Дьявол от кутюр

      Сквозь сон слышу, как разрывается звонками телефон. Надеюсь, я умер и никогда на них не отвечу. Голова пульсирует, глаза невозможно открыть от тяжести, тело не слушается. Не помню, как добрался до постели. По ощущениям я еще в нирване, но этот блядский звон сводит с ума. Смутные отрывки прошлой ночи мелькают в сознании. Сначала ссора с отцом, потом этот парень — как там его имя, забыл — потом клуб и полный провал. Сколько я принял, что меня так убрало?! С большим усилием я открыл глаза. Мерзкий звук телефона окончательно меня достал, и я швырнул его как можно дальше. Он с грохотом ударился о стену и наконец затих. Сквозь мутный взор пришло понимание, что я нахожусь в чужой кровати, голый по пояс и совершенно один. Какого хрена?!       Яркий свет резал до боли, вокруг все плыло, сердце колотилось как бешеное. Физически я чувствовал слабость и озноб, но ментально был еще на самой вершине. Мелкая дрожь трепала изнутри. Только не передоз, только не сейчас. Внезапно тошнота подкатила к горлу, я подорвался с постели и со всех ног побежал в ванну. Из меня вышло всё — вместе с остатками сил. Ноги не держали, я сполз по стенке вниз, обхватил голову. Давай же вспоминай, Билл!       Я просидел так около часа, пока пульс не нормализовался, а тошнота не перестала мучать. Руки еще тряслись, но мне стало легче, почти отпустило. Передоз отпадает. Не сегодня, сучка!       Посмотрим, что у нас тут. Размазанный вчерашний мэйк, волосы торчат во все стороны, лицо помято. Выгляжу, мягко говоря, хреново. Я вернулся в спальню в поисках своей одежды — на тумбочке была записка «Уехал на съемки, целую, Брайан». Рядом стакан воды и таблетка аспирина. Как заботливо и очень. Никогда не был у него дома. Квартирка маленькая, но симпатичная. Интерьер в классическом европейском стиле, ничего особенного.       Я выглянул в окно, район оказался незнакомым. Судя по тому, как высоко уже солнце, время примерно два часа дня. Пора выбираться отсюда. Мой телефон не реагировал. Просто прекрасно, и что делать теперь? Сидеть тут и ждать Брайана последнее, чего мне сейчас хочется. Я быстро оделся и пошёл на улицу, ловить такси Нью-Йоркским способом.

