляет его Тэхен, оборачиваясь через плечо. — Я думал, нам уже можно перейти на более неформальный стиль общения, разве нет? — Нет, — игриво язвит Тэхен. — Ох, — Чонгук усмехается, закатывая глаза, — хорошо. Как скажете, господин Ким. — Так-то лучше. Тэхен самодовольно хмыкает и голодно обхватывает пальцами основание чужого ствола. Он изучающе проводит тугим кулаком от верхушки к лобку, оголяя крупную головку от крайней плоти, и, облизываясь, интересуется: — Мне тебе отсосать? — Не стоит, если не хочешь. Это не, — Тэхен отвлеченно ведет бровью и, переставая слушать бесполезную болтовню Чонгука, уверенно погружает головку в жаркий рот, вынуждая парня задохнуться на полуслове: — О-ох, б-блять. Т-ты... — Это был риторический вопрос, — отстраняясь на секунду, заявляет Тэхен. — Начинай уже работать пальцами, Чонгук. Хочу поскорее ощутить твой член внутри. — Да, хорошо. Чонгук судорожно смазывает свои пальцы густым лубрикантом и, удерживая бедра Тэхена на месте одной рукой, медленно погружает в расслабленное после оргазма отверстие один палец. Внутри Тэхена оказывается влажно и липко от римминга, который Чонгук сделал ему чуть ранее, а потому шершавые фаланги в нем скользят легко и свободно. Тэхен красиво двигает задницей, насаживаясь самостоятельно, и, примеряясь, берет чонгуков член в рот наполовину. Чонгук вздыхает в потолок слишком высоко и жалостливо, едва не забывая толкаться пальцем внутрь парня. Его ствол нуждался хоть в какой-то ласке еще с тех пор, когда Чонгук умудрился возбудиться во время танца с Тэхеном, поэтому сейчас каждое касание проворного языка к нему чувствуется во сто раз ярче и приятнее. Тэхен умело втягивает щеки, окружая пульсирующую плоть сносящим голову вакуумом, а после оборачивает вокруг основания кулак и, двигая рукой, смачно посасывает одну головку. Комнату наполняют щедрые звуки чавканья и порывистых стонов. Чонгук проталкивает в Тэхена еще один палец и, прокручивая запястье, грубо давит подушечками на найденную простату, вынуждая Тэхена развратно подавиться собственным же членом. Он едва сдерживается от того, чтобы не начать двигать бедрами навстречу такому влажному и теплому рту. Все его внутренности кипят и плавятся. Низ живота напрягается каждый раз, когда Тэхен размашисто берет до самого основания, погружая головку в узкую глотку, а ноги мило вздрагивают от переизбытка адреналина в крови. Чонгуку хочется двигаться, однако он продолжает послушно лежать под парнем и быстро трахать его своими пальцами, то и дело попадая по простате. Все, не касающееся тела Чона, плывет перед глазами Тэхена неразборчивыми волнами. Он теряется в пространстве, будто котенок, которого лишили чувствительных усов. Толкаясь навстречу рельефным пальцам, он почти сразу же насаживается ртом на мокрый член, заменивший ему все существующие на свете блюда высокой кухни. Тэхен голодно глотает смешанный со слюной предэякулят, облизывает раскрасневшиеся губы и, высовывая язык, берет в рот до основания, влажно сжимая верхушку ствола стенками горла. Чонгук позади него вновь стонет и в качестве своеобразной благодарности вставляет в парня третий палец. — Думаю, ты почти готов, — часто дыша, заключает он. — Такой податливый внутри, с ума сойти. Тэхен быстро вылизывает измазанный в слюне член со всех сторон и, чмокая головку в щель уретры, хрипит: — Хочешь трахнуть меня? — Да, с удовольствием. — Ну так и чего ты ждешь? Чонгук коротко хмыкает, не спеша вытаскивает из Тэхена скользкие пальцы и, оставляя на сжимающемся отверстии сочный поцелуй, шлепает напоследок нежные половинки задницы обеими ладонями. — Ложись на спину. Тэхен шустро слезает с груди парня и заваливается на свободную часть кровати. Чонгук дотягивается до нужного ящика тумбочки, чтобы достать новую пачку презервативов, и, разрывая упаковку одного из квадратиков, аккуратно раскатывает резинку по стволу. Тэхен наблюдает за ним с довольной улыбкой и оплетает его стройную талию ногами, когда Чон наконец нависает над ним. — Начнем в этой позе, чтобы было