Пустующая остановка

Вечером в субботу, после всех факультативов и дополнительных занятий, Минхо, честно говоря, шёл до дома и, образно, пинал хуи. Учебная неделя окончена и настали выходные, а в понедельник и вторник ещё и праздники, поэтому сидеть дома и спать можно будет аж три дня. У Минхо по этому поводу было очень приподнятое настроение. Он шёл по бордюру к своему дому, около которого находилась остановка, а рядом — ларьки, где можно перекусить, если кто-то захочет поесть или взять с собой еду в автобус. Минхо часто тут покупал сладости или булочки, а потом, вечером, с чашкой крепкого чая отлично проводил время, поедая вкусности перед фильмом. Сейчас его небольшая традиция не была нарушена. Он зашёл в один из магазинчиков, где его уже узнавала добрая продавщица лет двадцати пяти. Она часто ему улыбалась, но не с каким-то подтекстом, а просто потому, что Минхо для неё являлся хорошим и вежливым человеком. Он вновь, как и в прошлые разы, одарил её сияющей улыбкой и взял несколько булочек с малиной, а в придачу сунул в корзинку молоко, которое закончилось пару дней назад, и шоколадный батончик. Милая продавщица что-то прощебетала о хорошем вечере, пока он уходил, и скрылась в служебном помещении, так как магазин уже нужно было закрывать. Лёгкий майский ветерок обдал Минхо порывом и тот слегка поёжился, стоя около ларька и убирая продукты в рюкзак. На нём была только университетская форма. Галстук он ослабил давно, так как тот неприятно давил на горло, и сейчас вещь небрежно свисала. Повесив рюкзак на одно плечо, Минхо двинулся в сторону дома. На улице тепло, май радует, поэтому можно немного прогуляться, собственно, поэтому Минхо так поздно пришёл домой, ведь на часах уже перевалило за восемь вечера, а от университета до дома путь занимал примерно тридцать минут быстрым шагом. Парень же шёл дольше, потому что настроение было отличным и прогулка точно не помешает его молодому организму слегка расслабиться. Фонари на столбах загорелись, наверное, минут двадцать назад. Город стал выглядеть потрясающе в ночной дымке. Первые звёзды только начали появляться, а где-то за спиной Минхо сияла луна, неполная, но всё равно красивая. Настроение было просто потрясающим, хотелось остаться на улице, размышлять обо всём и наслаждаться атмосферой последнего месяца весны. Минхо хотелось поскорее закончить курс и отдохнуть летом сполна, потому что учёба вытягивала все силы аж настолько, что он не виделся с родителями почти месяц. На эти выходные они, правда, сами сказали остаться дома и провести время с пользой, но Минхо уже распланировал поездку к ним в пригород на один день. В размышлениях о всём насущном Минхо не заметил, что на остановке кто-то сидел. И ему, наверное, было бы всё равно, если бы в человеке он не узнал своего злейшего врага и просто бесячего парня — Хан Джисона. Да, Минхо знал, что тот на автобусе едет к себе в село от этой остановки, но по времени последний автобус уже давно уехал, а Джисон всё ещё был здесь. Более того, он грустно смотрел в пол и, кажется, плакал. Минхо слегка передёрнуло, он бы с удовольствием прошёл мимо, если бы жгучее желание побесить мальчишку не взяло верх. — Ты что тут забыл, семейство беличьих? — он ткнул Хана в щёку, подкравшись сзади. Тот действительно шмыгал носом, выглядел, мягко говоря, жалко и вздрагивал из-за слёз и накатывающей истерики. Минхо лишь сильнее захотелось поиздеваться. Их взаимная вражда тянулась с окончания последних классов старшей школы, где они встретились, когда Минхо перевёлся по причине переезда от родителей. Это было намного удобнее, потому что в прошлом месте жительства была слабая школа и уж лучше было потратить полтора часа на проезд до городской, нежели учиться в пригороде. Причём, это было самостоятельное решение Минхо, а не его родителей. Те лишь посоветовали где найти небольшую подработку на время и помогли с деньгами, чтобы Минхо мог ежемесячно платить за квартиру. С Джисоном они просто невзлюбили друг друга. Первый раз, когда произошла их словесная перепалка, Минхо хотел показать себя крутым перед новыми друзьями, поэтому почти на всю столовую кричал о том, какие у Джисона большие щёки и что туда можно засунуть, пока сам Джисон сгорал от стыда и, в итоге, ничего не ответив, сбежал. Сейчас Минхо тоже было стыдно, потому что оправдывать свой поступок реально большими щеками Хана было бы глупо. Кроме детского адреналина и глупости он ничем не мог похвастаться тогда. Возможно, он бы даже хотел извиниться за то, что именно он начал всё это. По его мнению, их вражда продолжается только потому, что Минхо всё ещё не хочет терять статус смелого и крутого ученика, хотя в университете они лишь сильнее