welcome to my life

13 июня 2011 год. Дорогой Ник. Пишу тебе, чтобы снова узнать, как твои дела? Я тут совсем один, не знаю, куда себя деть, чем заняться. Знаешь, первые три дня я оглядывался по сторонам, не мог спокойно и шага ступить. Меня никто не трогал, не обзывал и не толкал. Это мне показалось странным. Ну, знаешь, не слышать каждые пять минут «педик», видимо, я привык к этому. Да, да, я знаю, что ты скажешь, что это неправильно и нельзя привыкать к такому обращению, но это так, Ник. Хотелось бы мне знать, пройдет это когда-нибудь… Еще в последнее время мне жутко одиноко. Это чувство глушит меня изнутри. Я никогда не чувствовал его так сильно. Ты так нужен мне. Навсегда твой, Блейн Андерсон. Утром Блейн встает рано. Как всегда, уже по привычке, идет на балкон, облокачивается на перила и смотрит на пруд, это его успокаивает и освежает. Ему не разрешено выходить на улицу из-за видимых синяков и гипса на руке, но уже скоро его снимут, а гематомы пройдут. Тогда Блейн выйдет из дома и посидит у этого прудика, подумает о жизни, о прошлом и будущем. Возможно, с ним присядет Ник, а может он проведет это время в одиночестве. Блейн спускается только на завтрак, а потом снова поднимается к себе. Весь день он читает книги и журналы. В этом доме нет интернета, бабушке это не нужно, но парня это не расстраивает. Он рад ненадолго освободиться от всего, что тяготило его. Отдохнуть от города и вечных проблем. От гомофобов и издевательств. Словом, от всего. Бабушка давно знает то, что ее любимый внучок гей, и относится к этому более, чем нормально, и Андерсон рад этому. Иногда Блейна мучает вопрос, почему именно в его жизни, все так сложно? Он хочет счастья. Простого человеческого счастья и понимания. Он хочет любви и надеется встретить такого человека, который будет любить, понимать и уважать его. Принимать его таким, какой он есть. Через три дня в дом бабушки приезжает врач. Он осматривает руку парня и решает снять гипс. На следующий день Блейн встает утром с действительно хорошим настроением. Рука свободна, и, более того, синяки почти исчезли, а это значит, что сегодня он наконец-таки выйдет из этого дома. Он спускается на завтрак, быстро съедает пирожки, запивая их чаем, и бежит переодеваться. На улице свежо и немного прохладно для раннего утра. Еще нет и девяти, на улице пусто, впрочем, как и всегда. Тут не очень-то многолюдно. Блейн медленно вдыхает запах утренней свежести и прохладной воды, стоит на месте и боится пошевелиться. Он осматривается и делает медленные шаги. Совсем скоро парень оказывается на берегу. Тут красиво и уютно. Находиться здесь намного лучше, чем просто смотреть из окна. Блейн садится на траву, обхватывая колени. Он закрывает глаза и наслаждается тишиной, лишь пение птиц доносится до него. Нет ни криков посторонних людей, ни рева машин. Спокойствие охватывает Блейна, и он расслабляется. Отклоняется назад, упираясь руками чуть позади себя, и запрокидывает голову, не отрывая глаз от неба. Это идеальный момент. Настолько идеальный, что, кажется, будто ты сливаешься с природой в единое целое, и это чувство по-настоящему бесценно. — Привет, — незнакомый голос заставляет Блейна резко открыть глаза и выпрямится. Он всегда напрягается, когда рядом кто-то посторонний, словно неосознанно готовится к получению очередного удара или нового колкого словечка. Андерсон поднимает глаза и видит перед собой высокого парня. Он садится рядом, его взгляд устремлен вдаль, а сам он невероятно расслаблен. — Тут очень красиво, правда? — Да, — Блейн смотрит на незнакомца немного шокировано, но отводит взгляд и останавливает его на воде. — Я не видел тебя раньше, — незнакомец говорит не громко, но и не шепотом. — У меня тут бабушка, я редко приезжаю. — Курт Хаммел, — парень поворачивается и улыбается ему. — Блейн Андерсон, — улыбается в ответ брюнет и что-то находит в этом молчаливом взгляде, но все быстро пропадает — и вот уже Курт снова глядит вдаль. — Это не город, но мне тут нравится. Расслабляет, знаешь, — Курт откидывается чуть назад, опираясь на руки, точь-в-точь повторяя недавнюю позу Блейна, и так же смотрит в голубое небо. Такое же голубое, как его глаза, и это немного сбивает с толку. — Понимаю. Ты тут живешь? — Нет, предпочитаю города. Нью-Йорк великолепен, знаешь. Ты бывал там? — Нет, вообще я из Огайо, — Блейн мечтает выбраться оттуда, но это нереально для него. У его семьи нет столько денег, чтобы позволить уехать в такой большой город. — Ты обязан там побывать. Я вырос здесь, поэтому и возвращаюсь, и поэтому знаю всех. Но учился я уже в Нью-Йоркской школе. В любом случае, от города рано или поздно устаешь, так что я здесь. — Там, наверно, очень красиво, — мечтательно говорит Блейн и тоже расслабляется. — Везде по-своему красиво. — Возможно. Несколько минут они сидят в тишине, наслаждаясь гармонией вокруг. Блейн не понимает почему, ему так спокойно с этим парнем, но он кажется добрым и вроде не собирается причинять вред Андерсону. В любом случае, пока. Но через минуту Курт поворачивается к Блейну и как-то долго смотрит на него, после чего резко меняется