Ментол

Земля была ещё мокрой, скатывалась в маленькие комья грязи, в которых, наступив кроссовком, гневно прожуешь губу из-за неприятного ощущения. Снег полностью растаял, открывая больше просторов на асфальт и сохранившиюся влагу на брущатках и грунте. Наруто скучающе ел горячую выпечку с вываливающимся мягким подслащенным творогом. Рот выделял слюну от такой роскоши, а в животе будто чувствовалась подступающая еда, проходящая в пищевод. Узумаки занимательно разглядывал сухие чёрные ветки на голых деревьях, между ними просачивался золотой свет, попадающий на глаза. Рядами склонялись и другие обнажённые сучья, уродливо выделившись на маленькой площадке. Наруто сидел на лавочке заднего двора своей пятиэтажки. Бесцельно прогуливался в синей олимпийке, чувствуя в меру прохладный воздух. Он никого не ждал, пинал камни, скучающе подмечая прохожих, прошедших мимо него. Каждого характеризовал по походке и важности цели, куда эти прохожие могли спешить. Наступил на высохший серый лист и почесал светлую лохматую голову. Глаза сразу же отметили чужое знакомое окно с закрытыми серыми шторками. Саске спит? Или, может, работает? Зато глупо не высиживает на скамейке, обкусывая липкий рогалик, запачкавший пальцы. Казалось, что Учиха постоянно занимается делами, и у него попросту нет времени даже думать о своём соседе. Кстати о Саске. С Учихой Наруто не встречался даже на лестничной клетке за последние пять дней. Он не знал как им удавалось не пересекаться, но Наруто надеялся, что это на пользу. Лёгкий тремор подавил спокойствие, и Узумаки с вздохом облакотился на скамейку, окончательно доев булку. Позвоночник прохрустел, отдавая какой-то приятной знакомой болью. Вновь ласкание тошнотворного одиночества заставило прийти к мысли постучаться к Саске, но Узумаки как старался, отмел излишнюю идею. В голове вернулся образ отрешенного Учихи, скудно курящего ментоловые сигареты. Захотелось отвести своё внимание от соседа. На узкой тропе промелькнуло озадаченное серьёзное лицо. Наруто не мог долгие минуты понять на кого похож прохожий, грубо втягивающую в себя сигарету с пакетом из обувного бутика. Чёрные густые волосы разбросались по широким плечам. Взгляд недобрый, уставший. Впалые щеки висели, как у собаки, складки лба сильно выделились, когда мужчина перестал курить. Наруто еще долго высматривал очертания, пока мужчина не стал смотреть на Узумаки в ответ. Наруто неловко отвернулся, перестав играть в гляделки. Мимолетная встреча с глазами смущала парня, от чего изредка смотрел людям в глаза. Узумаки не знал сколько раз на него успели посмотреть, но мужчина быстро исчез, шумя вдали своим пакетом. Узумаки вдруг захотелось пройтись, заодно и покурить, красиво растворяясь одному по переулку. Совсем вечерело, солнце постепенно садилось, а небо кое-где начало густо сереть. По дороге Наруто больше никого не встретил. Со стороны фасада дома людей гуляло мало, а ночью приходили пьяные жильцы, поющие громко песни и бьющие пустые бутылки из-под пива. Может быть это Узумаки нравилось, разбавляло тишину в комнате. Иногда весело вслушиваться в бурные диалоги. Засунув руки в карманы, Наруто отчаянно искал две сотни, застопорившись возле ларька. Стыдливо отошёл назад. Нечего на него смотреть. Заблудившись в карманах, парень и не заметил, как некто знакомый подошёл к пластиковому окошечку. – Мадемуазель, не найдётся у вас жвачки? Совершенно пофигу какая на вкус, главное не самую дорогую, – сипло посмеялся мужик. А Наруто ахнул, переставая рыться в штанах. Перед ним стоял его дядя, с невыбритой седой щетиной на смуглых щеках и остром подбородке. От Джирайи несло пьянью вперемешку с потом в нескольких метрах. Наруто поражённо отвиснул, пока сам дядя его не заметил, перестав криво корчить ухмылку женщине. – С херали ты дома не являешься? – начал Узумаки с гонором. Джирайя свёл брови, совершенно не чувствая себя виноватым. Он поджарый, обаятельный мужчина, которому и вовсе скоро 47. Почему же он обязан отвечать на предъявы мальчишки, оправдывать свои поступки и извиняться. Он горд собой. – За долгое время, ты,видимо, оборзел и забыл как со мной разговаривать надо, – стало быть захотел Джирайя продолжать корчить из себя авторитет. Если бы Наруто захотел, он бы выкинул всю одежду дяди и отца, сменил замки и поменял фамилию, начав жизнь заново. Но Узумаки не может этого сделать. Надежда маленьким клубом таится, а голова противно требует своего. Сухость в