разошлись, потому что Джисон начал отвечать с такой же дерзостью, а порой и с грубостью. Бесить Хана и доводить его до точки кипения стало для Минхо самым любимым хобби. Но если Минхо сядет однажды и покопается во всём этом дерьме, то признает, что он полный кретин, раз в таком зрелом возрасте продолжает эти детские подначки. Джисон же с этим поделать ничего не может: оставаться лохом перед всеми в университете не хочется, поэтому игнорировать Минхо в таких ситуациях не получается вообще. Да и плюс ко всему, они вовсе не ненавидят друг друга. Просто Минхо однажды самоутвердился, и это всё еще продолжается, а Джисон уже вошёл в игру и давать заднюю при унижениях точно не будет. Их друзья постоянно закатывают глаза и со скучающим видом зевают, смотря на то, как два индюка (со стороны они правда выглядят так) меряются хуями и пытаются побороть друг друга словесно. Иногда это очень смешно, а иногда просто выносит мозги с причины доёба, и Феликсу, лучшему другу Минхо, хочется им обоим дать по морде и сказать, что это уже не круто, а глупо. Да и они сами это понимают, но привычка постоянно гавкаться при людях крепнет с каждым днём. — Минхо? — Джисон вздрагивает от пристального взгляда старшего. Он пытается быстро привести себя в порядок, хотя силы просто покидают его, и он находится на грани истерики, потому, что день, честно говоря, идёт по пизде с самого утра. А ещё, есть девяносто процентная вероятность, что он останется ночевать на этой остановке, и при виде старшего, это дополняется осознанием, что тот будет из окна своего дома смотреть на то, как Хан спит на остановке, и, младший уверен, ржать в голос от беспомощности младшего. — Чёрт. Джисон, буквально, опускает руки и глаза в пол, потому что слёзы показывать старшему не хочется вообще — Минхо точно засмеёт его. Старший смотрит как-то странно, надменно. Вокруг них тихо, всё это давит на бедного Джисона, но он изо всех сил пытается сохранить самообладание и не разреветься перед своим врагом. — Минхо, уходи, пожалуйста, а? — он смотрит вверх, на старшего, уже не боясь, что тот увидит его застывшие слёзы в глазах. Лицо слегка искривлено, потому что парень глотает постоянно сопли, а истерика заставляет ком в горле расти, и обида за весь этот день помаленьку распространяется в душе Джисона. Минхо с жалостью смотрит на бледное лицо и неожиданно стирает солёные дорожки пальцами, благо, чистых рук, потому что он уже и правда взрослый до того, что за гигиеной следит постоянно и носит с собой влажные салфетки. От его рук, как чувствует Джисон, пахнет как раз-таки антибактериальными салфетками. Хан сначала столбенеет, смотря оленьими глазами в нахмуренное лицо Минхо, а после отталкивает его руки, вновь перемещая взгляд полный печали на свои кроссовки. — Ты же в курсе, что последний автобус ушёл полчаса назад? — спрашивает Минхо и присаживается рядом. Джисон отсаживается от старшего подальше, будто боится его. Это, возможно, так и есть, потому что организм, находящийся на грани нервного срыва, шугается всего. — Да, я в курсе! — неожиданно выкрикивает Джисон и слёзы новым потоком текут из глаз. Грязные руки после учебного дня тянутся к лицу, стирают дорожки и трут уже больные глаза до покраснения. — Минхо, блять, я в курсе, что я самый последний лох, ясно? Уходи, пожалуйста. Я знаю, что сейчас ужасно жалкий, поэтому уходи. Давай хотя бы сейчас забудем о том, что ты меня ненавидишь? Минхо округляет глаза. Что же случилось с бедным мальчишкой, что тот истерично выкрикивает все свои мысли и плачет, не в силах контролировать себя? Минхо подсаживается ближе, в глазах читается сочувствие и забота. Джисон давно не видел подобного в чужих глазах, поэтому сам выглядит потерянно, сейчас всё для него чуждо и странно. Минхо кладёт ему руку на бедро, поглаживает, пытаясь успокоить. — Что случилось? — спрашивает он и смотрит требовательно. Джисон рвано выдыхает, готовый снова плакать. Его всё это заставляет быть таким беспомощным. Весь день прошёл по пизде, а в конце он ещё и не успел на автобус. Это конечная, буквально. Пожаловаться некому совершенно, только Минхо, его злейший враг, который по какой-то неясной причине сейчас успокаивает своим присутствием и твёрдым взглядом. — С утра мать назвала бездарным, хотя я пашу за семерых весь учебный год. Потом несколько преподов на парах опозорили перед всеми, а декан сказал, что я начал скатываться по учёбе. Под конец разрядился телефон, а наличных денег у меня не было, чтобы оплатить проезд, да и они не понадобились, потому что я опоздал на последний автобус. Пока бежал до него, упал так сильно, что брюкам пиздец, а колени всмятку, — Джисон успокаивается, пока вспоминает всё, что он наделал с