***
Несколькими неделями ранее.
Впервые за всё время рабочий телефон Учихи издал тот особый, холодящий кровь, звук: не ритмичное пиликанье, как от простой смс-ки, а назойливый вой, напоминающий сирену. Всем своим звучанием он вселял тревогу. Этот звук прекрасно знал каждый ищейка-лис, работающий на двуногих, надеясь никогда его не услышать. Парня предупреждали, что такое уведомление ему может когда-нибудь прийти. И всё же громкое завывание, раздавшееся посреди спокойного, ничем непримечательного дня, стало неожиданным. Сообщение былое ёмким: содержало лишь координаты с припиской в виде красного символа — отпечатка лисьей лапы. Непроизвольно мех вставал дыбом, а к горлу подкатывал ком. Произошла чрезвычайная ситуация. Тревога самого высокого, первого ранга. Если в простых миссиях представлялся выбор — согласиться или же отказаться, то тут ищейка был обязан явиться вне зависимости от своего желания. Задание требовало лишь одного — устранить проблему. Знак лисьей лапы указывал, что проблемой является оборотень. В тот день Саске вызвали, чтобы убить собрата. Потребовалось пара секунд, чтобы пробежаться глазами по строчкам и осознать. После брюнет метнулся на указанное место, пока Наруто в это время был на работе. Тревога первого ранга — единственная ситуация, при которой лисы законно могут находиться и передвигаться по городу в обращённом виде. Так их сила и скорость многократно возрастают. Чёрный лис мчался, перескакивая по несколько метров за раз, обгоняя и перепрыгивая машины. Змейкой юркал с тротуара на проезжую часть, а затем обратно, дабы никого не задеть. Добравшись, не сразу затормозил, скребя когтями бетон. У входа в здание торгового центра стояло ещё двое сородичей. Одним из них был Суйгецу. Второй же — незнакомый альфа на порядок старше. Те уже о чём-то переговаривались. Саске огляделся, стараясь с ходу вникнуть в дело: люди в белых халатах суетились, вынося гражданских на носилках одного за другим; простые люди тоже мельтешили, убегая в панике или садясь в машины скорой помощи; трезвонили сирены, неприятно режа слух; двуногие с оружием стояли по периметру торгового центра, карауля все входы и выходы; рядом с шумными белыми авто лежали чёрные пакеты, содержимое которых юный альфа видеть не хотел, пусть и знал, что там. Кипишь и суматоха. Куча запахов, из которых запах крови — самый ощутимый. До тошноты резкий. — Чёрт, и тебя сюда вызвали… — беззлобно, лишь с неочевидным волнением прорычал белый лис, когда Учиха рысцой подбежал к ним. Юноши по-прежнему были в ссоре. Встречались разве что на работе, поскольку числились в одном дуэте. — Что происходит? — резонно спросил чёрный лис, оглядывая двух остальных. За столько лет ему ни разу не приходил «сигнал красный», а тут на тебе. Ответ старшего выбил асфальт из-под лап. — Нестабильный объявился, — всего два слова подкосили Учиху. Будь он в другом обличии, то побледнел бы в ту же секунду. — Девятнадцать человек погибли на месте, пятеро — в тяжёлом состоянии, и еще сколько-то тех, кто немногим лучше. Хозуки замечает ступор приятеля. Тот стоит оцепеневший, точно перед ним предстали страшнейшие тайны вселенной. Приоткрытая пасть, опущенный верёвкой хвост, растерянный взгляд, пропавший голос, ускоренное сердцебиение и замершее дыхание. В общем, полный набор. Крайне подозрительный вид. Обычно при упоминании одичавших хвостатые сразу распушают воротник, наполняясь агрессивной уверенностью. Нет ни страха, ни сомнений, лишь стремление избавиться от дефекта. Нестабильные всегда подкашливали репутацию оборотней, усложняя отношения с людьми. Те теряли своё доверие, что вполне понятно. Это досаждающе мешало. Поэтому лисы воспринимали нездоровых сородичей, как помеху, желая её скорее устранить. Саске же был полон смятения. Его реакция могла привлечь ненужное внимание. Во избежание этого, бета как бы невзначай наступает на чёрную лапу. Боль в миг приводит темноглазого в чувства, и тот инстинктивно рыкает, поджимая уши. — Люди караулят, чтобы цель не вышла из помещения, — оба друга старательно пытались обуздать нарастающее напряжение. Щекотливая, однако, ситуация… Там, в здании, второй нестабильный. Молодому альфе нужно было убить носителя такого же диагноза. Насколько же мерзкое, двоякое чувство. Впервые тот пожалел о том, что является ищейкой. Некогда любимая спасительная работа обернулась издевательским