Свет во тьме

- Нет, нет, нет, я так не хочу, чтобы это заканчивалось, - с какой-то невероятно безумной улыбкой шептал Штольман, откидывая ласковыми пальцами прядь волос с раскрасневшегося лица Анны. - Я люблю тебя! - нежно касался он ее губ. Они снова сидели, крепко обнимая друг друга и чувствуя друг друга каждой клеточкой, не желая разъединяться даже после весьма бурной концовки. Чуть не выскользнув из ее сладкого плена, он схватился за мягкие ягодицы и притянул к себе. Ее тело полностью подчинилось его томным расслабленным движениям, отдавшись во власть сильным рукам любимого мужчины. - Спасибо тебе, - Анна благодарно посмотрела ему в глаза. - Теперь я чувствую себя такой свободной! Насколько это возможно в моем положении… - Все будет хорошо! - он уже предвкушал, как весь этот ужас закончится и они смогут, наконец, забыть обо всем и стать настоящей семьей. Анна улыбнулась и нежно потерлась носом о его нос. - Не думал, что когда-нибудь скажу тебе это, - задумчиво произнес Яков. - Но, пожалуй, во всей этой твоей эмансипации, действительно, есть рациональное зерно, - неожиданно признал он. - Не каждая женщина могла бы позволить себе такие вольности, как ты - уйти от мужа и не побояться последствий. Теперь мне кажется, что все должны иметь право выбирать, как им жить. И мужчины, и женщины. - Не ожидала от тебя такого, - удивилась Анна. - Почему? - усмехнулся Штольман. - Я признаю, что был неправ. Точнее…. не совсем прав! - тут же поправил он сам себя, хитро прищурившись. - Яков, ты неисправим! - Анна положила ладони на его щеки и стала медленно двигать их назад, чтобы почувствовать пальцами короткие волосы. - Ты просто еще не все обо мне знаешь, - успел таинственно прошептать Штольман, прежде чем она поцеловала его. - Расскажешь? - Анна тут же игриво отстранилась. - Точно не сейчас! - Яков ответил на поцелуй, больше уже не отпуская ее губ. Их языки с удовольствием пробовали друг друга на вкус, переплетаясь также, как и их тела. Движения его постепенно стали резче, а руки, страстно сдавливая ягодицы, все чаще помогали ее бедрам прижиматься к нему. Его естество снова заполнило ее целиком, лаская изнутри. Анна подчинилась заданному ритму, обняв за шею и крепко прижавшись своей грудью к любимому. А потом вдруг прошептала, Яков даже сразу и не понял что именно: - А ты? Ты позволял себе вольности в браке с Варварой? - Ты вот об ЭТОМ хочешь сейчас поговорить? - Штольман непонимающе вздернул бровь, притормаживая. - Ответь, пожалуйста. У тебя были другие женщины? - попросила Анна. - Аня, я не понимаю… - он встретился глазами с ее крайне настойчивым взглядом. - Ну зачем тебе это? - Штольман был ужасно недоволен, не то из-за прерванной близости, не то из-за такого провокационного вопроса. - Да не было у меня никаких других женщин. - А княжна? Елизавета Александровна? - не отступала Анна. - А причем здесь она? - вздохнул Яков. - Как ты с ней познакомился? - хотела она знать. - В прошлом году… расследовал кражу на каком-то приеме, - припомнил он, уже даже и сам забывший, как это произошло. - И у вас возникла связь? - чересчур напряженное лицо Анны ему совсем не нравилось. - Это уже похоже на какой-то допрос, - возмутился Штольман, вообще перестав понимать, к чему она ведет весь этот разговор. - Ничего у нас не возникло. Ничего! Аня, может мы уже закончим говорить о ней? Мне гораздо больше нравится говорить о нас. А лучше не говорить, а делать, - попробовал он снова поцеловать ее. - Ты что, отказал ей? - она увернулась от поцелуя и пытливо посмотрела Якову прямо в глаза. В том, что княжна, познакомившись со Штольманом, не прошла бы мимо, Анна была уверена почти на сто процентов. - Отказал. Да, отказал, - снова нервно подтвердил он, не желая даже вспоминать об этом. - Это все? - с надеждой в голосе поинтересовался он. - Мы уже можем вернуться к тому, что начали? - То есть любовниками вы с ней не были? - с облегчением резюмировала Анна. Ох, как же Штольман хотел бы сейчас сказать “Нет”, но он не мог ей солгать. Умолчать о чем-то мог, а солгать, глядя прямо в глаза, - нет. Пусть даже ради ее спокойствия. Тем более в такой интимный момент, когда он даже рассуждать здраво ни о чем не мог, кроме как о красоте ее невозможно соблазнительного тела, на что Анна, наверное, и рассчитывала. Поглубже вдохнув, Яков порывисто выдохнул. - Были… - сознался он, с сожалением понимая что, вероятно, рано или поздно она все равно обо всем узнала бы. - Как? - растерянно заморгала Анна. - Ты ведь только что сказал… - Это случилось после того, как Вари не стало, - поспешил пояснить Штольман, зная, что Анна в гневе может снова сбежать, недослушав его объяснений. - После? - изумленно переспросила она. Об этом Анна, действительно, не подумала. Хотя теперь для нее все встало на свои места. И эти фамильярные “Яков” и такой многозначительный взгляд княжны. - После. Всего раз, - добавил он, по-мужски полагая, что это может как-то смягчить ситуацию, и ей будет не так больно. Хотя если бы она узнала, как это все произошло, то шансов на прощение у Штольмана уже не было бы. Ну, а кроме той одной ночи он больше ничего и не помнил. Туман в голове и мучительная агония в сердце после гибели Вари, вдобавок к алкогольным возлияниям, не располагали к ясному рассудку. - Какая мне