Код доступа

      Звон бокалов в комнате отдыха альфа смены прерывается неподражаемым появлением капитана. Всё переполненное светомузыкой помещение разрывается нестройным многоголосым приветствием.       — Это что тут у вас? — заинтересованно тянет Кирк, проводя подцепленным бокалом под носом. — Ого! Шампанское!       — Настоящее, не реплицированное, — гордо уточняет Сулу. — Из личных запасов члена экипажа.       — Контрабанда, значит, — довольно усмехается Джим.       — Капитан, за такой повод — и не выпить! — ужасается лейтенант. — Нашему вундеркинду наконец-то восемнадцать.       — Это же не двадцать один, — по-доброму журит его капитан, отпивая шипучий напиток из бокала. — Алкоголь имениннику нельзя.       — В России можно употреблять алкогольные напитки с восемнадцати, — усмехается Хикару. — Да и именинник мне признался, что никогда ничего даже не пробовал. У нас тут уже очередь из обещающих просветить мальчика. Кирк довольно провел языком по губам. Их красотка «Энтерпрайз» собрала под своим крылом исключительных людей, каждый из них мог смело назвать остальных семьей. Но, конечно, в глубоком космосе не сильно-то весело, и любой официальный праздник был возведен в ранг исторического события. Людям надо отдыхать. Поэтому на запрещенный уставом на борту алкоголь Джим закрывал глаза. А вот его обожаемый коммандер мог и не закрыть, так что его благоразумно не позвали. Джим огляделся, с удовольствием заметив членов экипажа также из бета смены. Форма всех возможных цветов мелькала перед глазами.       — А где сам именинник? — с улыбкой спросил капитан. Праздники — это прекрасно, но его ждал в каюте недовольный вулканец, и нужно было срочно это исправлять.       — Ох, — Сулу растерянно огляделся. — Был за дальним столом с лейтенантом Ухурой. Джим кивнул и направился в указанном направлении.       — Чехов! — крикнул капитан, пытаясь переорать грохот. Громкая музыка тоже была не по уставу. Навязчивый голос Спока в голове капитана гундел, что экипаж может не услышать аварийную тревогу или экстренный вызов, не говоря уже о том, что две трети экипажа находятся в состоянии, не пригодном для выполнения служебных обязанностей. Кирк тяжело вздохнул. Очень сложно сочетать в себе безграничную любовь и уважение к его идеальному первому помощнику и при этом разумом понимать, что людям всё это необходимо, а разгоняя веселье, он пресечет неформальное общение команды, и для всех сделает только хуже. Джим устал как и все они, но у него сейчас был в приоритете немного другой досуг.       — Капитан! — звонко крикнул Павел, ловко ввинчиваясь в толпу и буквально в считанные секунды оказываясь рядом с Кирком, слегка неуверенно притормозив. На щеках у юноши уже разливался нежный румянец, глаза блестели до боли знакомо. Джим широко улыбнулся и дружеским жестом похлопал Чехова по плечу.       — Павел, я горд, что вы являетесь членом моего экипажа, и искренне поздравляю вас с совершеннолетием, — официально провозгласил Джим, наблюдая, как вытянулся по струночке юноша.       — Спасибо, капитан! — громко и четко отчеканил он.       — Вольно, энсин, — кивнул Кирк и крепко сжал плечо именинника. — Чехов, ваш подарок я, пожалуй, вручу вам в следующую увольнительную. У меня точно была припрятана бутылочка абсента! — довольно припомнил Джим, да, он капитан, но ведь тоже человек! — Вам стоит попробовать мой любимый коктейль… — задумчиво протянул он с улыбкой. — А пока официальное поздравление и небольшой презент от лица Звездного Флота я попросил оставить в вашей каюте.       — Меня уже обещают поить чуть ли не каждый вечер… — засмеялся Павел. — С радостью попробую, спасибо, сэр. Кирк искренне улыбнулся, мысленно делая пометку попросить Боунса присмотреть за юным алкоголиком.       — Отдыхайте, Павел. Хорошего праздника, — попрощался Джим, отпуская именинника к разбушевавшейся толпе.       