проще, — говорит Чонгук, пока смазывает свой член и промежность Тэхена смазкой. — Как привыкнешь, поменяем. Сразу предупреждаю: я трахаюсь быстро, так что готовься попотеть. — Много разговариваешь, мало делаешь, — закатывая глаза, сетует Тэхен. Он оплетает руками шею Чонгука и, обводя пальцами часть его большой татуировки, заявляет: — С чего ты взял, что я со своей выносливостью не потяну секс с тобой? Может, твое «быстро» для меня — привычная скорость? — Хах, — самоуверенно усмехается Чонгук, — еще притормозить будешь просить. Запомни мои слова. Тэхен в очередной раз закатывает глаза и морщится от легкой боли, когда Чонгук, придерживая член у основания, наконец медленно толкается в него до середины. — Нормально? — сразу спрашивает Чон. — Да. Тэхен надежнее цепляется за плечи парня и поглядывает вниз на то, как Чонгук сантиметр за сантиметром проникает в его отверстие по основание. Долгожданная наполненность, которой он не чувствовал, кажется, уже слишком давно, кружит ему голову, не давая здраво мыслить. Чонгуков член — горячий и толстый — касается всех нужных точек, растягивая мягкие стенки до приятной истомы. Тэхен сжимается вокруг него беспорядочно и мокро, привыкая и сводя Чонгука с ума. Чонгук предусмотрительно выжидает несколько долгих секунд, а после подается бедрами назад, чтобы влажно толкнуться в парня обратно. — Блять, ты такой отзывчивый, — шепчет Чонгук, двигаясь в размеренном темпе. — Так хорошо сжимаешься каждый раз, когда я вхожу. Пиздец... Он опускает голову и утыкается лбом в тэхеновы ключицы, едва сдерживаясь от того, чтобы ускориться. Тэхен нежно стонет, как только чужая головка четко проезжается по его простате внутри, и позволяет себе слабо царапнуть спину Чонгука, чтобы избавить себя хоть от части напряжения, сковывающего все его тело. Чонгук на легкую боль почти не реагирует. Делая бедрами мощные волны, он постепенно ускоряется и вбивается в расслабленное отверстие размашисто и резко. Тэхен обнимает его всеми конечностями как можно крепче и, окончательно привыкнув к растяжению внутри, шепчет Чонгуку на ухо порочное: — Быстрее. Чонгук, несомненно, слушается. Надежнее упираясь руками в кровать, он отрывается от повисшего на нем парня и последовательно наращивает темп, почти не выходя из трепещущей дырки. Тэхен вмиг отзывчиво хнычет и прикрывает глаза, пытаясь полностью сосредоточиться на ощущениях, окутывающих его горящее тело. Он впивается в чонгуковы предплечья ногтями так, что на загорелой коже парня остаются мгновенно краснеющие полумесяцы. Чонгук шумно дышит через нос и, прерывая бесконечный поток тэхеновых стонов быстрым поцелуем, бормочет: — Не царапай меня: нас ругают за лишние следы на теле. Лучше схватись за изголовье. Тэхен не сразу разбирает то, что ему говорят, однако, приводя себя в порядок, покорно убирает руки за голову, чтобы надежно вцепиться в одну из перекладин изголовья. Чонгук возвращается к прежним движениям. Он трахает Тэхена со звучными шлепками яиц о бедра, наслаждаясь тем, как откровенно парень вскрикивает на каждый его новый толчок. Кровать под ними мило поскрипывает, следуя за торопливыми движениями Чона, а часть изголовья ритмично ударяется о стену, дополняя общую симфонию пошлых звуков точными постукиваниями. У Тэхена быстро сбивается дыхание. Он глотает недостающий кислород и широко распахивает рот, пытаясь наполнить горящие легкие спертым воздухом. Чонгук с ухмылкой следит за его жалкими попытками не задохнуться нахуй при столь бешеном темпе и, милосердно замедляясь, тянет: — Я же говорил, что будет непросто, — он ласково расцеловывает румяные щеки парня. — Ты бы себя видел: весь потный и красный. Только глянь, даже бедра пятнами покрылись. Тэхен растерянно поглядывает на собственные ноги, в действительности замечая пару ярких пятен на некогда ровной коже. Чонгук склоняется ближе к его лицу и, чмокая в уголок рта, предлагает: — Давай поменяем позу? — Тэхен безмолвно кивает головой, соглашаясь, и Чонгук осторожно выходит из него, указывая: — Перевернись на