одно на двоих небо

      Как только Чимин закрыл за собой дверь в комнату, Тэхен отправился в его дом забрать оттуда Юнги. Он знал, что друг из комнаты больше не выйдет и думал, что скорее всего ляжет спать, поэтому не волновался. Да и идти всего несколько минут.       Привести Юнги к себе, как думал Тэхен — правильная идея. Кто бы из них двоих не перегнул палку, кто бы не погорячился и чтобы не наговорил, это надо исправлять сразу, а не тянуть время. Затягивая с разговором, Чимин себя уничтожит и Ким это знает лучше него.       Дверь была открыта, незнакомый мужчина, судя по всему Юнги, сидел на лестнице обнимая руками ноги и опустивши на них голову.       — Юнги? — стараясь не напугать, говорит Тэхен.       — Чимин, это ты? Я уже… — подрывается и идёт вниз, но резко останавливается, когда видит не того, кого ждал. — Простите?       — Я Тэхен, друг Чимина, — представляется Ким.       — А, я Юнги и я… — зависает.       — Парень Чимина, я всё знаю.       — О, даже так, — Мин проводит нервно рукой по волосам. — Его нет дома.       — Это тоже знаю, он у меня. И тебя я пришёл забрать к себе.       — Это он попросил?       — Нет, просто будет лучше, если вы поговорите сейчас, — Ким вручает Юнги его куртку, — давай быстрее.       Мин без слов обувается за секунду, берёт куртку и, не надевая её, идёт за Тэхеном. Полностью согласен с другом своего парня. Понимает, что зря повысил голос, но и не видит ничего критичного в случившемся, поэтому заходит в дом в полной уверенности, что всё хорошо.       — Его комната там, — Тэхен показывает рукой в бок от коридора, — иди к нему, не буду вам мешать. Если что, то буду тут на кухне.       — Спасибо, — Юнги улыбается уголком губ и направляется в указанную сторону. Заходит в комнату, но в ней никого нет. — Чимин? Ты тут?       Проходит глубже в комнату, замечает приоткрытую дверь и включенный свет за ней. Слышит, как выключается вода, значит Чимин купается. Думая, что лучше не мешать, Юнги садится на пол рядом с дверью, в ожидании, когда мужчина выйдет.       Спустя несколько минут до него доходит, что как-то слишком тихо, как для купания. Не слышны всплески воды, открывания шампуня или геля — вообще ничего.       — Чимин, всё в порядке? — но в ответ тишина. — Чим? — уже громче говорит Юнги, но снова тишина.       Поднимаясь с пола он мысленно бурчит на блондина, потому что дать ответ вроде не так сложно.       — Я захожу, — открывает дверь и впадает в ступор. Пару секунд находится в оцепенении, ведь видит тело любимого человека под водой. — Боже мой, что ты наделал, — срывается с места к ванне.       Вода не была в полном спокойствии, а значит — ещё не поздно. Юнги падает на колени и начинает доставать Чимина. Из-за полностью расслабленного тела, он казался не подъёмным. Брызги летели во все стороны, вода выливалась на пол, но всё это было неважно. Самое главное — успеть.       — Давай же, милый, помоги мне немного, — Юнги всё-таки удаётся поднять и вытащить обездвиженного парня.       Мин становится на одно колено, через другое наклоняя вперёд Чимина. Стучит по спине, но ничего не помогает. Быстро кладёт на спину, как может делает искусственное дыхание и тот сразу же начинает закашливаться, после чего Юнги переворачивает его набок. На какое-то мгновение Мин чувствует облегчение — успел. Усаживает его на пол, облокачивая на керамическую стенку ванны. Чимин, его Чимин такой холодный, ледяной, еле дышит. Видимо, перепутал краны и даже не заметил разницы.       — Зачем же ты это сделал, Чимин, боже, — после отлива адреналина к Юнги приходит шок и осознание происходящего. Его самого начинает трясти, слёзы льются градом, но старается не поддаваться своим эмоциям. Сейчас его сила и поддержка нужна другому человеку, которому он хочет помочь. — Пожалуйста, открой глаза, — вытирает свои слёзы и хватается двумя руками за бледное лицо напротив. — Пожалуйста…       В Юнги остался алкоголь, но он не пьяный. Лучше бы обстоятельства, которые его в миг отрезвили, были противоположны нынешним. Целует каждый миллиметр лица, что держит в руках, и продолжает шёпотом умолять посмотреть на него. Он тоже весь уже промок, но на это плевать.       — Чимин, ангел мой, — прислоняется к чужому лбу, — пожалуйста, скажи что-нибудь.       В ответ Пак лишь раскрыл глаза, всё плыло и он не мог понять, где находится. Понял лишь то, что перед ним сидит Юнги, что он чувствует тёплые руки на своём лице, что тот просит его что-то сделать, но не понимает что. Зачем его спасли, если всё могло закончиться в один миг? Зачем он пришёл, если сам сказал уйти?       — Юнги, иди домой, — хриплым ослабленным голосом произносит Чимин, убирая руки Юнги от своего лица.       — Как я могу уйти, когда здесь происходит такое? Почему ты вообще ушёл?       — Сам сказал уходить, — начинает трястись от холода, потому что на нём всё ещё мокрая футболка, прилипающая к туловищу.       — Ты глупый что-ли? Я имел ввиду уйти в другую комнату, — говорит спокойно, но у самого сердце разрывается. — Ты что… Это всё из-за меня?       Чимин молчит, только прикрывает снова глаза. Не хочет отвечать на вопрос — сам не знает ответ.       — Не говори Тэхену об этом, — не смотря на Юнги, пытается подняться. Сил нет, поэтому держится за бортик ванны.       — Чимин, это из-за меня? — помогает подняться.       — Нет.       — Почему нельзя говорить Тэхену?       — Просто не говори, — проскакивает взглядом по рядом стоящему телу.       — Это не впервые происходит, да? — Мин не хочет в это верить, поэтому начинает медленно качать головой из стороны в сторону. — Сколько раз? — ответа снова нет. — Чимин, сколько раз? — кричит Юнги.       — Что ты хочешь от меня услышать? Ну вот, что? — Пак начинает кричать в ответ.       — Правду!       — Какую ещё правду, Юнги? То, что у меня были попытки и до этого? — с каждой фразой крик становится громче. — Да, они были. И не один раз, и даже не два. Они все были разные, но каждый чёртовый раз меня спасали, как ты снова спас сейчас. — Юнги делает шаг назад, закрывает ладонью рот, чтобы не издавать звуки. Он — человек, который не плачет, сейчас ревёт ручьём. — Каждый раз меня спасал Тэхен, он меня находил. Он единственный человек, который есть рядом со мной и которому я доверяю. Что ещё ты хочешь услышать? Почему я это делаю? — запыхавшись от крика, Чимин продолжает дрожать.       — Нет-нет, я не хочу, чтобы это было рассказано под давлением, — Мин стоит не двигаясь. — Чимин, я не хотел…       — Остановись.       — Я не хотел тебя как-то задеть, прости, — звук рыдания всё же вырывается. — Прости меня, пожалуйста, прости…       — Иди домой, — Чимин проходит мимо, надевает в комнате сухие вещи и открывает дверь спальни: пропускает вперёд Юнги — идёт за ним в сторону выхода.       — Мы расстаёмся? — прежде, чем открыть дверь, Юнги резко разворачивается лицом к Чимину.       — Не знаю, мне нужно время, — Пак смотрит прямо в глаза.       — Я не хочу, — переплетает их руки в замок. — Чимин, я не хочу этого.       — Я тоже, Юнги, — убирает руку. — Но, и ты меня пойми…       — Я понимаю, — Мин перебивает и делает шаг ближе. — Просто хочу, чтобы ты знал — я люблю тебя, Чимин. Люблю и не хочу отпускать, — кладёт руку на щеку блондина и нежно целует в губы. Не напористо, осторожничая, но вкладывая все чувства. — Я приму любое твоё решение, но, в любом случае — буду за тебя бороться, — разворачивается и уходит.       — Юнги? — успевает сказать Чимин, прежде чем тот выйдет за дверь двора.       — Да?       — Ты поедешь в горы?       — А ты хочешь?       — Хочу.       — Тогда поеду, — уходит, не ожидая и не желая больше выяснений отношений.       — Я тоже тебя люблю, лисёнок, — тихо говорит Чимин самому себе.       Он закрывает дверь, разворачивается, чтобы пойти обратно в комнату, но натыкается на Тэхена, который стоял оперевшись плечом на стену. Взгляд у него был пронизывающим до костей: Чимин сразу понял — влип.       — Не хочешь ничего сказать? — Ким начинает диалог первым и складывает руки на груди в замок.       — Нет, — Чимин проходит мимо, заходит на кухню и наливает себе воды.       — Почему?       — Нечего говорить, — делает глоток, облокачивается руками в столешницу, после чего, тяжело вздыхая, закрывает глаза.       — Снова закрываешься, Чим, — Тэхен подходит ближе, но не нарушает границ.       — Нет, это просто всё… — поворачивается к другу лицом. — Кое-что немного выбило меня и я сорвался, признаю.       — Что ты сделал с собой в этот раз? — начинает волноваться не на шутку, потому что с Чимином давно не происходило подобного.       — Тэ, не надо…       — Нет, Чимин, я хочу знать!       — Ванная, — во взгляде Чимина можно увидеть такое огромное отчаяние, которому не место ни в одной человеческой душе.       — Боже, Чим, — протирает лицо ладонями, — не говори, что Юнги тебя нашёл.       — Нашёл.       — И ты на нём сорвался?       — Малость, — Пак поднимает взгляд вверх, так как глаза предательски пекут, — я не хотел, Тэ. Не хотел, но… Это чертовски тяжело.       — Знаю. Посмотри на меня, — делает шаг, чтобы оказаться ближе и кладёт руки на его плечи. — Ты сильный, Чимин-а, невероятно сильный человек. Нам всем периодами бывает сложно справиться с собой и своим прошлым, но ты же знаешь, что этим жить нельзя. Ты гляди, как расцвёл, когда у тебя появился Юнги! Да ты словно светишься изнутри! Я тебя таким давно не видел, слишком давно.       — Возможно, мы разойдёмся, — трудно, но Чимин признаёт это.       — Почему ты так думаешь?       — Я сам об этом ему сказал пять минут назад, — от горечи и боли, которыми наполнена его улыбка, у Тэхена сжимается сердце.       — У тебя есть неделя, чтобы побыть с собой. Мы ведь едем в горы?       — Да…       — Ну вот и отлично! А там спокойно сядешь и поговоришь со своим ненаглядным.       — Ладно, — Чимин обнимает Тэхена, — спасибо тебе.       — Иди ложись отдыхай Чимин-и, только без глупостей больше, прошу.       — Постараюсь, — отвечает Пак и уходит в комнату.       Утром Чимин ушёл к себе, предупредив Тэхена, что на работу не выйдет и вообще эту неделю он будет дома. Ким всё понял, лишних вопросов не задавал, хотя знал — раз Чимина не будет неделю, то у него самого не появится и минутки на передышку. Психологическое состояние друга для него дороже, поэтому готов жертвовать своими силами, лишь бы Чимин отдохнул.       Каждый из пяти будних дней проходил одинаково: в тревожности, почти без сна и еды, валяясь на кровати. Чимин устал. Так бывает, когда у человека слишком высокий темп жизни и он испытывает невозможность разрядить свои эмоции, тем самым накапливая в себе все негативные переживания, которые способны вызывать усталость и тревожность.       