Кривое зеркало

Не спалось. На улице снова по-зимнему, не по-апрельски, завьюжило. Речной ветер, завывая, подхватывал хлопья мокрого снега и швырял их в окна домов. Катя, стоя у окна с бокалом вина, нервно куталась в шерстяную шаль. Уснуть она не могла сколько бы ни пыталась. Сон не шел. Дурные мысли жалили её, не давая покоя. Никогда она так не волновалась накануне переговоров. Безусловно, встреча с Томасом и его партнером носила судьбоносный характер для «7 group», ведь если они не смогут наладить поставки электроники для их оборудования, о пальме первенства по качеству выпускаемой техники придется забыть. Они встанут в ряд компаний, производящих технический ширпотреб за большие деньги. Фирма потеряет доверие на рынке, а вместе с тем и ключевых клиентов. Катя чувствовала свою ответственность. Она не могла подвести Германа. Не имела такого права, ведь он так трепетно относился к ней. Она испытывала огромную благодарность по отношению к этому мужчине, а вот он… Он ждал от нее совсем другого. Катя это понимала. Понимала, но поделать с собой ничего не могла. В тот момент, когда она узнала об измене Андрея, она часто прокручивала в голове сценарий своей жизни без Жданова. Изначально. Что было бы не случись их грандиозного примирения на производстве? Что было бы уедь она в Петербург с Мишей? Ответ напрашивался сам собой, хоть и откровенно не нравился. Как ни прискорбно это было, но стоило признать — она не могла жить без любовных страстей. Ни Полянский, ни Борщов не обладали темпераментом Андрея и Воропаева. С ними было пресно и скучно, хоть и надежно. С Андреем и с Сашей всё было горячо и остро, как по лезвию бритвы, как в ледяной снег после жаркой парной. Эти отношения будоражили, наполняли жизнью и энергией, сейчас же Катя ощущала, что гаснет. Нет, она уже не тосковала по Андрею, её сердце больше не сжималось от боли, когда дочь по-ждановски смотрела на неё темно-карими вишнями, она старалась не думать об Александре, уверяя себя, что их роман был ошибкой, сумасбродным приключением и не имел бы всё равно будущего. Но вместе с тем пустить другого мужчину в свою жизнь не выходило. Она получала знаки внимания от коллег и партнеров, Герман купал её в обожании, но это всё было не то… а на душе холодно и пусто. — Катюш, почему не спишь? У Алёны снова жар? — со стороны гостевой спальни послышались шаги и обеспокоенный голос Полянского. Катя оторвалась от окна, спрятала бокал с вином за портьерой и с безмятежной улыбкой повернулась к Герману. — Нет. Она спит. Всё хорошо. Просто мне тревожно. Завтра очень важный день… — Кать, мы с Томасом друзья. Он давний наш поставщик. Он и сам понимает, что нас не устроят аналоги. Я думаю, в цене сойдемся. — Надеюсь, — вздохнула Катя и в одно мгновение вновь нахмурилась. — А его компаньон? — А, Пётр Хармс. Я с ним не знаком, но говорят, он весьма адекватен. Он из семьи русских немцев. Все детство проживал в Москве. Это по слухам, конечно, но если так, то особой разницы культур мы не заметим. — Дай Бог, — Катя вздернула кулачки, пытаясь казаться воодушевленной. — Тем более, Пётр приедет с супругой. Уверен, вы найдете общий язык. Походкой сытого льва Полянский оказался чрезвычайно близко и настойчиво потянулся за поцелуем. В последнее время он осмелел и все чаще улучал мгновение, чтобы приблизиться, потрогать, поцеловать. Катю это смущало, но не раздражало. Его можно было понять. Они были уже не подростки, и Катя прекрасно осознавала, что мужчины хотят от женщин. Она уже давно отбросила романтичную мишуру в сторону, да и розовые очки больше принципиально не носила. — Герман, я не хочу, — твердо произнесла она, выставив между ними ладонь. — Ты безусловно много делаешь для меня, и в какой-то момент я позволила тебе нечто большее, чем дружеские поцелуи, но… между нами ничего не может быть. — Ясно! — Полянский криво ухмыльнулся, отпрянул и нервно умыл лицо. — В таком случае, не смею давить на тебя. Я дурак. Я думал, если я увезу тебя в Питер, ты забудешь Жданова навсегда и у меня появится хотя бы один мизерный шанс! — Андрей здесь не при чем… — И это хорошо, потому что он счастлив с моей сестрой! Дело близится к помолвке. Лара стала ему настоящей опорой. Я видел их на прошлой неделе. Жданова не узнать. Он полон сил, энергии. Желаю и тебе начать жизнь заново. Герман резко развернулся и направился к себе в комнату. Кате не было обидно от его слов, но было плохо оттого, что все же она причинила Полянскому боль. Он этого не заслуживал, а впрочем, ничего другого Катя ему предложить не могла и поступить по-другому не могла тоже. Итак, минус один друг, Екатерина Валерьевна. Рано утром Полянский уехал в офис, предварительно собрав все свои вещи, коих скопилось в квартире не мало. С Катей попрощался сухо, хоть и пытался держать на лице джентельменскую улыбку. У Катерины с утра день не задался: на любимой блузке обнаружилось пятно, укладка не получалась, дорогая плойка палила пряди, ещё и дочка раскапризничалась. Алёна была уже взрослым ребёнком, но из-за болезни требовала от матери внимания, всячески демонстрируя ей свое недомогание. Когда водитель такси уехал по другому адресу, а Кате пришлось ловить машину на улице, Пушкарева уже пришла в ярость. До начала переговоров оставались считаные минуты. Катя нервно барабанила пальцами по кожаной сумке в ожидании лифта и тяжело вздыхала. Предчувствие чего-то нехорошего не покидало её ни на миг, как бы она ни пыталась успокоиться. Она списывала это на неприятную ночную беседу с Германом, но в глубине души понимала, что здесь таилось что-то другое. Влажной, холодной ладонью Пушкарева надавила на ручку двери переговорного зала. Первым она увидела Полянского, радушно беседующего с Томасом и его партнером. Чуть поодаль, отвернувшись к окну совершенно отрешенно стояла миниатюрная блондинка. — Всем доброе утро! — проговорила Катя, превознемогая нервную хрипотцу. — Доброе утро, Екатерина Валерьевна! — на чистом русском ответил Томас. Вслед за ним на немецком поздоровался Пётр, Герман улыбнулся и кивнул. В какой-то момент Кате стало тяжело дышать. Это было сродни панической атаке или сердечному приступу. Вдруг стало страшно и захотелось сию минуту убежать, спрятаться ото всех в темной комнате. Слишком яркий свет, слишком громкие звуки. — Здравствуйте, Катя, — снисходительно произнесла блондинка, впиваясь в Катерину осколками серо-голубых глаз. — Мир действительно тесен… Забавно, не так ли?