врагом. К ней не хотелось приступать. Учиха всё спрашивал себя, в чём отличие между ним и его целью?.. Они одинаковые, пленники собственных тел. Заложники судьбы, страха и отчаяния. Разница лишь в том, что исключительно из-за везения он сейчас не был на месте спятившего соплеменника. Убивать шли не его. Как только все три оборотня были на месте, им отдали приказ: зайти в торговый центр и ликвидировать угрозу. Более юные хвостатые мельком переглянулись. Суйгецу по глазам читал мысли друга. Самому на душе паршиво и неспокойно. Но отступать нельзя. Это их обязанность. Первым пошёл незнакомец, что вскользь представился: «Ямато». Решительности в нём было куда больше. Впрочем, как и опыта. Сощурившись, набираясь уверенности и смирившись с реальностью, чёрный лис зашагал следом. За ними устремился и бета. Большая часть отделов была в полнейшем беспорядке, будь там одежда, продукты, украшения, игрушки и остальное, что только могло занимать стеллажи, полки и вешалки. Всё разбросано. Витрины разбиты. Автоматы со снеками и напитками раскурочены. Та же история с банкоматами. Глянцевая плитка исполосована глубокими царапинами. Лисы мягко ступали по осколкам. Стекло звонко потрескивало и хрустело под лапами, рассыпаясь на мелкие кусочки. Пока Ямато невозмутимо устремлялся в глубь здания, молодые оборотни держались чуть позади и беспокойно осматривались по сторонам. В память отчетливо впечатались: воздушные шарики, что выдавались детям на входе, спрятавшиеся под потолком; разорванный плюшевый мишка с оторванной головой и раскиданным синтепоном; впопыхах брошенный кем-то пакет с продуктами; ничейный кроссовок без пары, лежащий на полу. Быть может, в тех чёрных пакетах таятся владельцы этих вещей. Складывалось впечатление, что ищейки случайно забрели на локацию для съёмок сериала про постапокалиптический мир. Вокруг разруха. Торговый центр, бывший местом для развлечений с большим количеством народа даже в будние дни, непривычно безлюден. Так и веяло неправильностью. А весёлая мелодия, играющая на фоне, теперь же казалась пугающей. Нагнетало то, что запах нестабильного был повсюду, но самого его не видать. Угроза рядом, но где? Каждая мелькающая тень заставляла резко оборачиваться, вздыбливая холку. Атмосфера давила, внушая страх неизвестности. Идя вперёд, хвостатые пребывали в ужасе. Алые лужи разной величины то там, то тут. Где-то тянущаяся бордовая полоса, словно тело волокли и трепали. А где-то след из крупных и мелких капель. На стенах же брызги и мажущие пятна. Старший упомянул, что погибших и раненых — немало, поэтому наличие огромного количества крови не удивляло. Но опустошало изнутри. Сердце Учихи содрогнулось, когда они прошли мимо нескольких тел у эскалатора. Люди просто не успели спуститься и убежать. Иначе, как «разодранные мясные лоскуты», их назвать было уже нельзя. Близкие наверняка лиц не опознают… Глядя на это, осознаёшь, насколько велика и страшна сила разъярённого одичавшего. Похоже, что двуногим в белых халатах не вынести из помещения все тела, пока угроза не устранена. Ни черта не девятнадцать погибших… Юный альфа посмотрел прямо на бездыханный «фарш». Сам не знал, зачем. Быть может, просто поддался треклятому любопытству. К глотке подкатил тошнотворный ком. Позыв сдержать удалось, сохранив невозмутимое выражение морды. Всё окружение нехило играло на нервах, нагоняя жути. Но стайка шла вперёд по следу, держа нос и уши востро. — Нужно разделиться, — вдруг нарушил молчание Ямато. — С ума сошёл?! — тут же рявкнул бета. — Наша цель поодиночке нас угандохает быстрее! Фильмов ужасов не смотрел, что ли? Стоит команде разойтись, и всё — капут! Нельзя разделяться! Это заведомый трындец! — Он прав, Суйгецу, — согласился с опытным сородичем Учиха. — Нужно быстрее найти нестабильного… — колкое чувство в груди, — … и устранить его, пока не сбежал за пределы здания. Большее количество жертв — недопустимо. На том и решили. Звенящая тишина расползалась по торговому центру, окутывая каждый угол. Саске занял первый этаж, исследуя правое крыло. В соседнем, левом, рыскал Хозуки. А вот более сильный и старший товарищ один отправился на второй этаж. Вполне равноценное распределение сил. В случае чего, они маякнут друг другу. Рыком, воем или шумом — неважно. Как получится. Черный лис шагал вперед. Мягкие подушечки лап делали походку фактически