горле даёт о себе знать, а злобу, копившуюся несколько месяцев, Наруто желал наверстать. – Ты для начала помылся бы что ли, – язвил парень, после этого прикусив на долю секунды язык. Наруто не умел хорошо разговаривать со своим дядей. У него не получалось отзываться о нем хорошо, когда хорошего Джирайя ни сделал ничерта. Мужчина высыпал угрюмо мелочь, экспресивно кидая жалкие остатки карманных денег, закончившиеся ещё неделю назад. – Ещё учить будешь, в каком состоянии мне с тобой разговаривать, нахал? Наруто закатил глаза, добавил усталый вздох. Тени падали на асфальт, выполняя играющие движения, будто раздражали существованием, показывая какой он глупый и действительно нахальный. – Я не нахал. Хочу узнать почему тебя не было, зачем ты ушёл, и как ты дошёл до такого, – требовательно раскинул он руки. Наруто обвинял Джирайю в своём одиночестве, горел желанием показать, ткнуть лицом в полученное несчастье. Чего стоила Наруто одна ночь, один день и несколько месяцев. Заменял тишину музыкой, неестественными звуками предметов. Нехватка звуков превратилась в помешательство. Прямоугольная бумажная обёртка жвачки многозначительно трескнула, и на ладонь вывалились две твёрдые подушечки. Мужчина разглядывал переливы в большой шершавой руке. – Чего тебе от меня надо, Наруто? – выдал дядя, выдохнув устало. За пару минут Наруто уже успел надоесть. И нет, Джирайя вряд-ли может дать травмированному подростку чувство безопасности, любви и других родительских штук, которыми он никогда не обладал. Наруто молчал, отводя взгляд куда-то вбок. Какой правильный вопрос задал его родственник. Лоснящееся лицо потускнело, брови нахмурились, а губы дрогнули. Бестолку требовать от алкоголика внимания и заботы. – Мне? Мне уже ничего от тебя не надо. Наруто не посмотрел на помрачневшее лицо, развернулся, поварачиваясь к дяде спиной, уже забыв о прежних нуждах. Тело под внимательным взглядом размякло. Хочется упасть и развалиться, как кусок строительного материала. Узумаки, нуждающийся избавиться от помутневшего рассудка, побрел по обратной дороге. Дядя за ним не последовал. Куда шёл Узумаки, сомневался он и сам, стараясь больше не разграничивать себе территорию. Оказавшись на родной лестничной клетке, дал себе волю вздохнуть, прежде чем вспомнить разговор напоследок. К Саске Наруто пришёл за изобилием странных, тягучих чувст, что подарил парень раннее. Полностью перечеркивая прошлые и неважные обещания. Он уже и забыл зачем так долго не хотел сюда идти. В себе Учиха группировал противоречивые качества, совмещая умиротворение с попытками поиздеваться. Наруто уверен, Саске не злой, но и не дружелюбный. И уж Наруто сумел различать агрессивные нотки соседа, успев обратить внимание на желание зло постебаться до резких фраз, бросающих ради избавления неудобств в себе. Наруто не занимался психологией и даже не пытался ею заняться. Но Учиха словно магнит для тёмных, психоаналитических размышлений. Его присутствие не значило ничего, а вот позы и выражение лица казались кроссвордом, и у Наруто впервые появились мысли об вербалике. Узумаки ошибочно потянулся за пластиковой кнопкой, как осекся, вспомнив о её нерабочем состоянии. Смущение пришло первым, что смогло дёрнуть Наруто продолжать использовать попытки ворваться, куда не раз уже впускали. С одной стороны привычно лезть к Учихе в квартиру, оставляя друг другу следы самыми разными способами, а с другой, странно в какой-то степени, глупо и беспочвенно. Шаги он не услышал, испуганно поплелся назад, увидев между щелью часть лица Саске. Наруто понадеялся и хотел, чтобы Саске уловил двусмысленность прихода. Наруто по умолчанию поставил галочку, что Саске также важны какие-то незначительные вещи, как и Наруто. – Мне кажется или ты знал, что я приду, – выдал первым мысль Наруто, загадачно сделав паузу. На самом деле знал, но не подал виду. Давно об этом думал и не собирался с этим делиться. – В смысле? Саске заторможенно почесал голову. Находился Учиха в назойливом трансе, как пьяная муха. Учиха себя не спрашивал зачем Наруто пришёл снова, и мыслей у него не водилось. Проснулся несколько часов назад, покликал несколько раз курсором по вакансиям и сделал себе ромашковый чай, который успел недавно купить. Узнал о появлении Мадары в городе. Надеялся, что он не придёт. Пришёл. Успел выжрать все мозги Саске. Старый и дряхлый дед. Рассеянность бросилась в глаза. Серая футболка с маленькими пятнами весела на