Сдерживание эмоций — одна из самых тяжёлых трудностей для человеческой психики. К сожалению, чуть ли не каждый второй человек знает последствия этой ужасной черты. Кто-то делает это, неосознанно, так сказать, не умеет владеть собой и своими эмоциями. Кто-то же сентиментальность считает слабостью. Некоторые когда-то сильно обожглись и закрылись в себе, привыкнув либо улыбаться всем вокруг, либо быть отстранёнными. А кого-то просто с детства учили, что плакать плохо, кричать или громко высказываться нельзя, а радоваться на людях — недопустимо.       Эмоции — энергия человека. А любая энергия имеет свой окрас и силу. Так, например, от злости человек может испытывать дрожь, от чрезмерного счастья — возникает распирающее чувство, при сильном страхе — сжимает низ живота, а от обиды — подавленное состояние и тяжесть в груди.       Чтобы нормально справляться со всеми своими эмоциями, необходимо дыхание. Скорее всего, всякий из нас замечал, что когда переполняют эмоции, дыхание становится чаще, короче или вообще замирает, что естественно неправильно.       Любая заблокированная в себе эмоция равна блокированию каких-либо мышц в теле. Психосоматика. Когда на ментальном уровне уничтожаешь себя — физически тело начинает работать так же. В частности у людей бывает возникает проблема в области шеи или головные боли. Бывает, эта боль еле заметна, а бывает невероятно сильной. Так же это вызывает проблемы с иммунитетом. Не зря же говорят, что когда сгораешь психологически, то сразу же заболеваешь физически. Так что, пока человек не избавиться от внутреннего крика, плача и кома в горле, которые сами не смогут никак уйти — будут существовать боли на всех уровнях человеческого организма.       Чимин ощущает на себе всё это отчётливо хорошо. В какой-то момент он стал похож на призрака: огромные тёмные круги под глазами, бледная кожа, похудевшее лицо и еле передвигающееся тело. Невозможно было не заметить его состояние, поэтому Тэхен настоял на том, что в горы Чимина он повезёт сам. Вариант, чтобы он сел за руль был исключен моментально, как только Ким вошёл в дом друга.       Пятница. Солнце ослепляет, деревья начинают цвести, птицы поют кругом и люди становятся счастливее.       Становятся, но не Чимин.       Он знает, что хочет помириться с Юнги. Знает, что ни о каком расставании речи быть не может. Но есть загвоздка — не знает как. Готов признать, что сорвался и перегнул палку. Готов рассказать всё, что угодно из прошлого. Только, как начать говорить первому — ума не приложит. Тяжело начать говорить о правде, о своих болячках, когда оно до сих пор даёт пробоину. Но ничего, он справится, уверен в этом, потому что на кону стоит не просто малознакомый человек, а тот, кто в сердце прочно поселился.       Дом, в который они приехали, большой и находится среди огромных гор, которые усыпаны растительностью. На первом этаже была кухня, огромная гостиная с телевизором размером с кинотеатр, две ванные комнаты и три небольших спальни. На втором было две спальни, одна из которых с балконом, и одна ванная. Внутри было просторно, без пёстрых, режущих глаза, цветов.       Чонгук с Хосоком приехали первые и расположились внизу, выбрав себе по комнате. Тэхен с Чимином подъехали следующие. Пак сразу поплёлся наверх, занимая комнату с балконом. Ким же остановился внизу, не оставив выбора Юнги — спальня напротив Чимина.       Когда приехал Мин все были у себя, кроме Чонгука, который показал ему комнату, где будет проживать ближайшие семь дней. Юнги был так же в подавленном состоянии, его привычная улыбка не появлялась уже несколько дней, потому что с каждой минутой теряет дух всё больше и больше.       — Хён, сегодня мы решили отдохнуть после дороги, а завтра поедем гулять в лес, ты не против? — Чон останавливается на проходе.       — Не против, — кладёт сумку с вещами на кровать.       — Ужин сегодня с тебя или меня?       — Я могу приготовить, отдыхай.       — Всё нормально?       — Да, не волнуйся, — Юнги усаживается на кровать и трёт руками лицо.       — Слушай, хён, — Чонгук присаживается перед Юнги на корточки, берёт его руки в свои и утешающе поглаживает одновременно продолжая говорить, — то, что между вами произошло — не огромная проблема и это возможно решить. Вы взрослые люди, сядете и спокойно обсудите. Только, очень тебя прошу, пожалуйста, не сдавайся. Я же вижу, как ты смотришь, как ты рассказываешь о нём. Вижу, что испытываешь сильные чувства, — сжимает чужие ладони в своих, — поэтому не бросай это на самотёк. Возможно, не сегодня и не завтра, но решите это здесь, хорошо? Не унывай, хён, я рядом, ты можешь прийти ко мне в любое время!       — Так сложно описать свои чувства, они словно застревают и остаются только во мне, не могут выйти из внутренних границ, — Юнги тихонько всхлипывает. — Но я признался, впервые в жизни искренне сказал о том, что люблю, понимаешь, Чонгук? Он не ответил за неделю ни на одно моё сообщение и звонок. Как будто специально отталкивает от себя.       — Ты не думал, что Чимин боится? — Чон третий раз в жизни видит, как плачет его хён, от чего сердце разрывается. — Боится, что ты сбежишь после увиденного и услышанного.       — Не знаю, я же пытался найти с ним контакт. Не молчал…       — Соберись с силами и попытайся поговорить с ним ещё раз, — Чонгук встаёт, садится рядом с Юнги и приобнимает его за плечи. — Хён, не бойся стремится к тому, кого и что любишь!       — Спасибо, ребёнок, — Мин кладёт голову на плечо Чонгука, — ты всегда рядом с нужными словами.       — С тебя на ужин жареный рис, хён, — улыбается, встаёт и направляется к выходу, — только без твоих солёных слёз, хорошо?       — Договорились, — Юнги вытер слёзы рукой и еле заметно улыбнулся.       Когда Чонгук вышел с комнаты и закрыл за собой дверь, Юнги разлёгся на кровати звёздочкой, раздумывая над словами приятеля. Может действительно стоит попробовать ещё раз? Не может ведь эта неопределённость продолжаться вечно, должен быть какой-то финал: либо да, либо нет. С этими мыслями он и уснул.       Проснулся ближе к вечеру, было шесть часов, когда он собрался духом и спустился вниз. Туда, где сто процентов встретит его — Чимина. Как бы Юнги себя не настраивал, увидев своего мужчину, или может уже не своего, чёрт его знает, внутри всё сжалось в миг. Чимин, Тэхен и Хосок сидели на огромном диване и смотрели фильм.       — Всем привет, — быстро пробормотал Юнги и прошёл мимо.       — Ну ты и соня, — Хосок как обычно не оставляет и мелочи незамеченной.       — Где ребёнок? — к сожалению Юнги, никакой стенки между кухней и гостиной нет, поэтому расслабиться у него никак не получается от слова совсем.       — Ребёнок? — в разговор включается Ким.       — Чонгук, — объясняет Мин.       — Где-то во дворе, не знаю что он там интересного нашёл, — не отрываясь от поедания чипсов, которые были привезены им лично, Чон автоматически отвечает.       — Почему ребёнок?       — Слушай, Тэ, я фильм смотрю, иди сам у него узнай, полезно будет, — интерес Тэхена к персоне Чонгука заметили все, однако прямыми словами начал действовать только Хосок.       