бесшумной. Уши торчком, подобно локаторам. Нос опущен к «земле». Проходя дистанцию в несколько метров, темноглазый останавливался, вставая ровнее. Замирал и оглядывался, вертя головой. Пробегал взглядом там-сям. Прислушивался. После возобновлял ход. Вёл себя, как трепетная лань на открытом лугу. Следы одичавшего на лицо: тот же хаос, кровь и тела. Неугомонный пульс отдавался во всем теле. Горло сводило сухостью. Но хвостатый не позволял страху взять верх. Чужой запах, витавший кругом, стал сильнее. Послышался хлюпающий шум, где-то за углом. Холодящая дрожь вибрацией прошлась по позвоночнику, распушив мех. Напряжение внутри возрастало. Фыркнув, юнец отогнал сомнения. Шаг сменился ускоренной хищной рысцой. Дойдя до поворота, обомлел. От развернувшейся картины начало мутить и потряхивать. В паре десятков метров стоял он — нестабильный, запуская кончик морды и копошась им в ещё живом мальчишке лет девяти. Зверь отрывал и заглатывал кусочки плоти из брюшной полости. Причмокивал и чавкал, точно свинья. Эти омерзительные звуки привели Учиху к нему. Маленький человек, к тому моменту, уже не кричал, лишь редко-редко моргал. Выражение лица — пустое, как у фарфоровой куклы. Не прошло и минуты, юный альфа перестал слышать его хриплое дыхание. Детские глаза окончательно остекленели. Стоило остаткам жизни покинуть тельце, и зверь поднял морду, посмотрев на нежданного гостя. С подбородка тягуче капала кровь. Пасть была приоткрыта. Брыли рыжеватого оборотня приподнялись и задрожали, пропуская агрессивный рык. Похоже, не хочет делить добычу. Чёрная холка ответно встала дыбом. Аконит был только у людей снаружи. И те не станут заморачиваться, чтобы вернуть «дефекту» самообладание. Да и потом, родные погибших потребуют справедливости. И эта справедливость могла оказаться хуже смерти. Не было другого выхода. Ещё раз оглядев потрёпанного бездыханного мальчишку, Саске делает глубокий вдох. И встаёт в боевую стойку. Он должен. Или пострадает ещё больше невинных. В глазах собрата нет и крохи разума, лишь слепая ярость. Взгляд словно принадлежал больному бешенством животному. Злоба, облачённая в пушистую шкурку. Чёрный лис встретился со своим сумасшедшим отражением. С ожившей «тёмной» стороной. С кошмаром наяву. До чего неприятно и боязно. Когти ищейки, скребя, обнажились. Кончик хвоста медленно-медленно повиливал вправо-влево. Учиха кратко рыкнул, зазывая цель к себе. И тот сломя голову сорвался с места, пробежавшись прямиком по недоеденной жертве. Увы, острый слух уловил те похрустывания и хлюпанья. Юный альфа сморщился, мотнув головой. А после сильнее упёрся лапами в пол, намереваясь встретить одичавшего всем телом. Дистанция между ними сокращалась за считанные секунды. Рыжий несётся по прямой совершенно бездумно. И тогда срабатывает преимущество клана. Учиха значительно крупнее. И кости куда крепче. Сделав выпад, он грудиной сшибает соперника, невзирая на разгон, подобно тарану. Тому не удаётся удержать равновесие. Рыча, он заваливается на бок. Пользуясь моментом, темноглазый наваливается сверху. Массивность и преимущество в весе не даёт нестабильному опрокинуть его и подняться самому. Кроме того, Саске впивается во вражескую холку, прижимая скалящуюся морду вплотную к плитке. У цели не получается дотянуться и куснуть в ответ. Из пасти сородича вместе с рыком протискивается пена. Болезнь приливает ядовитую кровь, а вместе с ней и недюжинную силу. Сдерживать разъярённые барахтанья тяжело. Рыжая туша противится и ходит ходуном, не прекращая попыток встать. Лапы альфы давят вниз. Челюсти держат крепко. Но низ чёрного лиса открывается и становится уязвим. Чужак задевает его, оставляя царапины на брюхе и внутренней стороне бёдер. Скулящий рык, но хват не ослабевает. Между тем, выносливость спятившего безгранична. Тот будет брыкаться, пока не помрёт от изнеможения. Чего нельзя сказать о Саске. В попытках удержать того на месте, он начинает потихоньку выдыхаться. Казалось бы, шея одичавшего уже в клыках, остаётся только сомкнуть! И всё! Но, глядя на обезумевшего сородича, Учиха просто не мог себя заставить. В самый неподходящий момент пробила жалость. Не хотелось убивать его. Наверняка у этого нестабильного тоже была родня, друзья. Он точно так же годами скрывал свою болезнь, травился аконитом, врал окружающим, жил в постоянной тревоге и страхе потерять рассудок. Проходил