нем. Худая шея вытянулась и покрылась мурашками из-за сырого воздуха в подъезде. Узумаки не мог придумать ничего лучше как уйти от вопроса. – Не суть. Я ничего не принёс. Сигарет от меня не жди, бухло не достал. Саске по-странному взглянул, вздрогнув плечами. Наруто показалось, что так он проявил свое недовольство. Дверь распахнул молча. Наруто буднечно вытер об коврик ноги, разулся и прошёл как обычно за Учихой на кухню. Жёлтый чайник стоял на плите. Горячая вода сполоснула кружку и стенки посуды запотели. Саске закинул в кипяток пакетик и привычно сел на скрипящий стул. – А мне? – попросил Наруто, автоматически смахивая лишний мусор с клеёнки. Саске проигнорировал просьбу, демонстративно отпивая не разбавленный чай. Учиха про себя посчитал, что он оборзел, раз просит один единственный у Саске ромашковый чай. – Ты мне долг не выплатил. Барзометр не зашкаливает? – Узумаки, от появившегося замешательства, неряшливо задел ногой деревянную ножку, из-за чего стол отдвинулся в сторону, а чай многозначительно булькнул, облив кипятком руку и клеенку Саске. – Наруто, блять, – громко ощетинелся Учиха, встряхнув руку, что обожгли. Кожа покраснела и на бледных тонких руках выглядела ярким и некрасивым пятном. Саске проговорил ещё много разного мата, вредно протирая все старым жёстким полотенцем. Узумаки хотел встать и помочь, но выражение Саске горячо говорило, что этого делать не стоит, и Наруто послушался. – Дай взгляну, что там у тебя? – выпрямил Наруто спину из всех сил разглядеть последствия. Ножку стола старался ступней больше не задевать. Он ради этого повернулся боком и сразу почувствовал приливающий к горлу стыд. – Не надо, – Саске открыл кран, стараясь не задевать его ржавую верхушку, выглядящую угрожающей. Проточная холодная вода успокаивала горячую кожу, а Узумаки все рвался помочь. – Есть мазь от ожогов? Саске пожал плечами, закрывая перед собой дверцу шкафчика. У него весенний куртки нет, откуда ему достать мазь от ожогов? На Наруто Саске покосился более возбуждено, будто зацепил за нужный нерв, от чего Учиха смог отойти от вязкой спячки. – Тебе дома почему не сидится? – присел он обратно, вытерев руку об штанину. Саске внутренне тоже хотел заниматься повседневными вещами, выстроить цели и идти куда-то вперёд, а не по стенке вниз, доходя до нескольких локаций. Деньги потихоньку сгорали, а объявление дяди растормошило его и вызвало ненавистный скрежет. Здесь ему делать нечего. – Не сидится мне? Да ты весь плесенью покрылся, тем более сам дверь открыл! – надулся Наруто, чай ему до сих пор не сделали, к себе хоть и пригласили, но Узумаки тайно ощущал неловкость. – Я просто эмо. Сижу, ловлю депрессняк, – боль в руке до конца не утихла и неприятно зудела. Глупая ситуация и желание пить чай пропало. Учиха не против компании Наруто. Узумаки будил в Саске эмоции и эмпатию со стороны, порой Учиха мог пошутить и поусмехаться над собой. Страдальческого ощущения становилось меньше. – Разве эмо просто ловят депрессняк? – на секунду задумался Узумаки, подпирая руку. Саске однозначно производил на него благоприятное впечатление. Ерунда думалась легко и выходила простым языком. Наруто испытывал общую дружескую связь, основанную и возложенную на контакте и личном расположении нахождения единых черт. В груди становилось тепло. А мысль без категоричности прозвучала приятной, не стягивая корки душевных травм. Вот только думал ли Саске в точь-в-точь. Это Узумаки подсознательно предположить боялся. Ведь лёгкая неустойчивость образовывалась ядовитым крахом. И уж Наруто никому нужен точно не был. Учиха откинул со лба чёлку, стараясь не находить ничего общего с собой и ранее упомянутой субкультурой. К счастью, таких мелочей Наруто замечать не мог. – Не знаю. Я не был в сознательном возрасте в две тысячи седьмом. Да и собственно не хочу их с собой ассоциировать. – Наруто подозрительно прищурился, выискивая в словах зачатки учиховской неуверенности. А Саске, как обычно, вглядывался на типичное расположение вещей и покрытый облупленной краской потолок. – Вот странный. Сказал, что эмо, а позже опроверг нежеланием их с собой ассоциировать. Ты себе чуть-чуть противоречишь. – Ну есть такое, – без желания полностью подтвердить, признался Учиха. Жёлтый свет солнца вылизывал стекла и захватывал небольшую область кухни. Тёмные глаза и волосы поблескивали. По-своему Наруто показалось романтичным. Густые ресницы дрогнули и невозмутимый взгляд