For our only hope is falling in love
With who we are and what we wanna do
Is it gonna be you, is it gonna be me?
Всю неделю, каждый день Чимин приходил по вечерам после работы в кофейню, и они с Юнги болтали обо всём подряд. Узнавали друг друга постепенно. На удивление всем, у них действительно получилось сойтись. В один из вечеров Чимин согласился остаться ночевать у Юнги. В небольшой квартирке, но зато рядом с близким человеком. Они поужинали, выпили вина и обсудили свои планы. Пак предложил поехать на неделю в горы с друзьями, отдохнуть и насладиться хорошей компанией. Конечно же, Юнги согласился, он так давно не брал себе время на отдых, что уже и забыл каково это. По очереди приняли душ и переоделись в ночную одежду, что подготовил Мин. Переступив порог спальни, Чимин сразу же припечатал Юнги к стене, настойчиво целуя. Умело вырисовывая узоры языком, он залез рукой под футболку, прикасаясь холодной рукой к горячей, как лава, коже. Долго держался, но больше не может. — Мм, — мычит в губы, — Юнги, я хочу тебя, — отрывается и смотрит в глаза, которые в темноте светятся заменяя звёзды. — Что мешает? — хитро улыбается и облизывает губы. — Ты сведёшь меня с ума, — Чимин целует быстро в губы, затем в щеки, линию челюсти и переходит на шею. Шея. Эти пульсирующие выпирающие вены… В них хочется впиться, что Чимин и делает, оставляя след. Спускается ниже на ключицы, проводит языком, легонько кусает, после чего целует место укуса. У Юнги вырывается стон от наслаждения, он кладёт руки на щёки Чимина, поднимает его голову и целует в губы. Без языка, нежно зажимает ягодные пухлые губы между своими, кусая в конце поцелуя нижнюю. Чимин отлепляет Юнги от стены, придерживая за талию, ведёт спиной вперёд и укладывает на кровать. Поднимет его руки вверх и зажимает в своей ладони. Второй рукой спускается от шеи вниз, поднимает футболку и пальцем проводит по животу, от чего у Юнги сбивается дыхание. Пак опускается чуть ниже, опираясь на руки по бокам от лежащего под ним тела, и облизывает сосок. Один, затем второй и возвращается к первому, медленно всасывает его и чувствует, как Юнги выгибается, проводит пальцами по блондинистым волосам и сжимает их, намекая, что бы Чимин поднялся на уровень лица. — Не тяни, — Мин смотрит в глаза-бусинки что остановились в нескольких сантиметрах. — Ты уверен, что хочешь этого? — Чимин заправляет назад прядь волос Юнги, которая упала ему на лицо. — Хочу, — целует в губы и переворачивает их двоих, оказавшись сверху. — Точно сведёшь с ума, — шёпотом в поцелуе признаётся Пак. — Если ума лишенные, то только оба, — возобновляет поцелуй, улыбаясь прямо в губы. Юнги прижимается своими бёдрами к чужим, ощущая, как Чимин с каждым движением становится твёрже. Начинает двигаться, посасывая шею мужчины. Пак издаёт стон похожий больше на рык, кладёт руки на ягодицы Юнги и сильнее прижимает к себе, усиливая трение. Оба дышат тяжело, оба возбуждены до безумия. Это влечение между ними намного больше, чем просто желание удовлетворения, это — жажда, нужда друг в друге не только физически, но и ментально. Мин оставляет несколько засосов, блуждает руками по телу и зацеловывает каждый миллиметр. Двигаясь ниже, Юнги проводит языком по дорожке от живота к паху. Спускает тонкие шёлковые пижамные штаны с боксерами, проходит рукой по всей длине возбуждённого органа, целуя и облизывая затем головку. — Лисёнок, я больше не могу, — Пак еле сдерживает себя, чтобы не сделать ничего лишнего, позволяя Юнги управлять процессом. Мин сразу потянулся к комоду, что стоит рядом, одним движением достал смазку с презервативом и кинул на кровать, а сам принялся снимать с себя оставшуюся одежду. Залезая обратно, он увидел, что Чимин уже подготовил себя. Юнги ловит себя за тем, что он наслаждается Чимином полностью. Тело, какое же шикарное у него тело. Подтянутые мышцы, мягкая и гладкая кожа, на которой выбито небольшое тату. Боже, ему так идёт это тату. А его запах? Ягодный запах просто кружит голову. Чимин один сплошной ходячий секс. Усмехнувшись своим мыслям и вернувшись на бёдра мужчины, Юнги почувствовал палец внутри себя, следом сразу второй и через пару минут третий. — Ты в душе зря времени не терял, — Чимин не оставляет без внимания то, что Юнги себя