Код доступа

      Леонард меланхолично отметил шевеление на кровати где-то сбоку. Которую ночь он не слышит открывающуюся дверь, но чутко ощущает знакомое копошение под боком. Уже около недели Чехов практически каждую ночь проводил в постели доктора. МакКой почти смирился с компанией энсина в своей кровати.       — И что на этот раз, Чехов? — сонно, даже не поднимая головы с подушки, уточнил доктор. В конце концов, нужно понимать, от чего откачивать этого мальчишку наутро. Ему уже хватило ликёра с планеты Бетазед, которым Чехова угостили позавчера!       — Кута из гамма смены принес ка`борджу, — невнятно промурчал энсин, настойчиво пытаясь протиснуться под руку МакКоя.       — Блять, это же чистый зеленый спирт с горячим пивом местного брожения! — воскликнул доктор, мгновенно просыпаясь.       — Да? А на вкус так сладко… я думал, это как ликер… — слегка неразборчиво пролепетал юноша, всё-таки добившись своего. Павел уютно устроился, укрытый клочком тонкого одеяла и рукой Леонарда. МакКой привстал, раздумывая, стоит ли сделать что-то прямо сейчас, чтобы облегчить состояние пациента к утру, но замер.       — Конечно… сладко… — растерянно прошептал он, рассматривая выглядывающее из-под кудряшек ушко.       — Доктор? — в полусне выдохнул Чехов, и сердце Леонарда пропустило удар. На самом деле абсолютно невыносимая ситуация, поначалу изрядно выбешивающая доктора, сейчас… Сейчас уже почти пугала. Конечно, он не был идиотом и не верил пылким пьяным признаниям юноши. В конце концов, что мы все только не несем, когда пьяны, молоды, и в нас кипит горячка фальшивых эмоций, подогреваемая гормонами. Этим всем он, конечно, мог оправдать Чехова. Но чем оправдать себя? Сейчас, когда уже самому безмерно страшно от своих реакций, желаний… МакКой боялся даже допустить мысль! Потому что если впустить Павла в свою голову, даже просто как намёк, как возможность… Леонард тряхнул головой. Нужно взять себя в руки! Он уже не мальчишка. Он может себя контролировать и не поддаваться. Он должен быть ответственным, разумным, сосредоточенным. Чехов тихо выдохнул, зарываясь носом в футболку МакКоя, которую с некоторых пор он ни в коем случае не забывал надеть перед сном, как и свободные штаны. Нежные руки уверенно обвили его торс. По телу пробежалась дрожь. Леонард с тоской оглядел мальчишку. Тело, изголодавшееся по теплоте и близости, реагировало неадекватно. Сейчас оно, не затапливаемое до онемения алкоголем, требовательно напоминало, что Леонард живой, половозрелый мужчина, и весьма красноречиво давало понять, что, в независимости от того, что он о себе говорил, на подвиги некоторого рода он был более чем способен. МакКой упал лицом в подушку, чтобы ненароком не разбудить парня своим воплем отчаяния, готовым сорваться с губ. Леонард промолчал, ощущая тепло стройного тела рядом, и, не позволяя себе обвить его крепче или прижаться теснее, он и вовсе убрал руку, под которую подлез наглый мальчишка. Потом поднялся, осторожно распутывая объятья, и поплёлся в душ. Чехов завозился на постели, и Леонард кинул на него внимательный взгляд, стоя уже в дверях, ведущих в санузел. Надо все-таки подготовить что-то, нейтрализующее экстракт водорослей, из которых варят то пиво… И если ночью Леонард уже почти смирился с ситуацией, то днем каждый раз корил себя за то, что не прогнал. За то, что снова и снова позволял произойти всему этому. Нужно было разбираться с ситуацией, а не пускать все на самотёк, но что он мог? Леонард тяжело вздохнул и сделал глоток кофе, закидывая ноги на тумбочку и чуть отклоняясь, чтобы увидеть показания