поднялся. Язык с привычкой вылизал зубы, а Наруто под приливами лучей и вовсе расплавился. Вдвоём притихли, вслушиваясь в приглушенные звуки. Узумаки таинственно улыбнулся уголком губ. Вселилось в него непредвиденное острое влечение, возбуждая странное волнение. Скучный день длился долго, закупоривал экспрессию и покрывал налётом бесконечной усталости. Узумаки рискованно вытянул руку. Прошлый запал в нем остался. Раскрытая ладонь с продолговатыми линиями и изгибами, лишь короткие ногти, забитые тонкой полоской грязи. – Почему ты такой? – показалось бестактно спросил Наруто. Узумаки так и не выяснил о бардаке в голове Саске, думалось у него тихая пустошь вместо больших размышлений и философии, но Саске успевал запихивать неординарное в ёмкие слова, хоть и спектр в них составлял очень маленький. Саске догадался убраться со стола, не поймав интересующего взгляда Наруто. Жёлтая влажная тряпка Саске не нравилась, а её запах напоминал о ржавом покорёженном детстве. И впитывала в себя тряпка столько, сколько могла, прямо как Учиха. – Я никакой, – внезапно резко бросил он, перенапрягая плечи, сводя их вниз. Колкие крошки рассыпались по руке, и некоторые частички попали на пол. Нетронутый чайник завалился боком на чёрной решётке плиты, и Саске мстительно вылил из чайника всю воду в графин. – Вообще никакой... – уже тише сказал Саске. Наруто больше не хотелось сидеть и смотреть на него. От бездействия зудели руки, но ещё больше зудел язык. То как Саске высказал свою позицию, завело Наруто в ступор, хоть и небольшой. Узумаки остановил ходящего Учиху, придавив плечо рукой, насильно заставляя стоять, а сам выискивал тёмные зрачки и несколько маленьких рассыпающихся родинок от шеи до самого лица. Пару чёрных волос красиво упали на нос, и Учиха с отторжением их убрал. – Можно? – непонятно что просил Наруто. Учиха первый раз пристально посмотрел на дымку в голубых глазах, подрагивающие ноздри и контур густых ресниц. Учиха медленно кивнул. Узумаки уже давно мечтал прильнуть и обнять Саске, объединившись с ним тактильно, закрепив моральную слабость и признать свою и чужую ничтожность. Руку нерешительно завели за спину. Наруто задержал дыхание и обнял так, будто обнимал нечто содрогающнеся и хрупкое. Это ещё сильнее произвело впечатление на Учиху, смущённо выбирающего в себя воздух. Глаза зажмурил, наморщил нос и новообретённый стыд за себя поселился где-то внутри за уголками действий. Ему не нравились телесные и душевные проявления чувств и эмоций. Нежные касания испытывают при сильнейшей близости с друзьями или партнёрами, но никак не с соседом напротив, кого ты пускаешь к себе, и вы в смятении обсуждаете все что попало, выкуривая вкусные сигареты и не задумываясь о лучшем. Саске завис ненадолго, собирая в голове из букв слова. Эти обвивающие касания ещё сильнее выбили из сил, и Учиха отвлеченно поддевал короткие влажные волосы, впитавшие запах улицы и чего-то постороннего. Наруто разнежился, откиснул окончательно, а забитый мозг воспоминаниями неожиданно подкинул свежую импульсивную картинку, состоящую из чужих губ и глаз, дрогнувшего стола и темнеющей с каждой минутой кухни. – Поцелуй меня, – сентиментально выпалил Наруто, отходя назад. Зубы изнутри сжирали слизистую, и бровь Учихи нервно подскачнула. Саске, надеявшись об услышанном, пригляделся в взволнованное лицо, оторопел, выдавая хриплый и нечленораздельный звук. Вот же... Осталось невинно покраснеть и засиять влюблёнными ямочками. – Нет, – слабо покачнул он головой. А недавно сам тянулся к нему через стол, целуя и при этом ничего не испытывая. – Поцелуй меня, – вполголоса, а в след покалывающее отрицание. Напряжение прошлось по кончикам пальцев на руках, заканчиваясь пульсацией в ступнях. Жалко не висели тикающие часы, негромко отсчитывающие собственные решения. Пятки Саске в пол придавило. Их по ощущениям прибили толстыми железными гвоздями, до трясучки будоража кровь в рельефных венах. – Я не буду тебя целовать. И ты этого не делай, – нахмуренный Саске не находил весомых причин целоваться. Трогать небольшие, в меру пухлые губы. Учиха заметно раздражался с пустяковых привычек Наруто, вызывающие в нем то, чего он сам объяснить не в силах. Он сколачивал этот барьер заново, и новый выход находился намного дальше раньшего. Наруто прослушал его лёгкие фразы, первым тянувшись к шее, позволяя себе много лишних телодвижений. Саске рефлекторно шагнул назад, цепляя запястье, грубо прижав к себе. Уперевшись одной рукой к плечу, Саске устало вздохнул. – Наруто, ты даже не пьяный. Ты же знаешь, что любые объяснения не прокатят? Тонкая полоска ещё сильнее сжалась, обиженно не выпячивая губы, а только их съедая. Руку уже хотелось выдернуть, и Узумаки такой подставы не ждал. – Естественно знаю...