растянул. — Предполагал, чем всё это закончится, — Мин убирает руку, добавляет лубрикант и медленно насаживается на член, выпуская громкий стон. — О боже, — Пак прикрывает глаза, замирает на некоторое время, позволяя привыкнуть и себе, и партнёру, после чего снова укладывает руки на ягодицы Юнги и медленно начинает помогать ему в движениях, — какой ты горячий, лисёнок. В ответ Юнги лишь начинает ускорять темп, упираясь руками на грудь Чимина и двигая бедрами вверх вниз. Наслаждается реакцией мужчины, да и сам тоже теряется в эйфории. Двоим сносит крышу конкретно. После быстрых и резких толчков Мин плавно замедляется меняя движения на волнообразные. Пак за секунду переворачивает их двоих, оказываясь сверху и закинув ноги Юнги себе на плечи, входит в мужчину полностью. Целует, снова целует в шею, двигаясь без остановки. Решив подразнить, Чимин выходит из Юнги, считает про себя три секунды и резко входит, наращивая скорость и глубину входа с каждым толчком сильнее. Спустя несколько минут снова меняет позу, поворачивает того на живот и поднимает на колени. Рукой надавливает на поясницу так, чтобы Мин прогнулся, и проникает на всю длину задевая простату. Другой рукой обхватывает член мужчины и проводит по всей его длине, повторяя так несколько раз и продолжая двигаться внутри. — Чимин, — только это успевает на вздохе сказать Юнги, как его тело получает разрядку и содрогается в миллионах маленьких судорогах. Пак успевает подставить ладонь и собрать всю жидкость. Давая придти в себя мужчине, Чимин снова переворачивает его не спину и целует. Глубоко, страстно, переплетая их языки в одно целое. Далее налаживает зрительный контакт и слизывает жидкость с ладони. Грязно. Сексуально. Заманивает на продолжение, от чего у Юнги снова загораются глаза. Кажется, для них двоих эта ночь была бесконечной. Всё никак не могли насытится друг другом. Юнги мало было ягод, Чимину — кофе. Вымотанные, уставшие, но счастливые провалились в сон лишь под утро. В обнимку, под одним одеялом, делясь теплом души и тел между собой. Ещё через неделю, на выходных, Мин познакомил Чимина со своими друзьями — Хосоком и Чонгуком. Он был в полной растерянности, когда Чон старший устроил настоящий допрос. — Чимин значит, да? — с ухмылкой говорит Хосок, болтая в стакане виски. Да, от кофе они перешли на более крепкий напиток. Юнги решил, что возможно это поможет расслабиться обеим сторонам. — Да, — прочищая горло отвечает Пак. — Хоба, я тебя прошу, — Юнги становится сзади сидящего на барном стуле Чимина, кладёт руку ему на талию и немного сдавливает, чтобы никто не видел, тем самым показывая, что он рядом, — давай без этого. — Я ничего плохого не собирался делать. — Всё в порядке, Юнги, — Чимин прошёлся рукой поглаживающими движениями по ноге своего парня. — Может, всё-таки выпьешь с нами? — спрашивает Чонгук. — Чимин сегодня не пьёт, — отвечает вместо него Мин. — Ему ещё нас всех по домам развозить, так что отстаньте. — Тогда за любовь! — Хосок первым поднимает бокал. — За любовь! — одновременно подхватывают его друзья. — Ты прекрасен, — шепчет на ухо Чимин, когда Юнги тянется поставить бокал, в ответ получая любимую улыбку. — Больше двух — говорят вслух! — Хоба… — Юнги неловко. — Чимин, — не унимается тот, — где ты работаешь? — Боже, что за вопросы, Хосок? — Мин начинает злиться. — У меня своя компания, — спокойно отвечает Пак. — Значит, качать деньги из нашего друга не будешь? — И не собирался, — немного резко отвечает, этим вопросом его словно облили ледяной водой. — Хён, правда перебор, — вмешивается Чонгук. — Пардоньте, — всё же извиняется Чон и наливает ещё виски, параллельно начиная болтать о чём-то с Чонгуком. — Всё в порядке? — пользуясь моментом тихо спрашивает Мин, ведь заметил, как напряглись чужие мышцы под рукой. — Не волнуйся, всё нормально, — Пак повернулся и коротко поцеловал того в губы, совершенно не стесняясь присутствующих. Так весь вечер и прошёл: ещё немного провокационных вопросов от Хосока и много-много алкоголя. Под конец Юнги почти висел на Чимине, как коала. За эти несколько часов успел и посидеть рядом, и поменяться местами, и пообниматься, как только не крутился вокруг спокойного Чимина. Пак не знал, куда что убрать, где вообще ключи и как закрыть кофейню, но с горем