самого утра, и вздыхает рвано. Слёзы подступают вновь. Он готов услышать заразительный смех, но этого не происходит. Он не смотрит на Минхо, лишь теребит пальцами одной руки пальцы другой и пытается не развалиться на части еще больше. Минхо только сейчас замечает, что колени у Джисона и правда кровоточат, что видно через дырки на штанах. Минхо вздыхает. — Всё? Ты доволен? А теперь будь добр — отъебись, а? Минхо не уходит, лишь смотрит в глаза Джисона нечитаемым взглядом и встаёт, протягивая тому руку. Младший выглядит беспомощным потерянным мальчишкой. — Что? — спрашивает Джисон, ничего не понимая. — Ты хочешь тут ночевать, что ли? — раздражённо (делая вид, что раздражённо) спрашивает Минхо и подталкивает руку ближе к Хану. — А что мне ещё делать? Я жалок, Минхо, я признал это, что тебе, блять, ещё надо? — Джисон кричит, брови изгибаются в грустной гримасе, и он снова задыхается в припадке остановить поток слёз, что накатывают с новой силой. — Дам тебе совет, Джисон: дают — бери, — рука всё ещё зависает в воздухе. Джисон, не заботясь о том, что с ним может сделать Минхо, хватает чужую крепкую ладонь своей и, подхватывая на плечо рюкзак, плетётся за старшим. И почему они идут за руки всё время до дома Минхо непонятно никому из них. Просто это чувствуется правильным. Просто Джисону хочется идти вот так рядом с Минхо, с его злейшим врагом. Это уже пытается вразумить та часть мозга, которая осталась немного адекватной, чтобы отказаться от всего этого и уйти обратно на остановку. Но Джисону сейчас жизненно необходимо происходящее. Минхо сжимает его руку заботливо, слыша сзади, как плетутся бессильные ноги, а маленький носик постоянно шмыгает. Джисона хочется крепко прижать к себе и погладить по голове, но Минхо сдерживает свои порывы, держа чужую руку в своей даже тогда, когда они заходят в лифт. Ехать долго: двадцатый этаж. Джисон стоит совсем близко, почти утыкаясь лбом в чужое плечо, потому что неимоверно стыдно, взгляд направлен вниз. Из-за пелены слёз плохо что видно, но уверенный Минхо рядом не даёт совсем опустить руки, а лишь подбадривающе сжимает ладошку Джисона в своей. Неожиданно лифт слегка качается, свет в нём мигает и всё — он не едет дальше. Застряли. — Блять, серьёзно? — недовольно бурчит Минхо и нажимает повторно кнопку своего этажа. Ничего не происходит. Джисон, стоя сзади, пугливо осматривается, благо не в темноте, и начинает рыдать, закрывая лицо руками. Минхо впадает в ступор, пытаясь разобраться с кнопками и одновременно уделить внимание разрыдавшемуся Джисону. Осознание, что именно он сегодня несёт везде несчастья заедает на корке головного мозга и не хочет уходить, от чего Хан просто не может успокоиться. Будто паническая атака, но, слава богам, в более лёгкой форме, потому что Минхо и правда не справился бы. — Эй, Джисон, ну ты чего? — Минхо подходит вплотную, кабина большая, и можно развернуться на всю. Он мягко, но неожиданно для Джисона, прижимает того к себе и гладит по волосам. Сейчас Джисон — маленький, беспомощный ребёнок. Обида не даёт слезам уйти вообще. Обида на мать, на преподавателей, на сраный автобус, что не мог подождать бедного Джисона, который расквасил себе колени, пока бежал за тем, а сейчас ещё и в лифте застрял со своим врагом, которого он, вроде, ненавидит, но нуждается в нём больше, чем в матери. Всё дерьмо за мгновение проносится в голове, и Джисон рыдает ещё пуще, чем до этого. — Джисон, всё хорошо, — продолжает Минхо, пытаясь привести Джисона в чувства, хоть и понимает, что в такой ситуации нужно всего лишь подождать, пока человек наплачется вдоволь, и истерика сама уйдёт. Минхо позволяет обнять себя в ответ и лишь сильнее прижимает к себе подрагивающего мальчика. Это всё так странно для них двоих. Они уже года два постоянно ругаются и придираются по пустякам, творят друг другу пакости, а потом орут на весь университет о том, как сильно ненавидят в ответ на то же самое, а сейчас крепко прижимаются друг к другу, потому что это кажется запретным плодом, который нужно незамедлительно вкусить. Джисон в попытках ударить Минхо лишь хватается за него сильнее и сильнее, вжимаясь в тело напротив. В голове, возможно, он понимает, что сегодня просто плохой день и нужно лишь закончить вечер на хорошей ноте, а потом извлечь из этого урок, но он такой же человек, как и все другие люди. Обида и жалость к себе берут верх над остальными чувствами, и Джисон уже не замечает, как Минхо целует его куда-то в шею в попытках отвлечь от истеричного плача. — Ты чего так испугался? — Минхо пытается отвлечь разговорами, но Джисон лишь продолжает истерично плакать и тыкаться носом в ложбинку над ключицей у Минхо. Рубашка старшего мокнет от чужих