– горячо прошипел Наруто, вытягивая во всю длину пальцы, будто это простимулирует выбраться. Выдернувший запястье Узумаки облегчённо вздохнул. Учиха наверняка оставил ему следы. Тёплое, прожигающее дыхание, как и в прошлый раз, незаметно приблизилось, томно опаляя, вызывая мурашки. Саске выделил пару несчастных черт : Наруто принципиально подначивал, и это вводило сразу в две крайности — восторга и маленького гнева. А ещё Саске двигали странные вещи, включая и размышление попробовать сделать что-нибудь с Узумаки. Глаза мерцали как белые мгновенные частицы, возобновляющие работу снова и снова. Солнце не село, но лёгким слоем наседал полумрак, сдерживая самые трепетные порывы. Губы не сразу дотронулись каймы, они чувствительно начинали с холодной щеки, медленно вытягивая момент, прижались к устам. Поцелуй без языка, стремительно переходил в нечто сносное, вышибающее плавящее мозг. Робеющий язык с толикой секунды подхватывал чужое плавное извивание. Саске буквально пыхтел в рот, сосредоточено толкаясь, неумело схлюпывая слюну. Целовались "по-детски", поочерёдно облизывая нижнюю кайму. Оторвавшись, у друг друга заметили пылающие щеки и покрасневшие губы, решив тактично промолчать. – Ладно, я, возможно, пойду, – с паузами сообщил Узумаки, отлипнувший от Саске. Наруто высчитал для себя удобный момент струсивши уйти. Продолжать оставаться для Наруто непозволительно. Настояв на трезвом поцелуе, ради новообретённых эмоций. Ему понравилось думать обо одном человеке и его провокационных действиях, без толики стыда, с бурным интересом. Наруто молниеносно обошёл Учиху, успевшего недавно сложить цепь мысли. В Саске поцелуй не вызывал сильнейший эмоциональный всплеск, и он не испытывал каких-то гормональных выбросов, как например в Наруто. Учихе приглянулось колдовать над Узумаки, увидев потемневшие алые щеки. От этого бросало то в жар, то в холод. Узумаки застопорился у входа зачем-то вытряхивая грязь с ботинок. Саске это удивило и вызвало сожаление, что Наруто не в силах собраться и смыться настолько быстро, насколько это необходимо. – Ты сейчас обувь оттряхиваешь? – прошёл в коридор Саске, скептично задав вопрос. Узумаки шугано вздрогнул. Находившись несколько минут в молчании, полагал Саске не остановит, а наоборот даст уйти. – Ну, да? – вопросительно глупо ответил Наруто, внутренне ударившись головой вот об ту железную ложку для обуви. Правильную постановку вопроса Саске в голове разжевывал тщательно и с сожалением. В коридоре гораздо темнее, чем на кухне. Сюда проходил маленький жёлтый свет, бьющий по щиколоткам Учихи. Вычитать лицо, казалось, невозможно, а Наруто щурил глаза и силился проанализировать о чем Саске думал, что хотел сказать. – Иди сюда. Наруто свёл брови, продолжая стоять как прежде. Саске попросил его подойти? Узумаки задумчиво оценил Саске заново, словно сможет уловить тайный смысл. Сердце закралось, и Наруто отбросил ботинки и медленно подошёл. Учиха притаился, сбавляя обороты в мышлении. Это было самое ужасное тягучее чувство. Сжимать в руках пот и чуть не отвернуться от своего же смущения. – Я... – прошептал Наруто, потерявшись в гуще собственной мысли, – Я думал, ты меня сейчас выгонишь. Саске смазано усмехнулся. Он может и не против выгнать Узумаки за дверь, вот только ему необходимо закончить то, что дал ему Наруто. Интересно, станет ли Наруто смотреть на него по другому. – Я хотел. Подбородок опустился вниз, и Наруто, изменившись в лице, стоял так, как будто ему готовы дать оплеуху, потому что он все ещё здесь, в замкнутом пространстве и с Саске. Учиха склонился и Узумаки, не ждавший в ответ получить холодные обкусанные губы Саске, оторопел, напрягая челюсть и мышцы. В этот раз Саске целовался ловко, с усилением. С особым чувством, желанием передать. Надавливал языком и становился жадным. Наруто вздымал грудью, глубоко глотая воздух через маленькие паузы. Потом губы у обоих одновременно обмякли и разжались. – Зачем так сразу! – отлип Наруто, после того как они постояли с минуту, переводя дух. Саске промолчал, не стал издавать прочих звуков, кроме хриплых скрипов. После инициативного настойчивого