монитора у пациента, лежащего в палате медотсека. Один из инженеров. Поступил вчера ближе к обеду, после того, как Скотти пришла в голову охерительная мысль прочистить один из хладоэлементов отсека. Ничего, к сожалению, серьезного. Просто небольшая лихорадка из-за перегрева. Обильное питье, покой, и может быть, что-то общеукрепляющее. Можно, конечно, и одной инъекцией из гипошприца обойтись, прописать сон, а завтра уже отправить на смену, но тогда заняться было бы совсем нечем. Весь экипаж маялся от безделья. И куда только смотрит руководство и чертов капитан?! Где это видано! И на официальные увольнительные не отпускают и работать нормально не дают! Можно было бы по этому поводу пойти и покапать Джиму на мозги, но после того разговора в лифте МакКой встречи с другом не искал. Не то чтобы всерьез затаил обиду, — в самом деле, это же Джеймс Кирк! Он и не так чудил за все время их дружбы, — но всё-таки показательно не шел на контакт. Леонард глубоко вздохнул и посмотрел на часы. Можно было бы сейчас спуститься в столовую. Устроить себе ранний обед… Доктор бросил еще один взгляд на яркие показатели монитора, на которых по-прежнему все было безнадёжно хорошо, и поднялся с кресла.       — Эй, Боунс! — голос капитана звонко отразился от стен полупустого коридора. Леонард даже не замедлил движение, упрямо пялясь в падд.       — Ну, Боунс! — заканючил Джим, судя по звуку, ближе. МакКой чуть ускорил шаг, чтобы успеть скрыться за поворотом, но почувствовал хлопок по плечу. Наверное, не стоило и пытаться.       — Догнал! — радостно оповестил капитан.       — Отвали, Джим, у меня куча работы! — ворчливо отозвался МакКой, когда игнорирование друга стало бы слишком очевидно. Почувствовать недоверчивый взгляд капитана можно было кожей.       — Как дела у Чехова? — игнорируя высказывание доктора, поинтересовался Джим. МакКой непроизвольно сжал падд. Возможно, слишком сильно, так как экран слегка поплыл пятнами от его прикосновения.       — Спроси у него, — раздраженно рыкнул МакКой Джим хмыкнул.       — А что, вы уже не спите вместе? — намеренно двусмысленно протянул капитан. МакКой усмехнулся.       — Спим. Но не «вместе», а в обнимку, — отмахнулся ворчливо доктор. — Еще чего не хватало. Они свернули синхронно, не сговариваясь. Хотя доктор уже не был уверен, куда они так упрямо идут.       — А почему бы и нет? — совершенно безобидно протянул капитан. Леонард остановился и внимательно посмотрел на друга. Но тот кажется не издевался, а спрашивал вполне искренне. МакКой нахмурился.       — И как ты себе это представляешь, Джим?! — всплеснув руками, попытался он донести до друга истину. — Он ведь еще мальчишка! Джим как-то отвратительно по-доброму усмехнулся. Как будто в этом наглом, дерзком придурке, у которого детство в жопе играет с таким размахом, что цирк на планете Айракан позавидовал бы, живет древнейший мудрец.       — Он уже достаточно взрослый, Боунс, — уверенно ответил капитан. МакКой раздосадованно поджал губы.       — Ага, конечно! В свои едва стукнувшие ВОСЕМНАДЦАТЬ, — по слогам прокричал доктор. — Чехов достаточно взрослый, чтобы встречаться с почти сорокалетним мужиком?! — МакКой всплеснул руками, чуть не выронив злосчастный падд. — Не смеши меня, Джим! Да даже я еще не готов иметь отношения с сорокалетним мужиком! — выпалил, не успев подумать. Джим очень выразительно прошелся взглядом по Леонарду, останавливаясь на его лице. Доктор закатил глаза.       — Иди на хер. Ты понял, о чем я! — отмахнулся он.       — Да, что ты не готов для отношений, — кивнул Кирк, заводя руки за спину. МакКой недовольно поджал губы.       — Это не то, что я имел в виду…       — Ты только подумай, — сокрушенно покачал головой Джим, все еще слушая и слыша только то, что сам хочет. — Для полёта в космос, многочисленных десантов на неизведанные планеты, для нескольких диссертаций и для употребления алкоголя Чехов у нас, значит, не маленький, а чтобы трахаться в свое удовольствие с ворчливым доктором — мал! — наигранно закончил свою мысль Кирк.       — Завали… — устало буркнул Леонард.       — Лучше бы ты Чехова завалил… — протянул, хитро улыбаясь, Кирк.       — Джим! — предостерегающе осек доктор. Кирк только закатил глаза.       — Боунс, ты сам-то слышишь, какую чушь несешь?! — на удивление серьезно начал Кирк. — Вот сколько между вами разницы? Лет десять?!       — Семнадцать, — поправил Маккой.       — А хочешь знать, сколько у меня со Споком? — иронично поинтересовался Кирк.       — Вы разные виды! — возмутился доктор.       — Не суть. Тебе нравится этот «мальчишка». Не спорь! Ты брюзга, но не сумасшедший. Кому вообще на полном серьезе не нравится энсин Чехов?!       — Вот пусть и идет по своим фанатам! — пробурчал МакКой. — И чего он так настырно лезет в мою постель, Джим?       — Значит ты, эссенция проспиртованного мудака, ему нравишься, — уверенно ответил капитан. — И судя по тому, что не разонравился до сих пор — это серьезно.       — Брось, Джим, какое может быть серьезно в восемнадцать? — простонал Леонард, с силой проведя ладонью по лицу. — Ты помнишь себя в его возрасте? Я себя помню! Как раз тогда я совершил одну из главных ошибок в своей жизни…       — Боунс, — капитан на секунду прервался, тяжело вздохнув и собираясь с мыслями. Иногда его друг был поистине невыносим. — Во-первых, не равняй всех по себе, и тем более, по мне. Во-вторых, Чехова сложно с кем-либо сравнить в принципе. Этот парень - уникальное явление, и ты это знаешь! В-третьих, прекрати уже комплексовать и дай ему право выбора!       — Джим, я… — попытался вставить слово МакКой.       — Не перебивай меня, Боунс! — строго потребовал друг. — Прекрати быть таким эгоистом, в конце концов! Сейчас именно ты ведешь себя как ребенок! Тебя обидели, сильно. Это было ужасно, но не все люди такие, ясно? Дай парнише шанс! Ты скоро совсем свихнешься в своем одиночестве и страдании! Леонард поджал губы, не позволяя себе сказать какую-нибудь еще глупость. Но теперь уже было поздно. В голове вспыхивали тысячи сомнений и снова угасали под гнетом неуверенности.       — А если… я разочарую его? — тихо, почти через силу выдохнул МакКой. — Черт, Джим, я не пожелал бы такого испытания, как я, вообще никому!       — Перестань! — засветился улыбкой Джим, хлопнув подбадривающе мужчину по плечу. — Ты не так плох, как привык о себе думать. Я тебя знаю уже лет пятнадцать, можешь мне поверить!       — А я себя знаю всю жизнь, Джим! — оборвал его Леонард. — Я просто не хочу…       — Эй, — Джим приблизился и проникновенно заглянул в глаза другу. — Тогда постарайся. Возможно, именно друг друга вам и не хватало. Кирк внимательно осмотрел недоверчивые глаза и поджатые в неуверенности губы друга. На сто процентов этот упрямец точно не убежден, но зародить зерно сомнения в его голове - уже не плохо.       — Взгляни на это под другим углом, Боунс, — все-таки решил довести до нужной кондиции Джим. — Ты в своей жизни пытался действовать по общепринятым правилам. Женился на женщине примерно своего возраста, вы завели семью, образцовую, и образцово кошмарно разбежались, и ты сбежал со мной в космос. Так может, как раз и стоит попробовать что-то кардинально другое, не отвечающее стандартам в твоей голове? МакКой усмехнулся и покачал головой. Губы как-то резко пересохли. Надо выпить…       — Я совершил слишком много ошибок… — хрипло отозвался Леонард.       — Ты приобрел достаточно опыта, чтобы пресечь подобное между вами, — настоятельно поправил Джим. Доктор только с силой провел по лицу ладонью, подозрительно задерживаясь пальцами на глазах.       — Я ненавижу… — невнятно пробубнил он.       — Меня? — отшатнулся Кирк в притворном ужасе.       — Когда ты прав, — отрезал Леонард. А потом развернулся и широким стремительным шагом направился к себе в медотсек. Может, и хорошо, что работы как таковой нет. Нужно было многое обдумать.       — Боги, ты еще не устал пить каждый день? — смеясь, уточнил Сулу. Павел мрачно посмотрел на друга, уже жалея, что взял его с собой в лаборатории для помощи с расчетами. Стоило догадаться, что Хикару будет гораздо интереснее сплетничать, а не работать. Впрочем, злился Чехов еще и потому, что однозначного ответа он дать не мог. Конечно, «пить каждый день» он устал. Вся ситуация начинала надоедать. Вкусы разного алкоголя все смешались, и он был абсолютно не уверен, что из этого ему действительно понравилось, а что нет, потому что пьянел слишком быстро и никакого удовольствия все равно не получал. Было только одно обстоятельство, которое побуждало продолжить всю эту вакханалию, — доктор МакКой. Просыпаться с ним, в его постели, чувствовать в полусне тепло его тела… Хотя это уже попахивало каким-то душевным, да и физическим мазохизмом. Потому что миг этой близости был краток и неудовлетворителен, а потом, словно от настоящего похмелья, было плохо… Чехов качнул головой, прерывая свои размышления. Не как от похмелья, скорее уж, это была ломка. Потому что чувствуешь себя плохо, и… горько, почти больно от того, что это закончилось. Уже проскальзывала не вполне здоровая мысль, что переживать каждодневно такое унижение, как напиваться в малознакомой компании, а потом чувствовать себя неуместно, оказываясь каждое утро в каюте доктора, того не стоит. Павел никогда так не старался ради взаимодействия с кем-то. И если поначалу все происходящее казалось неплохим предлогом сблизиться наконец с доктором, сейчас уже было как-то неправильно. Хотя бы потому, что доктор МакКой никак ни на какой контакт не шел. С утра он быстро уходил, зачастую кинув лишь пару слов, днем Паша слишком стыдился себя и того, что он творит, и поэтому доктора избегал, запираясь или в их с Сулу каюте или в лабораториях, а вечером неизменно с кем-то напивался. И этот день сурка из раза в раз повторялся. Так и не двигаясь с мертвой, замкнутой точки. По-хорошему, нужно было уже отпустить всё это, смириться, что доктору он не интересен, закрыть свои чувства, может, порыдать на плече у иногда достаточно понимающего и тактичного Сулу, жаль, что такая функция у него крайне редко проявляется, и жить дальше. На плечо вдруг опустилась тяжелая рука, заставив парня вздрогнуть и выпрямиться. Он и не заметил, как согнулся над столом с расчетами, зарывшись пальцами в волосы.       — Чехов, вам плохо? — напряженно спросил доктор МакКой. Паша вскинулся, чувствуя, как мгновенно запекло щеки.       — Я… — голос как-то странно скрипнул, но Паша взял себя в руки. — Все в порядке, я просто задумался. Чехов осмотрел лицо доктора. И почему некоторые думали, что он угрюмый и строгий? Видно же, что он за всех переживает и сразу думает, как помочь. Эта черта доктора ужасно напоминала Павлу его семью.       — Я бы хотел с вами поговорить, — несколько более спокойно, но все еще цепко и недоверчиво ощупывая взглядом лицо Паши, сказал доктор. Павел бросил взгляд на любопытно сверкающего глазами Сулу, который даже не пытался скрыть свой интерес, и поспешно кивнул, вставая. Они вышли в коридор и прошли в одну из пустующих комнат для отдыха. Когда весь корабль маялся от безделья, научные отделы цвели и пахли, отдавая себя полностью работе над многочисленными проектами.       — Что вы хотели, доктор МакКой? — пересиливая собственное смущение, все-таки уточнил Чехов, когда они оказались наедине.       — Какие планы на этот вечер, энсин Чехов? — слегка передразнивая, поинтересовался Леонард. Паша вскинул голову и заинтересованно посмотрел на мужчину. Но потом пристыдил себя. Наверняка просто он настолько достал доктора, что тот уже заранее интересуется, в каком состоянии сегодня планирует вломиться наглый мальчишка. Чехов поджал губы.       — У меня на сегодня нет никаких планов. Только расчеты в лаборатории, — спокойно ответил Павел и опустил глаза в пол. Смотреть на доктора МакКоя сейчас было бы невыносимо, а вот ждать какую-нибудь едкую колкость, вот так, слегка абстрагировавшись, было вполне ему по силам. Не в первый раз ему выслушивать насмешки и подколы в свой адрес.       — В таком случае, сегодня вас угощу я, — хмыкнув, выдал Леонард. Паша, не ожидавший такого предложения, посмотрел на мужчину ну очень удивленно. И без того большие глаза, наверное, стали совсем как плошки.       — Если вы, конечно, не против, — все-таки добавил после недолгого молчания МакКой. — В конце концов, всякую инопланетную муть вы уже перепробовали, пора бы попробовать хороший ирландский виски.       — Я согласен, — выпалил Паша, а потом слегка смущенно улыбнулся, понимая, что совершенно спалился в своих эмоциях.       — Хорошо. Жду вас после окончания смены, — кивнул доктор и, развернувшись, стремительно вышел из помещения. Когда двери с тихим шипением замкнулись за доктором, Паша нащупал сзади себя стену и медленно осел на пол вдоль нее. Неужели… Неужели у него появился хоть какой-то шанс?       Чехов замер над панелью, взволнованно обгрызая губы. Позвонить? Или… Интересно, а смог бы он в трезвом виде взломать панель каюты? Дверь разъехалась сама, являя доктора МакКоя. Павел чуть неуверенно замялся, но мужчина отошел вбок, пропуская его внутрь.       — Ну, хоть на этот раз тебе не придется взламывать замок, — усмехнулся Леонард. Чехов только кивнул, еще не решаясь что-то сказать. Судя по тому, что на столе стояла уже открытая и початая бутылка с виски, а в одном из стаканов на самом дне золотилась жидкость, доктор начал без него.       — И как ты, черт возьми, делаешь это каждый раз пьяный вусмерть?! — искренне удивился Леонард, подходя к столу.       — Я… хм… я не знаю, — неуверенный, ждут ли от него ответа, все-таки сказал Павел, присаживаясь напротив доктора и внимательно осматривая красивую бутылку. — Но будет забавно, если даже сегодня, когда напьюсь, я выйду и буду взламывать вашу дверь.       — А кто сказал, что я тебя сегодня куда-то выпущу? — рыкнул МакКой, и только потом прикусил язык. Паша недоверчиво бросил взгляд на Леонарда.       — Доктор? — растерянно пролепетал Чехов.       — Ты услышал то, что услышал, — уверенно подтвердил Леонард. — В конце концов, виски это тебе не всякая муть! По крайне мере, я знаю чем тебя с утра откачать. Чехов только залился краской, смущенно опустив глаза. МакКой решительно поднял бутылку, щедро наливая виски в стакан и себе и энсину, а потом бросил в порцию для Паши три кусочка льда.       — С… спасибо, доктор… — выдохнул Паша, потянувшись к своему напитку.