Кривое зеркало

      Сегодняшний день не задался для Кати с самого утра, хотя настроение ее испортилось ещё накануне, когда они с Сашей разругались из-за ее предстоящего похода на показ Зималетто. Воропаев был категорически против, чтобы его женщина посещала такие мероприятия и виделась с бывшим мужем при полном параде, в свете софитов. Сопровождать ее он отказывался наотрез, потому что знал — находиться в одном помещении с Андреем они спокойно не смогут. Будет взрыв несомненно. И ладно бы речь шла о заседании совета директоров. Здесь уж конечно, присутствовать надо, но вот без показа новогодней коллекции бывшего муженька Катя могла бы вполне обойтись. Аргументы, что эта компания очень долгое время была частью ее жизни, не принимались и безжалостно отклонялись. Ревнивец не желал даже слышать о том, чтобы Катерина хоть как-то участвовала в делах их некогда общей фирмы. Упёртая Пушкарева, в свою очередь, принципиально вставала в позу. Ей на самом деле ужасно хотелось пойти на презентацию, встретиться с подругами, выйти в свет, в конце концов. Уже почти полгода она проводила все своё время только с Александром, и не сказать что устала. Просто, наверное, хотелось снова чувствовать себя деловой женщиной, снова побыть в центре большого движения. Саша был непреклонен и уступать возлюбленной не собирался. Одна только мысль о том, что Жданов сможет снова заслужить ее расположение, приводила его в бешенство. В глубине души он вообще мечтал уехать с Катериной подальше, осесть где-нибудь в Хорватии, в собственном доме, обзавестись потомством и почивать на лаврах с обожаемой супругой, но этим мечтам сбыться было не суждено, ведь Ждановы ни за что на свете не отпустят Алёну в другую страну. Счастье самой Кати в этой семье вообще редко учитывали, а его все эти люди в той или иной степени недолюбливали, поэтому ждать от них снисхождения было бесполезно. Пара очень долго спорила и припиралась. В итоге Воропаев ушёл, гордо хлопнув дверью, а Катя, приговорив от расстройства полбутылки вина, легла спать, и как результат, проснулась с головной болью, да ещё и проспала Аленкину школу. Наспех собравшись, она отвезла дочь на занятия и, чувствуя жизненную потребность в кофе, заехала в любимую кофейню неподалёку от дома. Сделав заказ, Катя включила телефон, и первая за день улыбка тут же коснулась ее губ. Саша желал ей доброго утра, просил простить его за упрямство и несдержанность, и чтобы загладить вчерашний конфликт, приглашал ее вечером в ресторан. Она просияла, торжественно ликуя. Власть над Воропаевым вызывала в ней невероятный прилив уверенности в себе. Каждый раз, когда он ради неё готов был поступиться собственным эго, Катя испытывала непередаваемое ощущение нежности и благодарности. Это не было похоже на банальное подкаблучничество. Она чувствовала, как нужна ему, как для него ценна, и влюблялась в Александра с каждым днём все сильнее.       — Только ресторан выбираешь ты, — кокетливо проговорила Катя, без промедления набрав его номер. Дуться на вчерашнее она и не думала, тем более, что Саша пошёл на примирение первым.       — Хорошо, как скажешь, — проворковал он в ответ. — Я хочу, чтобы мы взяли с собой Алёну, потому что у меня есть для тебя сюрприз и я хочу, чтобы она тоже присутствовала. Катино сердце на мгновение екнуло. Ещё на прошлой неделе она видела в машине Саши буклеты из ювелирных магазинов. Тогда она не придала этому значения, ведь впереди маячил ее день рождения и новогодние праздники, но после его слов о сюрпризе, закрались сомнения, что все было неспроста. Воропаев был человеком прагматичным до мозга костей, а потому совпадения в его случае были просто исключены.       — Алёна сегодня едет к отцу. Ты же знаешь, вечер пятницы и суббота — неприкосновенные для Андрея дни. К тому же, у них уже есть какие-то планы.       — А личную жизнь твой бывший муж налаживать не собирается? — иронично хмыкнул Воропаев, но поспешил перевести тему. — Катя, я решил со следующего года перевести часть активов своего бизнеса в Россию и рассмотреть покупку дома в Москве или за городом. Я хочу, чтобы мы выбрали его вместе. Катя зависла. Пазлы складывались слишком быстро — Саша хотел сделать ей предложение, не иначе. Но она не понимала, готова ли она сама к этому, хочет ли снова связать себя с мужчиной узами брака? От волнения к лицу прилила краска, а в груди забилось чувство непонятной тревоги.       — Обсудим это позже, — выдавила она полушепотом.       — Я тебя люблю! — так же тихо отозвался Александр.       — И я тоже тебя люблю… Завершив разговор, Пушкарева провалилась в состояние отрешенной задумчивости и не сразу услышала, как чей-то знакомый голос несколько раз окликнул ее. Катя подняла голову и увидела перед собой девушку, в которой сначала не признала прежнюю Ярославу. На Ясе было надето свободное, шерстяное платье крупной вязки, полностью скрывающее фигуру, что было совсем не свойственно этой любительнице откровенных вырезов и коротких облегающих юбок. Вьющиеся потускневшие волосы были небрежно собраны на затылке в пучок и слегка прихвачены заколкой. Кроме прибавки в весе на ее лице произошли явные неприятные изменения: она была очень бледна, одутловата, красота заметно поблекла, кожа покрылась пигментными пятнами и отметинами сыпи.       — Здравствуй… Я не ожидала тебя встретить, — наконец, Катерина перестала ее рассматривать и жестом пригласила сесть.       — Ты не возражаешь, если я сделаю заказ? — не дожидаясь ответа, Яся подозвала официанта и заказала себе тарелку оливок и мороженое с соленой карамелью и шоколадной крошкой. Катя скривилась от столь специфичного выбора, но всеми силами старалась не показывать своего удивления.       — Как дела? — спросила Пушкарева, не зная, как ещё завести разговор.       — Не думай, что наша встреча случайна. Я поджидала тебя возле дома и, увидев твою машину у кофейни, не могла не зайти, — без доли стеснения проговорила с ухмылкой Яся.       — И чем же я тебе обязана, Ярослава Дмитриевна?       — Мне нужны деньги! — прошипела она, озираясь вокруг. — Дай мне денег и я навсегда исчезну из вашей жизни!       — Я? — прыснула Катя, недоумевая. — Ничего не понимаю! Почему ты требуешь деньги от меня? В конце концов, ты могла бы позвонить Андрею. Вы же с ним…       — Ты забрала у меня мужчину! Ты забрала у меня человека, которого я любила больше жизни! А я просто хочу уйти в сторону. За вознаграждение, разумеется, — она затряслась в ехидной гримасе, чем походила сейчас на психически нездоровую женщину. От былой роковой красавицы будто и следа не осталось.       — Стоп. Я по-прежнему ничего не понимаю. С Андреем мы развелись! — растерянно воскликнула Катя.       — Причём здесь Жданов? — рявкнула Яся. — Ты спишь с Воропаевым! Просто дай мне денег, и я перестану доставать его звонками. Я не буду больше его преследовать. Совет да любовь! Пока ты входишь в его планы, — она неприятно рассмеялась и достала из сумки пачку фотографий. Внутри Кати все похолодело и напряглось. Она недоверчиво взглянула на Ярославу, пытаясь прочитать на ее лице истинные мотивы. Они же с Сашей, наверное, даже не были знакомы. Почему тогда она несла этот бред?       — Мне кажется, ты не совсем здорова. Всего хорошего, — бросила Пушкарева вскользь и, спешно достав из сумочки деньги за кофе, направилась к гардеробной за пальто.       — Андрей был прав. Ты всегда сбегаешь, — насмешливо крикнула Ярослава ей в след. — Ладно! Передавай Саше привет. От бывшей жены. Он поймёт. Катя застыла на месте, пытаясь переварить услышанное.       — Что ты сказала? Повтори! — она тут же вернулась к их столу и выжидательно склонилась над Ясей.       — Что слышала! Приятно познакомиться, — она торжественно подвинула Кате стопку с фотографиями, словно картёжник, у которого отыскался главный козырь, — Я — его бывшая жена. Ты думаешь, ты одна счастлива? Всех наказала, а сама в дамках! Не надейся! Воропаев тебя не любит и никогда не любил. Он всего лишь одержимый кретин, помешанный на мести! Он жаждет расправы! Он спит и видит, чтобы отправить Жданова на дно! За то, что он так обошёлся с Кирой, за то, что прибрал к рукам бизнес, который две семьи создавали столько лет, за то, что он уничтожил его мечты! Ты думаешь, он с тобой носится от большой любви? Нет! Ты просто пока представляешь для него ценность как акционер Зималетто. Всего лишь! Да ты нахрен не сдалась ему со своей дочерью! Он вообще детей не переносит! Он и мне рожать запрещал! Запрещал, понимаешь? Поэтому я и подала на развод! Катя не заметила, как снова села напротив, молча смотрела фотографии, на которых счастливый Александр обнимал супругу, и внимала каждому ее слову. Если поначалу это все выглядело, как бред выжившей из ума девицы, то сейчас она с болью в сердце понимала — скорее всего та не врет. Это все было горькой, тяжёлой правдой. Настолько горькой, что от этой горечи хотелось умереть. И почему она такая дура?! Андрей же предупреждал ее! Она и сама до последнего сопротивлялась, потому что не доверяла, но в итоге сдалась во власть этим чувствам! История многолетней давности, увы, ничему ее не научила. Она с размахом и упоением наступила на старые грабли. Поздравляю тебя, Катя Пушкарева!       — И ты сливала ему все, что творилось в фирме? — подытожила Катерина после долгой Ясиной исповеди.       — Конечно. Это была моя основная работа. Я предоставляла Саше все цифры, весь оборот. Все, к чему имела доступ. Он это неплохо использовал. Зималетто потеряла пару крупных сделок. Но основная ставка была на то, чтобы Жданов снова влез в долги и не смог расплатиться. Тогда я бы предложила ему рабочую схему — подставную фирму. Ведь все новое — хорошо забытое старое. Саша бы поглотил Зималетто и помог ей удержаться от неминуемого банкротства, а потом просто присвоил бы фирму родителей себе. Восстановил справедливость!       — Господи! Это безумие! — Катя потёрла воспалённые виски и, чуть ли не смеясь, вскинула изумленные глаза на Ярославу. — А Жданов? Он тоже был по плану? Ты затащила его в постель специально? Чтобы эффективней на него давить? Ярослава угрюмо усмехнулась и, утерев с лица вдруг выступившие скупые слёзы, цинично швырнула:       — Нет! Твой муж захотел меня сам. Это единственное, что было правдой! Андрей, он настоящий, живой. К нему тянет. Прости, я не смогла удержаться. Катя сделала вид, будто ей было уже плевать, но где-то в глубине души она ощутила противный скрежет — отголоски застарелой боли.       — Ты же понимаешь, что от меня ты не получишь ни копейки! Зачем пришла? Унизить? — Пушкарева выпрямила спину и, горделиво вздёрнув лицо, посмотрела на Ясю сверху вниз.       — Нет. Просто мне так будет легче. Чтобы ты не обольщалась. Чтобы не летала в розовых облаках! Да какие облака, черт возьми, если она с них рухнула только что, если снова искалечилась вдрызг и как собирать себя по частям пока не знает! Катино лицо на мгновение безжизненно оцепенело, губы надменно поджались, а пытливый взгляд стал блуждать по некрасивому лицу соперницы с таким превосходством, что Ярослава под ним невольно поежилась.       — Я никогда не любила Воропаева, — рассмеялась Пушкарева, поведя плечами. — Я не чувствую к нему ничего! Мне все равно — вот в чем ты просчиталась! Вы оба просчитались! Все это время он выполнял в моей жизни самую примитивную функцию. Трахается он действительно неплохо, стоит признаться. А в остальном… Забирай, дарю! — она царственно встала из-за стола и, бросив на стол пятитысячную купюру, закончила: — А это тебе. Заплатишь за счёт. Большего твоя исповедь, поверь, не стоит.