слёз, прилипает к коже, по которой пробегаются мурашки, и Минхо вздыхает, продолжая поглаживать мальчишку по голове. В лифте загорается красная лампочка возле кнопок этажей, и из динамиков раздаётся приятный женский голос с небольшими помехами. Джисон этого не слышит, лишь продолжает прижимать тело старшего к себе. Минхо держит Джисона и обнимает, пока разговаривает с девушкой и называет адрес, чтобы им помогли вылезти. — Время ожидания: полчаса, — произносит девушка. — У вас там всё хорошо? Кто-то пострадал? — Нет-нет, просто мой друг сильно испугался, — отвечает Минхо и прислоняется щекой к щеке Джисона, шепча что-то успокаивающее. Младший, признаваясь самому себе, тает в таких нужных сейчас объятиях. Ему правда необходимо — так сильно сжимать в кулаках пиджак Минхо, прислоняться к его коже на шее губами, что кажется интимнее секса, и просто чувствовать то, что он не один. Минхо неожиданно отстраняет от себя Джисона и смотрит тому в глаза, тормоша истеричного парня за плечи. Джисон словно в прострации, из-за своего плача ничего не слышит, слегка задыхается от новых потоков слёз, но через какие-то мгновения чувствует, как Минхо прижимается к его губам своими. Если бы Джисон был в адекватном состоянии, то, он уверен, что оттолкнул бы Минхо, но сейчас, вместо этого, лишь в ответ мягко прижимается, вытягивая губы вперёд. И Минхо от всего столбенеет. Ожидать, что Джисон ответит, почему-то не хотелось. Он думал, что тот со стопроцентной вероятностью оттолкнёт и это поможет ему прийти в себя, но когда Джисон опускает руки на чужой торс, Минхо понимает, насколько сильно его тянет к этому глупому мальчишке. Он думает, что так не должно быть. Они ведь парни, так ещё и враги. Родители, которые с самого детства воспитывали обоих строго, точно не одобрили бы то, что сейчас происходит. Но Минхо отгоняет все эти мысли в сторону, позволяя чувствам взять верх, и подаётся с новой силой вперёд. Он целует Джисона жёстче. Мальчишка сжимает ладони на его боках, что ощущается очень необычно. Может, потому что у Минхо давно никого не было, а может потому, что ладони Джисона чувствуются совсем не как у других. Старший отчётливо чувствует, как ему отвечают — не отталкивают. И где-то в душе это радует до чёртиков настолько, что слабая улыбка появляется на лице Минхо, пока он губами захватывает язык младшего и всасывает. — Джисон, Джисон, — шепчет Минхо и отрывается от парня. Как удивительно: Джисон задыхается, но теперь не из-за истерики, а из-за страстного поцелуя, который вроде бы привёл его в чувства и успокоил, но пьяный похотью мозг хочет ещё. — Останови меня, прошу. Джисон мотает головой и сглатывает, прижимаясь лбом в плечо старшему. Минхо обнимает его одной рукой и облокачивается задницей о поручни у зеркала. Джисон прижимается к нему всем телом и целует его шею уже несдержанно и как-то желанно. Минхо вздрагивает, хватается за загривок младшего и пытается оттолкнуть, потому что, если позволит зайти дальше, то они застрянут здесь дольше, чем хотят. — Джисон, подожди, — шепчет Минхо, чувствуя обжигающие поцелуи на челюсти, которые становятся всё выше и выше. Губы Джисона такие мягкие и пышные сейчас, после поцелуя с ним они слегка припухли и налились кровью. Минхо чувствует, каким нетерпеливым Джисон становится. Он чувствует, как младший давит, и остатки самообладания у Минхо грозятся ответить Джисону, просто поддаться порыву почувствовать себя хорошо рядом с мальчишкой. Джисон резко ослабевает, прекращает сильно сжимать чужие бока в своих ладонях и загнанно дышит в плечо Минхо. Они оба задыхаются друг от друга, понимают, что хотят продолжить, но вылезает всё ещё трезвое и адекватное сознание, говоря, что сейчас жизненно необходимо остановиться. — Блять, я возбудился, — шепчет на ухо Минхо Джисон. Он опускает взгляд вниз, на то, что его член сильно выпирает через ткань. Чувствуется её жёсткое давление на орган. Джисон елозит, ощущая как мокрое пятно проявляется на боксерах. И первым, кто прекращает прислушиваться к своему адекватному сознанию, оказывается Минхо. Он резко опускает ладонь на чужой возбужденный член, плавно ведёт по всей длине и смотрит вниз на то, как плоть дёргается в его руке. Джисон мычит что-то на ухо о том, как ему приятно. Минхо это льстит, он двигает рукой лишь быстрее, наслаждаясь тихими короткими постанываниями младшего возле себя. И Джисон в один момент решает ответить с такой же страстью, что пленяет разум. Он с уверенностью пролезает в чужие брюки одной рукой, пока второй сохраняет баланс, придерживая свое тело и опираясь на перила, и обхватывает слегка возбуждённый член Минхо. Тот не настолько твёрдый, как у Джисона, но это не мешает младшему добиться