Приятного аппетита

                    Парень с тёмными, ровно подстриженными волосами, но неаккуратным затылком, медленно идёт по улице, выслушивая своего дорогого спутника. Блондин со светло-красной прядью, идёт рядом, держит за руку. Его пальцы такие тонкие. Такие бледные. Нефритовые глаза не могут оторваться от столь прекрасных рук. Даже история предмета обожания ушла на второй план.        Ох, как же Каэдэхара красив. Черты лица точные. До мелочей идеальные. Чем-то манящие. Красные глаза всегда блестели даже в кромешной тьме. Губы слегка покусаны, поэтому имеют небольшие ранки. Это делал сам Скарамучча. Кадзуха всегда подмечал, что ему кажется, что старший его когда-нибудь съест. Ах, как же Скар этого желал. Такое красиво тело не может оказаться без внимания.        –Скар, ты слушаешь?–доносится из уст блондина. Тот пожирает взглядом собеседника, который вновь смотрит на него тёмными глазами.        –да, ты говорил о том, какая у тебя пришла «шмара» в отдел,–отвечает Скарамучча.        –я говорил не так грубо!–прикрикивает блондин. Прикрывает пальцем чужой рот. Темноглазый хочет откусить столь прекрасный фаланг. И сделать это так просто, но и так зловеще.        –суть предельно ясна,–отвечает Каэдэхаре мутный парень.        –ох, ладно, как у тебя в поликлинике дела?–переводит тему красноглазый.        –как обычно. Наплыв больных на операции,–безразлично отвечает Скарамучча. Его не интересует его работа, так же, как идея засмотреться в кровавые глаза. Интересно, если он их выколет, они останутся так же прекрасны?        –не устал, может быть пойдем домой быстрее?–немного обеспокоенно спрашивает младший. Он уже привык, что Скарамучча когда устал, отвечает немного холодно. Это его не беспокоит. Он чувствует себя с ним прекрасно в любом случае.        –да, конечно пошли,–слегка улыбаясь, говорит медик, обнимая парня за плечо.        –я готовлю сегодня?–улыбается в ответ Каэдэхара.        –нет, я пожалуй,–отвечает Скарамучча, зарисовывая прекрасные картины будущего ужина.

***

       Парни уже пришли в их квартиру, в которой они живут последний год. Каэдэхара не раз говорил, что тут тесно, но эта теснота была, как никак кстати. Проходя через такие трудности вместе, возлюбленные быстро друг к другу привыкли. Стали даже ближе, чем в их отношениях раньше. Когда живёшь с человеком под одной крышей, это другое. Совсем другое...        Скарамучча лежит с Кадзухой на диване. Блондин уже почти спит, от неописуемого удовольствия, когда старший перебирает его волосы. Скар тоже очень любит такое времяпрепровождение. Не хватает только потянуть за эти мягкие, белые как пепел, волосы. Услышать всхлип боли и отпустить.        Когда же Скарамучча начал замечать в своей голове такие мысли? Не помнит. Не знает когда начал сходить с ума, в желании попробовать Каэдэхару, не в переносном смысле. Он так сильно его любит, что даже хотел бы съесть того. По частям.        Ох каждый раз как представит, глаза невольно закрываются. Скарамучча не боится что это всё произойдет. Он неистово этого желает. Мутные глаза вновь открываются. В них уже не видно ничего кроме желания. Но всё же, Скарамучча очень хочет, чтобы у возлюбленного был некий комфорт.        Скар перекладывает руку под горло уже засыпающего Каэдэхары, который чувствуя родные пальцы, не сразу понимает, что тот хочет. Рука сжимается в местах между мышцами на горле. Пережимают сонную артерию, примерно секунд тридцать.        Кадзуха в порыве страха, тревоги и непонимания, сам не замечает как глаза слипаются уже не по собственной воле. Именно тогда, Скарамучча его отпускает. Любуется пару секунд, а после встаёт к своей тумбе. Открывает её, берёт и умело заправляет шприц. Эта ночь будет прекрасной. Столь красивой и незабываемой...