в лице. — Боже мой, что это? — ахает Курт, смотря на лицо Блейна, он не замечает этого сразу, просто не смотрит. За такое время большинство ран зажило, но не все. И Блейн совсем забывает о том, что правая сторона лица у него все еще освещена ссадиной и большим синяком под глазом. Он резко отворачивается, стараясь спрятать свой позор. Он чувствует, как он жалок, с каким ужасом на него смотрит этот новый знакомый, и не знает, что сказать. Курт лишь наклоняется ближе, чтобы посмотреть ему в глаза и увидеть, что с ним. — Что с тобой случилось, Блейн? — Не важно. — Прости, я не хотел. Просто это… — Я понял, можешь не договаривать. Я пойду, извини, — Блейн резко вскакивает и быстрым шагом идет прочь от ничего не понимающего Курта. Весь день Блейн сидит дома, а вечером, когда совсем темнеет, он решает, что, возможно, теперь его никто не увидит, и он сможет спокойно выйти на улицу, ни на кого не наткнувшись. Андерсон идет по улице вдоль красивых больших домов, каждый из них лишь слегка освещается фонарями. Некоторые обычные, стандартные. А некоторые невероятно привлекательные, со специальной отделкой, сделанные под старину. Всего лишь фонарь, а такой красивый. Блейн дошел до конца улицы, она была не очень длинной, так что прошло всего где-то минут пятнадцать, и брюнет, разочарованно развернувшись, смотрит на дорогу в обратном направлении. Он видит какой-то силуэт примерно в четырех домах от него, идущий к нему. Через несколько секунд Блейн узнает Курта. — Привет. Я увидел тебя из окна и решил выйти. Я хочу еще раз извиниться за сегодняшнее. Мне, правда, очень неловко. Как-то неправильно знакомство началось. Прости меня, — в его голосе столько искренности и сожаления, что Блейн невольно чувствует себя виноватым в том, что заставил Курта нервничать из-за своего поведения. Конечно, он больше не злится, в этом случае он вообще-то сам виноват. — Привет, Курт. Ничего, правда. Это я повел себя глупо. Давай просто забудем, хорошо? — Я только за, — улыбается шатен. — Гуляешь? — Да, хотелось подышать свежим воздухом перед сном, да и в четырех стенах сидеть надоело. — Не против, если я составлю тебе компанию? Мне тоже скучно дома. — Я более чем не против. — Невероятно, что тут наконец-то есть с кем поговорить. Тут ведь кроме бабулек, да насупленных богачей нет никого, — усмехается Курт. Блейн лишь задумчиво улыбается. — Ты любишь музыку? — Конечно, — глаза Андерсона оживляются, и с новым интересом он смотрит на парня. — Я мечтал научиться играть на каком-нибудь инструменте, но руки так и не дошли. В итоге, я только пою. — Ты поешь? — с удивлением спрашивает Блейн. В его школе есть хоровой кружок, и он мечтает присоединиться к нему, но ему и так хватает ежедневных издевательств. Хор не популярен, и хористам часто достается. Поэтому Блейн решил оставить эту идею. -Да, я очень люблю петь. Помню, когда в школе мы выиграли Национальные. У меня этот год последний в старшей школе, и я думаю над тем, чтобы сделать пение своей карьерой, но при этом не забываю и о моде. Хочу и в модельный бизнес, и на Бродвей. Пока что я не решил куда пойду, но думаю, этим летом определюсь. В Нью-Йорке есть один замечательный институт, оттуда выходят действительно отличные и в будущем известные дизайнеры, — Курт взахлеб рассказывает о своих планах. Почему-то Блейну действительно спокойно рядом с ним. Так он себя чувствовал лишь с Ником. Курту даже все равно на разницу в два года, и это удивляет Блейна. Парни не замечают, как разговаривают больше двух часов. Попрощавшись, они расходятся по домам, и у Блейна впервые за долгое время появляется радость на сердце. Возможно, он нашел нового друга. Возможно, такого же хорошего, как Ник. 16 июня 2011 год. Здравствуй, Ник. Я до сих пор не получил от тебя ни одного письма. Думаю, что у тебя просто нет времени или, может, мои письма еще не дошли. Ты не поверишь, еще вчера я хотел тебе написать, что все действительно плохо, но сегодня… Сегодня все иначе. Кажется, у меня наконец-то все хорошо. Сегодня я познакомился с Куртом. Он родился здесь, но живет в Нью-Йорке. Ник, ты представляешь, в НЬЮ-ЙОРКЕ! Он много рассказывал мне о себе, о своих планах. Он невероятно талантлив и мечтает преуспеть в будущем. У него последний год в старшей школе и, кстати, несмотря на то, что он старше меня на два года, его это не смущает. Я помню, как на меня смотрели твои одноклассники, хотя у меня разница с ними всего год. А ему, похоже, просто плевать на возраст. Возможно, ему просто скучно, вот он и общается со мной. Но он похож на действительно искреннего человека. Ты должен с ним познакомиться. Сегодня мы очень долго разговаривали. С ним так просто и легко. Я ни с кем, кроме тебя, так себя не чувствовал. Знаешь, у меня снова проснулось желание играть на пианино. У бабушки оно есть, стоит в соседней комнате. Завтра я хочу попросить разрешение использовать инструмент, и если она согласится, хочу снова играть. Это просто невероятно! Расскажи мне, как ты там? Я очень волнуюсь и скучаю по тебе. Если не захочешь писать письмо, просто позвони мне, хорошо? Я буду очень ждать. Твой Блейн.