живот. Тэхен устало перекатывается на живот и утыкается пылающим лицом в простыни, частично вытирая со лба крупные капли выделившегося пота. Чонгук упирается кулаком в кровать и, помогая себе свободной рукой, вновь погружается во влажное отверстие, начиная двигаться неспешно и глубоко. Он пробегается кончиком языка по пересохшим губам и склоняется над широкой спиной Тэхена, чтобы оставить на его острых лопатках пару тягучих поцелуев. Медленные толчки Чонгука дают Тэхену желанную возможность отдышаться. Он устало сопит в ткань постельного белья и, наконец собираясь с силами, отставляет задницу навстречу вбивающемуся в него члену. Слабо подмахивая бедрами, Тэхен оборачивается назад через плечо и с улыбкой смотрит на сосредоточенного Чонгука. Нахмуренные брови парня и его острые черты лица вызывают в его груди небывалый трепет. Он завороженно наблюдает за напряженными мышцами Чона, перекатывающимися при каждом движении, и звонко ахает, приподнимаясь на локтях, когда Чонгук вновь попадает по его простате. — Блять, я хочу ускориться, — хрипит Чонгук. Его взгляд не отрывается от округлых ягодиц Кима, и Тэхен это, несомненно, замечает, ухмыляясь. — Ну, так ускоряйся, — позволяет он. — Уверен, что не задохнешься? — Ой, отъебись, — вздыхает Тэхен, немного заваливаясь на бок. Чонгук пробегается кончиками пальцев по одной его ноге и забрасывает ее себе на плечо, слегка меняя позу. Он оглаживает горячей ладонью крепкое бедро, подтягивает Тэхена чуть ближе и, выходя из него наполовину, резко толкается обратно, почти сразу набирая привычный для него быстрый ритм. Тэхен сильно жмурится от наслаждения и тянется руками к изголовью, цепляясь за него будто за спасательный круг. Его тело красиво растягивается на влажных простынях, и Чонгук, не переставая двигаться ни на секунду, невольно заглядывается. Пожалуй, парней красивее Тэхена он еще не встречал. Еще никто в его жизни не сводил его с ума настолько, что он едва не забывал все существующие в его памяти слова. Еще никогда прежде секс с кем-либо не заводил его так, что он был готов кончить от одного только прикосновения к собственному изнывающему члену. Тэхен единственный, кому удалось вызвать в нем адское возбуждение лишь одним своим жгучим взглядом из-под густых ресниц. Тэхен единственный, ради кого Чонгук был готов сорвать собственное же выступление и сбежать в эту чертову комнатушку ради желаемого секса. Он голодно кусает тэхенову щиколотку, чтобы хоть как-то выплеснуть все пожирающие его эмоции, и опускает руку вниз, обхватывая чужой истекающий смазкой член. Тэхен вмиг жалобно хнычет, неразборчиво просит не трогать его, но Чонгук не слушается, надрачивая подрагивающий ствол торопливо и мокро. Они звонко дышат и громко стонут в унисон, стоит только Тэхену сильно сжаться вокруг Чонгука в предвкушении новой волны оргазма. — Я б-близко, — высоко всхлипывает Тэхен, дергаясь. — Чонгук, я очень близко. — Кончай, когда захочешь. Чонгук направляет бедра так, чтобы трахать Тэхена исключительно в простату, и с хлюпаньем ласкает головку его члена, подводя к грани. От повторного оргазма у Тэхена сильно сводит ноги. Он бьется в крупной судороге, сгибаясь пополам, и стонет невпопад толчкам, кончая вновь. Сперма выплескивается из его уретры скудными каплями, оседая на простынях, а нутро непривычно стискивает член Чонгука так туго, что ему приходится прекратить двигаться. Пока Тэхен шумно дышит, наблюдая перед сомкнутыми веками мириады звезд, Чонгук аккуратно покидает его отверстие и стаскивает со ствола растянутый презерватив. — Мне кажется, что я только что испытал самый сильный оргазм в моей жизни, — вдруг признается охрипшим голосом Тэхен. — Правда? — Да. Внутри все беспрерывно сжимается. Слишком пусто. — Я тоже хочу кончить. Можешь перевернуться на живот? — Подожди немного, ладно? — устало просит Тэхен. — Мне ноги частично свело. — Конечно. Чонгук свободно ложится позади тэхеновых бедер и, смотря на его раскрытую задницу, с улыбкой касается сокращающегося отверстия кончиками пальцев. — Ты