***

      Дома я залёг в горячую ванну и вызвал нашего семейного врача поставить «похмельную» капельницу. Всегда спасает, завтра буду как новенький.       Невольно я прокручивал в голове вчерашний визит Йохана. Пощёчины я не ожидал, он себе не позволял такого раньше. Даже когда ситуация вышла из-под контроля в прошлый раз, единственное, что он сделал, выписал чек на лечение. Неужели этот сухарь перешёл для себя черту, неужели я действительно так сильно его задел? После развода родителей я возненавидел отца больше всех на свете и никогда не смогу простить за то, что он сделал. Я провоцировал его много лет, делал всё назло. А он равнодушно откупался от меня деньгами, отсылал в одну академию за другой, лишь бы не видеть. И если раньше он имел для меня хоть какое-то значение, сейчас уже нет. Сейчас я совершенно ничего не чувствую.       Вдохнув поглубже, я опустился с головой под воду. Под ее тяжестью я словно обнуляюсь, находясь метафорически между жизнью и смертью. Словно больше ничего нет, только мой выбор. Жить или сдаться. Где предел моего терпения? Где та грань, после которой я скажу — хватит?       Вынырнув через минуту, мне стало чуть легче и спокойней. Накинув халат на голое тело, я вышел в гостиную, где меня ждал Маркус с чемоданом скорой помощи.       — Добрый день, мистер Каулитц, рад вас видеть! — поприветствовал мужчина средних лет.       — А я-то как рад тебя видеть! Поставь мне свой фирменный коктейль. Клянусь, силы покидают меня.       — Садитесь пожалуйста, сначала проведём небольшой осмотр, — он измерил давление, проверил рефлексы, реакцию зрачков, что-то записал и достал пакет с раствором из сумки.       — Признаться, состояния ваше с натяжкой можно назвать удовлетворительным, но мы это исправим. Рекомендую пару дней исключить физическую активность и воздержаться от алкоголя. Организм обезвожен, давление понижено. Вы хорошо питаетесь?       — Не особо, аппетита нет, — если честно, вообще не помню, когда нормально ел последний раз.       — Неудивительно тогда, откуда слабость. Я пропишу вам высокоуглеводную диету и витамины.       — Да, спасибо, я обязательно учту, — конечно, я соврал. Мой рацион уже давно и близко нельзя назвать нормальным. Я никогда не питал любви к еде. И я искренне не понимаю тех, кто возводит эту пресловутую потребность в культ.       Маркус аккуратно ввёл иглу и повесил пакет на штатив.       — Через два часа вам полегчает.       — Спасибо, Маркус, ты просто волшебник.       — Мне очень льстят ваши слова, — с вежливой улыбкой кивнул он, и добавил, — берегите себя, Вильгельм. Я всегда на связи, звоните в любое время, до свидания!       — До скорой встречи, если быть точней!       Он ушёл, а я расслабился на диване и почти погрузился в сон. Сигнал лифта вывел меня из дремоты. Послышался стук каблуков о мраморный пол. Я обернулся и сильно удивился.       — Мама?! Когда ты прилетела?       — Привет, сынок! Господи, тебе нездоровится? Ты в порядке? — сбросив сумку и пиджак, с обеспокоенным видом она подбежала ко мне. Крепко обняла, прижав к себе. Стало так тепло, по-домашнему. Родной запах Chanel No 5 заполнил грудь. Её нежный голос зазвучал музыкой для моих ушей. До этого момента я и не подозревал, что соскучился.       — Да, всё хорошо, просто небольшое похмелье. Что ты здесь делаешь?       — Филипп позвонил ночью и всё рассказал. Я вылетела первым же рейсом, — мама села рядом, взяв меня за свободную руку.       — Ой, мам, не стоило так беспокоиться.       — Билли… милый, как твои дела? Не говори, что все в порядке, я вижу, на тебе лица нет.       — Вчера мы с Йоханом сильно поссорились… — по правде говоря, я вообще не хотел обсуждать это, но не мог игнорировать мамино волнение.       — Он считает, тебе нужна помощь.       — Он преувеличивает.       — Как отец он волнуется, да и я тоже. Если всё далеко зашло, я хочу знать это сейчас!       — И ты туда же! Со мной всё нормально, я не ребёнок уже, — скрыть раздражение не удалось. Мама это видела и всё равно продолжала наступать.       — Йохан сказал, ты злоупотребляешь.       — А он сказал, что ударил меня?! Нет? Почему тогда ты веришь ему?       — Но ты же мне ничего не рассказываешь, Билл! Вспомни, когда ты последний раз звонил?       — И поэтому ты на его стороне? После всего? Серьёзно? — я искренне не понимал, как она могла сделать выводы из слов отца, не спросив сначала у меня. Она та, кто пострадал от него больше всех. Прекрасно знает, что он за человек и разделяет его мнение?       — Нет, я лишь хочу, чтоб ты был со мной откровенен, и чтобы твои срывы не повторились. Я не занимаю ничью сторону, мне важно знать, что у тебя всё под контролем.       — У меня всё замечательно, мам. Я в творческом потоке, работаю над новой коллекцией, а то, что Йохан с журналистами себе напридумывали — их проблемы. Хочешь, могу сдать тест, раз ты мне не доверяешь? — надеюсь, она как всегда, поверит мне и не станет всерьёз просить это сделать, иначе я сильно облажаюсь.       — Не нужно… Я верю тебе, Билли… — с ноткой вины ответила она. Ликуя в душе, я мысленно улыбнулся. Нет, я не горжусь тем, что снова обвел мать вокруг пальца, однако для неё же лучше быть в неведении.       — Давай тогда закроем эту тему, расскажи лучше, как твоя жизнь? Надолго прилетела?       — Вообще, я не планировала эту поездку, но думаю остаться на неделю-другую, — о нет, зачем так долго? Семья что, решила устроить тотальный надзор?       — А тебе разве не нужно переговоры вести или.?       — Я пока их перенесла. К тому же так совпало, что один крупный инвестор как раз живет в Милане, и мы сможем встретиться лично, остальные дела смогу решать онлайн. Не переживай, я остановилась в «Four seasons» и не буду докучать тебе.       — Я об этом и не думал, хочешь, оставайся здесь, — «скажи нет, скажи нет, пожалуйста»       — Спасибо за предложение, сынок. Но со мной Питер прилетел, не думаю, что ты хочешь такой компании.       — Да, ты права.       Я положил голову ей на колени, как делал часто в детстве. Она гладила мои волосы и рассказывала разные житейские истории — как они семьей проводят выходные, про успехи Хельги на экзаменах и первых появившихся поклонников, что неудивительно, ведь она красавица.       Когда-то я мечтал именно о такой дружной семье. Мечтал ездить вместе на пикники, собираться за ужином каждый вечер, проводить праздники в шумном доме, полном родственников. Я рад, что у них всё хорошо, и очень люблю маму. Но теперь, чем она дальше от меня, тем лучше для нас обоих.       Всю свою жизнь я иду один. Сам себя воспитал и научился выживать. Закрыл для всех сердце. Рано осознал, что расплата за чувства слишком высока, и тот, кто не любит, тот не проиграет. Каким бы хорошим ты ни был, тебя обязательно предадут, это лишь вопрос времени. Зачем же добровольно ждать удар, лучше исключить причину раньше следствия. Пускай я часто жесток с людьми, и почти все вокруг считают меня бессердечной сукой — мне так удобно. Я слишком долго живу с этой маской, что она уже стала лицом. Никому не интересны твои проблемы, мир так устроен, каждый сам за себя. Все хотят лёгкого общения, и никто не хочет грузиться чужим нытьем о жизни. Как только ты откроешь кому-то душу, в неё сразу же наплюют и станцуют на костях. Особенно, если живешь в обществе вроде моего. Модный мир красив снаружи, но чертовски уродлив внутри. Слабость здесь непростительна. Кругом одни голодные пираньи, по разным причинам готовые на всё ради денег, власти или признания. Простым обывателям никогда не узнать этих тайн. Она думают, быть богатым равно быть счастливым. Но это далеко не так.       За размышлениями я не заметил, как погрузился в сон. Проснулся уже глубокой ночью, в абсолютно пустых апартаментах с пластырем на руке. Наверное, Симона вынула иглу, когда капельница закончилась, и ушла. Выкурив пару сигарет, я встретил рассвет, смотря на панораму прекрасного Милана. Этот город всегда меня вдохновлял, всё здесь наполнено историей, в воздухе парит свобода. На родине в Германии я не был уже много лет, немецкая педантичность и сдержанность не по мне, и ассоциируется больше с отцом.       Приняв дозу крепкого эспрессо вместе с горстью таблеток и парой дорожек, я пошёл собираться. Импровизированный выходной окончен, пора возвращаться в реалии.