идентичного состояния рукой. Минхо стонет почти в голос, когда чувствует, как пальчики парня пробегаются по его головке и размазывают несколько капель предэякулята. Он лишь теснее прижимается к Джисону. Им жарко, и невыносимое возбуждение распространяет по лифту запах страсти и похоти. Минхо даже не понял, как из невинного поцелуя, который был всего лишь попыткой переключить внимание Хана с истерики на него, переросло во взаимную мастурбацию. У Минхо в голове лишь безумные идеи, он так много всего хочет сделать с Джисоном, будто именно этот человек сможет подарить ему незабываемые эмоции, когда они за руку будут бегать по набережной в тёмную ночь. Или как вдвоём пойдут в магазин под вечер, наберут чего-нибудь сладкого и вредного, а потом, той же ночью, посмотрят ужастик и уснут в обнимку. Минхо всё это кажется до невыносимого нужным в его жизни, будто без всего подобного она абсолютно бессмысленна, и опьяненный мозг подсказывает, что нужно хватать Джисона во все тяжкие и никогда не отпускать. Но сейчас им обоим важно не это, хотя, оба уверены, что после такого, они точно задумаются о будущем, которое будет предоставлено только им двоим. Джисон уже это представляет, толкаясь несдержанно в чужую руку, что до сих пор лишь оглаживает его член через все слои одежды. Это ему чертовски не нравится, хочется освободить себя от неприятного давления на чувствительную головку и ощутить, как рука старшего будет двигаться на его члене. — Поцелуй меня, — шепчет непозволительно сорванным голосом Джисон, смотря невинным взглядом в чужие тёмные глаза. Минхо пьянит лишь своим видом: покрасневшие щёки, искусанные губы и зрачки, будто у наркомана, чьим наркотиком является Джисон. Хан смотрит долго и подаётся навстречу несдержанному и полному чувств поцелую. Минхо целует жадно, будто думает, что после всего этого Джисон уйдёт, и всё встанет на прежние места. Но в глазах Хана отчётливо читается какая-то непонятная привязанность, хотя это даже неудивительно. Минхо ведь спас его от отморожения мозгов на остановке, от голода, так как у Джисона даже денег с собой не было, и в итоге отогреет и накормит вкусной едой у себя дома, да ещё и мягкую кровать постелет. Но Джисону важно даже не это всё, а то, что Минхо не побоялся помочь своему, по факту, врагу и не постеснялся выслушать его, а после — успокоить. Буквально, когда Хан нуждался в ком-то, брошенный на одинокой остановке, первым, кто скрасил его одиночество стал Минхо и сейчас он остаётся рядом, и оставался до этого, когда на Джисона накатывала истерика. Джисон в попытках присвоить Минхо себе и отвоевать его дальнейшее внимание начинает кусаться, что чувствуется не очень приятно. Старший поскуливает и отталкивает ненасытного Хана. — Тише, Джисон, я всё ещё с тобой, — Минхо поглаживает свободной ладонью его щёку, успокаивает этим незначительным жестом. Младший льнёт к руке, щёки его вспыхивают красным от осознания его животной реакции в таких делах, и он, в знак извинения, целует старшего со всей нежностью — плавно и приятно. Удовольствие распространяется по телу, пока Минхо придерживает Хана за торс. — Милый, — шепчет Минхо. Этот шёпот кажется обоим интимным, каким-то слишком скрытным, но говорить громко не хочется, потому что атмосфера не позволяет. Минхо своим высказыванием будто утверждает, что Джисон является милым. И Хан краснеет, словно никогда не слышал комплиментов. От Минхо это ощущается совсем по-другому, нежели от кого-либо другого. Удовольствие распространяется по всем граням души, и Джисон смеётся, всё также — тихо, и всё ещё потому, что всё чувствуется слишком интимно. Минхо прижимается к чужим губам на мгновение, оставляет короткий поцелуй и резко спускается на колени. Он руками расстёгивает ремень на штанах младшего и тянет ткань вниз, встречаясь с чужим аккуратным членом. Он разглядывает чужое достоинство непозволительно долго, и Хан сначала даже не понимает, что именно хочет сделать Минхо. Он смотрит на него сверху вниз и замечает насколько сильно возбудился свой же член: с головки пару раз капает предэякулят, она сама выглядит бордово-бархатной, и Минхо, нарочно, закусывая в игривом жесте губу, проводит указательным и средним пальцами по ней, чтобы отодвинуть крайнюю плоть. Волосы на мошонке и на лобке чуть отросли, и Минхо начинает удивляться, что в Джисоне его умиляет практически всё. Джисон закрывает глаза, думая, что моментально кончит, как только увидит, что происходит внизу. Минхо на пробу лижет головку и сразу обволакивает губами пару или чуть больше сантиметров длины. Джисон мычит и повторяет за старшим: засасывает свою нижнюю губу в рот. — Желательно, конечно, делать минет в презервативе, но, я так полагаю, у