« — Не влюбляйся, милая, не люби,
пожалуйста… »
посвящается всем душам, которые пережили насилие.
***
— А здесь жутковато. — Да уж... Старый корпус заброшенной районной больницы. На бетонном полу грязь, рваные шланги огнетушителей, куски бинтов, тряпки и детали носилок. Он делает осторожные шаги к одной приоткрытой двери в конце коридора. Она — невесомо и тихо ступает за ним. Замедляясь для маневра. Рукоятка табельного крепко лежит в руке. Рита никогда не знает до конца, кто будет идти первым и брать преступника. Они оба готовы всегда. И всегда, без всяких исключений, в последний раз встречаясь взглядами за секунду до открытия двери, читают в глазах друг друга, кто же это будет. Ещё ни разу тандем Данилова и Власовой не упускал преступника на задержании. Их часто отправляли и без спецназа даже на особо опасных. Настолько слаженными в ФЭС ещё не был никто. А они этого просто не замечали. Этот «пассажир» не был особо опасным физически. Но морально — просто монстр. — Руки вверх, федеральная экспертная служба! — Руки! Степа пропустил напарницу вперёд, мгновенно прочитав в глазах глубоко затаившуюся женскую агрессию на этого человека и жажду мести. За всех его неудавшихся жертв… — Бог покарает вас, приспешники Сатаны… Этот бывший врач-репродуктолог раньше участвовал в создании жизни наравне с небесами и делал выбор за судьбы других. Но с недавних пор, попав в религиозную секту, сошел с ума и «продал душу» учению о пришествии в этот мир нового Бога. Неизвестно под действием каких «лекарств» он «словил» пророчество о том, что обязан непорочным путем «одарить» новую Деву Марию — женщину с исключительно рыжими волосами и карими глазами из своего видения — будущим телом для Мессии и взрастить в ней нового правителя мира. Но слепо и одержимо следовал этой идее. Снова и снова. Все его попытки похищения подходящих женщин венчались неудачей, ведь сам «помощник всевышнего» был давно неизлечимо болен и уже слаб. И, очевидно, хотел подсадить свои же сперматозоиды жертвам, чем обрёк бы их на неизбежную смерть, которая медленно подкрадывалась и к нему самому. Что ж, теперь он встретит ее в холодной и одинокой камере, если не покончит с собой, следуя учениям своей веры, раньше… — Да, взяли. Уже не надо, — отозвалась Власова в трубку Данилова, по которой на громкой связи с ними общался недовольный Майский. Преступника увели, а напарники остались на обыске его «логова» с местным участковым. — Я же просил, без подкрепления не брать, — бас майора трещал на весь кабинет. Рита и Степа переглянулись с уставшими лицами. — Послушай. Мы вдвоем. Что могло случиться? — поскольку напарница уже слишком утомилась за сегодня, чтобы продолжать перепалку с Сергеем, за это взялся Данилов. Пока девушка в перчатках принялась осторожно осматривать материалы и инструменты фанатика. — Да мало ли идиотов среди этих сумасшедших учёных! Мог оказаться агрессивным, — но Майский просто ревновал их к более интересному выезду сегодня. Или только Степу. И не только к выезду… — Что — он бы нас шприцом заколол? — опер с ухмылкой аккуратно убрал двумя пальцами паутину с рыжих волос напарницы, пока она опустилась к нижним ящикам стола доктора. Пробирались они сюда потайными ходами, которые поросли неизвестно чем и растительного, и животного, и, наверняка, химического происхождения. — Упустили бы — я бы вас заколол! Своей корочкой, — перепалка между мужчинами быстро вывела Власову из себя, заставив отвлечься от исследования кабинета и препаратов. — Слушайте, вы оба меня уже достали! — раскинула руки в перчатках девушка, будто оба опера были сейчас перед ней. — у тебя что-то срочное? мы вообще-то на обыске, — нахмурилась, глядя в телефон. — Стоял бы я сейчас там рядом с тобой, Данилов… — Все, давай, мы скоро приедем. Разворачивай свой картеж спецназа Белого дома, Чикатило пойман, — отпустил напоследок неоднозначную по окраске шутку Стёпа, чувствуя абсолютную победу над коллегой. И сбросил вызов. Делов здесь на полчаса, описями занимался участковый, они просто изымали то, что будет нужно криминалистам для отчётности по этому делу. Но в следующую же секунду, открыв соседний со столом медицинский шкафчик, Рита внезапно отскочила спиной прямо в грудь напарника, назад от распахнутых дверц. …На оперов со стеклянных пыльных полок «смотрели» сквозь прозрачные банки с формалином ужасно изуродованные человеческие зародыши, куски биоматериалов, трупики недоношенных детей и их части… От шока увиденного Власова сразу, едва ощущая почву под ногами, отвернулась с помощью отстранивших ее от шкафа рук Данилова. Он в этот момент обомлел как молодой мальчишка на первом «мокром» вызове. Сжималось сердце и пропадал дар речи, когда видишь столько замерших жизней… Которые для кого-то были лишь экспериментом и массой клеток, неодушевленными сгустками и безумной наукой… Серые, синюшные, зелёные. У всех закрыты глазки, если имелись. Неестественно пухлые, отекшие тела и... Худые, словно из лагерей, пару недель от роду. Выжившие, но неугодные, их просто... Не кормили... Съежившиеся, словно им очень больно, закрывали ручками и ножками животики и сердечки в груди. ...