***
Посылать к Кате курьера Александр не стал. Ждать до субботы, чтобы увидеть ее, не было больше сил. Ему вдруг настолько стало плевать на Андрея, который явно не обрадуется его появлению, и на Ярославу, которая замучает его упреками и звонками, что он решил отправиться в Зималетто лично, чтобы просто посмотреть на Катю. Он был настроен так решительно, что никакая охрана была ему не страшна. Он миновал первый этаж башни, вошел в лифт и спустя двадцать этажей появился в вестибюле некогда родной компании, держа перед собой ярко-алый букет, словно Данко, несущий впереди пылающее сердце. В компании царила привычная рабочая суматоха. Как назло Жданов с Ясей стояли у стойки ресепшена и о чем-то беседовали с сотрудниками. Бросив на Андрея презрительный взгляд, Александр проигнорировал приветствие и ринулся вперед. — Ой! А куда Вы? Вам назначено?! — засуетилась девушка-секретарь. — Меня ждет Екатерина Валерьевна, — надменно процедил Воропаев сквозь зубы. — Стоять! — вдруг заорал Жданов и, отстранив нашептывающую что-то ему на ухо Ясю, настиг Александра, придавив рукой стеклянную дверь, что отделяла это крыло от президетской приемной и кабинета финдира. — Андрюш, без истерик. Это просто деловая встреча, — снисходительно проговорил Воропаев и постарался убрать, нависающую над ним дамокловым мечом, ждановскую руку. — Я не хочу тебя видеть в этой компании! Я отдал тебе деньги за акции, чтобы никогда, слышишь, никогда не видеть больше твоей отвратной рожи! — Не захлебнись своим ядом, милый. — Еще одно слово и я вызову охрану. Тебя вышвырнут отсюда, как вшивого бомжа, — прошипел Андрей, склонившись над ухом Воропаева. — Ты никогда не приходишь просто так! Ты как стервятник, собирающий падаль. — Андрей прекрати! Все смотрят! — взвилась Ярослава и бросилась к Жданову, пытаясь мягко оттащить его от двери. — Да, вы поберегите начальника. У него ведь дурная наследственность. Так и сердечко может прихватить, — очередная попытка Александра прорваться снова была остановлена ждановским напором на дверь. — Пошел вон! Если я еще раз увижу тебя здесь или рядом с Катей, я за себя не ручаюсь. — Поздно, — ухмыльнулся Воропаев, но тут же согнулся пополам от удара в лицо. Он пошатнулся и осел на корточки, коробка с розами упала на пол и рассыпалась. — Что здесь происходит? Услышав Катин голос, все трое резко отошли от двери. — Что случилось? — она инстинктивно бросилась к пострадавшему и стала утирать струящуюся из его носа кровь платком. — Андрей, господи, ты в своем уме? Ярослава Дмитриевна, принесите аптечку! — Слушаюсь, госпожа вице-президент, — выдавила та с ядовитым презрением и скрылась в одном из кабинетов. — Не нужно аптечку. Я в порядке. Да уж, я представлял нашу встречу немного не так, Екатерина Валерьевна. Катя заметила разбросанные цветы и принялась бережно собирать их, пока Александр справлялся сам с остановкой кровотечения. Катин платок оказался как нельзя кстати. Андрей стоял безмолвно, наблюдая за всей картиной потухшим, отрешенным взглядом. — Александр Юрьевич, Вам лучше уйти. У нас скоро показ и нам ни к чему скандалы в прессе, — осторожно проговорила Катя, виновато осматривая его нос. — Я все понимаю. Только сделайте своему президенту прививку от бешенства. Жду субботы, — скупо швырнул он, скользнув по ней нежным взглядом. Сегодня Катя была в голубом платье в пол. Этот цвет невероятно ей шёл, она была свежа и по-весеннему красива. Конечно, Воропаеву хотелось бы остаться и полюбоваться ею еще, но Жданов глядел на него волком, и он сам уже не ручался за себя, что сможет сдержаться и не расквасить давнему врагу физиономию. — Нам нужно поговорить, — мрачно выдавил из себя Жданов, как только Александр скрылся за створками лифта. — Хорошо. Жду тебя в кабинете, — пожала плечами Катя. — Как это понимать? — обрушился на Катю Андрей, едва они вошли в ее кабинет. — Он таскается сюда не просто так, Катя! Это шито белыми нитками! — У тебя паранойя, — ответила она равнодушно и занялась букетом. Андрей бросился к жене и развернул ее за плечи к себе лицом. — Неужели ты не помнишь, кто такой Воропаев?! — закричал он гневно. — Тебя это уже не касается, — Катя лишь усмехнулась. — Ты погляди! Не касается! Мы с тобой еще даже на развод не подали, а ты уже… — С тебя беру пример, — хмыкнула она безучастно. — Потрясающе! А, может, ты спала с ним еще до того, как мы расстались? Других объяснений таких быстрых флюид я просто не нахожу, — он нервно рассмеялся, но через мгновение замолк, скривившись от колючей, увесистой пощечины. — Не смей! Я никогда тебе не изменяла, слышишь? Я… Да как ты вообще можешь?! — Катя закрыла лицо ладонями и прерывисто всхлипнула. Жданов застыл на месте, а потом, шумно выдохнув, прижал жену к себе и стал целовать. Так глубоко и страстно, как не целовал никогда…Глава 17.
3 июня 2022 г. в 08:23
Примечания:
Я тут пару часов ранее выложила по невнимательности черновик) Вот полная глава) Приятного чтения!