тебя его тоже нет? — голос Минхо звучит неожиданно, он охрип из-за долгого шептания, поэтому сейчас было не очень приятно разговаривать. Джисон смотрит на старшего вниз, тот поглаживает его член по всей длине. — Я чистый, мы же недавно проходили осмотр, — Джисон звучит не лучше, потому что они оба уставшие. Кажется, что даже силы покидают Хана, когда он чувствует тёплый и на порядок мокрый язык старшего почти на всей длине своего члена. Минхо не давится, он пробовал такое и достаточно опытен, чтобы знать, как доставить удовольствие. Джисон в этом убеждается чуть ли не через мгновение: Минхо начинает качать головой, вбирая в рот с каждым разом всё больше длины, и не жалеет своё горло. Рвотный рефлекс, как он выяснил в самый первый раз, когда делал минет, отсутствует, что в таких делах очень помогает. Поэтому Минхо ускоряется, чувствуя как его же слюни и предэякулят Джисона стекают по подбородку. Мошонка Хана от них тоже становится мокрой, а пальчики Минхо начинают растирать вязкую жидкость по ней лишь больше. Джисон мычит постоянно, потому что всё это кажется невыносимо чувствительным. Он ощущает, как ноги постоянно подкашиваются от того, что Минхо делает с его членом что-то по истине необычное, то, что Джисон раньше никогда не испытывал, да и более того, он даже не догадывался, что минет может быть настолько потрясающим. Джисон начинает слегка подрагивать, удовольствие быстрым темпом завязывается узлом внизу живота, и он чувствует как яйца сжимаются, а вместе с ними и ягодицы, пока сперма вытекает на руку Минхо струйками. Старший ждёт, пока всё выйдет, и продолжает надрачивать свободной рукой, чтобы продлить оргазм. — Извини, я не любитель пробовать сперму, — говорит Минхо и встаёт, подхватывая чистой рукой Джисона, потому что тот абсолютно без сил опирается на поручни, даже немного боится упасть на пол из-за слишком сильного оргазма. Минхо доволен собой, видя результат налицо. Его же член продолжает выпирать, ведь он даже не прикасался к себе в то время, когда доставлял удовольствие младшему. Сейчас он вновь удивляется, потому что впервые захотел уделить всё внимание партнёру. Обычно Минхо хотя бы трогает себя, пока делает минет или куни, но сейчас он полностью погряз, даже растворился в Джисоне. Джисон смотрит вниз, замечает чужое возбуждение и становится стыдно за своё бездействие. Он не успевает даже поблагодарить или сказать хоть что-то, как сверху, на этажа три или четыре, доносится голос ремонтника: — С вами там всё хорошо? — грубый мужской голос еле слышен, но Минхо всё равно отвечает положительно, слыша, как звуки работы распространяются по шахте лифта. Джисон отходит от старшего, стыдливо пряча лицо и взгляд. Минхо всё также хватает его чистой ладонью за руку, вторую заводя за спину, потому что быть в таком виде перед мужчиной, который их освободит, не особо хочется. Хоть тот, возможно, и не заметил бы спермы на руке Минхо, тому всё равно не по себе. Джисон не замечает, как Минхо всё же слизывает немного жидкости с руки, а старшему тут же становится неловко за своё любопытство. Он пытается почувствовать привкус, но сперма ничем не отдаёт, и, как он догадывается, это всё потому, что Джисон не ел последние три часа ничего, что могло бы сделать вкус его семени особенным. Минхо, вспоминая про еду, делает себе пометку накормить Джисона до отвала, как только слышит на мгновение, как живот младшего урчит, а тот после этого сразу прикрывает рукой свой живот. Такой милый. Минхо улыбается, довольный тем, что не жалеет о содеянном, а в особенности о том, что решил не оставлять бедного Джисона на улице. Спустя пару минут лифт двигается и, под крики Минхо с благодарностью об оказании помощи, едет на нужный этаж. Парни быстро выходят, двигаются к квартире Минхо, всё ещё держась за руки, потому что Джисон настойчиво не отпускает, а старший и не сопротивляется. Они расходятся уже в квартире Ли, когда тот командует тем, что будет происходить далее. Джисона отправляет мыться, замечая его пристальный взгляд на свой всё ещё возбуждённый член, а сам уходит на кухню, выгружая булочки и шоколад на полку, и принимается за приготовление ужина. Джисон оказывается очень стеснительным и молчаливым, но до жути любвеобильным, потому что лезет обниматься прямо тогда, когда Минхо готовит и переворачивает куриные котлеты на сковороде. Вроде бы скромный, но желание почувствовать тепло и заботу от старшего взяло верх. Минхо в ответ на это лишь улыбается и целует Джисона в щёку. Хан тут же чувствует смущение и спешит спрятаться в изгибе шеи старшего. Он вдыхает чужой запах и чувствует, что Минхо кладёт ему голову на плечо и кротко лижет где-то около уха. И это всё почему-то не кажется