***

       Каэдэхара открывает глаза. Он на столь родной кухне, с тусклым светом из лампочки на потолке. Напротив сидит столь родной Скарамучча. Кадзуха уже думает, что ему всё приснилось. Кажется, руки отлежал. Смотрит вниз и глаза округляются. Он понимает что примотан к стулу, а на ладони нет тех самых болящих пальцев. Их будто бы и не было, столь искусно их отделили от тела. Но тогда, почему болит то чего уже нет?        Каэдэхара начинает плакать от безысходности. Больно, страшно и любимый человек сидит с самым довольным выражением лица, которое Каэдэхара когда-либо видел.        –Любимый, почему ты плачешь?–доносится усталый голос,–я вот тебе ужин приготовил.        –Скарамучча, где мои..–дрожащим голосом начинает блондин и не заканчивает мысль,–а что на ужин?        Медик с радостной улыбкой, пододвигает к партнёру тарелку с некими, кусками мяса. Маленькими, к сожалению. Пришлось отделить от кости. Каэдэхару, кажется, сейчас стошнит. А Скарамучча садится рядом.        –приятного аппетита,–произносит тот, насаживая на вилку неизвестную Кадзухе плоть, и спокойно кусает. После протягивает младшему оставшийся кусок.        –Скарамучча я не хочу, я не голодный,–всё ещё всхлипывая, говорит пепельноволосый. Парень с нефритами, вместо глаз, понимающе кивает. Не хочет – пускай не ест. Медик в любом случае, в полном восторге. Он уже позвонил к Кадзухе в отдел, взял тому больничный. Всё будет нормально.        –точно, милый?–переспрашивает из вежливости темноволосый, всё-таки, не желая уже делиться.        –точно..–мято отвечает Каэдэхара. Места, где раньше были пальцы, начинают ныть сильнее. Казалось бы, совсем недавно, эти пальцы гладили щёки старшего. Вот какой странный "подарок".        –тебе не больно?–будто читая мысли, спрашивает Скарамучча. Рука лезет в карман, выискивая обезболивающие,–скажи «А-а-а».        Кадзуха, послушно выполняет просьбу. Почему, как бы ему сейчас не было страшно, он продолжает слушать столь сумасшедшего человека? Не может принять действительность. Он осознаёт, но не принимает. От безысходности текут дорожки слёз, пока Скарамучча нежно обнимает Каэдэхару.        –ох, как же я тебя люблю,–мямлит Скар, положив голову на плечо, горячо любимого, Кадзухи. Вытирает тому слёзы со щёк,–ты меня боишься теперь, верно?        Блондин уже не знает что ответить. Конечно он ничего сейчас не понимает. Глаза начинают литься ручьём. Шмыганье носом, всхлипы становятся чаще. Кадзуха рыдает Скарамучче в белый халат, который тот не снял, и невнятно бубнит что-то. Медик гладит того по голове, прижимает у груди со всей своей любовью. А сам думает, что Каэдэхара даже чутка сладкий. Прямо как его любимые, шоколадные конфеты. Подумать только.        –Скар, мне больно,–слышится через истерику красноглазого,–мне очень-очень больно.        –я понимаю, потерпи,–целует тот Каэдэхару в лоб,–совсем скоро лекарство подействует.        Младший смотрит на спасителя и виновника боли. Взгляд размывается. Как же ему сейчас больно. Сильная режущая боль в отсутствующих фалангах заменяется сладким голосом: «я могу заставить тебя поспать, а когда проснешься, будет не так больно, что скажешь?». Но Кадзуха отказывается. Уж больно тепло в таких чужих и одновременно родных объятиях.        –Кадзуха, я тебя так люблю, скажи, а ты меня любишь?–спрашивает Скарамучча, смотря в алые глаза, своими ужасно мутными,–после того что я сделал. Скажи пожалуйста. Я не хотел бы тебя мучать.        Каэдэхара молча кивает. Страх не покидает тело. Как и непринятие. Он так хочет чтобы Скарамучча исчез, но так хочет чтобы тот остался с ним. Теперь он его руки. Теперь будет так. Всё его тело уже, кажется, принадлежит маниакальному врачу. И это ужасно пугает, до потемнения в глазах.