Воропаев стоял посреди цветочного магазина, совершенно потерявшись вокруг пышного великолепия благоухающих растений. Обычно пользуясь услугами доставки, сегодня он решил выбрать букет для Кати сам. Это был некий порыв, ничем необъяснимый и казавшийся ему совершенно глупым, но душа вдруг потребовала от него участия в этом вопросе. Ему внезапно захотелось посмотреть варианты, зачем-то побеседовать с флористом, увидеть, как собирают для Кати букет, как упаковывают, как вкладывают записку, на которой он хотел оставить пару слов — непременно сам, своим почерком.
— Могу ли я Вам чем-то помочь? — к Александру подошла миниатюрная девушка в фартуке с фирменной эмблемой бутика. — Я вижу, Вы в замешательстве, — она улыбнулась и поставила перед Сашей объёмную вазу с нежно-розовыми лилиями.
— Я ищу красивый букет. Для женщины. Может, это покажется глупым, но мне хочется выбрать что-то особенное для нее, не банальное, но букет цветов женщине сам по себе явление банальное. Черт… Я кажется запутался, — он заметно смутился и даже покраснел, ведь никогда раньше он не страдал всей этой романтической чепухой. Ярослава цветов не любила, она признавала только материально осязаемые дары, а красивый веник, никак не пополняющий ее кошелек, никогда не вызывал у бывшей жены восторга. Другое дело всевозможные ювелирные драгоценности. Яся любила красивые браслеты и колье, щедро получала их на годовщины и праздники от мужа и была совершенно удовлетворена подарками.
— Ну, почему-же? — возразила флорист, кокетливо подняв бровь. — Вы вполне себе правы. Букет — это своеобразное послание. То, что Вы хотите сказать женщине, но не словами, а цветами!
Александр скептически прыснул. Как Катя могла понять, получив от него очередной букет, что вот уже несколько дней он ведет мучительную борьбу с новым для него, неизведанным чувством; что потерял покой и сон, стал на удивление сентиментальным и всякий раз рад, как ребенок, даже малейшей крохе внимания со стороны этой холодной неприступной женщины. Как, например, вчера, когда он, ни на что не надеясь, отправил ей смс. Просто пожелал хорошего дня, а она взяла и ответила: «Жасмин зацвел! Аромат стоит потрясающий». Он вчитывался в эти слова тысячу раз, улыбаясь, как идиот, одновременно упрекая и кляня себя самого за слабость и непозволительные приливы нежности к сердцу.
— Зря смеетесь, — покачала головой девушка. — Вот, лилии. Красивые, правда? Если Вы преподнесете их какой-нибудь особе, которая недавно закончила университет, это скажет об ее нежном возрасте и Вашем трепете перед ее юной прелестью. Начальнице лучше дарить герберы или гиацинты. А еще махровые гладиолусы — символ победы и власти.
— Тогда мне кучу гладиолусов, потому что это настоящий гладиатор в юбке! Непоколебимая железная леди, — усмехнулся Воропаев, но в то же время тон, которым он говорил о ней, был пропитан теплом и глубоким восхищением, хоть и в свойственной ему манере Александр продолжал ёрничать.
— Ах, Вы решили покорить вершину. Тогда могу предложить вот этот букет, — флорист указала на пышную, помпезную композицию, что выделялась среди других на витрине своей кричащей роскошью.
— Нет! Что Вы! — Александр тут же отмел этот вариант. Катя не виделась ему такой. Прожив десять лет с миллионером, в ней осталась непередаваемая самобытная простота, пленящая скромность и неподдельное добродушие. Катя не покрылась позолотой за эти годы, хоть и приобрела с возрастом элегантность и стиль. Она осталась собой, и это тянуло к ней Сашу, как магнит. Он не мог объяснить себе того слепого восхищения, что торжествовало внутри, когда он думал, что она смогла, она осталась собой, в то время как ему самому пришлось искалечить себя, перекроить по лекалам общества, чтобы его стали уважать, а порой даже бояться. И вот истинный он будто пробудился ото сна, поднял голову и стал угнетать своего хозяина. Поэтому было так паршиво. Он устал. Попросту выдохся, ведь нет ничего сложнее, чем десятилетиями играть чужую роль.
— Мне нравится этот, — неуверенно проговорил Воропаев, указав на невычурную крафтовую коробку с красными, еще нераспустившимися, декоративными розами.
— Так Вы влюблены! — воскликнула девушка, одобрительно кивнув.
— С чего Вы взяли?
— Красная роза в бутоне — это признание. Ваше чувство прекрасно. Оно стоит сейчас на самых его истоках. Вы полны предвкушения, эйфории, но то ли еще будет! Всю сладость Вы ощутите, когда роза расцветет… — она почему-то загадочно подмигнула ему. Ее зеленые глаза отдавали каким-то мистическим блеском, а потому слова казались Воропаеву пророчеством.
— Открытку вкладываем?
— Разумеется. Я сам подпишу, — угрюмо пробормотал мужчина, и склонился в раздумьях над пестрым картонным квадратиком. Сию минуту он забыл все заготовленные им накануне красивые фразы. В голове воцарился настоящий сумбур, руки вспотели и задрожали. Наконец, собравшись, Воропаев написал лишь одно слово, в которое вложил столько чувств, сколько не вкладывал никогда в своей жизни. Размашистым почерком он написал простое, но такое многозначительное «Жду».