Нелисар Брегон

Они расположились вокруг огня. Россан, не пожелавший следовать вместе с оставшимися от каравана людьми, последовал вместе с Нелисаром и его друзьями. Он собирался покинуть их на следующем переходе. – Мой отец был советником нашего короля, – устало проговорил он сидящему рядом Нелисару. С того момента, как они покинули неприветливую планету прошли сутки. Россан, на удивление Нела, какое-то время приходил в себя. Казалось, словно из него выкачали всю энергию. Он был молчалив и отрешен. Короткие переговоры, которые он вел, дались ему не так-то просто, как могло бы показаться со стороны. Со времени их ухода, это был первый раз, когда он сам заговорил. – Я всегда презирал то, что он делает. Мне казалось, что произнесения вслух, достойна лишь правда, какой бы она не была. Он часто брал меня с собой и стоя за ширмой я слышал многие его разговоры. И меня всегда удивляло, почему он просто не передает приказы короля, которые должны исполнятся беспрекословно и почему он не высказывает своих чувств в открытую. Ведь он был подчеркнуто вежлив со всеми, в независимости от своего личного отношения. Я был слишком юн… – и он устало вздохнул, – слишком горяч… Когда отца не стало, моя мать попросила короля, взять меня на службу, в память о заслугах отца. Король согласился, но я мало на что был пригоден из-за своей несдержанности и горячности. Но мне позволили осваивать науки, изучать миры и народы. Я мечтал о путешествиях… Он поежился и снова устало вздохнул. Нелисар молчал. Он не вольно сравнивал свою юность с рассказом Россана. У Нела не было права на горячность и юношескую глупость. У него вообще не было юности. В один, не самый прекрасный день, его детство попросту закончилось и ему пришлось стать взрослым. В одно мгновение, когда с губ Муаре отлетел последний вздох. – Но чем старше я становился, тем все ярче приходило понимание того, каким великим был мой отец. Вспоминая слышанные мной разговоры, я однажды понял, как много было мудрости в его тщательно подобранных словах, как искусно он завлекал в сети необходимых решений тех, кто был не согласен. Он мог добиться от кого угодно, согласия. Его оппоненты сами не замечали, как начинали поддерживать его. Это было болезненным озарением. Я до сих пор помню боль, которую испытал тогда. Боль от того, что я не сказал отцу, как восхищаюсь им, как горжусь что я его сын. Под конец его жизни, наши отношения разладились и я часто грубил ему, доказывая, что он просто трус и боится высказывать другим в лицо свое мнение. О Мир, как же я заблуждался… И, в память об отце, я стал постигать его науку и осознал, что это тончайшее искусство, как лезвие бритвы, одно неверное движение – и покажется кровь! Я снова испросил у короля разрешение присутствовать на различных переговорах и советах и он не отказал. Мне понадобилось, без малого пять лет, чтобы обрести хоть малую уверенность. И тогда я начал пробовать свои силы. На нейтральных собраниях, я выбирал себе жертву и поселял в ее голову свою идею. При чем, я не искал легких путей, я выбирал такую мысль, которая противоречила убеждениям моего оппонента. Мой первый успех, был для меня грандиозным триумфом! В тот момент, я впервые поверил, что могу быть достойным памяти своего отца. А потом, мои эксперименты приметил король. И с того момента я отправлялся вместе с послами в разные миры. Мои мечты сбылись! Я смог путешествовать между мирами и, надеюсь, стал достойным памяти своего отца! Он замолчал и немного повозился с одеялом, укрывавшим его плечи. – Самостоятельным послом меня назначили впервые! И полагаю, Павлерен был избран не спроста, король всегда знал, что я мечтаю побывать там! Великий мир, великий народ и очень сложный! Я сомневался что справлюсь, но король настоял. Твой друг Шейн – он совсем не похож на тех павлеренцев, которых мне доводилось встречать. – Ему пришлось через многое пройти, – осторожно проговорил Нелисар. – Меня удивляет, что он отдал Кэрролу перья , – Нелисар бросил быстрый взгляд на Кэра. С тех пор, как он расплел свою шевелюру, он носил волосы собранными в хвост на затылке и в этом хвосте четко выделялось несколько мелких косичек, в которые было вплетено три пера Шейна, – Павлеренцы