странным или стеснительным. Кажется, что наоборот, нужно уделить Минхо столько же внимания, сколько тот уделил ему за весь вечер. — От меня по́том пахнет, — звучит больше как утверждение, нежели, как вопрос. Джисон неожиданно смеётся и мотает головой. Минхо подхватывает его тихий смех. Они целуются. Так необычно и приятно для обоих, что аж бабочки в животе порхают от нежности и удовольствия, такого невинного и простого. Именно того, чего обоим не хватало столько времени. — Милый, давай я доделаю нам ужин, и после мы наобнимаемся с тобой вдоволь, хорошо? Минхо впервые зовёт Джисона так ласково и успокаивающе одновременно. Хан вновь тает и смущённо тыкает щёку старшего своим носом. Минхо отвлекается немного, на фоне шумит сковорода, а старший прижимает Джисона ближе и, придерживая его лицо ладонями, целует ненасытного ребёнка. Джисон мурлычет в ответ и чувствует себя уютно. Большие пальцы рук Минхо оглаживают пухлые щёки, и Джисон отстраняется, вспоминая, что слегка комплексует из-за этого. Только жаль, что он не понимает о чём сейчас думает Минхо. Тот лишь умиляется вновь и целует младшего в обе щёки поочерёдно, потому что они до жути очаровательные и мягкие. Минхо улыбается вслед уходящему Джисону и продолжает готовить. Хан ждёт его в гостиной на полу, где стоит журнальный столик, на котором обычно ест Ли. Они кушают в тишине, лишь включив телевизор на фон. Старший постоянно поглядывает на всё ещё смущённого всем происходящим Джисона и улыбается. Он не понимает что с ним, потому что этот мальчишка напротив заставляет чувствовать себя как-то иначе. Джисона хочется приласкать, заобнимать в дождливый вечер и целоваться с ним всю ночь. Минхо ещё раз понимает, насколько его тянет к этому человеку. Джисон сидит, всё ещё не понимая, как Минхо справился со своим возбуждением. Он скидывает всё на то, что старший уже взрослый и умеет себя контролировать, потому как, смотря на себя, Джисон понимает, что его возбуждение вряд ли так просто бы исчезло. Ему в какой-то мере стыдно перед Минхо, так как тот доставил ему уйму удовольствия, а взамен не получил ничего. Джисон стыдливо посматривает на Минхо, набивая свои щёки рисом. Его глаза большие и словно омуты — притягивают и пленят. Минхо неожиданно поглаживает младшего по щеке и убирает немного еды с уголка губ. Хан кивает в знак благодарности. — Поспишь на моей кровати, а я в гостиной на диване, — говорит Минхо, стоя около раковины и протирая уже чистую посуду. Он думает, что Джисон не выдержит, если они оба будут спать на одной кровати. Тот выглядит смущённым и растерянным. Однозначно им стоит поговорить обо всём, но это позже, потому что оба уставшие и хотят лишь одного — поспать. Минхо уходит мыться после того, как подготовил кровать для Джисона. Хан смущённо топчется в гостиной, ожидая хозяина квартиры. Честно, ему так хочется просто поспать в объятиях Минхо, что он собирается с мыслями, чтобы сообщить об этом старшему, пока тот проводит время в душе. Отдалённо вода барабанит по кабине в ванной, а Джисон всё ещё заворожённо рассматривает интерьер комнаты. На стенах висят фотографии, Минхо хоть и снимает эту квартиру, но жить в уюте и комфорте куда лучше, чем в пустых стенах, поэтому Джисон исследует всю квартиру, боясь куда-то не туда посмотреть или дотронуться, зная, что Минхо может разозлиться. Пока Джисон увлечённо смотрит в окно, на ту самую пустующую остановку, Минхо подкрадывается сзади и обнимает за талию. Мягко и осторожно, чтобы не испугать. Его голова ложится на чужое плечо, а губы находят излюбленное место около ушка. Джисон мелко вздрагивает, но сразу принимает ласку. Так хочется за один раз испить её сполна, потому что всё это кажется неким странным сном. Минхо — его враг и просто раздолбай по отношению к нему — сейчас бережно гладит руками по животу и с чувством целует куда-то в пухлую щёку. Джисон вновь отстраняется — щёки для него что-то плохое, что вызывает негативные эмоции. — Почему отстраняешься, когда я целую тебя? — Минхо решает разобраться со всеми недосказанностями сейчас, поэтому Джисон слегка пугается, когда понимает, что нужно всё объяснять и ёжится в чужих объятиях. Его так стесняют свои щёки, мало того, что Минхо часто называл его белкоподобным, так после того, как он рассказал об этом своей матери, она не разобралась, а лишь присоединилась к Минхо. После же даже друзья начали так называть Джисона, которому это вообще не доставляет ни крохи удовольствия. — Я стесняюсь, — бубнит куда-то в сторону Хан и расцепляет чужие руки на своей талии. Минхо это не нравится. Он хмурится, показывая своё недовольство. — Ты лез ко мне целоваться в лифте, потом на кухне, а сейчас..? — Я не стесняюсь целоваться