***
Стас ещё вечером написал время съёмок, поэтому парень сразу рассчитал, сколько времени ему нужно на то, чтобы собраться. С учётом, конечно же, всех деталей. Встав немного позже будильника Арсения, Шастун во всех делах старался быть как можно медленней. Попов поначалу удивился обычно спешащему парню, но решил, что тот просто не выспался из-за вчерашних долгих съемок шоу, поэтому ничего не сказал. Он лишь чмокнул легко Антона в нос, пожелал ему приятного завтрака и убежал пораньше в офис. А парень выдохнул, что может спокойно собраться. Закончив завтрак, парень прошёл к себе в комнату и раскрыл шкаф. Да, мысль надеть сексуальные вещи под свои обычные была просто гениальной, пока Шастун не задумался о том, что едет он в Главкино в одном, а стилисты подбирают ему на съемки совсем другое. И ему придётся раздеваться, а это значит, что надеть он это сразу будет проблематичней. Антон подумал минуту и решил, что раз уж он решил сделать Арсению сюрприз, то не отступит от своей идеи и, при надобности, будет уклончиво отвечать на вопросы его стилистики, поэтому кинул их и рубашку на кровать. Пришло время выбирать, чем именно будет радовать Попова сегодня на съемках. Выбор был велик; все-таки, Антон свою коллекцию давно собирает, и на специальной полке в шкафу подобной одежды почти два десятка. Шастун начал рыться в поисках нужной ему вещи, перебрав перед этим почти всё. И в итоге нашёл. Чёрные гартеры, которые представляли собой широкий пояс на талию с отходящими от него ремешками, которые застёгивались на бёдрах. Это была одна из последних вещей, которые Шастун купил «для девушки» и которую Арсений ещё не видел.Замечательно. Шастун вытащил портупею с полки и сразу же напялил на себя. Ему стало как-то совсем похуй на то, что могут дать стилисты, потому что его моральное удовлетворение стояло намного выше. Парень покрутился туда-сюда перед зеркалом и решил сделать несколько селфи в зеркале. Отщёлкав парочку кадров, он выбрал для себя удачные и заблокировал телефон, продолжая собираться. Через пятнадцать минут, когда Шастун был полностью готов, он снова осмотрел себя в зеркало на наличие каких-то выпирающих частей портупеи, и, покрутившись наверное раз пять, вышел из квартиры.***
На Главкино перед съемками было уже много народу. Зрители сидели в съемочном павильоне, тех команда перепроверяла готовность камер, микрофонов и света, а Стас обсуждал с Пашей, какие игры сегодня буду в программе. До съемок оставалось около полутора часов. Актёры уже сидели в большой общей гримёрке. Дима разговаривал о чём-то с оператором, Серёжа ждал стилиста со своей съемочной одеждой, а Арс сидел на диване, залипая в телефон. Шастун, здороваясь с каждым встречным, зашёл в гримёрку к парням. Все повернулись в сторону входа. — Ничего себе, Шаст, ты приехал позже Попова, — громко сказал Матвиенко, обращаясь к вошедшему. — Я думал, что наш актёр будет собираться намного дольше тебя, а сегодня он первый приехал в офис. Что случилось? — Ничего, Серёг. Просто мне нужно было задержаться дома, — максимально нейтрально ответил Антон, кидая рюкзак к дивану, и снял куртку. — Интересно, что заставило тебя приехать почти на час позже Арса? — с ухмылкой произнёс Дима. — Наверняка следы заметал. Серёжа негромко засмеялся от двусмысленной фразы, Попов закатил глаза и сделал вид, что ничего не слышал, но промолчал, дабы не ссориться перед съемкой, а Шастун слегка покраснел. Сейчас его друг был очень близок к правде как никогда. Антон действительно «заметал следы» вчерашней бурной ночи, замазывая пару заметных отметин на шее, оставленные Поповым. И если бы только это. Шастун