очень ревностно хранят свои перья, – продолжил Россан, – они некому не позволяют даже прикасаться к ним, даже своим родным и близким. А о том, чтобы подарить кому-то не может быть и речи. Некоторые даже крадут друг друга эти перья, чтобы ослабить недруга или забрать его силу и благополучие себе. Вообще удивительно, как такой высокоразвитый мир, сочетает в себе столь устаревшие понятия и традиции. – Путешествие по мирам на многое меняет взгляды, в том числе и на предрассудки подобного рода. Россан молча кивнул и неожиданно сказал: – Расскажи мне о своем доме. О себе, – Нелисар бросил на него быстрый взгляд и поймав его, Россан понимающе улыбнулся, – Ты думаешь, я не просто так рассказал себе свою историю? – и он снова вздохнул, – Да, наверно так оно и есть… Мне просто очень любопытно узнать о тебе побольше… Я пойму, если ты не захочешь. Нелисар чувствовал, что его собеседник абсолютно с ним откровенен. Он видел, что это был не тот, кто возносил хвалу вождю племени, это был самый обычный человек, такой же, как и он сам. Ему не хотелось говорить, не хотелось вспоминать. Он потерял интерес абсолютно ко всему, даже к собственному дому, к которому он стремился. Но ему нужно было что-то делать со временем, как-то упорядочить его, куда-то приложить и он заговорил: – Я не был дома уже много лет… *** Нелисар не чувствовал к Россану расположения, собственно он уже почти ничего не чувствовал. Но их расставание, все равно было тягостным. Оба сознавали, что едва ли когда-нибудь смогут вновь встретиться. К тому же Россан проникся истинной привязанностью к Нелу. Он видел вглубь, видел в самое сердца Нела, видел даже сквозь ту пелену, что затянула все чувства и разум Брегона. И желая сохранить память, о дружеской привязанности, возникшей в его сердце, Россан подарил принцу свой поясной кинжал. В ответ, Нелисар отдал Россану тот самый кинжал, что подарил ему Эдриан. Это была одна из немногих вещей, которой Нел действительно дорожил и будь он хоть немного в другом состоянии, едва ли он расстался бы с ним. Но он сделал это без сожаления и подумал о том, что видимо Россан стал ему гораздо дороже, чем он мог осознать. Сам же Россан подарил Нелу нож прекрасной работы, рукоять его была украшена множеством красивым камней, но были они сработаны так четко, что не впивались в ладонь и их рельеф вовсе не ощущался. *** Он не чувствовал утраты. Это была всего лишь очередная страница в его жизни. А его атрофированные чувства, не могли подсказать ему абсолютно ничего. Да, он никогда не забудет его. Да, он будет жаждать новой встречи с Россаном. Но это была лишь часть его пути, часть его жизни и он без сожаления шел дальше. Он возвращался! Возвращался домой. Он не пытался гадать, каким стал теперь Арахай, не пытался представить, что стало с его братьями. Он был готов принять реальность такой, какой она была и для этого ему не нужно было строить догадки и питать себя иллюзиями. Время, когда он пытался все предугадать и спрогнозировать, давно кануло. У него было лишь это мгновение, лишь сейчас! И он был готов ко всему. Они совершали длительные переходы. И каждый вечер, почти без сил валились отдыхать. Теперь, когда у путешествия была четкая и конкретная цель, им всем хотелось осуществить ее. Одни спешили домой, другие жаждали увидеть этот дом, ставший почти легендой среди них. Земля, где они остановились, была бесплодной и унылой. Вокруг не было никаких признаков жизни и даже намека на то, что эта земля обитаема или когда-то была таковой. Они старались избегать односторонних проходов, но удавалось это далеко не всегда. Преодолев перед этим немалое расстояние, Нелисар принял решение разбить лагерь, а проснувшись отправится на поиски второго перехода. Нелисару не спалось. Он чувствовал усталость, разливающуюся по телу. Но разум был чист и пуст. Что-то терзало его, разум выдавал какую-то идею о предчувствии, сравнивая с хищником, вышедшим на охоту. Но разобраться с собственными ощущениями и притупленными чувствами не представлялось возможным. Он сел ближе к костру и тупо уставился на языки пламени. Он так и просидел бы до утра, ничего не чувствуя и не ощущая, если бы его не настиг голос: – Что с тобой происходит? – Нелисар