с тобой, я стесняюсь того, что ты целуешь меня в щёки. Они мне не нравятся, — как на духу признаётся младший и прячет в своих ладонях красное лицо. Минхо смеётся и сразу льнёт к Джисону, который сейчас кажется маленьким потерянным ребёнком. Он напором убирает его руки и целует сладкие щёчки, заставляя Хана ощущать полёт приятных бабочек в животе. — Господи, какой же ты милый, — шепчет Минхо и целует настойчиво Джисона в губы. Тот приоткрывает их в ответ, мягкий язык старшего скользит внутрь, оглаживая ровный ряд зубов младшего и сталкиваясь с чужим тёплым языком. Джисон не успевает за Минхо, пытается не размазать слюну по ним и цепляется пальчиками за кромку штанов Минхо. Тот моментально протестует: усталость не позволяет продолжать сегодня интимный вечер. — Ты что делаешь? — Ты не кончил тогда, — отзывается Джисон и легонько целует старшего в подбородок. — Не представляю, как ты смог унять своё возбуждение. Джисон опускает взгляд под тихий смех Минхо. Старший позволяет себе прилипнуть вновь к Хану и настойчиво целовать его шею, совсем без намёка на продолжение — просто поцелуи. Минхо неожиданно засасывает нежную кожу под челюстью, и Джисон слегка вздрагивает. Ли переходит к щекам, что абсолютно ошеломляюще для младшего. Хотя для него сегодня весь день является необычным, и он, кажется, уже не удивляется, когда старший кусает его щёку и зализывает появившийся небольшой след от зубов. — Не нужно со мной ничего делать, — Минхо опять убирает чужую руку со своего паха, тыкаясь носом в лицо Джисона и облизывая его кожу возле губ где-то слева. — И твои щёки до жути милые, я бы съел тебя. Джисон густо краснеет и просто целует, чтобы Минхо, не дай бог, увидел его смущение. Но тот лишь улыбается в поцелуй и обнимает за талию, после укладывая свою голову на чужое плечо. Хан с удовольствием отвечает на объятия. Так приятно и уютно находиться рядом со старшим. С человеком, с которым Джисон никогда бы себя не представил, но сейчас это является самым счастливым мгновением в жизни младшего. В университете Минхо дожидается Джисона возле туалета на самом последнем этаже. Он елозит, ужасно хочется целоваться с Джисоном, вот так вот скрываясь от всех. Минхо остаётся сейчас лишь рассматривать поставленные им засосы на шее парня, пока Феликс не подходит с лицом, которое не выражает ничего хорошего. — И ты даже не крикнешь что-нибудь язвительное? — спрашивает он, тоже смотря на Хана, и пихает своего друга в плечо. — Только собирался это сделать, — ядовито улыбается в ответ Минхо и берёт курс на компанию Джисона. — Слышь, белкоподобный, — сейчас это прозвище не оскорбляет младшего, он улыбается, зная, что старший делает всё это специально, чтобы не показывать их перемирие. Друзья рядом закатывают глаза так же, как и Феликс, — у тебя прихвостень появился? Твои засосы светят на весь этаж. Джисон сначала не находит, что сказать, но после с действительно обычной улыбкой подходит почти впритык к своему уже бывшему врагу. — Да, появился. И этот прихвостень очень любит кусать мои щёки, — теперь Джисон копирует ядовитую улыбку Минхо и продолжает: - а ещё, этим прихвостнем являешься т... Минхо грубо затыкает рот младшего рукой, пока Феликс пытается оттянуть его, думая, что тот уже хотел наброситься на бедного младшего с кулаками. Когда все расходятся, Минхо посылает сообщение с указанием встречи на паре и уходит практически за руку с Феликсом, потому что тот не прекращает выедать мозги старшему из-за его поведения. Они встречаются в туалете на том самом этаже. Минхо прижимает младшего сначала к раковине, остервенело целуя, потом — к подоконнику. Они целуются беспорядочно и грубо, хотя оба любят всё нежное. Сейчас хочется вновь поиграть во врагов, поэтому они борются за главенство в поцелуе. — Если Феликс узнает обо всём, нам обоим пизда, — говорит между поцелуями Минхо и обращает внимание на драгоценные щёки. Из-за того, что они в университете он лишь несильно их посасывает, чтобы потом не осталось сильных следов. Сзади Минхо дверь ударяется о стену и от кого-то звучит громкое: «Ахуеть». Минхо останавливается первым, замирая, и смотрит на Хана пугливыми глазами. Как можно спалиться перед кем-то за несколько дней их недоотношений? Вошедшим является Феликс, что так удачно пошёл за Минхо, заметив как тот отправил абоненту «любимые щёки» какое-то сообщение. Догадаться сразу невозможно, поэтому сейчас он лишь в ступоре стоит перед двумя испуганными парнями и смотрит глазами по пять копеек. Минхо подрывается и уходит от Джисона на пять с лишним метров. Они стоят и просто молчат, пока Феликс, смелый и умный мальчик, не решает просто разбавить обстановку: — Так вот кто является прихвостнем Джисона!