поцелуя захотелось сменить эмоции и раскаленность на более тихий ритм. В комнату он не приглашал никого, потому что не было таких людей, которые могли магическим образом оказаться друзьями или, ещё чего хуже, родственниками. – Пойдём, – быстро оживился Учиха, приглашая в свою открытую комнату, из которой струится свет и пыль. Саске задумался о сигаретах в первую очередь и хотел, чтобы Наруто тоже согласился с ним покурить. Он привык курить эти ментоловые сигареты вместе. Ему это нравилось. Ещё больше нравилось, когда затейливый Наруто попусту заводил разговор, а Саске буднично слушал, ведь это не он так живёт, а сосед. Разбитую пепельницу Саске заменил на жестяную банку, не напрягаясь куда складировать собравшийся пепел. – Что? – только успел выпалить Узумаки, идя за Учихой, как за мглой. Ощущение возникло в нем спонтанное. Они делали с Саске интимные вещи несколько раз и это не могло не пульсировать у него в голове и мягким подтверждением у Саске. Учихе гораздо проще сгруппироваться и молчать целый день. Он умело игнорировал такие вещи. Но Саске никогда не мог понять, что при этом чувствует. Учихе сложно определиться и выбрать по настоящему свои желания. Сколько раз он успеет вымолиться из-за скуки. Пачка зашумела как нечто необычное, ведь громких звуков, Наруто успел заметить, никогда не было. Голос свой и Саске покрывали незначительную тишину, сглаживая острое одиночество. – Давай покурим, – Учиха вытащил сигарету и дал её Узумаки, опустив голову, высматривая узоры вниз. Саске снова обратил внимание на сожженные ворсы паласа, мысленно похвалив себя, что можно сделать сейчас точно такой же. – Я тебя вообще не понимаю. Целуешься, зовёшь курить и молчишь. Я думал ты меня выгонишь…– снова повторил Узумаки, принимая предложение покурить. Сигарета значилась неким символизмом, а вот что конкретно она могла значить, никто догадываться не собирался. – Ты уже это второй раз повторяешь. И я тебе уже ответил. Учиха еще не курил, отвернулся к зажигалке, трогая железное колесико. Рука больше его не тревожила, ожог не отзывался болью. Либо боль в руке действительно отошла, либо Саске не замечал, потому что потрясён чем-то другим. – Я понял, что тебе делать нехер, вот и все, – сделал вывод Наруто, отвернувшись. Комната очерствела за долгое время, и предметов почти не было. Узумаки думал, если бы они все равно были, то выглядели старыми и блёкли на фоне учиховской бедности. Глаза обследовали стены и пол, как Наруто зацепился за тёмную черную дыру в паласе. Выжженная, цвета угля. Чем здесь занимался Саске? Чем он обычно занимается? Спрашивать Наруто постеснялся. Сигарета находилась у него в руке и слегка размякла из-за холодных потеющих рук. Саске зачем-то долго тянул, трогал колесико, кусал губы, а кончик сигареты все никак не зажигал. Узумаки своевольно присел на багровый жёсткий диван. – Чего ты застыл? – сидеть и молчать так не приятно. Жестяная банка пошатывалась на подоконнике, зажигалку Учиха отбросил, как и пачку. Саске стоял как маленький потерявшийся ребёнок и долго выжимал из себя слова. – Может подрочим? – прозвучало повседневно и громко. Саске казалось, что скажет это про себя. Наруто услышал резкий взброс и приоткрыл рот, наморщив свой лоб и нос. Он и не обратил внимание, как проронил сигаретку на диван, затерявшуюся в тонком одеяле. – В смысле подрочим? Типо… ты мне я тебе? – Наруто нервно прикусил губу, готовясь от смущения расщепиться в этой квартире. – Ещё и подрочить… Узумаки знал как дрочить себе, а дрочить Саске фантазия не разыгрывала. Картинка выявлялась смутной и туманной. «Покурили, блин» – едко отметил Наруто, выпячивая губы. – Да. Просто ложись и все. Я сам все сделаю. – Узумаки ещё больше опешил от решительности Учихи и то, насколько она вышла стремительной. – Что ты за человек? Скажи мне пожалуйста, – Наруто старался говорить все подряд вплоть до выяснения, что они оба собираются делать. Его успело покоробить и смутить, а волнение в животе скупо съеживало. Держался парень на соплях, размазываясь по дивану. Пыли после этого стало больше. – Мы попробуем и все. – Учиха быстрее подошёл к Наруто, нажимая на кровать коленом. — Мы дрочим, не потому, что ты мне нравишься или я к тебе что-то испытываю. Ты меня достал, и долг мне не отдал, но денег, естественно, у тебя нет. Одеяло грубо откинули. Узумаки отодвинулся дальше, в плечо уперлась спинка, и Наруто шикнул. – Деньги были ещё с утра, а сейчас ты