молился, чтобы ему самому последнему дали одежду на съёмки, когда коллеги уже покинут их гримёрку, потому что переодеваться перед парнями он не станет, а предлога уйти в укромное место он с трудом может найти. И тогда плакала его карьера успешного артиста, потому что отмыться от этого стыда он не сможет. Даже если в таком виде его увидят друзья. — Ну что, ребят, всё готово. Осталось вам переодеться и можем начинать, — сказал вошедший в гримёрку Стас. Парни посмотрели на него и кивнули в знак согласия. Скоро к ним зашли их стилисты и попросили пройти в комнаты, где была их одежда. Парням раздали их съемочные костюмы и те одеваться. Девушки поправляли им складки на брюках, воротники и манжеты, убирали какие-то мелкие волосинки, успевшие прилипнуть к ткани, и в принципе осматривали одежду на наличие каких-то недочётов. Антон стоял с двумя вешалками своей одежды и ждал, пока все выйдут из этой гримёрки. Но парни, как будто назло, одевались очень долго, чем заставляли Шастуна нервничать. Не может он столько времени тупо стоять на месте, не начиная переодеваться, потому что это привлекает внимание, чего Антон вообще не хочет. Попов один раз спрашивает, почему Антон не переодевается, на что тот машет рукой, мол «отъебись» и тот больше за задаёт вопросов. — Антон Андреевич, вы почему ещё не в сценической? — спрашивает одна из стилистов Аня, и этот вопрос заставляет Антона вздрогнуть. — Я, эм, не могу… Я жду, пока все выйдут. — мямлит Антон, пытаясь угомонить своё стучащее от волнения сердце. — Зачем? — не унимается девушка. «Затем, что на мне надета одежда, которую Грей на Анастейшу напяливал, дурья ты голова, и я не могу просто взять и разпиздеть всем про свой фетиш наряжаться, как баба» — думает Шастун и решает сказать что-то убедительное, чтобы Аня свалила. — Я должен кое-что на ноге перебинтовать. А там просто зрелище отвратительное, поэтому вот жду, чтобы всё вышли и я спокойно всё сделал, — говорит Антон вполголоса, чтобы этого не слышали парни, и сглатывает — Желательно Вам тоже выйти. Пожалуйста. — Ладно, без проблем. Будут вопросы, зовите, — сказала Аня как-то недоверчиво и ушла к Матвиенко. Прошло минут семь, когда все переоделись в свою съемочную одежду и вышли из гримёрки. Антон сам закрыл за всеми дверь на защёлку и выдохнул. Адреналин в крови бушевал, к горлу подкрался ком от того, что он сейчас собирается делать, а лицо покраснело немного. Шастун рукой провёл по лицу в попытке успокоиться и начал переодеваться. Сняв с себя штаны, он взял со стула съемочные брюки. Он были немного уже, чем его повседневные, но все-таки довольно свободные, поэтому Антон не боялся, что его рассекретит вся съемочная группа вместе с Пашей и фанатами. И актерами. И Арсением. Шастун, конечно, хотел Попова подразнить своим нарядом, но пока понимал, что сейчас не время. Натянув на себя одежду, Антон ещё раз убедился в том, что никаких следов его подарка для Арсению не заметно и на трясущихся ногах вышел из гримёрки. Страшно и одновременно интересно. В павильоне уже всё были готовы начинать, и предположительно, ждали одного Шастуна. Он выбежал к парням, которые уже стояли посреди сцены, кивнул в знак извинений за задержку и приготовился начинать съемки. Режиссёр махнул для начала мотора и всё понеслось. Шастун чувствовал, что он ощущения ремней на бёдрах и талии становится жарко, но терпел ради самого интересного. Попов почти не смотрел на него во времени записи начала, и Антон выдохнул со спокойствием. Но ненадолго. Когда они расселись по своим пуфикам, Антон невзначай бросил взгляд себе на ноги и сглотнул. Оказалось, что штаны были довольно тонкими