Но некоторые уже были открыты. Побеждены. — Я-я… вызову… — и сам Стёпа обернулся, растерянно держа в руках телефон. — даже не знаю, кто здесь больше сможет помочь. Если слово «помочь» тут вообще уместно. Теперь это лишь такие же вещьдоки… Хорошо, что понятые в этот момент стояли вне обзора данной леденящей кровь картины. Весь обыск до приезда санитаров опера не приближались к шкафу, фиксируя изъятие иных материалов и инструментов из кабинета. … Она думала, что видела в своей жизни всё. И ничего не боялась. Но сейчас ей было холодно, будто на столе у этого безумного хирурга. Рита просто застыла, глядя на тот шкафчик. Уже пустой. — Эй… — Данилов спокойно встал перед ее лицом, специально заслонив обзор. Ни к чему это женщине. Даже оперативнице. И когда Власова медленно подняла на него свои глаза, по телу мужчины прошлась волна дрожи. Он воевал, стрелял, задерживал, избивал… Но такого взгляда через пелену слез не видел никогда. Никогда не чувствовал женскую боль кожей. Забыл все, что хотел сказать, что им пора ехать… — …За что… — шепнула девушка, словно он знает ответ на этот вопрос. Данилов не выдержал ее взгляда и отвернулся. Но положил тяжёлую руку на плечо, крепко сжав.***
— Да-а, на всю голову поехал тип, — Майский все полчаса просидел за наблюдением допроса задержанного фанатика в ФЭС, пока Рита и Степа молча отходили от сегодняшнего. Рогозина, действительно, имела железные нервы, либо очень хорошо скрывала свой полнейший шок от всех слов бывшего доктора. И вела допрос очень сдержанно, холоднокровно и профессионально. — А у него что, правда, целый холодильник этого самого биовещества хранился? — обернулся тихо на оперов майор. Оба едва заметно покивали, вздохнув. Тяжело сбросить такой груз впечатлений, но каждый день они сталкивались с несравнимыми безумными случаями и жестокими преступлениями. Приходилось быстро переключаться. Но никогда нельзя забыть и пропустить все мимо без последствий для психики. Наверное, поэтому они не могли вернуться домой к своим семьям, приготовить блинчики под милое общение о прошедшем дне, поцеловать детей на ночь и спокойно уснуть в теплой постели с супругами. И потому наверное и не имели своих семей. Профессия одиночек… — Он хотел дать жертве только свою сперму, возможно, уже мнил себя отцом будущего Мессии. Для этого регулярно обновлял и пополнял свой собственный банк в заброшенной лаборатории клиники, где раньше работал, — ещё немного приоткрыла завесу этой страшной истории Власова, задумчиво глядя в пустоту. — И правильно делал, — в помещение зашла Антонова с экспертизами в руках. — если можно так выразиться. Он болен редкой малоизученной генетической болезнью. Этот вид способен заражать здоровую ДНК при соединении и дальнейшей жизнеспособности, то бишь оплодотворении, — женщина заглянула в текст с множеством химических формул и заключений, над которыми несколько часов трудилась, совещаясь с коллегами из Европы. Власова уловила от ее халата запах сигарет. Да… Это ужасно тяжело. — Сперматозоиды способны жить относительно недолго, затем замирать и мутировать, ещё и в неподходящих условиях, которые у него там были, судя по вашим словам, — блондинка встала рядом с Ритой. — жить ему оставалось недолго. Болезнь на его стадии неизлечима, но для первой-второй есть лекарство. А смерть очень внезапна исходя из других известных случаев не в России. Поэтому, думаю… Это всё… Его… Неудавшиеся эксперименты. Вряд ли стоит заострять внимание на деталях этого ужаса. Никто из оперов, за исключением Майского, не был настолько любопытным к странным случаям в делах, наоборот, и Данилов, и Власова предпочли бы забыть все это и не слушать больше никаких подробностей жестокой идеи одержимого ученого. — Каких только сумасшедших не носит этот мир… — тихо молвила Рита, выходя из тайной комнаты и стараясь с очередным тяжёлым вздохом сбросить с себя дрожь и лишние мысли об этом кошмаре. — Скоро его будут носить небеса, — поддержал ее напарник, закрывая следом за ними обоими дверь. Через какое-то время из допросной вышла Рогозина. Лицо ее выглядело каким-то серым, необычно хмурым и пугающим. А глаза не смотрели ни на одного из коллег. — Галь, вот тут результаты, — Антонова постаралась не стоять на пути у подруги и робко протянула ей документы без лишних пояснений. Майский уставился на женщину. Он ее не узнавал. — Да, спасибо, Валя. Сергей, уведи его. И можете быть свободны, — сухо раздала поручения начальница, смотря перед собой и забрала заключения дрожащей рукой. Затем вышла из помещения в гробовой тишине, не меняя лица, выражающего одновременно пустоту и бурю эмоций.