такой растянутый сейчас, — отвлеченно замечает он. — Когда мы только начали, ты был таким узким, что я боялся порвать тебя. — Тебе нравится нести всякий бред во время секса? — с доброй усмешкой интересуется Тэхен. — Быть может, — Чонгук пожимает плечами. Он невесомо гладит ягодицы Тэхена и приближается к ним лицом, принимаясь влажно расцеловывать чувствительную дырку. Тэхен вмиг сладко и протяжно стонет и, слабо оборачиваясь через плечо, без укора бормочет: — Ты слишком ненасытный, — его губы трогает тонкая улыбка. Чонгук согласно мычит и зарывается в его щель с самым носом, мокро двигая расслабленными губами по ровной коже. Когда Тэхен наконец приходит в себя и кое-как переворачивается на живот, Чонгук приподнимает его бедра выше, ставя парня на колени, и, смазывая свой пульсирующий член, толкается в расслабленное отверстие. Он набирает необходимую скорость и пошлепывает Тэхена по заднице, вырывая из его груди милые стоны. Живот его напрягается так сильно, что на месте пресса выступают ровные кубики, над которыми Чонгук работал годами. Он вбивается в хнычущего парня размашисто и звонко. Из его рта вырывается хриплое утробное мычание, а бедра сводит знакомым спазмом приближающегося оргазма. Тэхен красиво выгибается в пояснице, отставляя задницу еще выше, и, кажется, именно это подводит Чонгука к долгожданному краю. Предусмотрительно выскальзывая из тэхенова отверстия, он стискивает свой член у основания и обильно кончает прямо на круглые ягодицы с протяжным низким стоном. Полосы спермы красиво оседают на покрывающейся мурашками коже, и Чонгук бездумно втирает собственное семя в мягкие половинки, вызывая у Тэхена задорный смешок. — Ты что, метишь меня? — игриво спрашивают его. — Да мне из-за тебя совсем башню снесло, — признается Чонгук, устало присаживаясь на пятки. — Мозг сейчас отключится. — Сочту за комплимент. Тэхен довольно улыбается и перекатывается на бок. Чонгук ложится на свободную часть кровати рядом с парнем и, вытирая со лба пот, бездумно смотрит в потолок. Они оба глубоко дышат и молча переваривают все то, что произошло между ними в этой комнате за последние полчаса. Тэхен отвлеченно перебирает взмокшие пряди волос на своей макушке и задумчиво бросает: — И... что теперь? Чонгук заваливается на бок, пробегается по взмыленному парню серьезным взглядом и говорит тихо: — Сейчас около двух ночи. Не самое лучшее время для того, чтобы решать что-то важное, как мне кажется. Тэхен, сухо усмехаясь, согласно кивает. — Предлагаю сходить в душ сейчас, — продолжает Чон, — после хорошенько поспать, а утром съездить в кофейню на совместный завтрак и узнать друг друга получше. Быть может, хоть там ты скажешь мне свое имя? — Тэхен, — снисходительно бросает Ким. — Меня зовут Тэхен. — Ну вот. Теперь я знаю тебя где-то на один процент. Чонгук протягивает Тэхену руку, и Тэхен с робкой улыбкой сплетается с его пальцами собственными. — Я действительно хотел бы узнать тебя получше, Яцзы, — забавно выделяя чужой псевдоним, говорит Тэхен. — Тем более что теперь тебе нужно очень старательно отрабатывать потраченные мною три миллиона. — Правда? — ухмыляется Чонгук, двигаясь ближе. — Конечно. Должно же это как-то компенсировать те пиздюли, которые я получу от отца. Чонгук весело смеется и крепко прижимает разнеженного Тэхена к груди, пряча его в своих объятиях. Тэхен уютно потирается кончиком носа о ключицы парня и, тепло вздыхая, прикрывает тяжелые веки. — Кстати, — вдруг подает голос Чонгук, — разве я не отработал хотя бы половину за сегодняшнюю ночь? — О нет, — низко тянет Тэхен. — Ты не отработал даже пятую часть. — Что? Чонгук с наигранным недовольством смотрит на нагло улыбающегося Тэхена и наваливается на него всем телом, пробираясь проворными пальцами к ребрам. Тэхен вмиг звонко хохочет, уворачиваясь от нелюбимой им щекотки, но Чонгук держит его надежно, не переставая улыбаться ни на секунду. Отработать три миллиона Чонгуку удается всего за неделю. Но полученные Тэхеном пиздюли это, правда, никак не компенсирует.