Код доступа

      Леонард почувствовал шевеление под боком, но просыпаться окончательно не хотелось совсем. Когда весь день раскалывалась голова и не помогали даже современные лекарства — Леонард даже подумывал обратиться к древним народным методам, но сомневался, что реплицированный малосольный огурец, привязанный к голове будет достаточно надежным аналогом, — совсем не хочется воскресать из блаженной бессознательной неги без боли и неудобств, только из-за теплого комочка под боком. Леонард в полусне прижал к себе вошкающееся существо, что-то недовольно рыкнул, чтобы присмирить, и снова провалился в глубокий сон.       Наутро доктор почти не удивился, проснувшись снова носом в ворохе кудряшек. По ощущениям, было еще минут сорок до стандартного будильника, но организм, не привыкший к длительному и здоровому сну, внезапно сыграл злую шутку и решил, что ему достаточно. МакКой сглотнул. Теплое тело, которое без сомнений принадлежало энсину Чехову, тесно прижималось к Леонарду. Доктор меланхолично подумал, что хорошо, что юноша лежит к нему спиной, а то неловкости было бы не избежать. Рука мужчины все еще крепко обхватывала Павла за талию, и Леонард чувствовал, как движется грудная клетка при глубоком размеренном дыхании юноши. МакКой втянул носом воздух, чувствуя сладковатый теплый запах волос и не спеша отодвинуться. Его взгляд скользил по задорно торчащим завиткам. Думать не хотелось. Несмело Леонард слегка провел пальцами по теплому боку энсина. Тот глубоко спал и никак не отреагировал, а вот в МакКое это запустило рассудок, к сожалению, нарушая созидательную идиллию. Он сглотнул, пытаясь прогнать спазм в горле и повернул голову, зарываясь носом в подушку. Скользнула мысль, что так он все равно не задушит себя до смерти, а значит, это определенно бессмысленное действие с утра. Надо было вставать. Леонард не мог позволить себе и дальше лежать рядом с теплым спящим Чеховым. Просто не мог. Осторожно вынув руку и упершись в кровать с двух сторон, МакКой на мгновение завис над спящим, слегка завалившимся на спину от потери опоры Пашкой. Красивой формы пухлые губы разомкнулись. Длинные, подвитые на концах ресницы слегка затрепетали, отбрасывая неяркие тени на скулы. Леонард спустился чуть ниже, не отдавая отчета в своих действиях. Он ощутил теплое дыхание на своих губах, от чего по позвоночнику побежали мурашки. Но в нем отчетливо чувствовался запах перегара. У МакКоя дернулась бровь, и он отстранился, отталкиваясь на руках. Он сел на край вообще-то достаточно узкой одноместной койки и с силой умыл лицо ладонями, стараясь сбросить паралич наваждения. Его локти упали на колени, и он так и застыл, пытаясь стереть из памяти все это утро. Мужчина тихо встал, не оборачиваясь. Отключил будильник, который готов был уже зазвонить. Быстро принял душ, реплицировал завтрак, который с натяжкой можно было назвать здоровым, зато он определенно был сытным. Приём пищи состоял из яичницы, бекона, апельсинового сока и сладкой сдобы. Потом доктор быстро оделся в свою форму, подумав, достал пару антипохмельных капсул и реплицировал еще стакан воды. Он осмотрел весь набор и решил, что этого достаточно в виде извинений за вчерашнюю грубость. Неправильно срываться на мальчишке. В конце концов, все мы были идиотами в юности. Нужно просто поговорить с Джимом, пусть займет пацана, чтобы ему было не до глупостей и выпивки, и тогда все снова будет нормально. Павел будет занят, все больше отдавая себя науке и блестящему будущему, команда наконец начнет работать, а не балбесничать, Джим отвлечется на контроль, его гоблин на анализ продуктивности или еще какую-нибудь хрень, а Леонард будет тихо прозябать в медотсеке. Желательно без пациентов, горбатясь над очередным бессмысленным журналом или отчетом. Все вернется на круги своя. МакКой мотнул головой, отбрасывая рефлексию, и осторожно переставил еду на поднос, а воду и капсулы оставил прямо на тумбочке около кровати. Водрузив завтрак на свой почти свободный в кои-то веки стол, он подошел к койке и потрепал спящего юношу за плечо.       — Чехов, — спокойно позвал МакКой. Паша что-то невнятно промычал и приоткрыл глаза. Как только рассеянный взгляд юноши остановился на лице доктора, его сразу же будто подбросило на кровати, но МакКой придержал за плечо, чтобы тот не подорвался слишком резко.       — Успокойтесь, — выдохнул доктор и выпрямился.       — Я… — начал было Павел, но Леонард его перебил.       — Выпейте, прежде чем встать, — доктор указал на тумбочку, — потом можете позавтракать. Насколько я знаю, ваша смена начнется через час, — закончил Леонард и, развернувшись, направился на выход.       — Доктор МакКой! — остановил его голос Паши почти в дверях. Леонард притормозил, но не обернулся. Чехов медлил. Молчание затягивалось. МакКой продолжил движение, выходя из каюты. В конце концов, у него много дел. Нужно еще выловить Джима перед тем, как они с коммандером поднимутся на мостик, а то оттуда уже их до конца смены не выковыряешь.       — О, — протянул Джим, выходя из каюты практически под ручку со Споком. — То есть, такой сюр тебе нравится! — обличительно заметил капитан.       — Это не совсем корректное утверждение, — насупился, нет, правда, как будто насупился вулканец. Кирк усмехнулся шире и уже было хотел продолжить, но его прервали.       — Джим, можно тебя на пару слов? — слегка огрубевшим голосом от долгой молчаливой задумчивости окликнул Маккой.       — О, Боунс! Ты с утра, как всегда, сияешь радушием и доброжелательностью! — восхитился Джим. Спок равнодушно скользнул взглядом по мрачному и решительному доктору, слегка кивнув в знак приветствия.       — Мне нужно поговорить с тобой, — попытался снова МакКой.       — Так говори, — пожал плечами Джим. — А ты можешь говорить на ходу? Я должен быть на мостике через 15 минут.       — Черт, Джим… — раздраженно протянул Леонард.       — Ну, что? Если это что-то срочное, отправь мне на падд, — предложил капитан, делая несколько шагов к лифтам. Спок тактично продолжил движение, нажав на кнопку вызова.       — Нет, я… — пытался собраться с мыслями МакКой, диалог явно шел не так, как он себе представлял, но увидел, как друг заходит в только что приехавший лифт. — Дьявол! МакКой метнулся вперед, успевая проскользнуть между закрывающимися дверьми, и обдал горящим праведным раздражением взглядом веселящегося друга.       — Итак? — подтолкнул Джим, кидая взгляд на табло с этажами.       — Ты должен что-то сделать с Чеховым, — рыкнул Леонард, косясь на Спока.       — А что не так? — невинно спросил Джим.       — То, что он уже третью ночь ночует у меня! — взорвался Леонард, но потом попытался взять себя в руки и вернуться к речи и доводам, которые продумал. — Ты можешь занять его чем-то? Просто чтобы он отвлекся и перестал…       — Спать с тобой? — закончил капитан. Ответом был только мрачный взгляд МакКоя.       — Не думаю, что у меня есть какие-либо важные поручения энсину Чехову, — задумчиво ответил Кирк.       — Серьёзно? На всей этой чертовой посудине не найдется дел для пацана? — закатил глаза Леонард.       — Мальчик заслужил пару выходных! — совершенно невозмутимым тоном запричитал Кирк. — Он написал больше статей, чем мы с тобой в сумме за последний год! И это не считая его прошлогодней диссертации!       — Ты издеваешься надо мной?! — не выдержал МакКой.       — Да нет, — искренне продолжил Джим. — Я с ней, правда, так и не ознакомился… Но Спок назвал ее «весьма интригующей»! Ты помнишь, Спок? Черт побери, насколько блестящая, должно быть, работа!       — Да плевать! Мы вообще-то все тут не на курорте! — взорвался доктор.       — Сейчас действительно ничего нет, — отрезал капитан. — Моя красавица «Энтерпрайз» зависла. — Джим ослепительно улыбнулся, смягчая неутешительные слова. — Мы все отчаянно ждем приказа, но пока всё то же. Нам сказали оставаться в этом квадранте, ведь рядом «Владимир», а ему может потребоваться поддержка, и еще неясно, есть ли смысл вести переговоры с той расой, недавно найденной на планете ПокаБезНазванияНоСКучейЦифр. Ну, о которой была общая рассылка. Так что мы зависли до решения командования.       — Джим, твою мать! — МакКой повернулся к коммандеру. — Хоть ты-то должен понимать, что три дня пьянства не приведут ни к чему хорошему?! Спок обвел двух мужчин холодным взглядом, лишь слегка задержавшись на ярких голубых глазах капитана.        — В свое свободное время энсин Чехов имеет полное право заниматься чем угодно, доктор МакКой. В конце концов, вас запрет на алкоголь и распитие на корабле, прописанный в уставе, никогда не останавливал, — поставил точку Спок, показательно утыкаясь в экран падда. У Леонарда дёрнулся глаз.       — Послушай, неужели Чехов действительно доставляет тебе столько неудобств? — поинтересовался Джим, когда оставалось только три цифры до нужной палубы. — Он весьма компактный, много места не занимает и обычно достаточно тихий…       — Это когда он трезв, — пробурчал МакКой.       — Ну, я вчера видел его, не знаю уж насколько пьяным, но…       — Стоп. Что? — перебил Леонард.       — Вчера я угостил его тем коктейлем с абсентом, — оповестил Джим, широко улыбаясь. У Леонарда отвисла челюсть.       — Какого черта, Джим?! — успел завопить он, но сзади раскрылись двери лифта.       — И кстати, — напоследок сказал Кирк, протискиваясь между доктором и панелью и набирая нехитрую комбинацию.       — Я слышал, сегодня кто-то из команды угощает Чехова джином! — воодушевленно закончил он. Леонард не успел повернуться и высказать человеку, который вообще-то считался его другом, всё, что он о нем думает, как двери лифта закрылись и механизм начал движение. МакКой в голос выругался.       — Ты уверен, что это хорошая идея? — уточнил Спок у широко улыбающегося капитана.       — Ты о чем? Спок только выразительно посмотрел на разыгравшегося Кирка.       — О, ну прости, — хихикнул капитан.        — Доктор явно не в себе, — попытался направить Спок.       — Ему полезна небольшая встряска. А то они и до конца пятилетней миссии не успеют до чего-то вразумительного добраться, — отмахнулся Джим, но, все еще чувствуя на себе взгляд вулканца, обозначил. — Да, и… мне тоже скучно. Спок выразительно поднял бровь.       — Что? Не осуждай меня! Те дорамы, которые мне скинул Сулу, кончились! А мы зависли где-то нигде и неизвестно насколько! Мне нужно как-то развлекаться! — Джим возмущенно причитал, активно жестикулируя. Спок еле подавил порыв закатить глаза.       Дно кружки звонко грохнуло по столешнице. Леонард поморщился, косясь на ёмкость с почти допитым кофе. Утром он был настолько зол, что, кажется, перепугал своей аурой весь персонал медотсека. Работы как таковой не было. Пара пациентов с головными болями, один андорианец с учащенным пульсом и двадцать человек на профилактический осмотр. Даже того идиота с аллергией выписали еще вчера. Если говорить честно, то для заведующего медотсеком работы не было вообще. Но разве это когда-либо могло остановить Леонарда МакКоя? Очевидно, нет, потому что сегодня он решил внепланово пройтись по соблюдением всех стандартов при работе персонала, перепроверить журналы, полностью протестировать оборудование, и так далее. Что угодно, лишь бы не думать о предателе Кирке и проклятом Чехове. Но даже с таким настроем все мало мальски отвлекающие дела кончились не намного позже, чем его смена. И вот доктор уныло сидел в своей каюте и пил кофе. На самом деле в выборе напитка не было никакой логики. То есть Леонард долго стоял над репликатором и смотрел на табло с алкоголем. Выпить хотелось страшно, но если Чехов заявится пьяный, а в этом доктор почти не сомневался, то двое пьяных, один юный и безрассудный, а второй… он сам… Получалось скверно. Чай пить абсолютно точно не хотелось. Пить сок или еще какую сладкую бурду МакКой отказывался. А сидеть тупо со стаканом воды ему казалось верхом идиотизма.       — Как девушка, выбирая наряд на свидание… — кисло пробурчал он аналогию и сам скривился от своих слов. Поэтому он сидел с кружкой кофе. Достаточно дерьмового. Из репликатора оно вечно выходило мерзкое, хуже растворимого. МакКой тяжело вздохнул и покосился на рабочую панель падда. Время было уже ближе к ночи. «Интересно… во сколько сегодня заявится этот несносный…» — Леонард цыкнул, поймав себя на мысли о Чехове. И вовсе он не думает об этом мальчишке! И, черт побери, точно его не ждет! Мужчина резво поднялся и огляделся, рассуждая, чем бы себя занять, пока не пришло время сна. В конце концов он лег на кровать, в максимально непринужденной позе, и, старательно игнорируя дверь каюты, уставился в падд. Давненько он не тратил свое свободное время на чтение… После нескольких часов «чтения» глаза уже болели, постоянно косясь на время в углу экрана. Леонард мысленно застонал.       — Ну, и где его носит?! — раздраженно пробурчал МакКой. Скользнула здравая мысль просто лечь спать. Забить на всё. Снова на ночь сменить пароль на дверях каюты и уснуть. Мысленно Леонард был с ней абсолютно солидарен. В конце концов, может, мальчик вообще сегодня не пил или просто наконец нашел другое место для сна, да и… МакКой вздохнул, понимая, что все равно не уснет, и тихо бубня ругательства, встал с кровати, отбрасывая падд. В конце концов, с мальчишкой могло что-то случиться. Джин - это все-таки напиток крепкий, а его и от глотка саке унесло, неизвестно, как поведет себя организм. Мало ли, Чехову станет плохо, или… Леонард резко метнулся к выходу и притормозил, только когда перед ним с тихим шипением разошлись двери каюты. А где его искать? Можно было проверить ближайшие палубы, но это не слишком продуктивно. МакКой выругался и вернулся в каюту.       — Компьютер, — громко крикнул он. — Местоположение энсина Чехова.       — Местоположение членов экипажа не может запрашиваться вне рабочей смены члена экипажа. Полномочия на запрос местоположения в любое время на корабле имеет только капитан и коммандер по прямому приказу капитана, — механически оповестил женский голос. Леонард недовольно поджал губы. Теоретически можно было временно ввести Чехова как пациента медотсека и включить программу поиска, но она слишком примитивная и сможет указать только направление, в котором находится объект. МакКой закатил глаза.       — Мы находимся на ебучей высокоинтеллектуальной консервной банке, — цедил сквозь зубы доктор, — к которой присобачено новейшее вооружение и мощнейшие двигатели, но чтобы найти сбежавшего в психозе пациента, — он осекся, но тут же продолжил, — к примеру, мне нужно ходить по всему блядскому кораблю с программой, которая ничем не отличается от примитивного металлоискателя двадцать первого века! Программа запустилась и показала пустой темный экран, по которому проходила зеленой слегка рассеянной линией волна. Леонард вышел и направился просто вперед, проводя вокруг паддом и ожидая хотя бы слабый сигнал. И наконец, он тихо и глухо ухнул. «Сюда!» — проскочила победная мысль. Леонард посмотрел в сторону точки и понял что ему нужно наверх, судя по глухому звуку не меньше чем на две палубы … он снова приподнял падд. И, возможно, слегка налево. Через полчаса беготни с паддом МакКой был крайне раздражен, и, может, в азарте. Наконец падд залился долгим протяжным гулом, указывающим на то, что Чехов в помещении прямо за дверьми, у которых приостановился Леонард. МакКой сглотнул и выключил программу. Он сделал еще шаг и двери разъехались. Это было темное помещение, большое и почти полностью пустое. Леонард осмотрелся, пытаясь в темноте рассмотреть силуэт мальчонки. В голове уже пронеслись десятки мыслей о том, что он где-то лежит скрючившись и, может, без сознания, захлебнувшись рвотой. Доктор обернулся и увидел небольшую смотровую площадку. От вида открытого космоса МакКоя слегка передёрнуло, но на фоне звезд он, кажется, увидел тень. Он тихо подошел ближе, пытаясь еще с расстояния оценить самочувствие пациента и не смотреть в чертову пучину космоса при этом. Приблизившись достаточно, Леонард понял, что Чехов просто сидит. Он сидит на полу, обняв тонкими руками колени и, почти не моргая, смотрит на звёзды. Мужчина тяжело вздохнул, ругая себя последними словами за то, что вообще сюда пришел.       — Чехов? — позвал доктор, с силой надавливая на переносицу. Но парень не отреагировал. Леонард громко цыкнул, обошел его и сел рядом, но боком к иллюминатору, который практически заменял одну из стен помещения. Паша завороженно пересчитывал звезды.       — Я иногда прихожу сюда, — выдохнул тихо он. МакКой ждал продолжения, но, видимо, его не подразумевалось.       — Зачем? — наконец сдался доктор, упрямо смотря только на лицо Чехова, в свете звёзд казавшееся еще моложе, чем есть.       — Чтобы вспомнить, зачем я вступил в Звездный Флот, — спокойно выдохнул Павел. Леонард отметил, как заледенел секунду назад восхищенный взгляд.       — Папа… — продолжил Чехов, но запнулся. — В детстве мы часто ходили в небольшую полевую обсерваторию, недалеко от нашего загородного дома, — в рассеянных словах слегка чувствовался акцент. — Папа много мне рассказывал о флоте и звездах. Легенды и мифы разных народов, и инопланетных тоже. И сказки про звезды… и то, что путешествует и между звезд со всеми обитателями вселенной. — Чехов наконец оторвал взгляд от вида за пределами корабля и посмотрел в глаза МакКоя. — А зачем вы здесь, доктор? Леонард поднял одну бровь.       — Чтобы присматривать за Джимом и его экипажем, пока нас всех не убьет его очередная сумасшедшая выходка или какой-нибудь дурацкий приказ начальства, — ответил МакКой, в этот момент особенно остро жалея, что бросил курить. Чехов засмеялся. Искренне, от души. Доктор даже слегка нахмурился. А потом парень отпустил руки и чуть упал назад, упираясь ладонями в палубу и совершенно по-другому смотря в бесконечность.       — Я люблю вас, — с мечтательной улыбкой сказал Павел.       — Ты это звёздам? — с усмешкой уточнил Леонард, активируя падд и смотря на время.       — Я это вам, доктор МакКой, — простодушно поправил Чехов. — Просто не могу смотреть на вас так же, как вы не можете смотреть туда, — он кивнул в темную бесконечность. Маккой подавил желание закатить глаза. Парень пьян и этим всё сказано. Этот диалог не имеет смысла, а он даже не взял с собой гипошприц со снотворным. Идиот.       — Вы мне не верите? — с какой-то шальной улыбкой спросил Павел, всё-таки поворачиваясь к доктору. Маккой обдумывал, что кроме сарказма и яда от него вообще могут ждать в ответ на этот вопрос.       — Не верите, — утвердительно кивнул Чехов и откинулся на пол окончательно, гибко потягиваясь и переворачиваясь на бок лицом к мужчине. — И тем не менее это так, — совсем тихо пробормотал Павел. Леонард понадеялся, что мальчишка просто уснет, но тот продолжил бормотать.       — Я так давно вас люблю… — слегка приседая на гласных продолжил Паша. — Я вас еще в академии помню. Вы однажды читали нам лекцию. Помните? — Паша встрепенулся, заглядывая в безразличные глаза доктора. — А я помню. Это был краткий инструктаж. Первая помощь в космосе. Я… тогда ни слова не запомнил из самой лекции, всё думал о том, что вам стоило бы хоть немного отдохнуть. Вы выглядели, будто пришли с суток в больнице. А потом сорвались на пятнадцать минут раньше окончания занятия, громко ругаясь. Я тогда хотел предложить вам помощь, но вы уже унеслись… — Чехов слегка улыбнулся, а потом привстал, приближаясь к МакКою и замерев прямо напротив его лица.       — И это все? Одна незаконченная лекция, которую я, видимо, запорол? — Леонард начал говорить что-то, просто чтобы немного разбавить странную атмосферу между ним и Чеховым.  Павел улыбнулся шире и прикусил губу.       — Это неважно, — мотнул он головой.        — Мда? — неуверенно протянул Леонард, слегка напрягаясь от рассеянно блуждающего взгляда Чехова, скользящего по его лицу.       — Важно только то, что я очень хочу тебя поцеловать, — выдохнул Павел едва слышно. — Можно? — простодушно спросил он. У МакКоя дернулся глаз. Он повел головой, отстраняясь от юноши, в глазах которого блеснула печаль.       — Я… — Паша испуганно сжался, а потом будто стряхнул что-то с головы.       — Вы плохо себя чувствуете, Чехов? — мгновенно напрягся МакКой. Но парень только отрицательно мотнул головой.       — Я, наверное, пойду, — тихо сказал Павел и поднялся на ноги, невольно пошатнувшись.       — Вас проводить? — уточнил Леонард.       — Нет. Я сам, — уверенно сказал парень, одергивая форму и быстрым, почти прямым шагом направляясь к дверям. МакКой даже не обернулся на тихий шипящий звук. Настроение было какое-то мрачное и унылое. Он тяжело вздохнул. Зачем только пошел искать? Ничего бы с ним не случилось. Леонард поднялся и, повернувшись спиной к звездам, посмотрел на свою искаженную тень. Одинокую и такую же мрачную, как и он сам. Да. Так и должно быть. Доктор неспешно побрел в сторону медотсека, стараясь не думать вообще ни о чем. Он подошел к своей каюте, уже привычно ввел код и шагнул внутрь. Было темно, но… Леонард быстрым шагом подошел к своей кровати.       — Компьютер, освещение на двадцать процентов, — тихо приказал он. Комната приглушенно осветилась. На кровати доктора МакКоя, тихо посапывая, спал Павел Чехов, замотавшись в тонкое бортовое одеяло и зарывшись носом в подушку Леонарда.