пополам добился какой-то информации от Юнги и всё решил. Выводить и усаживать эту троицу в машину пришлось по отдельности. Первым отвёл Чонгука, тот спокойный, не конфликтный и не громкий, поэтому с ним справился быстро. Вторым пришлось тащить Хосока, слушая нотации о том, что не дай бог он как-то обидит Юнги — ему не поздоровится. Пак от души рассмеялся, но был доволен тем, что рядом с Юнги есть такой человек, которому не плевать, что происходит с другом. Усадив друзей сзади, Чимин пошёл обратно за Юнги. Выключил всю технику, свет, взял чуть ли не на руки пьяного в стельку Юнги и закрыл кофейню. Когда сел за руль, выдохнул — пол дела сделано, осталось всего лишь доставить каждого домой. Благо, по рассказам своего парня, знал где живут его друзья и проблем с адресами не было. Единственная проблема, которая возникла в самом конце — куда вести Юнги? Оставлять самого в таком состоянии не хочется, а ночевать без разрешения в его квартире тем более. Принял решение, что поедут они к Чимину домой. Это лучший вариант. — Так, пассажир, приехали, — открывая дверь со стороны Юнги, громко говорит Чимин. — Мм, — полусонный Мин не в силах даже на ноги встать. — Давай, лисёнок, — Пак берёт парня под руку, поднимает и закрывает машину, — идём домой. — Человой модовек, — Юнги выдёргивает руку, — у меня вообще-то парень есть. — Да? — Чимин взрывается от смеха. — Угу, — мычит в ответ Мин и сам идёт вперёд. — Аккуратнее, — Пак ловит Юнги, когда тот спотыкается через свою ногу. — Чимин-а, открой уже эту дурацкую дверь, мне плохо. — А как же твой парень? — издевается, но открывает дверь, впуская внутрь первого Юнги. — А что мой парень? — старается снять обувь, но у него не получается и он валится в бок. — Давай помогу, горе ты моё. — Твоё? — А чьё же ещё? — стянув ботинки, Пак выравнивается и смотрит в стеклянные от алкоголя глаза. — У меня парень есть, — еле разборчиво повторяет Юнги. — Хорошо, лисёнок, давай умоемся и пойдём спать? Твой парень будет не против, — улыбаясь и беря того под руку, направляется в ванную Чимин. — А ты у него спросил? — останавливается. — Да, он сказал, чтобы я о тебе позаботился, — снова пробует затащить парня в ванную, — давай же, Юнги. — Раз он сказал, то заботься, — поднимает указательный палец вверх и поддаётся Чимину. Умывая Юнги, Пак думает, что хоть ему и пришлось повозиться, но вечер был неплохим. Хорошо, что Юнги не ведёт себя как Хосок, тогда бы всё было в сто раз сложнее. Повозмущавшись, что вода холодная, Юнги немного отрезвел и пришёл в себя, так что Чимину удалось спокойно его затащить в спальню. Он достал свою огромную футболку и переодел в неё парня, чтобы тому было удобно спать. Уложив подушки так, чтобы сон был спокойный и комфортный, принёс бутылку воды к кровати — уверен на все сто, что понадобится. — Чим, — с закрытыми глазами тихо-тихо говорит Юнги, — ты где? Чимин без слов ложится рядом под второе одеяло, но Юнги его убирает и накрывает их двоих одним, двигается ближе и обнимает. Пак на секунду забывает как дышать. Поворачивается боком и смотрит на лицо напротив, проводит нежно пальцем по щеке, вдыхая тот самый нужный запах для умиротворения души. — Ты такой красивый, Юнги, — тихо признаётся Чимин и переплетает пальцы их рук. — Не красивее тебя, Чим, — не открывает глаза, пытается улыбнуться, но вместо улыбки хмурит брови. — Что-то не так? — замечает, что Юнги начинает тяжело дышать. — Всё хорошо, давай спать… — Не ври. — Меня немного тошнит и голова раскалывается. — Давай пойдём… — не успевает Чимин договорить, как Юнги подрывается и по памяти бежит в ванную, где видит туалет и благодарит Чимина за то, что у него совместный санузел. Всё, что оказалось в его желудке за последние несколько часов, выходит наружу. Нажав на кнопку смыва, понимает, что уходить отсюда не стоит, чувствуя новую волну тошноты. — Лисёнок, я тут принёс… — Уйди, — Юнги не хочет, чтобы его видели в таком состоянии, когда на губах рвота, всё тело потное, а сам он бледный, как стена. — Полотенце, вода и таблетки, — Чимин игнорирует сказанное и ставит то, что принёс, рядом с мужчиной, который сжался комочком над белым другом. — Чимин, пожалуйста, уйди, — снова просит Юнги и понимает, что больше не в силах сдерживать тошноту. — Но я… — Чимин, я