Кривое зеркало

      Катя с трудом раскрыла болезненно тяжелые веки. Первые несколько секунд картинка перед глазами прыгала и расплывалась, жутко болела голова. В пересохшем горле стояла горечь, невыносимо хотелось пить и в то же время сильно тошнило.       Минут десять она пролежала в полной прострации, не в состоянии пошевелиться. По мышцам растекалась такая усталость, что казалось, даже самое легкое движение рукой или ногой требовало от неё неимоверных усилий.       Белый больничный потолок создавал ощущение большого пространства. Катя попыталась осмотреться, но сильное головокружение вернуло ее обратно на подушку.       — Проснулись. Отлично, — послышался приятный мужской голос. Следом показался мужчина в белом халате. На вид ему было чуть больше пятидесяти. Седовласый, с пушистой смешной бородкой, он походил на доктора Айболита из советских мультфильмов. Катя невольно улыбнулась.       — Жданова Екатерина Валерьевна, тридцать пять лет, москвичка. — отчеканил он, глядя в планшет.       — Все правильно, — стонущим шепотом произнесла Катя. В голове была такая каша, что собрать мысли воедино было практически невозможно, но основную информацию о себе она помнила. Это радовало. Хотя, что с ней всё-таки случилось, понять ей пока не удавалось.       — Сейчас мы Вам сделаем капельницу и ещё один укол. Потом Вы снова поспите, а уже завтра продолжим обследование. На первый взгляд вашей жизни ничего не угрожает: небольшое сотрясение да легкие ушибы.       — А что со мной произошло? Я ничего не помню! Точнее, я не помню, как я здесь оказалась, — спросила Катя обеспокоенно, перечисляя про себя факты, которые она должна была знать о себе. Несмотря на сильную головную боль, с памятью, вроде бы, было все в порядке.       — Что же вы, Екатерина Валерьевна, на дорогу не смотрите? Под колёса прямо бросаетесь, — укоризненно нахмурив брови, доктор поправил ей одеяло и посветил в глаза маленьким фонариком.       — Я не… Я не знаю, как так получилось.       — Вот! А могли бы жизни лишиться, между прочим. Скажите спасибо водителю. Он затормозил вовремя, скорость соблюдал, на дорогу смотрел. А то ведь привезли бы вас уже не к нам, а в здание напротив.       Катя бросила взгляд в окно и увидела обрывок светящейся вывески со страшным словом МОРГ. Стало не по себе и почему-то захотелось плакать.       — Водитель не просто скорую вызвал, а сам примчал вас к нам, на руках принёс в приемное отделение, все процедуры оплатил, а он, на минуточку, не виновник этого дтп.       — Я ему очень благодарна, — чуть слышно произнесла Катя и попыталась пошевелиться.       — Лежите спокойно. Завтра он обещал прийти проведать вас. Сами тогда поблагодарите. А сейчас я пойду, а то в коридоре муж Ваш места себе не находит. Скажу ему, что Вы проснулись.       Дверь палаты захлопнулась, а в голове у Кати яркой вспышкой возник образ Андрея. Она явственно вспомнила его в объятьях Яси. Ставшая уже за сутки привычной, тупая боль вернулась в грудную клетку, а в горле образовался тугой комок. Ей захотелось закричать во весь голос — Не надо! Только не его! Не надо мужа! Но фигура Жданова уже возникла на входе в палату. Он несмелыми шагами медленно продвигался к ее кровати, а ей хотелось исчезнуть, сбежать от него как можно дальше.       — Как же ты напугала меня, Катюш… — Андрей выглядел совершенно подавленным: на бледном лице заискивающе бегали виноватые глаза, поджатые губы неестественно подрагивали, голос упал до хрипоты.       — Я не могу тебя видеть. Уходи.       — Кать… Прости меня!       — Уходи, пожалуйста. Мне плохо. Не мучай меня, прошу! — она чуть было не сорвалась на крик, но сильнейший спазм в висках охладил ее пыл, заставил взять себя в руки и спокойно лечь.       — Я не знаю, как бы я жил, если бы ты погибла… Что бы я сказал дочери? Как бы смотрел ей в глаза, зная, что это произошло по моей вине?       — Жил бы долго и счастливо. С Ярославой Дмитриевной, — ехидно огрызнулась Катя.       — Перестань. Я очень тепло отношусь к тебе. Наши отношения с Ясей здесь совершенно не при чем. Твоего места в моей жизни никто никогда не займёт. Ты — мой близкий человек, мать моего ребёнка, — Жданов попытался коснуться ее руки, но Катя резко вырвала ладонь, будто обожглась кипятком.       — Не трогай меня, Жданов! Не прикасайся! Когда ты вспомнил о том, что я тебе близка? Когда спал со своей секретаршей? Или когда собирал к ней вещи?       — Я ушёл не к ней! Я живу на даче! И Яся не секретарша. Она очень много делает для Зималетто! Только благодаря ей наш проект ребрендинга воплощается в жизнь!       — Ты выражаешь ей благодарность постелью? — Катя скептически фыркнула. — Андрей, мне плевать. Ты хочешь казаться честным, но ты патологический лжец! Ты спал с ней и продолжал приходить домой. Спасибо, что нашёл смелость и, наконец, прекратил эту гнусную двойную игру.       — С тобой невозможно разговаривать…       — Прошу тебя, не разговаривай! Свой выбор ты сделал сам! Держать тебя я не собираюсь. Ты совершенно свободен. Обо мне не переживай. Запрещать тебе видеться с Алёной я не буду. Она твоя дочь. Она любит тебя, но, что касается меня, Андрей, я никогда не прощу тебя, и если я скажу, что не держу на вас зла, я слукавлю. Мне больно! И самое лучшее, что ты можешь сейчас для меня сделать — это уйти! Прямо сейчас!       — Впрочем, я так и знал. Знал, что ты меня не поймёшь! Наверное, поэтому и не сказал тебе раньше, — Жданов вспыхнул и театрально всплеснул руками. — Хорошо, я уйду. Но и ты подумай, пожалуйста, как ты собираешься общаться со мной дальше? Я буду приезжать к Алёне, когда захочу. На работе я — твой начальник! Если тебе будет сложно соблюдать нормальное общение, я советую тебе рассмотреть вариант увольнения. Я выпишу вам с дочерью содержание. Вы не будете ни в чем нуждаться.       — Ах, вот как ты заговорил? Уже, наверное, примеряешь мое кресло к своей ненаглядной? Она же так много работает, так трудится на благо твоей фирмы! Ей наверняка уже мало твоих ласк. Ей уже хочется большего?       — Кать, ты сейчас очень некрасиво себя ведёшь. В тебе говорит обида. Я ведь о тебе думаю! Черт! Ну почему все так сложно?! Почему нельзя остаться просто друзьями? Мы же цивилизованные люди! Мы не в деревне и не в реалити-шоу! — Андрей не удержался и повысил голос, но тут же осекся и виновато затих. — Прости. Мне не стоило сейчас начинать этот разговор. Может быть потом… Когда ты остынешь. Поправляйся, пожалуйста. Если что-то будет нужно, звони.       Катя ничего не ответила. Сделав над собой титаническое усилие, сквозь боль, она отвернулась к стене, зажмурила глаза и тихонько заплакала.       Жданов этого уже не видел. Чертыхаясь, он вышел на улицу и, закурив, сел в машину. Случайно купленная недавно пачка сигарет оказалась сейчас как нельзя кстати.       Спустя какое-то время, ему удалось немного успокоиться. Нужно было забрать Алёну с продленки и отвезти к тёще. А там можно было и к Ясе поехать. Вся его душа рвалась к ней в эту минуту. Она-то его поймёт и утешит. Жданов это точно знал.