через такой же ад, что и темноглазый. Они одинаковые. Саске совсем не знал его, но прекрасно понимал. Потому не решался прикончить. Медлил. А внутри всё съёживалось. Силы кончались. И тут посторонний запах, да ещё и человеческий! Нехорошо… Чёрный лис судорожно забегал глазами, ища источник. Нашёл-таки. Девчушка, спрятавшись за декоративным деревцем, сидела на корточках. Видать, хотела доползти до ближайшего выхода. С испугом она наблюдала за дракой. Увы, заметил её не только ищейка. Внимание рыжего моментально переключилось на человека. Он задёргался сильнее. Рык громче, и пены больше. Яростный взгляд устремлён в сторону человеческого детёныша. Одичавший был одержим желанием добраться до ребёнка и вонзить клыки по дёсна. На остальное ему стало абсолютно наплевать. До чего выносливый, зараза! Чёрные лапы начинали подкашиваться и скользить по полу. Дыхание сбивалось. Саске понимал, что не сможет долго удерживать сородича. Тот вырвется и убьёт ребёнка. Количество погибших ещё больше перескочит за число девятнадцать. Будет ещё одно изуродованное тельце, ещё одна семья будет скорбеть, ещё одни родители не дождутся своего чадо домой. Нет… Этого нельзя допустить!.. Уши с тоскливым смирением прижимаются к голове. Вспомнилось, как сквозь внутреннее сопротивление и отвращение, в детстве, на охоте, приходилось прокусывать заячьи и рыбьи черепушки. Те противно хрустели. Зажмурив глаза, чёрный лис резко сомкнул челюсть. Под клыками что-то звонко продавилось и щёлкнуло один разок. Юнец едва дрогнул, почувствовав это. По-прежнему мерзко… Рыжий тут же угомонился, перестав брыкаться и рычать. Накатило опустошение. Будто все соки выжали. Лишь когда на шум подоспели Ямато с Суйгецу, молодой альфа пришёл в себя. Затем медленно развернулся к ним, отпуская вражескую шею. Он в первые в жизни убил кого-то, помимо мелкой лесной дичи. Лишил жизни не просто собрата, но и такого же нестабильного. Лапы становились ватными, а тело наполнялось тянущей слабостью. Двое товарищей смотрели на него без радости за выполнение миссии. Убивать своих всегда тяжело… Белый лис только опустил взгляд. Не спеша к остолбеневшему юнцу подошёл старший. — Ты сделал то, что должен был. И сделал это хорошо, — спокойно рыкнул он. После издал протяжный вой, сигнализируя людям о устранении проблемы. Вскоре двуногие в белых халатах заполонили здание, вынося трупы. Ту девочку увели. Все суетились, мельтешили, о чём-то разговаривали А чёрный лис так и стоял, будучи где-то между реальностью и кошмарным сном. Молчаливо провожал взглядом носилки с телами. Во рту был тошнотворный вкус крови сородича. Хозуки чуть нахмурился. Сегодня все наглядно увидели, насколько опасна нестабильность. Эта болезнь неуправляема и с годами только крепчает. Увидев подобного себе со стороны, увидев последствия, темноглазый был шокирован. Произошедшее сильнейшим образом зацепило его. И в этом бета увидел возможность. — Посмотри внимательно. Вот к чему может привести твоя неосторожность, — начал он. — Посмотри и запомни, — голос Суйгецу твердый и серьёзный. Он сделал шаг навстречу приятелю. — Продолжая оставаться с ним, ты ведёшь себя как эгоист, — взгляд альфы тут же дрогнул, и белый лис заметил это. — Да ты ведь и сам это прекрасно понимаешь. Тебе просто нравится чувствовать себя хорошо. Но ты совсем не думаешь о безопасности Наруто. Да, сейчас приступы не беспокоят тебя. Однако у тебя нет гарантии на то, что так будет всегда. Неужели ты готов рискнуть его жизнью, чтобы проверить это?.. После этого вопроса тело Саске обдало ледяным потом. Перед глазами сама собой всплывала картинка. Момент, когда одичавший доедал мальчишку, ныряя мордой в разорванное брюшко. Разыгравшаяся фантазия Учихи по-своему искажала воспоминание, издеваясь. Теперь он сам, с безумным видом, нависал над Узумаки. Всё пугающе отчетливо: обмякшее человеческое тельце, потухшие голубые глаза, больше никакой улыбки, никакого дыхания и пульса. И много, так много крови… Машинально зверь еле-еле мотал головой, беззвучно произнося: «Нет, только не это…». Кошмарные сцены продолжали возникать в голове. Звучали вымышленные крики блондина. Лис представлял страх, на веки исказивший хорошенькое личико. — Если он правда дорог тебе, одумайся, — за время злость беты на друга поугасла. Он скорее переживал за него, чем злился. Подмечая потрёпанный видок приятеля, Хозуки смягчился, протяжно вздыхая, так и говоря: «Что ж с тобой поделаешь». — Пойдём к Орочимару, он тебя подлатает, — что было бы очень кстати. Возвращаться домой к Нару в ранах и крови было совсем не комильфо. И чёрный лис последовал за другом.***