разница, сколько раз это было? - Анна с отвращением отвернулась от него и переместилась на другую половину кровати, подальше от него. - Ничего не хочу об этом знать! Я вообще ничего больше не хочу о тебе знать! Ни о тебе, ни о твоих женщинах. - Почему ты тогда об этом спрашиваешь? - искренне удивился Штольман. Пытаясь как-то держать себя в руках, чтобы снова не накинуться на него с кулаками и пощечинами, а лучше бы сразу тут же и убить, она завернулась в толстое одеяло и отошла к окну. Но даже не смотря на то, как это одеяло согревало ее тело, Анне стало очень зябко без объятий того, на кого она сейчас так сильно злилась. Отвлекшись всего лишь на мгновение на собственные ощущения, она глубоко вздохнула и осознала, что вспыхнувший было в ее душе пожар уже стал затихать. Яков был с ней, принадлежал ей и душой, и телом, - Анна это знала, чувствовала, понимала. Его семя было сейчас внутри нее - это она тоже прекрасно чувствовала, и ей это ощущение приносило такой вихрь эмоций, в разы больший даже чем от самой близости. Хотя, конечно, ей было очень обидно. И как бы долго она ни настраивала себя морально на этот сложный разговор, но не злиться сейчас на Якова было выше ее сил. Штольман, тоже ощутив себя без нее очень одиноко, тут же подошел сзади и осторожно тронул Анну за локоть. - Аня, я опять все испортил? - дрожащим голосом спросил он, так боясь потерять ее, едва обретя снова. - Может тебе теперь жениться на княжне? - проигнорировав его вопрос, язвительно предложила Анна. - Очень удачная будет партия! - Ты же знаешь, мне никто не нужен, кроме тебя, - обреченно возразил Штольман. В комнате на несколько совершенно невыносимых минут повисла пауза. Было так тихо, что они слышали учащенное дыхание друг друга. - Бог мой, Аня, ну почему у нас всегда все так непросто? - его щека стала ласково тереться о ее плечо, а губы примирительно гладить и целовать белоснежную шею. - А с другими женщинами у тебя, значит, все просто? - возмутилась Анна, отмахиваясь от его ласк. - Меня не волнуют другие женщины, - покачал он головой. С силой скинув с нее одеяло, он повернул Анну к себе и притянул ее теплое тело к себе, целиком прижавшись к ней, чтобы отогреться. - Меня волнуешь ты. Ну почему мы не можем просто быть вместе? К чему ворошить прошлое? - Это ты у меня спрашиваешь? - искренне удивилась Анна. - Я хотела быть с тобой уже после нашей первой встречи. Но у тебя всегда все было так… непросто. - Нужно было сразу вести тебя под венец, еще тогда, десять лет назад. Но кто ж знал, что столь юная барышня на колёсиках станет смыслом всей моей жизни? - как-то очень трогательно улыбнулся Штольман, вспомнив ту наивную нежную девочку на велосипеде. - Я без тебя больше и дня не проживу. Слышишь? Пожалуйста, будь моей женой? - попросил он. - Что? - улыбнулась Анна. - Ты что, забыл, что я все еще замужем? - напомнила она. - Аня, если ты, наконец, не станешь моей женой, мне придется засадить за решетку все мужское население империи. И тогда у тебя просто не будет другого выбора, - предупредил он ну совершенно серьезным тоном. - Яков, ты с ума сошел? Или у тебя жар? - иронично потрогала она ладошкой его лоб. - Сошел. Уже давно, - охотно подтвердил Штольман, торжественно опускаясь перед ней на одно колено. - Я тебя очень люблю. Назад дороги нет. Я больше не отступлюсь, - настаивал он. - Аня, я прошу тебя! Я обещаю, я клянусь, ты никогда об этом не пожалеешь! Обнаженный Яков, стоящий на одном колене перед обнаженной Анной и так настойчиво просящий ее руки, выглядел в этот момент крайне убедительно. И стоять так похоже собирался еще долго, пока Анна смотрела на любимое лицо сверху вниз и пыталась запомнить этот момент. - Ну, конечно, я согласна! Согласна! Но как? Даже если у нас будет разрешение на мой развод, неужели мы сможем сразу пожениться? - не выдержала, наконец, Анна. Штольман крепко прижал ее ладонь к своим губам, а потом поднялся с колена и легко, словно пушинку, подхватил Анну на руки. - А вот это уже моя забота, - сказал он, светясь от счастья. - Аня, я даже представить себе не мог, что можно так сильно любить. Ты - моя единственная, моя любимая, моя … Его слова плавно перешли на шепот, и Анна и не заметила, как целуя и лаская, он отнес ее назад к кровати и оказался над ней сверху. Она смотрела в его глаза, слышала, как его губы продолжали шептать ей слова любви, чувствовала его плоть, снова осторожно проникающую в нее. Обхватив его ногами, она покрепче прижалась к Штольману, заставив его замереть. Это было так приятно - просто ощущать, что они одно целое, просто смотреть друг на друга и понимать, что между ними уже не только любовь, а что-то гораздо большее, проверенное на прочность и временем, и препятствиями, и недопониманиями, - настоящая жизнь, вера в любовь, всепрощение, благодарность и надежда на долгожданное счастье вместе взятые - такое сильное чувство, которому еще даже и названия не придумали, а оно уже существует, для них двоих. Вдоволь насладившись этим моментом, Анна, наконец, отпустила Якова, чтобы он мог снова двигаться, снова обладать ею, снова дарить ей свою любовь и нежность и получать от нее взамен что-то настолько необъяснимое и невероятно ценное, чего никогда не смогла бы дать ему ни одна другая женщина в целом мире. Это он знал наверняка.