Кривое зеркало

Сделать маску для волос; нанести на тело ароматный скраб; порелаксировать в душистой пене, чтобы хоть немного унять то адское напряжение, что сковало каждую мышцу в усталом теле. Катя изо всех сил пыталась отсрочить своё возвращение в спальню. Одна лишь мысль о нахождении в одной комнате с мужем вызывала внутри бурное неприятие, не говоря уже о том, что сегодня им придётся делить ещё и постель. Кто бы мог подумать! Каких-то двенадцать лет назад она отдала бы все на свете, только бы находиться рядом. Просто рядом. Ей не нужно было от него ничего. Только смотреть, любоваться его мужественными чертами, горделивым профилем, уверенным взглядом, наслаждаться одним лишь присутствием, не требуя для себя ни крохи внимания. Как же порой хрупка любовь женщины. Ее невероятно просто искалечить и убить, а возродить практически невозможно. Сумеет ли она ещё когда-нибудь так же, с бесконечной любовью и нежностью, ловить каждое его слово? Ответ был слишком очевиден — не сможет. И не потому что в его жизни случилась Яся, а потому что что-то надломилось в ней самой. Андрей и раньше причинял ей боль. Она мучилась и страдала, но не переставала любить, и эта любовь давала ей сил понимать и прощать. Сейчас же этих сил не было, они полностью выгорели, иссякли. А о том, когда это произошло, Катя старалась не думать. В глубоких размышлениях пролетел час, а, может, и больше. В небольшом окне ванной комнаты уже брезжила предрассветная дымка. Глубокая усталость окончательно объяла разомлевшее тело, а желание наконец-то лечь в постель пересиливало все остальные. Перелёт, разговор с Марго и бессонная ночь выжали из Кати все соки. Надев сорочку и халат, она вышла из ванной и сразу же наткнулась на Жданова. Он стоял перед окном со стаканом виски и равнодушно смотрел на туманный городской пейзаж.       — Я думал, ты заночуешь там, — сказал он с усмешкой, почти не глядя на нее.       — Я думала, ты уже спишь.       — Точнее, ты надеялась на это, — язвительно и грубо заметил Андрей, опрокинул в себя остатки виски и, в два счета сняв рубашку, лёг на постель.       — Андрей, давай не будем всё усложнять.       — Зачем ты рассказала все маме? Я хотел как-то их подготовить. К тому же, отец сегодня неважно себя чувствует. Катя поежилась под осуждающим взглядом мужа и несмело присела на край постели.       — Маргарита Рудольфовна сама все поняла. Она взрослая, умная женщина и все видит. Да и скрывать смысла нет. Мы приехали за этим, Андрей.       — Ты права, — вдруг согласился Жданов, чем вызвал на лице Кати искреннее удивление. — Надо поскорее с этим всем покончить. Я устал! Я смертельно от всего устал. Ещё утром я строил планы, как тебя вернуть, а сейчас я вдруг подумал — зачем? Для чего нужны все эти попытки? Ведь ты же меня не простишь! Никогда не простишь. Я тебя знаю. Даже если вдруг что-то в тебе отзовётся, и ты решишь сохранить наш брак. Ты будешь жить со мной и мысленно ненавидеть, презирать меня, наступать себе на горло, только потому что я отец Алёны, а ей нужна полноценная семья. Ты ведь даже за ту идиотскую инструкцию меня не простила! Не простила ведь? — он вскочил, сел рядом и вцепился взглядом в ее недоуменное лицо.       — Андрей, кажется, ты пьян. Я, пожалуй, пойду в комнату к дочери, — Катя сделала попытку подняться, но Жданов ловко вернул ее на место.       — Останься. Поговорим. Раз уж мы решили, что всё. Давай, скажи мне как есть! Я устал играть в молчанку и лишь по наитию угадывать, о чем ты думаешь. Я вечно чувствую себя виноватым! С того проклятого совета, на котором все вскрылось! Это противное ощущение вины меня не покидало ни на миг больше десяти лет! Я даже на нашей свадьбе думал, что ты возьмёшь и передумаешь. Просто не приедешь! — Андрей болезненно скривился, поджав подрагивающие губы. — Катя, я живой человек! Я не могу так больше! — он протяжно выдохнул и умыл лицо ладонью, стараясь не смотреть на нее. Она, сбитая с толку, растерянная и оцепеневшая, не могла произнести ни слова. Все ее мысли казались ей чушью, а уйти молча что-то мешало. Андрей так редко обнажал перед кем-то душу. Да и вообще открывался ли когда-нибудь кому-то кроме неё.       — Андрей, пожалуйста, давай поговорим завтра.       — Нет у нас никакого завтра, — бросил он с горечью и взял жену за руку. — Кать, ведь дело далеко не в Ясе. Ведь так? Ты всегда жила с ожиданием предательства от меня, потому что где-то на твоей подкорке я — предатель и изменщик! Я — бездарный руководитель и такой же никчемный бизнесмен!       — Андрей, ты знаешь, что это не так. Зималетто шагнуло вперёд под твоим руководством. Ты многое внедрил, открыл для компании новые рынки.       — Только всем на это плевать! — Жданов рассмеялся и расслабленно рухнул на подушку. — Всем! И отцу в первую очередь! Ведь меня давно не считают руководителем. Отец целиком и полностью доверяет только тебе! Твоё слово, твоя экспертная оценка для него всегда истина в последней инстанции! Поставщики, кредиторы, сотрудники — все они доверяют тебе, полагаются полностью на твоё мнение. Даже при заключении контрактов каждая собака требует твоего присутствия.       — Ты ревнуешь? — Катя обескураженно пожала плечами и улыбнулась. — Жданов, ты действительно ревнуешь Зималетто ко мне?       — Дело не в этом! Эта компания — смысл моей жизни. Я с юношеских лет болею неутомимым желанием разбиться ради неё в лепешку! Я работаю по двадцать часов в сутки, я почти не вижу дочь, но что же я слышу всякий раз от отца, когда приезжаю сюда? «Успех компании — грандиозная заслуга Кати! — Андрей закатил глаза и комично спародировал отца. — Он действительно так считает, отводя мне мизерную роль в семейном деле. Я для него лишь формально президент. Он мне не доверяет и не верит в меня, и, впрочем как и ты, до сих пор не простил мне проступок двенадцатилетней давности.       — Я все тебе простила, — выдавила из себя Катя. Разговор начинал уже напрягать ее. Это было похоже на какое-то мальчишество, а не на беседу двух взрослых людей.       — Андрей, я все эти годы была рядом и во всем помогала. Да, я порой позволяю себе критиковать твои действия, но это исключительно потому, что за плечами у нас с тобой грандиозный провал. Мы по незнанию чуть не угробили фирму твоих родителей, и теперь, прежде чем отсечь, я отмеряю трижды!       — Ты права. Во всем и всегда, — процедил Жданов со скрытым осуждением в голосе и снова подался к окну.       — И поэтому появилась Ярослава? Ты увидел в ней безотказную соратницу?       — Я увидел в ней тебя! Тебя! Понимаешь? — он снова резко бросился к ней и рухнул на колени. — Я полюбил тебя такой! Ты была готова ради меня на всё, а я сам все испортил. И не сейчас, а тогда! В самом начале. Той девочки, которую я полюбил, больше нет. Я сам ее убил и тщетно пытался воскресить все эти годы.       — Ты прав. Ее больше нет, — кивнула Катя. — Я тоже пыталась. Я любила тебя и пыталась стать прежней, но, увы, я не могу. У меня просто не выходит.       — Ты останешься в Зималетто?       — Нет. Я уйду. Завтра же обсужу это с Павлом Олеговичем. Андрей глубоко вздохнул и, сцепив за спиной руки, замаячил по комнате.       — Теперь осталось только убедить папу, что с твоим уходом его бездарный сын не развалит компанию, — прыснул он нервным смехом. — Захочет наверное снова отдать кресло Воропаеву. А что, хорошая идея! Тогда и тебе уходить не придётся! Жданов вдруг помрачнел, взъерошил волосы и запрокинул голову к потолку.       — Господи! Ну, почему именно Воропаев? Катя закусила губу и отвела смутный взгляд в сторону. Касаться этой темы ей до смерти не хотелось. Обсуждать Александра сейчас, да ещё и с Андреем, она была не готова, поэтому шагнула к постели, молча расправила одеяло и легла, но Жданов оставлять ее в покое явно не собирался.       — Катя, ты не понимаешь, или не хочешь понимать из-за желания насолить мне, но Александр никогда и нигде не появляется просто так. От него не было ни слуху, ни духу. Он получил свои деньги от акций, открыл новый бизнес за рубежом. Я слышал, успешный. Так, казалось бы, что ему делать в Москве? Что он забыл в Зималетто? — Жданов снова кинулся к ней, присел рядом и, не обращая внимания на ее плотно сомкнутые веки, продолжал говорить. — Он вернулся по мою душу, чтобы отравить мне жизнь. Я чувствую это!       — Ты слишком мнителен, — холодно проговорила Катя, не открывая глаз.       — Я уверен в этом! — снова отчеканил Андрей, коснувшись ее плеча. — Только за тебя боюсь. Он не тот человек, который тебе нужен.       — А ты знаешь, кто мне нужен? — Катерина вдруг резко встала и, с вызовом подняв подбородок, посмотрела на мужа. — По крайней мере, благодаря ему я осознала главное.       — И что же? — Жданов устремил на неё обеспокоенный взгляд и напрягся, подсознательно предполагая, что ему придётся услышать.       — Я не люблю тебя больше. Не люблю. И случилось это ещё до того, как у тебя появилась любовница. Может, она поэтому и появилась, — Катя развела руками и снова села на постель. На секунду показалось, что даже дышать стало легче. Она расправила спину и, стараясь не смотреть на Андрея, снова устроилась в кровати. Она не ждала какого-то ответа, не нуждалась в том, чтобы он отговорил ее, внушил обратное. Впервые за последние годы ей стало по-настоящему легко. Так же легко, как тогда, когда она рассказала на том роковом совете ненавистную правду, зато освободила душу от тяжелейшего груза. Ей было так же пусто, так же паршиво, но необычайно легко.