и немного выделяли ремешки на ногах парня. Подумав, как это выглядит со стороны, Антон закусил губу. Ещё бы, если Попов заметит это, то последствия, к коим это может привести, будут не самыми приятными и мало Шастуну не покажется. Антон, решив отвлечься от своей тайны, решил повернуться к гостю и хотя бы сделать вид, что новый проект приглашенной звезды по очередной рекламе его интересует. И — как удачно — встретился с Арсением взглядом на пару секунд. Тот подмигнул ему быстро, почти даже незаметно, и повернул голову снова к приглашённому гостю. Всю съемку до первого перерыва Антон сидел, как на иголках. То ему покажется, что сквозь ткань брюк виден ремень гартеров, то он подумает, что Попов как-то слишком пристально на него смотрит, как будто пытаясь разглядеть, что же за тайну Антон от него прячет. Поэтому как только режиссёр объявил паузу на десять минут, Шастун быстрым шагом пошёл за кулисы, чтобы выпить воды и успокоиться. Попов, увидев состояние парня, словил момент, когда внимание было приковано не к его персоне, и шмыгнул за Антоном за кулисы. Когда Антон только подошёл к кулеру, чтобы взять пластиковый стаканчик и налить себе из холодного крана спасительной жидкости, Арсений уже успел его догнать. — Антош, с тобой всё хорошо? — спросил Попов, останавливаясь рядом с Шастуном и слегка касаясь его плеча. — Да, Арс, всё в порядке. Просто жарко что-то в павильоне, вот у меня и сухость, — отвечает парень и тут же осушает стакан в три больших глотка. — Не сказал бы. Мне иногда поддувало, да и первый ряд зрителей ежились время от времени, — Арсений нахмурился и скрестил руки, — Может, ты заболел? Температуры нет? — мужчина тянется рукой ко лбу Антона, но тот хватает его за запястье. — Нет, Арсюш, всё правда хорошо. Ну, может, я сегодня как-то сильно волнуюсь и поэтому мне так жарко. — Ладно. Но если что вдруг случится, то скажи мне, — заботливый голос Арсения заставляет Шастуна расслабиться немного, и он разрешает себе оставить на щеке парня лёгкий поцелуй в знак благодарности за волнение о его персоне. Парни слышат громкий голос режиссёра о том, что до конца перерыва осталось пять минут, и Антон решает, что сейчас самый удачный момент, чтобы исполнить одну маленькую шалость. — Арс, я кое-что хочу тебе показать. Но есть одно условие, — начинает парень, от предвкушения теребя кольцо на пальце. — Весь во внимании, — Арсений поворачивается к Шастуну и прислоняется к стене в ожидании. — Так, жди здесь, я сгоняю за телефоном, — говорит Антон, и через секунд сорок уже возвращается с двумя телефонами — своим и Попова, — Я тебе пришлю кое-что, но попрошу открыть наш диалог перед самым началом съемок. Хорошо? — Антош, не сомневайся во мне, пожалуйста, — отвечает Арсений и забирает из рук парня свой мобильник. Ему до чёртиков интересно, что же такое там Шастун для него приготовил, и зачем такое странное условие поставил. Но Попов своего парня любит, и любую его идею готов принять с распростёртыми объятиями, если это, конечно, не противоречит закону. Он замечает, как Антон заходит в их диалог, как что-то отправляет ему, а потом выключает телефон. Арсений тут же получает уведомление, что контакт «Антоша» прислал ему фото, и руки так и чешутся открыть и посмотреть присланное фото, но Попов наоборот блокирует экран и телефон кладёт в карман. — Я пойду к нашим, а ты стой жди. И следи за временем, — обращается к Арсению Шастун, показывая рукой на электронные часы в коридоре. — Понял тебя, — получает парень в ответ, и Антон уходит обратно на сцену. Попов послушно стоит и ждёт той минуты, когда можно будет посмотреть на Антоновское сообщение. Часы на на стенке показывают 15:56, а значит, что Арсению тут стоять ещё три минуты. От нетерпения мужчина начинает ходить взад-вперёд по узкому коридору, и посматривать на время. Две минуты ожидания, кажется, тянутся вечность и актёр нервничает. 