промолчал, ничего внутри него не отозвалось на эти слова и даже не возникло мысли ответить, – Нелисар? – Я не знаю, – небрежно бросил он, словно хотел прогнать жужжащего комара и резко поднялся. Так и не обернувшись на Доминика, он собирался уйти. У этого действия не было мотива, это была какая-то не объяснимая реакция. Он услышал как за его спиной Дом тоже вскочил на ноги. – Ты можешь отмахнуться от меня, отмахнутся от всех нас! Но тебе придётся рано или поздно столкнуться с тем, что терзает тебя лицом к лицу! И либо оно раздавить тебя, либо тебе придётся признать, что что-то происходит… Черт возьми, Нелисар! – Доминик словно вколачивал эти слова ему в спину, – Тебе не сбежать от этого… Оно уже почти сожрало тебя, ты стал тенью самого себя! Если ты собираешься сдохнуть – это твоё право, никто не собирается быть твоим спасателем! Но только скажи об этом честно! Довольно уже отмалчиваться и думать что вокруг тебя одни идиоты и никто не видит, что с тобой что-то происходит! Нелисар медленно обернулся. Все пятеро стояли и тяжело и хмуро смотрели на него. Доминик озвучил их общие мысли, они все видели что с ним что-то творится и это явно не давало им покоя. И Нел ощутил, где-то в глубинах самого себя, лёгкое щекотание – испуг. И испугало его не то, какими тревожными и тяжёлыми были взгляды его друзей, не слова Доминика, не боль что он видел в их лицах, а то, что он абсолютно ничего в этот момент не чувствовал и не переживал, словно слова были просто прахом. Но сам испуг – это уже было хоть что-то. – Я правда не знаю, – произнёс он, как можно мягче. Он силился рассказать им хоть что-то, но слова давались ему с трудом, – Это как-то связано с Фернимером, с нашей встречей с ним, – Нелисар вдруг понял, что не солгал. До этого момента, он не думал об этом, но произнеся слова вслух – это вдруг стало очевидным. Он заставил себя опуститься обратно, на землю. Его спутники окружили его, в тягостном молчании. У него было спасение, и это спасение было в них. Их любовь не даст ему окончательно погрязнуть в пучине пустоты, если только он сам не захлопнет эту последнюю дверь. И Нелисар заговорил. Не потому что жаждал этого спасения, а потому что сам любил их не меньше, хоть почти и перестал осознавать и чувствовать это. – Там, во время сражения, между нами что-то произошло, – ему было трудно облекать всё в слова, – Не только со мной, но и с ним. Я не знаю как это объяснить. С этого всё началось, – он немного помолчал, – Хотя, все началось гораздо раньше. Во мне что-то живет, чему я не могу дать определения… Я не один раз уже сталкивался с ним… Этот кто-то, внутри меня самого и он реален. И… Первый раз я столкнулся с ним на Етуане… А может… – Нел опустил голову и потёр глаза, – Господи, что я несу… Я не могу объяснить, потому что сам не понимаю. Я знаю только одно: то что сейчас со мной происходит, я сделал это сам. Я не знаю как и сейчас уже не понимаю зачем. И я не знаю, как найти выход… С немыслимым усилием он пытался обрисовать им своё состояние, но из этого ничего не вышло. Не в силах объяснится, он бросили эту затею и в молчании, они просидели всю ночь у костра, просто сознавая друг друга рядом и принимая такими, какими они были, именно здесь, именно сейчас. *** Они собрались с первыми лучами солнца и двинулись в путь. И было мгновение, когда стало казаться, что все это будет неизменным, что они так и будут бесконечно познавать другие миры, путешествовать, обретать новые знания. Но теперь у них была цель, вполне четкая и ясная и они все верили в эту цель, они словно все возвращались домой. И не важно, что для половины из них, это был чужой дом. Луи запустил проход. Он был таким старым и ветхим, что его кольца скрипели и с них сыпался песок. Нелисар стоял у самого края. Свет привычно окутал все пространство, но что-то было не так... Всё внутри него словно взбунтовалось и он наконец почувствовал, на уровне инстинктов какую-то опасность, ту самую опасность, что не давала ему спать ночью, но которую он не мог никак распознать. Его глаза встретились с глазами его друзей, ему захотелось шагнуть к ним ближе, удержаться рядом. Но что-то не позволило ему, что-то вцепилось в него мертвой хваткой.