Не сказать, что лишняя морока учёному человеку была нужна. Но своего главного подопытного нужно беречь. Потому тот согласился одолжить несколько заживляющих повязок. Штука оказалась крайне действенной. Боль снимает на ура! Нестабильный цепанул Учиху достаточное количество раз, чтобы оставить глубокие царапины. Что ж, могло быть и хуже. Обошлось без прокусов. Всё заживёт за дня три-четыре. Максимум за неделю. Благо, повреждения на тех участках кожи, что легко скрываются под одеждой. Омега ничего не узнает. Ему лишние переживания ни к чему. — Скажи, — начал парень, пока Орочимару бинтовал его, закрепляя клейкие повязки, — может ли нестабильность пропасть сама? Если в один момент вспышки ярости прекратятся, не будет ли это излечением?.. Человек на секунду замер, вслушиваясь. — Нет, — прямо ответил длинноволосый. — Это значит лишь то, что по какой-то причине грань ходит ходуном, как стрелка маятника, — всё же ему удалось что-то выяснить от других стай. Вот юркий гад! И ни слова не сообщил, пока не спросили! — Такой перегрузки, по итогу, она не выдержит и треснет, как стеклянный стержень под прессом, — он говорил непринуждённо и легко. — Обычно это сопровождается неприятными симптомами: слабостью, отсутствием аппетита и частой головной болью, — короткая пауза. — А что, у тебя есть повод беспокоиться об этом? — прозвучало с подозрением. — Нет. Простое любопытство, — солгал брюнет. — А дальше?.. — Понятия не имею.***
Ужасная миссия, слова Орочимару и Суйгецу, никак не выходили из головы. Все мысли были заняты только ими. Саске думал лишь о них, становясь более молчаливым, чем обычно. Как бы не хотелось признавать, но приятель был абсолютно прав. Причём во всём, что ещё хуже. Альфа действительно ощущал себя потрясающе рядом с омегой, освобождаясь от тревоги и страха, получая взамен спокойствие, от которого стал зависим, как самый настоящий наркоман. Ему нравилось чувствовать себя счастливым. А кому не понравится? Хвостатый стремился быть рядом с Нару, к которому так сильно прикипел. Он душевно был к нему привязан, влюбившись, как мальчишка. Естественно, что инстинктивно ему не хотелось отстранять того от себя. Лис тянулся к человеку, точно мотылёк к свету. Чего уж там, голубоглазый и был его светом, его солнечным омегой, его счастьем, его успокоением. Был его всем. Он скрашивал каждый хмурый день. Придавал смысл существованию нестабильного оборотня, что раньше жил в ожидании своей неизбежной скорой смерти. Блондин стал настоящим глотком воздуха. С ним было по-родному тепло и уютно. Но лис понимал, что поступает неправильно. Просто не хотел это признавать, дабы и дальше продолжать чувствовать себя живым. Неужели он так много просит? Лишь быть чуточку счастливым. Почему у кого-то есть такая возможность, а у него не должно быть?***
— Эй, теме!.. — подозвал светловолосый, недовольно уставившись. — Ты совсем не смотришь фильм! Точно, фильм… За раздумьями Саске совсем забыл о том, что включено кино на их традиционном совместном вечере. Нару не любил, когда тот отвлекался, и всегда обидчиво морщил нос. Такой очаровательный, такой родной… Неловко улыбаясь, так и говоря: «извини», парень посмотрел на него. Свет от телевизора отражался в, и без того, ярких голубых глазах, которыми лис был просто околдован. Парни сидели на ковре, совсем близко к экрану, ведь: «Так ощущения лучше! Да, вредно. Но иногда можно!». Сидели чуть ли не вплотную, касаясь плечами. Сладкий запах цитруса манил и дурманил, заставляя альфу желать быть ещё ближе. Дав слабину, Учиха поддался этому желанию на миг. Всего на секундочку. И чуть развернувшись, стал медленно наклоняться к чарующей моське светловолосого. Тот замер, совсем не понимая намерений приятеля. В грудь приливал жар. Лис ничего не хотел так сильно, как поцеловать омегу в тот момент. Точно не сдержался бы, если бы не яркая, слепящая вспышка. Рефлекторно парень сощурился. Мгновение, и комната вернулась в полумрак, став нормальной. Но уже через секунду стало понятно, что это не так. Рядом сидел неестественно бледный Наруто. Звук фильма утих ровно так же, как и лисье дыхание, вставшее