Ветвь боярышника и виноградная лоза

      26 ноября 1998 года.       Драко открыл глаза и мучительно простонал в подушку. Сегодня ему снова снилась она.       С тех пор, как он стал новым хозяином палочки из виноградной лозы, с ним начали происходить странные вещи. Образ Грейнджер не выходил у него из головы. Поначалу это походило на какую-то навязчивую идею или ложные воспоминания, с которыми он пытался бороться и всячески убеждать себя, что это всего лишь проделки его травмированного войной разума. Но с каждой новой неделей Малфой утверждался, что это не так.       Он плохо спал, почти не ел, вздрагивал от каждого шороха, из-за чего Нарциссе пришлось приказать эльфам перестать пользоваться аппарацией в стенах мэнора. Она была страшно обеспокоена состоянием сына, и её материнское сердце подсказывало, что новая палочка сыграла в этом не последнюю роль, но какую именно — оставалось загадкой. Драко упёрто, стоически молчал, игнорируя любые попытки Нарциссы выведать причину его безутешного состояния, и ей ничего не оставалось, кроме как наблюдать за его душевным и физическим истощением.       Миссис Малфой тоже пришлось несладко. Люциуса забрали через две недели после битвы за Хогвартс, его приговорили к двадцати годам Азкабана, но, к счастью, благодаря его чистосердечному раскаянию Визенгамот вынес решение не подвергать Малфоя-старшего поцелую дементора. Однако это не умаляло страданий Нарциссы. Она осталась без мужа, а единственный сын буквально таял на глазах.       Драко молчал не только потому, что его нерушимая гордость не позволяла открыться матери. Истинная причина таилась в том, что он не мог найти объяснения своим чувствам. Они пугали его, изматывали, но хуже всего было то, что он боялся в один прекрасный день лишиться призрачного присутствия Гермионы под своей кожей, внутри вен и артерий. Безусловно, это была нездоровая одержимость. Ведь она же мертва, чёрт побери! Палочка слушается его, потому что больше не принадлежит ей, ведь так? Верно?..       Он всё свободное время проводил в библиотеке поместья. А свободного времени было слишком много. Испорченная репутация не сулила никаких перспектив в построении хоть какой-нибудь карьеры, но Малфой даже и не пытался прощупать почву в направлении будущей работы. Благо, состояние их семьи позволяло ему бездельничать ещё как минимум лет десять и ни в чём себе не отказывать.       Драко изучал книгу за книгой, пытался найти ответ, но всё было тщетно. Библиотека Малфой-мэнора была поистине огромной и хранила в себе наследие многих поколений. Тысячи книг, брошюр и массивных фолиантов столетиями томились в ожидании, когда к ним кто-то прикоснётся, но объять такое количество литературы за целую жизнь было просто нереально. Но, кажется, Драко задался именно такой целью. Даже крошечное упоминание, схожее с его ситуацией, могло оказаться ниточкой к разгадке этого необъяснимого феномена.       В один из таких вечеров в библиотеку вошла Нарцисса, тихонько постучав по открытой двери, но Драко не обратил на неё никакого внимания.       — Дорогой, я бы хотела пригласить тебя в гостиную на чашку чая, — мягко произнесла она. — Дэйзи приготовила твои любимые эклеры с фисташковым кремом.       — Я занят, — отрезал Малфой, не отрываясь от книги. — И я не голоден.       — Ладно, — вздохнула мать. — Я знала, что это не сработает, поэтому прибегла к отчаянным мерам и пригласила кое-кого. Он ждёт, когда ты выйдешь.       Драко поднял голову, уставившись на Нарциссу воспалёнными глазами, и удивлённо выгнул бровь в немом вопросе. Она сдержанно улыбнулась и скрылась за дверью, буквально принуждая Малфоя захлопнуть книгу и последовать за ней.       Переступив порог гостиной, он нахмурился и закатил глаза.       — Какого хера ты тут делаешь? — недовольно проворчал он, окидывая развалившегося в кресле гостя с ног до головы.       — Ого, чувак, хреново выглядишь. Если бы не атмосфера поместья да твоя матушка рядом, я бы принял тебя за бездомного, подал бы несколько сиклей и предложил купить буханку хлеба.       Губы Забини растянулись в улыбке, но взгляд с интересом и завуалированной тревогой скользил по исхудавшему лицу друга и бывшего однокурсника.       — Не очень-то щедрая подачка для такого зажиточного богатого ублюдка, как ты, — с усталой ухмылкой произнёс Малфой, грузно опускаясь в соседнее кресло.       — Джентельмены, попрошу не выражаться в моём присутствии, — Нарцисса сморщила носик и пододвинула к себе фарфоровую чашку с блюдцем. — Я пригласила Блейза не просто так.       — Это мы уже поняли, — одновременно изрекли Малфой и Забини.       — Думаю, пришло время поделиться тем, что тебя гнетёт, Драко, — её тон был серьёзен, практически холоден. — Я больше не могу смотреть, как ты изничтожаешь сам себя. Совершенно очевидно, что причина очень серьёзная.       — И ты решила, что Блейз — то самое недостающее звено на пути к разгадке?       — Хватит паясничать! — Нарцисса громко опустила чашку с блюдцем на стол вопреки всем правилам этикета. — Это не смешно, Драко.       — Может, тебе налить чего покрепче, чтоб язык развязался? — предложил Забини с коварным огоньком в глазах.       — Ты ведь просто ищешь предлог, чтобы вылакать трёхсотлетний огневиски отца, не так ли? — с недоверием прищурился Малфой.       — Возможно, — беззаботно пожал плечами Блейз. — Но я готов вылакать даже то мерзкое смородиновое вино, которое подавали на вечеринках Слизнорта, если оно твоё любимое.       — Никогда не пробовал, но звучит омерзительно.       Драко хотелось поёжиться от двух пристальных взглядов, обращённых на него. Он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, так и не притронувшись к чаю и пирожным. На самом деле, он уже давно осознал, что нуждается в помощи, хоть и пытался всячески отрицать это посредством изнурительного изучения книг. Но правда была в том, что сухие, безжизненные страницы фолиантов не только не наделили его необходимыми знаниями, но и не выражали ни капли сочувствия его душевным мукам.       — После битвы на рассвете я нашёл волшебную палочку в завалах замка, — вполголоса начал Драко, не открывая глаз, и сразу же ощутил на себе неодобрительный взгляд матери. — Поскольку моя палочка пропала, мне стало любопытно, послушается ли меня эта. И как только я сжал древко в своей руке, понял, что должен оставить её себе. Эта палочка принадлежала Грейнджер, я узнал её по уникальному орнаменту.       — Погоди, Грейнджер?! — изумился Блейз. — Грязнокровки Грейнджер?       — Угомонись, Блейз, — процедил Драко, распахнув веки и глядя прямо на него. — Давай без красноречивых нареканий.       Забини скривился, но в следующую секунду расслабил лицо, медленно покачав головой, поднял брови и вскинул руки в сдающемся жесте.       — Прошу прощения. Продолжай.       Драко глубоко вздохнул, прежде чем продолжить. Сейчас предстоит самое сложное. Салазар, помоги.       — В общем… С тех пор она буквально стала меня преследовать. В мыслях, снах. Сначала это неимоверно раздражало, но в какой-то момент я понял, что… не могу без этого. Я всё время думаю о ней, чёрт! — он крепко зажмурился, упёрся локтями в колени и зарылся пальцами в волосы. — Всё грёбаное время! И я мог бы попытаться найти способ выбросить её из головы, но понял, что не хочу. Потому что внутри образуется чёртова пустота.       — Так… выходит, вы были близки в Хогвартсе? — тихо спросила Нарцисса.       — С Грейнджер-то? — хохотнул Блейз. — Они были злейшими врагами, это же подружка Избранного! Слышали то слово, которое не понравилось Драко? Это было его любимое, я от него научился.       — Блейз прав, — Малфой приподнял голову, поочередно окидывая взглядом мать и друга. — Отношения у нас были так себе. Сплошная грызня и оскорбления. И нет, я никогда не был в неё влюблён. Хоть и считал симпатичной.       — О да, мы все считали, — поддержал Забини. — После Святочного бала она знатно похорошела, но по-прежнему оставалась магглой-заучкой.       — Я ничего не понимаю, — пробормотала Нарцисса. — У тебя появились чувства к мисс Грейнджер? С тех пор, как ты завладел её палочкой?       Драко снова опустил голову на руки, уткнувшись лбом в ладони. После того, как мать произнесла это вслух, стало только хуже. Он почувствовал, как к горлу подступил ком, а глаза увлажнились. Как же он устал.       — Драко? — аккуратно окликнула его Нарцисса.       — Я не знаю, ясно?! — выпалил он сорвавшимся голосом. Слёзная пелена от усталости и тоски застилала глаза. — Я не знаю, как это вообще возможно, если её больше нет в живых! Я вообще уже не должен помнить её лица, но вижу его каждую грёбаную секунду в своих мыслях настолько чётко, будто она всё время рядом! Как, на хрен, такое возможно?!       Он шумно втянул носом воздух, резким и яростным движением смахнув выступившие слёзы. В глазах Нарциссы читались боль и недоумение, а Забини потупил взгляд в пол. Малфой не планировал давать волю эмоциям, но физическое и эмоциональное истощение дали о себе знать.       — Я так понимаю, в книгах об этом ничего не сказано? — уточнила Нарцисса, заранее зная ответ.       — Нет.       — Что-то о магии предыдущих владельцев, которую в себя вбирают палочки…       — Ни слова. Была только какая-то бредовая детская притча про двух влюблённых, которые перед разлукой решили обменяться палочками, таким образом связав свои судьбы навечно. И когда один из них погиб, второй загнулся следом. Это точно не наша история.       Блейз моментально оживился и подался вперёд.       — Так может она не… — он осёкся, вопросительно глядя на Драко.       — Это сказка, Забини, — устало хмыкнул он. — Просто детская сказка. Поттер погиб в лесу с моей палочкой, а, может, посеял её ещё до того. Или сломал. У Грейнджер была своя, которую я нашёл под завалами.       — А саму Грейнджер под завалами нашли? — поинтересовался Блейз.       — Я знаю, к чему ты клонишь, — грустно усмехнулся Драко. — Если верить «Пророку», спустя три дня обнаружили ещё шестнадцать тел с палочками и одиннадцать палочек без тел. Лишь трое владельцев удалось найти, они потеряли их в бою. Остальные восемь бесследно исчезли. Чёрное озеро, например, никто не проверял.       Забини поджал губы и потянулся за пирожным. Дурацкая привычка ещё со школы — всегда налегал на сладкое, когда нервничал.       — И что теперь делать? — пробубнил он с набитым ртом. — Ты ведь так долго не протянешь, сердечко от тоски разорвётся.       — Ничего не поделаешь, — пожал плечами Малфой. — Просто научиться с этим жить. Но надо понять, как.       — Тебе необходимо отвлечься, Драко, — вмешалась Нарцисса. — Ты напуган и растерян, погрузился с головой в пучину страха и скорби…       — И ещё неразделённой любви, — вставил Забини, вскинув вверх указательный палец.       — …поэтому на днях я отправилась в Министерство и убедила Кингсли принять тебя на службу в аврорат.       — Куда?! — Драко подумал, что он ослышался.       — Знаю, это не то, чем ты хотел бы заниматься, но дело ведь не в заработке, — поспешила исправить ситуацию мать. — Тебе следует отвлечься, занять себя чем-то, побыть в компании людей, увидеть хоть что-то, кроме этих стен. Понимаю, сейчас это кажется чем-то невозможным и неуместным, но просто поверь, милый, тебе нужно это.       — Авроры — придурки, — пробурчал Малфой. — Тупорылые кретины, министерские шавки.       — Вот и отличный подвернётся случай проявить свои лидерские качества, не так ли? — лукаво ухмыльнулась Нарцисса.       — Миссис Малфой права, — заметил Блейз. Драко повернулся к нему и закатил глаза. Подхалим несчастный. — Пусть сразу легче не станет, но ты здорово отвлечёшься. Может, даже подцепишь какую-то горячую министерскую цыпочку, — он поиграл бровями, изогнув губы в гаденькой усмешке.       — Да пошёл ты…       — Нет, правда. Я, конечно, понимаю, что ты согласился бы лишь на пост Министра Магии, но с твоей репутацией вакансия аврора — весьма высокое поощрение. Без обид, чувак.       Драко не мог на них злиться. По большому счёту старания матери его ни к чему не обязывали, он мог отказаться. Но в то же время он понимал, что так продолжаться больше не может. Уже полгода он поглощён невыносимыми душевными страданиями, без остатка утратив радость жизни.       — Ты не должен принимать решение прямо сейчас, — ласково произнесла Нарцисса. — Просто пообещай подумать над этим.       Драко взял в руки фисташковый эклер и надкусил его. Как же охренительно вкусно, чёрт возьми. Разве жизнь имеет хоть какой-нибудь смысл, когда ты добровольно лишаешь себя возможности радоваться мелочам?       — Думаю, идея отличная, мам.