Кривое зеркало

      Катя с трудом открыла слипшиеся веки, и свет от незашторенных окон тут же больно резанул по глазам. Во рту стояла пустыня, и единственным ее желанием сейчас было выпить хоть каплю воды, а уже потом думать и сокрушаться над тем, где и с кем она проснулась этим утром.       Рядом завозился Воропаев и по-хозяйски потянул на себя легкое одеяло. Катя нервно передернула плечами и зажмурила глаза, глупо надеясь, что все это все-таки дурной сон или галлюцинация, но вопреки нелепым попыткам, мираж не исчез, лишь повернулся на другой бок и сладко засопел.       Сделав титаническое усилие, Жданова приподнялась с подушки и оглядела себя. Белье было на месте, это несомненно радовало, а вот отсутствие платья настораживало. Вместо него на ней была надета просторная мужская рубашка, принадлежавшая по всей видимости хозяину сей обители. Стараясь не потревожить мирно спящего Алекса, Катя аккуратно перекинула ногу через мужчину и уже была готова перелезть, но сильнейшее головокружение спутало все карты. Пытаясь совладать с некстати подкатившей мигренью и тошнотой, Катя обмякла сверху в позе наездницы, моля бога, чтобы Александр не проснулся. Бог молитв не услышал.       — Божественно! — промурлыкал с улыбкой Воропаев, не открывая глаз.       — Черт! — простонала Катя, тщетно стараясь вернуться в былое положение у стенки.       Александр открыл глаза и с той же лукавой ухмылкой аккуратно положил ладони на ее бедра. По скованному напряжением телу Кати побежали крупные мурашки, а в солнечном сплетении приятной волной отозвалось теплое, ёкающее ощущение.       — Что Вы делаете?       — Помогаю Вам или Вы хотите продолжить сверху? Я не против.       — Господи, за что мне это всё это?! — взмолилась Катерина и поспешила спрятаться под одеяло, натянув его по самую шею. — Где моя одежда?       — Холоп! — он усмехнулся и вальяжно поднялся с кровати, продемонстрировав своей гостье подтянутое спортивное тело, облаченное в одни боксеры.       — Что?       — К Вашему требовательному тону остается добавить одно слово — холоп.       — Александр Юрьевич, прошу Вас. Мне сейчас не до ваших издёвок!       — Голова болит? — спросил он мягко и понимающе, снова присев на кровать.       — Болит, — шумно выдохнув, согласилась Катя.       — Идите в душ, будет Вам платье. Там в шкафу найдете все необходимое: зубную щетку, полотенце, халат. Если что-то понадобится, зовите. Или, если захотите снова оказаться со мной под душем, тоже зовите, — он непринужденно рассмеялся, не сводя с нее глаз.       — Что значит снова? — испуганно прошептала Катя. — Между нами всё-таки что-то было? Даже в душе?       — В прихожей, в гостиной, в спальне, в заключении в душе. Это была лучшая ночь в моей жизни! — констатировал Воропаев, накинув халат. — Таких женщин, как Вы, Катя, у меня никогда не было.       — Прекратите немедленно! Я ничего не помню! — горячо запротестовала Жданова.       — Значит, ничего и не было. Потом приходите на кухню, я пока организую Вам таблетку и что-нибудь на завтрак.       — Как это не было? — воскликнула Катя, совершенно выбитая из колеи воропаевскими полунамеками и острым похмельным синдромом.       — А Вы сама-то как хотите? — он загадочно улыбнулся, но ответа дожидаться не стал.       Стоя под прохладным душем, Кате кое-как удалось прийти в себя, да и память пошла на сотрудничество, но легче ей от этого не стало. Лучше бы она до сих пор ничего не помнила. Это был настоящий стыд.       Там же в ванной она нашла свое платье. Судя по тому, что ткань кое-где была ещё влажной, оно было сразу после сушки. Одевшись, Катерина привела в порядок волосы и нанесла неброский макияж, благо давно научилась всегда носить косметику в сумочке. Видеть Воропаева до смерти не хотелось, поэтому, вжившись в образ диверсантки, она бесшумно прокралась в прихожую и стала воевать с замком от входной двери, как назло издающим громкие клацающие звуки.       — Куда же Вы? А завтрак? — воскликнул Александр, как шпион, притаившись за ее спиной.       — Позвольте мне уйти, умоляю! Вам мало моего позора? Поиздеваться хотите?       — Я хочу, чтобы ты нормально поела, выпила сладкий чай с лимоном и приняла таблетку. Потом я отвезу тебя, куда скажешь, — отрезал мужчина и, взяв Катерину за руку, увлек за собой на кухню.       Омлет у Воропаева получился вполне сносным и приятно обволакивал Катин желудок, который до сих пор продолжал после вчерашнего противно сжиматься.       — Очень вкусно, — тихо проговорила она.       — Я старался.       — Мне очень жаль, что я так повела себя вчера. Я…       — Не оправдывайся. Тебе не за что.       — Я просто не хочу, чтобы ты думал, что я…       — Успокойся. Я ничего такого не думаю. Да, мне было очень приятно, что ты приехала именно ко мне. На секунду я даже представил, что мы проведем прекрасную ночь, но после того, как ты лишилась чувств под моими поцелуями, я понял, что ловить мне нечего.       — Я совершенно не умею пить, — пригубив травянной чай, она виновато поморщила нос.       — Я заметил. Сначала ты потеряла сознание, потом тебя тошнило, потом было жарко, а потом резко бросило в дрожь. Тебе хотелось пить и снова тошнило. Ты мучила меня своими капризами почти два часа, до глубокой ночи. Я даже после секса так не устаю, — рассмеялся Воропаев. — Я не захотел оставлять тебя в комнате одну и поэтому лёг рядом.       — Извини, я не хотела. Мне ужасно стыдно.       — А мне понравилось.       — Издеваешься? — Катя укоризненно покачала головой, встала со стула и хотела было уйти, но Александр не пустил. Он взял ее за руку и нежно притянул ладонь к губам.       — Побудь еще немного.       — Не могу. У меня важные переговоры в двенадцать.       — Приезжай сегодня, — его голос сорвался на полушепот. В нем не было ни насмешки, ни привычной язвительности. Только мольба — тихая и совершенно несвойственная этому мужчине.       — Не могу. Завтра надо успеть привести в порядок дела. В воскресенье мы с Андреем летим в Лондон.       Воропаев поджал губы, ощутив в своем сердце болезненный укол ревности, какого вовсе не ожидал от себя, ведь речь шла о Жданове. Его измены Катя никогда не простит. Это Александр знал наверняка, но чувство уязвленности оказалось сильнее логики и здравого смысла.       — Как мило, — ухмыльнулся он уголками губ.       — Нужно поговорить со Ждановыми, как-то объявить о разводе, — сама не зная почему, Катя принялась оправдываться, но быстро взяла себя в руки. — Я пойду.       — Я отвезу тебя.       — Не нужно.       — Нужно, — Александр спокойно встал и взял с полки ключи от машины.       На встречу Катя успела впритык. В конференц-зале уже почти все собрались, когда она, выпросив у секретаря Марины строгий пиджак, впопыхах вбежала в переговорную.       Обсуждение контракта прошло гладко. Обеим сторонам удалось достичь взаимовыгодных договоренностей без излишних препинаний. Катя чувствовала себя довольно сносно и даже шутила, только вот две пары глаз, что сверлили ее насквозь, порой смущали и причиняли ощутимый дискомфорт.       Жданов смотрел с обидой, Ярослава с ненавистью. Выносить этой экзекуции взглядами больше не было сил, и при первой же возможности Катя со всеми распрощалась и поспешила укрыться в своем кабинете. Хотя глупо было полагать, что разборок с Андреем ей всё же удастся избежать. Нервозный и распаленный, он возник на пороге буквально через несколько минут.       — Где ты была всю ночь? — процедил он почти по слогам.       — Мне кажется, сейчас я уже не обязана перед тобой оправдываться.       — Ты до сих пор моя жена. Нравится тебе это или нет. Я повторю свой вопрос: где ты была всю ночь, Катя?       — С Воропаевым, — выдала она без единой доли стеснения, поймав себя на мысли, что ей поистине приятно наблюдать эту вспышку неконтролируемого бешенства, искажающую его бледное лицо.