вымогаешь дрочкой. Совести в тебе нет, – Наруто говорил громче, будто его могли не услышать, но это было из-за неудобства в положении. Загорелые руки покрылись мурашками, и Наруто прижавшись к подушке устало выдохнул. Саске промолчал, забираясь под легкую футболку. Пальцы, холодные и дрожащие, прощупывали низ живота Наруто, от чего ему захотелось засмеяться. Саске делал все так неуверенно, прикусывая язык. Ему хотелось сцепить руки сморщившись при этом. – Блядство и разврат, – успокоился Узумаки, выдавая самые плоские шутки. Саске аккуратно щекотал и все упорнее спускал трикотажные спортивные штаны. – Я думал будет проще, – собрался Саске напоследок глотнув возхдуха, задумавшись о нескочаемой пыли, витавшей под бликами. – В смыс… – не договорил Наруто. Ртом занимался Учиха, пробуя и нежно чмокая. Узумаки захлебывал остатки странностей получившей одну непонятную форму за один вечер. Саске напряжённо давил и со временем расслаблялся. Поцелуи выходили одним плавным и главным инструментом вождения. И Саске был девственником, это ключевое, что могло подставить Учиху в моменте. Но сложностей, Саске подумал, не будет. И в чем-то он окажется прав. Если представить, что член Наруто фигурально его, то хуже от этого никому не станет. Саске целовал горячую шею, а Наруто оставалось подставляться. Он уже и забыл, что хотел спросить у Саске. Узумаки закатывал глаза и не знал куда спокойно деть руки, оставить их возле себя или бессмысленно водить по телу Саске. Наруто попытался помочь Саске, натягивая футболку. Взявшись за футболку Наруто натянул край, от чего он бессовестно отскачнул, а рука неряшливо ударила Саске по щеке. – Блин, прости, – прокряхтел Наруто, поглаживая щеку Саске. Учиху поворотило действие Наруто. Оно использовалось в чём-то трепетном, а не в глупой интимной мастурбации. – Убери руку, – особенно строго продиктовал Учиха. Наруто с чувством стыда убрал её. Шею продолжали целовать и иногда влажно водили языком. Узумаки от прелюдий громко шипел, насильно сжимая челюсть. Наваждение, показавшись в щеках, в охрипшем голосе и излишней потливости, единственное, над чем вдвоём руководствовались. Учиха приметил в расслабленном лице Наруто красивое расположение родинок. Волосы раскидались по подушке и по-своему под солнцем переливались. – Сними футболку, – перестал целовать Учиха, а Наруто, обнаруживший, что ласки закончились яростно раскрыл глаза, встречаясь с не менее смущенным Саске. Его слова прозвучали как под толщей воды. Наруто вопросительно моргнул. А не послышалось ли ему? – Что? – приподнял он голову. – Сними футболку… пожалуйста, – Узумаки ахнул откинувшись назад, потерся боками об ноги Саске и сполз вниз, футболка задралась и Саске проявил инициативу сам, сняв одежду самостоятельно. Грудь у Наруто плоская, а тело вовсе худое и истощенное. Саске запомнил, губы единственные, что у Узумаки являлись пухлыми. Учиха приспустил его штаны, раскрывая косточки и пару торчащих волосков лобка. Саске потрогал пальцами грудь и нажал на соски. Узумаки шумно выдохнул, прикусил губы. Руки периодически шевилились и, неожидавший каких либо резких телодвижений, Наруто внутри себя оторопел. Учиха решил использовать язык для пробных целей сильнее возбудить Наруто. Влажно дотронулся до одного соска, вылизывая интуитивно вокруг, скидывая, что возможно Наруто понравится. Узумаки мягко оттолкнул Саске. Наруто не понравилось, как он резко перешёл границу, начиная языком вылизывать сосок. Учиха вернувшись в прежнее русло, перестал трогать языком остальное. Наруто раздумывал зачем ему сняли футболку. Оголившись он не испытывал удовлетворения от своей беззащитности. Узумаки хотел от чувства несправедливости снять с Саске также верхнюю одежду, чтобы на равных ощущать беззащитность. В голове у него никак не складывалось спокойствие Саске водить и стыдиться. Нет, ему нужно было дурацкое подтверждение. Гордость не позволяла. – И ты тоже разденься… – почти по-детски выпросил Узумаки, выпятив грудь. Учиха с возбуждением прижался к Наруто. Слова прокручивать не стал, да и показалось не зачем. Саске штаны снял не полностью всего лишь немного приспустил вместе с трусами, залезая туда рукой. Наруто стушевался под идеей, неужели сейчас начнётся "это". Мастурбации не являлась для Наруто эротическим грязным занятием. Он не ходил во дворы к гуляющим девушкам, смотрел одним глазом порно и этого казалось достаточно. А что испытывать в совместном перетягивании