сказал уйди! — переходит на крик и сразу же отворачивается из-за нового порыва рвоты. — Уйти… — словно для самого себя повторяет Чимин, медленно разворачивается и бесшумно выходит. Мужчина не поднимаясь наверх, не переодеваясь, не беря даже телефон, схватил у входа какую-то кофту и вышел из дома в лёгкой домашней одежде и тапочках. Постояв у ворот пару минут в ступоре, решил пойти к Тэхену. Как бы он не хотел в это верить, но подсознание и едкие мысли о том, что прошлое снова оказалось настоящим, не давали покоя. С каждым таким разом, когда происходящее возвращает его обратно на ту самую мёртвую точку, внутренняя дыра, что была по кусочкам еле как собрана — снова даёт трещины. Сложно, в такие моменты ему очень сложно не опустить руки и переубедить себя, что всё нормально, что он просто себя накручивает. Но панике этого не докажешь, как бы не хотел. Когда охватывает панический страх, то мозг блокируется. Ты не можешь контролировать своё тело, свои мысли, свои крики. Чимин не кричит в голос, он кричит внутри себя. Этот крик слышит только он, от чего становится тяжелее в несколько раз — лучше бы уже кричал на всю округу. Его руки в дикой дрожи, которую он не может унять. Ноги становятся ватными, поэтому не помнит дороги до дома Тэхена. Его морозит. То ли от того, что на улице холодно и сыро, то ли от страха. Ему настолько холодно, что складывается впечатление, будто внутри все органы сжимаются и дрожат. — Чимин? — удивляется Тэхен, когда так поздно видит на пороге своего дома друга. — Привет, Тэ, — пытается спрятать своё состояние: никто не должен этого видеть. Да, на данный момент даже Тэхен не должен знать, потому что мужчине надо разобраться в самом себе. — Мы с Юнги немного повздорили, он у меня, поэтому я ушёл. Можно переночую сегодня у тебя? — Конечно, мог и не спрашивать. — Спасибо, — старается улыбнуться, но улыбка получается какой-то грустной. — Точно всё нормально? — Ким видит, что всё далеко не нормально, но знает, что надо дать немного времени, поэтому спокойно переспрашивает, а серьёзный разговор проведёт позже. Боится, что история повторяется. — Да, не волнуйся, — проходит в дом. — Уже поздно, я пойду спать, если ты не против? — Иди, — у Чимина есть своя комната в доме Тэхена. Естественно, это подразумевалась гостевая спальня, но так как Пак часто ночует у друга, он уже знает куда идти. В спальне есть своя ванная комната, поэтому Пак сразу идёт туда. На ходу скидывает кофту, тапочки и штаны. На футболку сил не хватает. Включает горячую воду и не дожидаясь пока та наберётся, сразу ложится в ванную. Голова пустая, кроме повторяющихся «уходи» в ней снова ничего нет. Замечает воду, только когда она доходит до подбородка. Ещё чуть-чуть и та начала бы выливаться на пол, но Чимин успел выключить. Погружается под воду. Полностью. С головой. Раз. Пустота. Два. Пустота. Три. Пустота. Четыре. Ты сможешь, Чимин. Пять. Давай, не сдавайся! Выныривает, не считает дальше — не в силах. Неужели он снова доверился не тому человеку? В какой круговорот жизни он попал? Есть ли отсюда выход? Не может понять, как к этому пришёл, но ненависть к себе проснулась моментально. Либо он слепой дурак и снова ошибся, позволяя себе что-то начать чувствовать. Либо он глупый дурак и накручивает себя попусту. Все единогласно сказали бы, что второй вариант правильный. Все, но не Чимин. Понимая, что наверху ему сложнее, чем под водой, снова погружается с головой вниз. Глаза не закрывает, наблюдает за пеленой воды, ожидая, когда она станет ровной, как штиль. Раз. Ты хотел попробовать любить, Чимин? Два. Поддался своей хотелке? Три. И что теперь? Четыре. Получилось? Пять. Ты никчёмный. Шесть. Не способный полюбить себя. Семь. Как тогда можешь полюбить кого-то? Восемь. Пустота. Кругом одна пустота. Девять. Полюбил? Десять. Полюбил. Закрывает глаза. Полюбил до мурашек. До сумасшедшего сердцебиения. До ещё большей зависимости от кофе. Так быстро и так сильно, спустя всего две недели — полюбил. Но кому нужна эта его любовь? Куда её деть, если адресат сказал уйти? Выключить? Невозможно. Это ведь не свет, захотел — включил, перехотел — выключил. Нет, не свет, но кругом всё равно темно. Темно и пусто. Без единого звука. Одиннадцать. Которых никогда не было — настали. Не выныривает.