комом поперёк горла. Качнувшись, человек, хрипя, выплюнул кровь прямо на футболку альфы. В тёмно-голубых глазах дребезжащий испуг. Слабенький голос омеги еле-еле шепчет имя приятеля. А после парнишка безжизненно валится на пол. Сердце брюнета камнем падает вниз, замирая. По телу молнией ударяет холод, сопровождаемый немым криком: «Нет!». Поджав уши, хвостатый зажмуривается и в ужасе отскакивает на полметра назад. Припадает обратно на ковёр, так и не сумев полностью встать на ватных ногах. — Теме, ты чего.? — раздаётся в темноте. Звук кино возобновляется. Лёгкие качают воздух в ускоренном темпе, заставляя жадно ловить воздух ртом. Саске решается открыть глаза. Перед ним смятенный Нару: живой и здоровый, целёхонький. Что за чёрт? Недоуменно оборотень оглядывается. Смотрит то на человек, то вокруг, то на себя. Футболка чистая. Ни крови, ничего. Совершенно ничего необычного. Просто галлюцинация.? Показалось.? А пульс всё никак не успокоится. Всё та миссия… От собственных размышлений темноволосый, похоже, начинал сходить с ума. — Теме.? — обеспокоенно. Нужно что-то придумать… — А… фильм… в том моменте было очень громко, — еле выдаёт парень, едва отдышавшись. Со лба срывается капля холодного пота. — У нас же слух острый… — голос пытается подражать спокойствию, но мысли суетятся и скачут. В теле ощутимый мандраж. — Да вроде обычно… — и всё же светловолосый подумал, что другу виднее. — Я убавлю. Ты не пугай так больше, — в ответ молчаливый кивок. Усевшись обратно, темноглазый уткнулся в экран, упорно делая вид, что взаправду смотрит. Не более, чем видимая иллюзия. На самом же деле юноша потерялся в мыслях, точно выпав из реального мира. Он не слышал комментариев Узумаки, не следил за сюжетом и словно вовсе не находился в гостиной подле телевизора. Изображать спокойствие, когда внутри всего трясёт, — задача не из простых. Давя руками на колени, приходилось придерживать их, дабы ноги нервно не подёргивались в стремлении бежать. Ладони сжаты в кулаки. Взгляд дрожит, не зная, за что зацепиться. Чуть подташнивало. Сердце ещё тарабанит по рёбрам, но уже не от жарких чувств, а от страха за сохранность паренька. Саске как водой окатило. И как он мог быть таким наивным дураком? Как мог поверить в то, что всё в порядке? Всё это ложь, в которую ему просто хотелось верить. Слишком увлёкся беспечностью, слишком расслабился, слишком заигрался в «нормального». Какая глупость! Подумать только! Влюбился, как мальчишка, и притупил всякую бдительность! Страх прекрасно отрезвил рассудок. И даже так, он всем сердцем не желал расставаться с человеком. Душа ныла, скулила и металась. Да, эгоистично. Чуть ли не до истерики, не хотелось возвращаться в тот ад, в ту давящую тишину… Но всплывающие в голове образы не давали покоя. Их не проигнорировать. Они хуже всякого кошмарного прошлого! Жесткое проявление совести дало о себе знать. Верно то, что нельзя позволить видениям воплотиться в жизнь! Но это значило, что блондина придётся держать от себя как можно дальше. Стоит представить, и всё внутри сопротивляется этому. Проклятые чувства перечили разуму. Мешали принять решение. Голова болезненно раскалывалась. Чертова влюблённость! Непросто побороть себя… Это настоящая ловушка, в которую лис загонял и себя, и Наруто. Он осознавал, что чем сильнее привязывается к нему, тем меньше остаётся силы воли. Если так продолжится дальше, чувства затмят здравый смысл окончательно, и отпустить омегу точно не получится. Не выйдет оградит того от опасности. Выход из ситуации был очевиден. И Учиха не понимал, почему продолжается сомневаться. Знает же, что правильно.! Знает, как нужно поступить! Так почему так тяжело.?***
Лис пытался самостоятельно остудить разум. Пробовал насильно погасить любовь, подобно сигарете. Всего лишь один вид голубоглазого, его голос, прикосновение сводили с ума, заставляли сердце и разум смятенно колебаться и враждовать. Зная о собственной опасности, хвостатый просто не мог позволить себе быть рядом с человеком. И дабы сохранять крохи логики, постепенно выстраивал стену между парнишкой и собой. Но по-прежнему не хватало духу отпустить полностью. Давно, когда парень только-только начинал навещать спасённого незнакомца в больнице, и вообразить не мог, насколько тяжко потом будет разорвать образовавшиеся узы. «Помогу, и наши дорожки разбегутся», ага, как же