членов и вовсе заблуждался. Но ему предложили и сказали получать удовольствие, так почему же не принять и не попробовать. Саске не самый худший по внешности субъект, по которому можно воздыхать. Его черты и серьёзное лицо немного магнитили. А аура холодных людей самостоятельно привлекала. Наруто, помогающий спустить Саске штаны, недовольно бился косточками и бёдрами об ноги, вытираясь об грубую штанину. Член стеснительно прикрыл одной рукой, и Саске приняв подходящую позу одним движением убрал мешающие руки. В голову приходили различные нелестные картинки, но смуглого порозовевшего лица Учихе почему-то хватало. Узумаки предпочёл представить красивую худую девушку, не имеющую форм. Саске потерся об него пахавой частью и, о боже, Наруто, заблудившись в спутанных движениях, будто бы рефлекторно поднялся. – Сделай так ещё, – понравилось Узумаки. Откуда-то возникло щекотание по интимным местам и сразу стало так хорошо от такой натуги. Саске повторил тяжело вдыхая и выдыхая. Дело в том, что он не мог полностью рухнуть на Наруто, приходилось придерживать себя руками. Шея Саске вытянулась прохрустывая в самых позвонках, переходя в гипертонус нерва. – Щас, подожди, – Учиха оперелся на один бок, полностью вытащив член из трусов. Орган не сильно напряжён, в полуопавшем состоянии. Саске надрачивал себе, забоявшись, что в дрочке с Наруто может что-то не получиться. Ярко-красная головка блеснула и наконец сверив свой член с членом Наруто, любопытно хмыкнул. Они отличались только цветами. У Наруто орган розоватый, и головка так сильно не выделялась. Узумаки, переставший удивляться, хотел было пошутить про размер Саске, как обиженно прикусил слизистую. Ничем они не отличались. Узумаки, поборовшись с собой, перестал укоризненно смотреть на себя и на Саске. Тёплая и трясущаяся рука коснулась головки, удачно очерчивая тонкую малиновую кожу. Учихе понравились нежные аккуратные исследования, такие спонтанные ощущения возникли. В чужой руке член реагировал, можно сказать, слегка пульсировал. Первое беззастенчивое ведение Наруто отозвалось лёгкой формой удовлетворения. Узумаки даже в чем-то понравилось умышленно поглаживать и слышать охи Саске, прямиком сжимающего губы. Когда холодная рука возникла у плоти Узумаки, он неожиданно хихикнул. – Давай... – Наруто продолжить фразу не решался, начав двигать кистью, надрачивая Саске член. Стыд закатился назад, оставив после себя смущение. Ощущался тёплый орган в ладони странновато, и Наруто понимал, что дрочить нужно интенсивно, трогая весь ствол с выпирающими венами. Узумаки сам бился в руку, как можно сильнее выжимая из себя и приподнимая спину, привыкшую лежать. Бились в руку с одним и тем же ритмом. Кто-то один из них мычал, а второй горячо подхватывал. Говорить вдобавок казалось более чем неуместно. Чувство чужой температуры на половом органе, возбуждало, превращало в один не стерпивающий натиск. Саске перенапряг мышщы рук и ног, не переставая навстречу дёргаться. Подслащенный экстаз первый вышиб Саске, а затекший локоть только некомфортно поприветствовал. Некоторое количество белесой спермы попало на живот и на лобок. Учиха вытерся одеялом. Наруто пожалел, что не выбрался отсюда пораньше, теперь эта дикость в голове засядет надолго. Одеваться Узумаки поленился, оставаясь так с весенним прохладным ветром. Испещренный подоконник все сильнее блёк, и Саске, надев на себя прежние штаны и трусы, подошёл к дурацкой жестяной пепельнице, отодвинув её. Лёгкая банка упала, приглушённо ударившись об пол. Остатки пепла посыпались небольшой дорожкой. – Дай сюда сигареты, – первым обратился Наруто, захотевший покурить. Проснулось зверское желание потухнуть и восстановиться. Саске достал последнее курево из пачки, с нажимом чиркая колесиком, обжигая сухой конец. Черную облупленную зажигалку бросил Наруто. Узумаки, пыхтя искал затерянный предмет, и первым на глаза попалась замятая и на удивление целая сигарета, минутой позже нашёл и зажигалку. Появился единый запах в комнате, Наруто скорее спрятал ноги в одеяле, сидя расточительствуя никотин, оставляющий слабый налёт в горле. – Какой-то весенний ментол... – внезапно проговорил парень, разминая руку. Прошла затяжка, потом вторая, и Учиха удовлетворенно кивнул. – Да, весенний. Вскоре сигарета потухла, а Узумаки пришлось отдать оную. Вечер приблизился мгновенно, Наруто уснул на диване. Саске не стал его тревожить, почему-то ему очень это понравилось.