15:58:10 Арсений больше не ждёт. Ему не терпится. Он открывает диалог с Антоном и почти теряет свою нижнюю челюсть. На фотографиях Антон полуголый, в одних только гартерах и своих чёрных боксёрах. Кожаные черные ремешки обхватывают плотно его бёдра, повторяя их рельеф и очерчивая мышцы, чёрные боксёры скрывают антоновский член. Металлические вставки гармонично сочетаются с чёрной, как смоль, кожей портупеи, делая эту деталь гардероба ещё краше и сексуальней. Ремень на талии подчёркивает её, делая визуально ещё уже и красивее, хотя казалось бы, куда ещё лучше? Зрелище охуенное. Попов сглатывает от приятного шока, и чувствует накатившее возбуждение, которое отдавалось тяжестью в паху. Ебаный же ты нахуй. Арсений понимает, что со стояком ему будет сложно шутить и вообще разговаривать, поэтому старается представить что-то совсем не возбуждающее, чтобы хоть немного уменьшить уровень неловкости этой ситуации. Когда у мужчины получается немного справиться со своим накатившим возбуждением, он глянул на часы над головой. 15:59:10. Арсений быстро забежал в гримёрку, кинул телефон в рюкзак Антона, и вышел оттуда, закрыв за собой дверь и направился в зал. Перед глазами стояли фотографии полуголого Шастуна, с которым ему сейчас ещё работать около часа. «Господи, подари мне силы» — думает Попов, забегая на сцену и занимая свой пуфик. Режиссёр осматривает зал и актёров на предмет готовности и даёт отмашку для продолжения съемок. В этот раз парни будто поменялись местами. Антон немного подсобрался, шутил несколько больше, чем до перерыва, и в принципе выглядел немного лучше. А вот Попову было откровенно плохо: стояк почти не ушёл и всё ещё упирался в плотную ткань брюк, что приносило дискомфорт. Слава богу, что его не было видно из-под длинной кофты. Но мужчина терпел и не подавал виду, что что-то не так. Он лишь бросал изредка взгляды в сторону Антона, обещая мысленно за такие махинации с фотками его дома так трахнуть, чтобы тот неделю сидеть не мог. Шастун временами на парня поглядывал и старался не слишком широко улыбаться, чтобы остальные актёры и фанаты в зале не подумали лишнего. Хотя сдерживать себя от того, чтобы понаблюдать за Поповым было тяжело. Режиссёр объявляет о следующем, большом перерыве между съёмками из-за неисправности аппаратуры, что, безусловно, дает фору в минут тридцать, и Арсений, чуть только скрывшись вместе со своим парнем за кулисами подальше от глаз других людей в павильоне, хватает за руку Антона и уходит с ним в одну из пустых гримёрок. Дверь за ними Попов закрывает на щеколду. — Шастун, ты скотина, — шепчет мужчина и требовательно целует Антона. — Знаю, ты говорил уже, — парень улыбается ехидно во время паузы. — Ты вообще в курсе, как рисковал? — Понимаю, — Антон целует мужчину в уголок губ, — Но ведь кто не рискует, тот не пьёт шампанское. — Я тебя сейчас трахну и ты о шампанском забудешь, — грозит Попов и снова напористо целует. Они расстегивают друг другу ремни и по очереди снимают концертную одежду. Действуют осторожно, чтобы ничего не порвать и не испортить, иначе обоим влетит. Рубашки и футболки удачно летят на диван, но штаны туда не попадают — остаются на полу в скомканном состоянии. Теперь Арсений видит Антона во всей красе. Он стоит почти полностью голый, только в одних гартерах и боксерах. От фотки не отличишь. — Тебе идёт, — хрипло от возбуждения произносит