это. План с треском провалился. Не смог оставить ни тогда, ни сейчас. Но с самого начала должен был, пусть совсем этого не хотел. Душа рвалась на части между здравым смыслом и сильными чувствами. Закрываясь в своей комнате, чтобы не влюбляться сильнее, Учиха в растерянности скатывался по стене на пол, зарывался пальцами в волосы, стягивая те до боли. Но на это плевать, душа болела куда сильнее. Треклятая болезнь отнимала у него всю нормальность жизни, держа в ежовых рукавицах. Спокойный сон, доверие к себе, уверенность в следующей секунде — она забирала всё. А теперь альфа был обязан отказаться от того, кого любил сильнее всего на свете. Хотелось выть от тоски. За что? И, увы, оборотень отлично знал ответ на свой вопрос: за то, что когда-то маленький мальчик нарушил запрет родителей и пересёк чёрный заборчик раньше положенного. За ту ошибку он всё ещё расплачивается, отдавая всё и не получая ничего. ______ Саске в очередной раз сбежал из дома, кладя новые кирпичики поверх старых. Невидимая стена всё выше. И от чего только скрывается? От влияния Наруто? Или же от сомнений? Он точно этого не знал. С каждым днём всё больше хотелось разрушить незримую преграду, чтобы всё стало как раньше. Но совесть и вина не разрешали. Они напоминали, чтобы лис держал себя в узде. Сидя у озера, в межгорье, тот поникши смотрел на водную гладь. Человеческий облик-обманка печально глядел в ответ. Уязвимость обличия не волновала. Тело пронизывала тоска, нависая и делая воздух гуще. Всё не получалось решиться, и этим парень причинял боль себе и «добе». До чего же паршиво… Время-то идёт, торопит. — Был бы ты тут, Шисуи… — тихо прошептал альфа. — Сейчас мне бы очень не помешал твой совет, — в лёгких неприятная тяжесть. Юноша с трудом делает вдох. — Подскажи, что мне делать.? — прозвучало отчаянно. Наверняка глупо спрашивать у пустоты… Парню хотелось кричать от досады и бессилия. Упавший лист рябью исказил отражение.— «Саске, ты не глупый малый и точно не убийца. Ты поступишь правильно, я уверен»— Эхом пронеслось в памяти.
Хвостатый побегал глазами по сторонам, думая, как поступить. Мысленно прокручивал и оценивал события, что случились с ним за последний год: бесцельная прогулка, знакомство с Наруто, постепенно возвращающаяся человеческая жизнерадостность, наивная и яркая улыбка.— «Неужели ты готов рискнуть его жизнью, чтобы проверить это?» —
Нет, чёрт подери, не готов! Взгляду Учихи вернулась былая уверенность. Похоже, придётся нарушить свою клятву, дабы не причинить светловолосому большей боли. Солнечный омега не должен погаснуть. Он защитит его, какой бы не была цена. Сделает это, даже если придётся пожертвовать всем, лишиться всякого спокойствия и вернуться в прежний ад. Наплевать. На то он и альфа, чтобы защищать своего омегу, в конце концов! Ещё тогда, впервые протиснувшись сквозь прутья чёрного заборчика, Саске решил свою судьбу. Он — нестабильный, больной псих, несущий угрозу каждому. Ему заранее известны обстоятельства своей смерти. И не суждено прожить долго, окружив себя родными. Но Наруто совсем не такой. У него всё впереди: и жизнь, и её радости, и новые знакомства, а с ними и другой альфа. Истинный — не значит единственный. Будут и ещё. Да, не родственные души, но очаровательный Узумаки найдёт общий язык. Его счастье куда важнее. В конечном итоге лис любил его сильнее всякого душевного спокойствия. И именно поэтому должен был оттолкнуть от себя. ______ — Ты был прав, — сказал брюнет, как только друг взял трубку. — О, — раздался голос Суйгецу. Не хватало фирменного: «А я говорил!», — дошло наконец-то? — на что альфа только пробормотал: «дошло». Повисла минутная тишина. Упрямец-лис признал правоту?.. Хозуки это смутило. — Погоди, ты же ничего не натворил?! — раздалось громко, до звона в ушах. — Наруто жив?! — на миг испугался за добродушного паренька, что, невзирая на грубость, помог незнакомцу. Неплохой всё-таки человек. Уж больно странное: «ты прав». — Жив, — как гора с плеч. — Мне нужна твоя помощь и помощь остальных, — на что беловолосый не ответил, намекающе дыша в динамик. Темноглазый протяжно вздохнул, поняв, чего от него ждал приятель. — Извини, что не слушал, — но это не всё. — Я идиот. Доволен? — Вполне, — прозвучало с довольной ехидцей. — Говори, друже, что ты задумал? — Подтвердить легенду и побыть лжецом, — хило ухмыляясь, прогоняя досаду, ответил