Покачиваясь, придерживаясь за стеночку коридора, Чехов почти уверенно, ну, во всяком случае, точно упрямо, направлялся куда-то вглубь, следуя в известном одному ему направлении. Сулу, который пытался утащить его в общую каюту еще две бутылки шампанского назад, сдался и пошел спать, поручая кому-то другому проконтролировать, чтобы Чехов добрался до кровати. Но Павел никак не мог остановиться. Шампанское ударило в голову еще первым бокалом, и веселые пузырьки унесли его куда-то явно далеко от ответственности, тем более, за такие глупости, как «где ему спать». Он мог и вот здесь уснуть, вообще-то! Вот прямо тут, на жестком полу, в полутемном коридоре, системы которого находились в настройках корабельной ночи, но нет! Он доберется до постели, уж это точно. Павел споткнулся о собственную ногу и, захихикав, прикусил пухлую губу. Он никогда не чувствовал себя так восхитительно легко. Было в алкоголе все-таки что-то хорошее. Рука зацепилась за панель ввода.       — Nu, nakonetsto! — пробормотал он и ввел что-то на панели. Панель коротко недовольно пиликнула, но дверь не открылась. Чехов развернулся и уперся лбом в стену над панелью, неловко балансируя головой, и двумя руками стал вводить код, заходя в программное обеспечение замка. Через пару секунд сенсор мигнул зеленым, и дверь открылась. Павел довольно выдохнул и, сделав неимоверное усилие, шагнул в темную комнату. Буквально наощупь он пробрался к кровати, завалился на самый край и уснул, даже не донеся голову до подушки.       Леонард МакКой никогда в своей отвратительно продолжительной, по его личному мнению, жизни не славился глубоким, здоровым и спокойным сном. Но когда ты провел три ночи, дописывая отчеты деспотичному гоблину, который трижды отсылал их обратно с какими-то неадекватными замечаниями, потом лечил научного сотрудника, у которого абсолютно внезапно открылась аллергия на мускусную слизь, выделяющуюся на поверхности водного растения, которое они подобрали где-то в жопе этого мира, и к которому мужчина, — ученый, мать твою! — зачем-то полез голыми руками, а потом еще капитан напомнил, что вообще-то весь чертов экипаж этой убогой посудины обязательно упьется вусмерть на дне рождения энсина Чехова!.. в общем, организм доктора явно решил, что либо он уснет сегодня и действительно крепко, либо больше, блять, никогда вообще не уснёт! Или как еще, дьявол побери, можно объяснить, что Леонард проснулся от того, что его небритое уже неделю лицо щекотали кокетливые кудряшки вчерашнего именинника?!       — Какого?.. — прохрипел доктор, вглядываясь в те самые явно знакомые завитки. Леонард моргнул раз, и даже два, но наваждение не исчезло. К тому же, к уникальному явлению присоединился также запах волос другого человека, ощущение тепла от близко прижимающегося тела; всё-таки на одноместной кровати достаточно неудобно спать вдвоем, и вообще… МакКой медленно вздохнул и осторожно подтянул к себе руку, приподнимаясь и осматривая свою компанию…       Да. Определенно энсин Чехов. В помятой форме, с пятнами, не внушающими уверенности в своем происхождении, на краю рубашки, с растрепавшимися по подушке МакКоя упругими кудряшками и самым умиротворенным лицом, что видел в своей жизни доктор. Леонард поднял руку и дотронулся до теплого плеча мальчишки, красивые брови на лице спящего чуть нахмурились. Наваждение не исчезло. Вывод: это не наваждение.       — Энсин Чехов, — командным голосом, хоть и со слегка истеричными нотками, наверняка спросонья, громко и четко начал Леонард, юноша вздрогнул во сне, но глаз не открыл. — Потрудитесь объяснить, что вы делаете в моей кровати. В моей каюте. Черт, да вообще в этом крыле?! — под конец тирады голос МакКоя явно окреп и набрал обороты. Павел тяжело вздохнул и только прижался теснее к Леонарду, так и не открывая глаз.       — Shhh… Leonechka… spat`… — невнятно на русском пробурчал Чехов, обдавая МакКоя явным ароматом перегара.       — Ну, приехали… — пробубнил доктор, с силой потирая глаза. Он встал, выпутавшись из одеяла, которым во сне их с энсином уж слишком тесно связало, и направился к репликатору. Благо, что вчера он не успел даже переодеться толком, так и спал в форменной футболке, но при этом в пижамных штанах. Боунс включил репликатор и ввел на память один из самых частых кодов, которым пользовались в этой каюте. Через пару мгновений мужчина взял графин с холодной водой за удобную ручку и, не без злорадства, подошел к кровати и опрокинул на мирно спящего юношу в своей кровати. Реакция была мгновенной. Павел взвизгнул и вскочил, закашливаясь, но тут же со стоном осел на пол.       — С добрым утром, энсин Чехов, — где-то в глубине души гадко улыбаясь, громко произнес Леонард. Павел вздрогнул и, прищурившись, посмотрел в сторону знакомого голоса.       — Что?.. — хрипло переспросил он, но заметив доктора, широко раскрыл глаза. — Что вы здесь делаете, доктор МакКой? — удивленно воскликнул Павел. Боунс недовольно поджал губы и отвернулся, выкидывая пустой кувшин в утилизатор.       — Этот вопрос я адресую вам, энсин Чехов. Что Вы делаете в моей каюте? Павел осмотрелся. Действительно, помещение не похоже на их с Сулу каюту. Первая мысль, что он вчера перепил, и его оттащили в медотсек, тоже отпадает, это помещение явно было жилым и…       — А как я сюда попал? — растерянно озвучил свои мысли вслух парень, явно еще не до конца проснувшись. Леонард глубоко вздохнул. Голова привычно начала пульсировать тупой болью. Этот стресс и ненормальные члены экипажа этой проклятой консервной банки, летящей сквозь чертову вечность из ниоткуда в никуда его доконают!       — Компьютер, — громко взревел МакКой, от чего Павел зашипел и поморщился, — кто вводил код доступа к моей каюте, всё со вчерашнего вечера и до моего запроса.       — Леонард МакКой, 2100, по корабельному времени, Павел Чехов в 0517, по корабельному времени, — бесстрастно озвучил компьютер.       — Но я не знаю код доступа к вашей каюте! — отчаянно запротестовал Павел, неосторожно подскочив, но тут же, еще больше побледнев, осел на край кровати. Леонард осмотрел страдающего от похмелья мальчишку и, громко цокнув, потянулся за припрятанным в тумбочке сканером и гипошприцом, заряженным антипохмельным коктейлем.       — Сядь ровно, — рявкнул он заваливающемуся обратно на мокрую кровать энсину. Чехов тут же встрепенулся и большими глазами посмотрел на доктора. Леонард, что-то нечленораздельно бубня про малолетних алкоголиков, провел около вытянувшегося паренька сканером и, убедившись, что ничего страшнее головной боли, тошноты и, может, жажды его не мучает, без предупреждения впечатал гипошприц ему в основание шеи. Чехов дернулся с тихим «ой».       — Минут через пятнадцать будете как новенький. Советую хорошо позавтракать и больше так не упиваться, энсин, — деловито отрапортовал доктор, откладывая сканер на тумбочку, а шприц быстрыми движениями разбирая и утилизируя все одноразовые части.       — Так ведь, — растерянно начал Павел, — у меня был день рождения… И Джереми Уолт притащил шампанское.       — И что такого? — уточнил Леонард,       — Ну, я никогда его не пробовал. Я вообще не пил до вчерашнего вечера… — растерянно признался Чехов. Леонард подавил удивление, пытаясь припомнить, когда сам впервые пробовал алкоголь, но потом его накрыла другая мысль.       — И сколько же вы выпили, Чехов? — уточнил он. Павел действительно задумался.       — Ох, не знаю… — с бледной улыбкой выдохнул он. — На самом деле я мало что помню после третьей бутылки, а ведь это было в полночь, а если я оказался здесь в пять утра… Леонард быстро в уме подсчитал, что на празднование всех приглашали к десяти, за два часа в энсина влили три бутылки шампанского, он бодрствовал, если это можно так назвать, до пяти утра по корабельному времени и даже умудрился как-то попасть к нему, то счет выпитого, тем более, в первый раз…       — Черт… — выругался Леонард и быстрым шагом пересёк каюту. Он открыл дверь в душевой отсек и обернулся к стремительно зеленеющему Чехову. Доктор подавил ругательство, слава всем чертовым богам, его каюта была достаточно маленькой, он буквально сделал шаг и, дотянувшись, утащил мальчишку к унитазу быстрее, чем тот смог понять, что происходит, и меньше чем через минуту его вывернуло. МакКой только закатил глаза.       — Чехов, пить надо учиться, как и всему остальному. Кто вообще тебе разрешил пить? Тебе же еще нет двадцати одного!       — В России… — попытался сказать Чехов, но надсадно закашлялся над унитазом, бледными пальцами стиснув ободок, он медленно вздохнул и сдавленно быстро проговорил. — В России можно употреблять алкоголь с восемнадцати.       — Ага. Оно и видно… — пробурчал Леонард и вышел, реплицировав еще воды, на этот раз в стакане, запросил у дежурной смены лекарства и общеукрепляющий комплекс. Потом, подумав, попросил также стандартный завтрак медотсека для ослабленных пациентов. Не помешает. Из ванной снова донеслись приступы бедного Чехова. Да, с пятнадцатью минутами он погорячился… Ну, вот и будет этому неугомонному урок. МакКой отложил падд и понес страждущему воды. И как он всё-таки вошел в его каюту? Надо бы сменить код доступа. На всякий случай, чтобы такое больше не повторилось…