Попов, взглядом проводя сверху вниз по фигуре парня. — Спасибо. Ради тебя старался, — отвечает Антон и подходит к парню на шаг ближе. Шастун целует мужчину мягко, только лишь касаясь губами, потом проходится по подбородку вверх по скуле и переходит на шею, оставляет на ней засос. Тот задерживает дыхание. — Ты мне за ночь мстишь? — снова возбуждённый шёпот. Антон только угукает, но от дела не отрывается. Арсений терпит минут пять эту сладкую пытку, но потом все-таки не выдерживает: валит Шастуна на диван и целует в ключицу. Тот тихонько стонет. Попов продолжает ласкать парня. Он оставляет новые отметины на шее и груди парня, слушая приглушённые стоны и просьбу продолжать. Мужчина поцелуями спускается к животу, который скрыт под поясом портупеи и поднимает глаза на Антона. Парень смотрит затуманено, и в глазах читается желание. — Я не буду снимать это с тебя, — говорит Попов, смотря в глаза любовника. Трусы он стягивает до середины бёдер, где находятся ремешки, и они остаются так болтаться. Вставший член Антона требует разрядки. — И не надо, — выдыхает Шастун и целует Арсения, руками забираясь тому в боксёры и сжимая эрекцию. Мужчина выдыхает в поцелуй. Возбуждение, которое накрыло его ещё при просмотре фотографий, сейчас усилилось, и Арсений честно пытался удержаться, чтобы не кончить только от одного прикосновения антоновских рук к органу. Они давно договорились, что если вдруг их обоих накроет на работе, то никакого секса — только дрочка друг другу или минет. Так намного легче не издавать нежеланных звуков, которые могут сдать обоих с потрохами. Вот поэтому сейчас Антон, скуля от собственного возбуждения, дрочит Попову, то ускоряя, то замедляя темп. Он задерживает дыхание, когда Арсений хватает его за кожаный ремешок гартеров на бедре и заставляет шире ноги раздвинуть. Мужчина дышит тяжело и иногда негромко стонет, лаская любовника. Пальцем периодически задевает чувствительную головку, размазывает обильно выделяющуюся смазку и сжимает иногда член Шастуна. Тот тихо скулит от предчувствия скорой разрядки. Держатся они недолго: спустя несколько минут оба изливаются на животы и тяжело дышат. В горле пересохло, мысли в голове стали как будто ватными, а Антона по привычке стало клонить в сон после оргазма, но он собирал по крупицам остатки сил, чтобы не закимарить прямо на этом диване. Попов минуту не двигается, а потом аккуратно поднимается на ноги, придерживаясь за спинку дивана. — Сделаешь так ещё раз — я тебя точно трахну. И мне будет абсолютно похуй на наше правило не ебаться на работе, — говорит Попов, забирая со столика пачку сухих салфеток. Он берёт пару штук и потом кидает её Антону. — Я не против, — Шастун улыбается широко, вытирая следы с живота, — Только постарайся не сделать это в подсобке. У меня ноги затекут. — Ничего. Потерпишь, — совсем беззлобно отвечает Арсений и начинает себя в порядок приводить. Они тратят ещё минут пять на одевания, приведение волос в нормальное состояние после страстных поцелуев, проверки себя на наличие компрометирующих следов, пытаются придать гримёрке прошлый вид, а потом с чистой совестью выбрасывают использованные салфетки в мусорку и уходят из гримёрки, направляясь обратно в павильон, где техники уже починили неисправности и готовы были работать. Гримеры подходят, чтобы привести лица всех актеров в порядок, а в это время Антон и Арсений смотрят друг на друга неотрывно, словно пытаясь взглядом сказать что-то друг другу. Оба запомнят этот раз в гримерке, как один из самых пикантных в их практике и обязательно повторят его. Только это будет в другом месте, в другой одежде и намного дольше.