***
Обшарпанные стены, отколотая плитка, выбитая дверь. Сквозняк, приглушённый звук просочившегося ветерка из-под пола… Холодно, страшно. Тихо. Окна тоже разбиты, а где и целые — то со старыми деревянными ставнями и ржавыми решетками. Почти все лампочки выкручены. Грязно. Засохшая кровь на стенах, какая-то земля по углам, приборы, ужасные инструменты, разлит спирт, разбросаны куски ваты, обрывки бинтов. На полу-оторванном крючке висит перепачканный халат. Здесь же на столе — куча изуродованных икон. Красный бархат мятой ткани, ножи, россыпь раскрошившихся черных свечей. Изображения людей с козьими головами. Зеркало. Черепа, разбрызганный воск и какая-то вода в старых блюдцах. Пахнет чем-то медицинским. Лекарствами. Ладаном. И смертью. Яркий свет больно бьет в глаза, не позволяя открыть их. …Она очнулась. И обнаружила себя полностью скованной ремнями, на холодной поверхности операционного стола или же кушетки. Переодетой в мятую тонкую голубую сорочку для операций. Где…? За осколками стекол на улице стоят голые деревья, черные острые тонкие верхушки не колышутся, словно мертвые. День. Сегодня или уже завтра? Серое небо, почти белое, без единого облака. Вдалеке заброшенные дома возвышаются титанами из Чернобыльских панорам… Рита с трудом отворачивается, всхлипнув от нехватки воздуха. Тошнит. Смазанная под мокрыми красными глазами тушь, дорожки от слез на висках. Волосы растрепаны, рот залеплен скотчем. Его девушка умела снимать об плечо, и сейчас у нее это получилось. Произошло ли что-то с ней или ещё нет — она не чувствовала. Не чувствовала своих ног, не владела ими. И от этого ужасно испугалась. Что этот безумный человек собирался с ней сделать? Разобрать на органы или изуродовать скальпелем? Пытать? Насиловать? Все было как в тумане. Ей казалось, что она прилагает огромные усилия, чтобы пошевелиться, вырваться, разгромить здесь все. Но почти не двигалась, словно парализованная каким-то препаратом. Будто бы во сне или под водой. Она спит. Но не может очнуться телом. При этом сознание работало будто за двоих. На фоне звуки какой-то возни, стук скальпелей друг о друга и о металлические подносы. Все холодное и безжизненное, мерзкое, мертвое и пугающее. Чьи-то мужские руки в резиновых перчатках уверенно трогали ее, фиксировали ноги. Человек в костюме врача запихивал в нее какую-то заваренную в мешочках траву, прямо в горло. Она давилась до слез, поворачиваясь на бок, кашляла и не переставала панически дышать. Не позволяла ему заклеить рот снова. Тело обмякло, голова кружилась прямо на месте будто в центрифуге, все плыло перед глазами. Как же в этот момент она хотела увидеть рядом кого-то из Них… кто может ее защитить в любом опасном деле. Впервые Рита чувствовала себя такой слабой, уязвимой, побежденной, беззащитной девушкой, которая попала в настоящую беду. И этот страх, которому она безжалостно поддавалась, словно сошел с экранов фильма ужасов. Он у нее есть. Она не боялась расчлененок, громил с оружием, безумных терактов, но боялась за себя сейчас. За то, что с ней могли сделать, чем накачать, что либо отрезать или повредить. Это была ее фобия с детства… — Прими это, как дар божий, — раздался голос над головой. Где-то в свете операционных ламп сверкнула огромная игла и отразилась в очках этого человека. Рита запаниковала, пытаясь сфокусироваться на том, что происходило по ту сторону изголовья. Происходило с ней. — Прими это, Мария… Холод. Ужасный холод пронзил все тело. Металл коснулся нежной горячей кожи. И за ним острая резкая жгучая боль пронзила весь низ живота. Словно в нее действительно вонзили нож. Будто в животе что-то разорвалось в агонии, лишая силы все тело. В какой-то момент она успела только ахнуть от приступа пронзающей, как стрела, боли, и замереть, в немом оцепенении глядя перед собой. Даже не закричала… — Позволь нашему повелителю, сыну Господа, проникнуть в твое сознание, в твое сердце и это непорочное тело. И взрасти его. Какой-то длинный инструмент полностью из ледяного металла медленно вытащили из нее. Словно из самого живота вытянули жизнь, заменив на искусственную. Она ощутила это отчётливей всего, прежде чем отключилась. Она больше не будет прежней. Случилось что-то необратимое. Что-то круглое и склизкое надавило на живот, проводя медленно вниз и наверх, вниз… и наверх. И тишина. — Вот так… Он уже внутри тебя.***
— Ушли, ушли, ушли оттуда! — Серёга как можно быстрее выбежал из дома на руках с Ритой, практически без сознания и нарычал на толпу зевак и местных полицейских. Преступника взяли и уже вприсядку вели в автозак. И ему крайне не повезло, что Данилов оказался рядом в этот самый момент. Мужчина вырвался из машины, чуть не сорвав дверь, и буквально влетел кулаком в живот задержанного. — Это тебе за нее. Понял? Удержать разъяренного опера не могли даже два молодых офицера. — И за опыты твои, — следующий удар уже скрюченному сынку доктора пришелся по голове. В машину его затолкали почти без сознания. Данилова отшвырнули в сторону и его глаза сразу наткнулись на силуэт Майского с Ритой на руках. Это была самая страшная картина, которую он больше всего боялся увидеть. Его душа, казалось, ринулась к ней быстрее жалкого беспомощного тела опера. Кругом деревенская грязь, пыль дорог, лужи, мятая трава… Степа подбежал навстречу и бегло оглядел напарницу в какой-то странной сорочке. Крови, синяков и ранений видно не было. Последнее, что слышала девушка в сознании, это перебивающие друг друга голоса Майского и Данилова. Больше похожие на рык плохих парней из боевиков, которые рвут на себе рубашки и проламывают стены головами. — Не ранена? — тише, но не менее напугано спросил Сергея Степа, помогая уложить напарницу на медицинские носилки подоспевшей скорой. Холодная, бледная, словно умирает. — Не знаю, но если этот урод с ней что-то сделал, то этого мы сейчас не увидим, — бранился Сережа, поддерживая голову Власовой. — Отходите все быстро, там ядовитый газ, сейчас рванет, оборудование повредили при штурме! Разнесет все к чертовой матери! — снова обернулся майор. — Ребята, ну! черт вас дери… — срывался и на медиках мужчина, которые как на зло осторожничали и медлили с загрузкой в скорую. На девушку надели кислородную маску. Внутри машины были ещё врачи и какие-то переносные аппараты. Так много людей, будто действительно случился теракт где-то в метро и ее вынесли первую… И в какой-то момент со стороны дома глухо раздался небольшой взрыв, словно от мощной петарды или гранаты. Опера синхронно пригнулись, оборачиваясь на проклятый сарай безумного приспешника Сатаны. — Вот дьявол…