Ким никуда не пошёл и остался смотреть фильм, если быть точнее — пытался досмотреть, потому что спустя пару минут их короткого разговора, Чонгук вернулся внутрь и сел рядом с ним. Весь оставшийся час Тэхен сидел, как на иголках, один раз даже немного завис разглядывая его руки. Они казались ему невероятно красивыми: аккуратно выпирающие вены, множество тату, мышцы. Прочистив горло, Чонгук вывел Тэхена из транса, заставляя после этого покраснеть.       — Идите ужинать, — Юнги громко зовёт друзей, — всё готово.       — О боже, хён, я тебя обожаю — произносит с восторгом Чонгук, когда садится за стол и видит огромную тарелку жареного риса.       — Ты что, тоже его любишь? — Тэхен приподнимает брови в удивлении.       — Угу, — кивает в ответ.       — Где Чимин? — Юнги замечает, что того нет и проходит взглядом по тому месту, где они смотрели фильм.       — Сейчас подойдёт, — отвечает Хосок начиная уплетать ужин.       Все с удовольствием ели еду, приготовленную Юнги. Все, кроме Чимина, который сидит полностью погруженный в своём мире, что не прошло мимо внимания Тэхена.       — Чим, в чём дело?       — Что? — Пак отрывает взгляд от тарелки.       — Почему не ешь? — Тэхен продолжает в спокойном тоне.       — Тэ, давай не сейчас…       — Нет, сейчас! — укладывает приборы на место, кладёт кисти по бокам от тарелки и поворачивает голову в бок, смотря на друга в упор.       — Не лезет, — Чимин вздыхает и точно так же откладывает приборы.       — Ты уже неделю не ешь.       — Что значит неделю? — Юнги встревает в диалог сразу же.       — Тэхен, прекрати…       — Нет, Чимин, это мой чуть ли не единственный шанс как-то образумить тебя и ты это знаешь!       — Тэхен, последний раз прошу, перестань! — сквозь зубы цедит Пак.       — Я…       — Не лезь, Юнги, — Чимин опускает взгляд на стол, чтобы не смотреть в глаза. — Пожалуйста, не надо.       — Чим, ещё раз повторяю…       — Да хоть последний! Я сказал, что не лезет, не хочу, не могу, сложно понять? — резко встаёт из-за стола и идёт к себе наверх в комнату, хлопая дверью.       — Тэхен? Всё нормально? — спрашивает Чонгук.       — Да, проходили уже, всё будет нормально, — Ким немного нервно вытирает руки салфеткой.       — Уберёте сами? — Юнги смотрит на своих друзей с надеждой, что они всё поймут.       — Конечно, хён, — Чонгук одаривает его доброй и тёплой улыбкой.       — Иди, не волнуйся, — Хосок похлопывает по плечу Юнги.       Мин медленно поднимается наверх. Ноги ему казались невероятно тяжёлыми и появилось чувство, словно они тянут его назад. Подойдя к двери, он осторожно постучал, но ответа не было. Попытался открыть, но было заперто на ключ.       — Чим, милый, — прислоняется лбом к двери, — это я — Юнги.       — Всё нормально, — раздаётся с той стороны голос, который хочет казаться бодрым, затем послышался шорох прямо у двери.       — Открой дверь, я тебя прошу…       — Нет, прости, но нет.       — Давай поговорим? — Юнги скатывается по двери вниз, садится, опираясь на неё боком.       — Я не готов… — Чимин садится в такую же позу за дверью, что и Юнги, но никто из них даже не догадывается об этом. — Сейчас не готов.       — Чим, ты же понимаешь, что так нельзя. Почему ты себя убиваешь?       — Разве на это существует ответ?       — Существует, и ты его знаешь, — Юнги вырисовывает пальцем узоры на двери.       Ответ Чимин не спешит давать, всё сидит и смотрит в одну точку — на свои поджавшие к груди ноги. В его голове нет никаких мыслей, он не испытывает никакие эмоции, всё что есть внутри него — это теплые, согревающие и прекрасные чувства к Юнги в перемешку с неопределённостью и страхом.       — Ты боишься любить? — Мин решил спрашивать напрямую.       — А есть такие, которые не боятся? — услышанный вопрос словно ножом по сердцу Чимина прошёлся.       — Я… Я не боюсь тебя любить, — вздыхает. — Чимин, ты прекрасен, слышишь? Пре-кра-сен!       — Юнги, не надо, — по его голосу слышно — плачет.       — Не плачь, ангел, ничего плохого в моих словах нет.       — Ты прав, наверное, я правда боюсь любить… Кажется, что это вообще невозможно, — шмыгая носом, Чимин признаётся в своих сомнениях.       — Но это ведь не так! Я ощущаю то, что ты испытываешь ко мне такие же сильные чувства, вижу это. Твои чувства — самое дорогое, что есть у меня сейчас и не хотелось бы, чтобы они исчезли в никуда, — Мин прикладывает ладонь к двери, думая, что так почувствует человека, которого хочет заключить в крепкие объятия, лучше.       — Лисёнок, я очень рад, что познакомился с таким человеком, как ты. Честно! Но… — замолкает на несколько секунд. — Но это не облегчает того, что сидит внутри меня.       — Почему ты так боишься? Я не собирался и не буду специально делать тебе больно, Чим.       — Понимаю, Юнги, я всё это понимаю.       — Кто и что сделал с тобой, что ты теперь так боишься открыться? Всё же начиналось так хорошо.       — Я любил, но это всё в один момент резко ушло, после этого — не могу. Осуждай меня, делай что вздумается, но от правды я никуда не денусь, как бы не пытался удержать её в себе, — первый раз Чимин показывает кусочек своей души кому-то, кроме Тэхена.       — Не буду я тебя осуждать, ты что, с ума сошёл? Чим, — глубоко вздыхает, — я такой же человек, как и ты. Точно так же понимаю с какими проблемами может столкнуться человек, абсолютно любой, у меня тоже есть внутренние противостояния самому себе. Каждый из нас живёт с этим. Те, кто осуждает за твои личные переживания — бесчеловечны и эгоистичны.       — Юнги?       — Мм?       — Я тебя люблю, — в этот раз всхлип в два раза громче.       — Мы же будем вместе? — Юнги тоскует, ему хочется прижаться к тому самому тёплому телу и вдохнуть ягодный запах, почувствовать своё родное, да просто элементарно хочется любить и быть любимым.       — Надеюсь на это…       — Откроешь дверь?       — Прости, Юнги, но нет. Не сейчас.       — Только не наглупи, пообещай мне, что не будешь ничего с собой делать.       — Обещаю, со мной всё будет в порядке. Мне только надо побыть самому немного, — Чимин вытирает слёзы.       — Хорошо, я всё понимаю. Тогда спокойной ночи, — Юнги встаёт, но не уходит.       — Спокойной ночи.       Ещё пару минут Юнги так стоит и не знает что делать: то ли уйти, то ли остаться. Прислоняется вновь лбом к двери, закрывает глаза и пытается успокоить себя — убедить, что с Чимином всё будет хорошо. Но этот страх внутри не отпускает и, наверное, уже никогда не отпустит. Теперь понимает почему он попросил ничего не говорить Тэхену. Теперь то уж понимает.       — Чим? Ты ещё тут?       — Да, — слышится с той стороны.       — Я тебя люблю, — Мин сильнее сжимает веки, лишь бы не дать волю эмоциям, которые сейчас ни к чему.       — Я знаю, лисёнок, — Чимин стоит по другую сторону двери точно так же — прислонившись лбом к двери и прикрывая глаза. — Пожалуйста, иди отдыхай.       — Хорошо, если ты этого хочешь, то пойду.       Юнги и правда уходит к себе, тоже закрывает дверь на замок — не хочет никого сегодня больше видеть. Точнее, кого-то, кто не Чимин.       Оба снова почти не спят. Их объединяет так много человеческих качеств, буквально делят одни на двоих. Оба страдают. У двоих души болят. Оба любят, но всё так же по прежнему боятся. Так быстро и далеко двинулись на старте, что теперь, точно так же быстро столкнулись со сложностями.