***
Долгожданная выписка. Все утро, которое выдалось удивительно солнечным, всю дорогу до клиники Данилову казалось, что он едет за своей женой и ребенком из роддома. Все его мысли были только об этом. Он никогда прежде так часто не предавался простым холостяцким мечтам. — Ты подъехал? — Да, я на месте, жду её, — ещё и Серёга так трепетно отнесся ко всей этой ситуации, что Стёпа полностью поменял о нем мнение. Он отличный друг и напарник. Для них обоих. Майский расхаживал под окнами, тоже слегка волнуясь, в ожидании наконец-то полностью поправившейся напарницы. Он невероятно скучал по веселой, светящейся и боевой Власовой. Когда подъехал и сам Стёпа, выходя из машины, он увидел друга, в спешке и суете выносящего уже ее вещи и накопившуюся охапку цветов. Мужчина улыбнулся. Почти все ведь были его. Конечно, обстоятельства этого события были ужасными, да и повод в целом печальный и болезненный по сути. Но все воспринимали его как пройденное испытание и были ему благодарны. Он вернул им сильную и уверенную в себе девушку. Которая теперь не боялась ничего. Только слегка опасалась в первое время бегать сама на каблуках в этих сапожках и случайно не преодолеть большую парадную лестницу вниз. Степа помог Серёге догрузить сумки и букеты на заднее сидение и расплылся в улыбке, увидев ее в дверях. Такая красивая, трогательная, лёгкая. Его сильная и смелая девочка. Рита выглядела здоровой, не бледной даже в белом пальто, из-под которого виднелся нежно-голубой свитер; с длинными и живыми волосами, свободная, но ещё немного неокрепшая и отвыкшая от спешки. А главное — вернулась ее прежняя искренняя улыбка. Данилов подлетел к ней на ступени в пару шагов и подал обе руки, осторожно и внимательно поддерживая за локти и талию, словно девушка из фарфора. — Все хорошо? Привет, — коснулся губами ее волос мужчина, общаясь трепетно и негромко, только лишь на их близком личном расстоянии. — Да. Непривычно немного на свежем воздухе, голова ходуном… С пяти метров в колесо не попаду. — с лёгким волнением ответила Рита. Уже в свойской капитанской манере. Ужасно соскучилась по будням и стрельбе. — В колесо не надо, я только переобулся, — снова прижался лицом к ее лбу опер, бросая последний взгляд на большое серое здание позади и слегка покачивая девушку в объятиях. — Переобулся? — уже чуть ли не сошла на шепот, хоть и удивленный, Власова, выглядывая из-за широких плеч Степана на его любимую серую «ласточку». — Да. — Сколько? — Пятёрка… — Дорого, Данилов, до-ро-го… — Власова, — как же ему уже хотелось назвать Даниловой и её. — не ворчи. Главное, что с тобой все в порядке… — тише произнес он и нежно поцеловал Риту в висок. — Распишешься там в регистратуре? «Распишешься в свидетельстве о браке?» — хотелось продолжить их «флирт» Степану. — Что под твою ответственность, — кивнула ему на клинику Власова, меняясь местами. — Ага, хорошо. Серёг, — опер «передал» девушку другу, чтобы он помог ей спуститься и сесть в машину. И сам быстренько забежал в отделение патологии беременности. И уже на выходе он встретил того, кого никак не ожидал здесь увидеть. Около скамеечек тихо и незамеченно стояла Валентина. Опер не спешил подходить к ней навстречу и сначала убедился, что Рита уже в авто. — Привет. — Здравствуй… — …Все в порядке? Уезжаете? — поинтересовалась женщина, робко подходя ближе и делая вид, что она в отличном настроении и рада за ребят. Но не получалось. Степа очень хорошо умел читать это состояние. — Да. Анализы хорошие. Рита боец, быстро восстановилась. — Данилов глянул в сторону девушки ещё раз. Валя понимала, что этот ответ не будет менее сухим и холодным. Это уже не ее дело… — Ну… Удачи вам. — признала поражение медик, ежась в шарфик на плечах. У Стёпы промелькнула мысль, что, возможно, женщина теперь здесь работает, но… От догадок об этом бросало в лёгкий холодок. — …Я знал, что ты не позволишь ей убить ребенка. — тише заговорил оперативник, крутя в руках ключи от машины. Валя ведь намеренно сказала всем, что Рита заражена, ведь в таком случае над ней запрещены любые вмешательства. И она обязана была бы выносить этого ребенка. Которого вместе с ней потом бы все равно вылечили вакциной, модифицированной из его же ДНК. При заражении во время аборта этого бы сделать было невозможно. Но правда ведь была в том, что заражен был только эмбрион. Его могли бы просто убрать, сделав все правильно и безопасно. Антонова отвернула лицо и с трудом удержала себя, чтобы не заплакать от беспомощности и чувства вины вновь. В моменте она не осознавала, что делает с Ритой. И что по сути нарушает свою врачебную клятву. Ведь когда любишь — для тебя не существует ни рамок, ни закона, ничего невозможного… Данилов продолжал давить на ее ангельское спокойствие суровым взглядом. — Ты хотела ввести ей что-то, что превратит ее в овощ до конца беременности — удобный для тебя сосуд с малышом, так ведь? …Поэтому я подменил шприц. Ты действительно ввела ей простые витамины и никакой опасности не причинила. А отторжение заражённого плода она вызвала сама. Это был ее выбор. Рано или поздно она бы все поняла и не простила бы тебя за это. — Данилову было искренне жаль чувства Антоновой. Она верила, что все получится и желала Власовой только добра. — Иногда самый ужасный вариант — самый правильный. — опер снова посмотрел в сторону машин, задумавшись. Не хотел смущать её слезы своим вниманием. — …Знаешь, в чем разница между нами?.. — он все же обернулся. Но не чтобы обвинить. — Я в нее верил. Я поверил, что все будет так, как и должно было быть изначально. Решение, принятое на небесах, возникает задолго до нашего вмешательства в действо природы. И сильные люди, как она, способны это предчувствовать. Оставив Валю наедине с этими словами, он заставил ее задуматься о том, что самой сильной и мудрой из всех учёных, мечтателей, медиков, безумцев, лидеров служб и организаций, по сути оказалась только Рита. Ведь самое ужасное в мире зло случается не когда люди пытаются сделать работу Дьявола. А когда они берут на себя работу Создателя… — Все в порядке? — Рита чуть нахмурилась, повернувшись к Данилову в салоне машины, после того как проводила взглядом выехавшего вперёд Майского. Степа развернулся к ней. И взгляд его невольно упал на ее руки. Внизу живота. Это стало её тревожной привычкой. Она все ещё в глубине души чувствует фантомную боль погибшей внутри жизни. И переживает об этом по ночам. Мужчина уверенно взял руку шатенки в замок, «забрав» всю тревожность себе и «перебив» переживания. Теперь он сделает все, чтобы внутри девушки расцветала только счастливая и яркая как солнце жизнь. — Поехали домой. — облегчённо и уверенно утвердил оперативник, заводя машину. Их чувства, их отношения сейчас — куда важнее любых выяснений, правды и разоблачений, любых проблем рабочей субординации, особенной дружбы и обстоятельств вокруг, которые были в этой истории. Рита подняла глаза и встретилась с лучами солнца. Они отражали в них внутренний огонь и силу, полученную в дар на Небесах. Она выбирает быть сильной. Улыбаться. Любить.« . . . »