Саске. Сквозь нежелание, парню предстояло разыграть перед возлюбленным концерт. И быть актёром непросто… Истинные желания и мотивы приходилось прятать в самые потаённые уголки сознания. Сложно притворяться грубым и жестоким, причиняя боль родному человеку, крича и злясь на него, игнорируя и всячески огорчая. Видеть в его глазах тоскливое непонимание, а то и страх — особенно невыносимо. Как ножом по сердцу. Каждый раз, огрызаясь, альфа мысленно извинялся, не подавая виду. День за днём он сильнее «ударял» по омеге. Обращался с ним всё халатнее и жёстче. Но так было нужно, дабы концерт удался. Учиха, осознавая прочность их с Узумаки уз, обязан был обрубить те на корню, не оставляя и шанса. Он заставит парнишку возненавидеть себя всей душой. Тот должен разочароваться так сильно, чтобы в голову не приходило и малейшее желание поддерживать хоть какую-нибудь связь с бывшим приятелем. Всё, чтобы ничто не будоражило влюблённость лиса. Чтобы в нём не проснулись сомнения. Чтобы ничего нельзя было вернуть назад. Если они исчезнут из жизней друг друга, если блондин отречётся и забудет лиса, всё разрешится. Сердечные раны со временем заживут, но злость на парня останется. Но это уже неважно. Тот стерпит. Параллельно с отыгрыванием роли Саске осуществлял вторую часть обмана. И здесь ему помогал Суйгецу, что знал Коноху, как свои пять пальцев, пусть и был приезжим. Вместе они ездили, присматривая хорошенькую квартирку дня Нару. Опасаясь за его сохранность, темноволосый вёл нацеленный поиск среди самых благополучных районов в центре города. Всё проворачивалось тайно, так что свои отъезды он маскировал под работу. И подходящий вариант нашёлся, да ещё и близко к «Byakugo». Можно было приступать к окончанию спектакля. Ближе к финалу незримая стена возросла до небес. Парни перестали видеться, а общение сошло на нет. Учиха изолировался от омеги. И всё же, находясь на расстоянии, нужно было удостоверяться в его безопасности. Тогда к обману подключалась Карин, что под видом водительницы такси сопровождала того на работу и обратно. Парнишка этого не знал, но за ним всегда присматривали. Теперь, когда у Наруто появились достойное жильё, хорошая работа и отличные друзья, темноволосый мог со спокойной душой отпустить его. Завершение спасения пострадавшего незнакомца от мерзавца в капюшоне затянулось, но всё же наступило. Впереди у каждого своя дорога. Подготовить всё легко, а вот конец представления обещал быть суровым. Парню предстояло сделать больно самому дорогому человеку, разорвав узы и оставив те навсегда в прошлом. Но он знал, что блондин обзавёлся славными приятелями-альфами, что не позволят тому обозлиться на сильный пол и замкнуться в себе. У него будет поддержка и опора. Поэтому не о чем волноваться.***
— Совсем скоро всё закончится, — созвонившись с Хозуки, прошептал Учиха. Тяжко, но он обязан выдержать. Столько всего уже сделано. Завтра темноглазый прекратит свою актерскую игру, сказав заключительные реплики. — Да, дружище… — спокойно ответил бета. Он понимал, настолько тот плохо чувствовал себя в данный момент, постоянно оставаясь с ним на связи. Но это верный шаг. Благо, они оба понимают это. — Удачи, приятель. Удача точно не помешает…***
Всё удалось, и план сработал. Случился непредвиденный казус: расстроенный и разозлённый Узумаки чуть не сорвал финальный этап с переездом. Отпустить того в таком состоянии, невесть куда, оборотень не мог. Мало ли что? Не мог и позволить вмешаться общественности. Потому был вынужден прибегнуть к крайней грубости. Бесчисленное множество раз мысленно он повторял: «Прости меня!». Но подавление омежьей воли сильнее опустило его в глазах человека. Оно только к лучшему. Саске добился того, чего пусть и не хотел, но был обязан сделать. Всё позади, всё кончено. Больно ли? Чертовски, зараза… Хоть на стенку лезь. Душу словно вырвали из тела. Внутри ноющая пустота. Такая же, как и много лет назад. Всё правильно, ведь остатки его души ушли вместе с омегой. Парень не жалеет, хотя и хочется орать, пока не сорвётся голос. Но он не станет. Ему пора бы уже привыкнуть к уходу близких.***
— Я дома. — прозвучало по привычке. В доме не горел свет. Лиса тут же обдало давящей, такой знакомой тишиной. Лишь она встретила его. Поприветствовала, как старого знакомого. Они снова вдвоём. Теперь всё так, как и должно быть. Всё правильно.***