***
Конец августа. Вечер. Последние летние деньки окутали жителей Сеула в своих солнечных лучах. Юнги пригласил Чимина на пикник после работы. Наготовил разных вкусностей, взял любимое вино Чимина, огромную мягкую подстилку и вышел из дома, где его в машине уже ждал любимый человек. В парке, где они остановились, было немноголюдно, хоть и место это популярно. Время шло быстро за разговорами обо всём, да не о чём. Наверное, абсолютно каждый чувствует себя счастливым в такие моменты. Когда сидишь рядом с тем самым, слушаешь его расслабленный голос, понимаешь, что ему комфортно, наблюдаешь за каждой мелочью и сам себя ловишь на мысли, как же повезло находиться здесь и сейчас. — Юнги? — обращается Чимин, перебирая темные волосы рукой. Мин лежит на его ногах и наблюдает за красивым, ярко-оранжевым закатом. — Мм? — промурчал в ответ. — Чего бы ты хотел на наши полгода? — Твой выходной, — поднимается и садится напротив, заглядывая Чимину прямо в глаза. — Это само собой, лисёнок, — переплетая их руки в замок, улыбается. — Но, может, чего-то более серьёзного? — Какой у тебя любимый город? Ты же много где бывал. — Тот, в котором есть ты. — Чим, — Юнги шуточно толкает его в плечо, — я серьёзно! — Не знаю, лисёнок, — смеётся. — Мне нравится Нью-Йорк, Амстердам, Париж… Испания тоже хороша! — Тогда давай полетим на неделю в Амстердам? — Неделю? — Пак удивился. — Юнги, у меня максимум на три дня получится выбраться, ты же знаешь, — аккуратно зачесывает ему переднюю прядку волос за ухо. — Три дня, так три дня, — Юнги подносит в своей руке ладонь Чимина к губам и целует её. — Мне будет достаточно, главное — с тобой. — Обещаю, — подвигает к себе Юнги и окутывает его в объятиях, — мы выберемся когда-нибудь надолго. Например, на зимние каникулы, хорошо? — Ты же знаешь, Чимин-а, мне не надо куда-то обязательно ехать. Любое время проведённое с тобой для меня уже праздник, — прижимается сильнее к крепкому телу. — Знаю, лисёнок, знаю…***
— Обещаю, Юнги, мы отдохнём в любой точке мира столько, сколько ты захочешь, хоть в нашем доме не выходя из него, только тебе стоит встать на ноги перед этим, хорошо? — уставший взгляд Чимина проходится по лицу Юнги. — Я скучаю, лисёнок, очень скучаю… Пак замолчал, прислушиваясь к приближающимся шагам. Он знал кто идёт, поэтому особо никак не отреагировал, когда в палату, как по расписанию, зашёл Тэхен. Единственное, что немного было неожиданно — Чон Чонгук, который зашёл следом. — Привет, хён, — поздоровался первым Чон. — Угу, — вяло и еле тихо послышалось со стороны Чимина. — Чимин-а, может… — Нет! — Тэхен даже не успел договорить, как его резко перебили. — Пожалуйста, — смотрит на друга умоляющим глазами. — Сейчас восемь вечера, смотри, мы с Чонгуком будем тут до утра. Ровно в восемь утра завтрашнего дня ты вернёшься обратно. Всё будет в порядке. — Полностью поддерживаю Тэ, тебе правда стоит отдохнуть, — Чонгук приобнял рядом стоящего Тэхена за талию. — Юнги-хёна я знаю давно, не чужой ему человек. Мы справимся, Чимин-хён. — Вдруг что-то случится, а меня не будет, — лёжа головой рядом с рукой Юнги и держа её в своей, промямлил Чимин. — Что может случиться, если он находится в состоянии сна? Не выдумывай, — Ким начинает злиться. — Ты только посмотри на себя, Чим! Ты ведь словно из-под земли только что восстал. Бледный, с синяками под глазами, уставший, обессиленный, голодный. У тебя на лбу большими буквами написано: «НУЖЕН ОТДЫХ», — продемонстрировав визуально рукой на своём лбу бегущую строку, нервно выдохнул. — Пожалуйста, поедь домой, попытайся поспать. — Действительно, хён, что если Юнги завтра решат вывести в сознание, а тут ты — бледная поганка, — Чонгук решил разбавить атмосферу, своими «пять копеек». — Боже правый, вы неугомонные. Если что-то произойдёт, вы должны немедленно звонить мне, уяснили? — грозно, хоть и с усталостью, посмотрел на каждого из этой парочки Чимин и пригрозил пальцем. — Безусловно, Чимин-а! — радостно залепетал Тэхен. — Неужели вы не понимаете, что там, дома, без него мне будет ещё тяжелее, чем тут без этого дурацкого сна, — отчаянно произносит старший, становясь напротив друзей и перебирая в руках трубочку от кофе, который уже давно выпил. — Попробуй не заниматься самоанализом дома, — зная своего друга вдоль и поперек, Тэхен осторожно произносит. — Мм, — всё, что прозвучало от Чимина в ответ, прежде чем дверь в палату закрылась с той стороны. Дорога заняла больше времени, чем обычно. Из-за того, что Чимин уже неделю недосыпает, его внимательность и концентрация на чем-либо существенно ухудшились, поэтому он решил ехать медленнее, никуда не спешить и быть максимально осторожным. Мысли в голове, словно назойливые тараканы так и пытались постоянно выбить его из колеи, но он максимально, насколько это сейчас было возможно, пытался не поддаваться им. Дом, их общий с Юнги дом, стоит совершенно безжизненно, по крайней мере сейчас так кажется. Свет нигде не горит, не пахнет приготовленным ужином, не играет музыка, которую порой слышно на подходе к дому. Ничего нет, будто кто-то отсюда съехал. — Чёрт, — громко возмущается Чимин, когда спотыкается об камень на тропинке, что ведёт ко входу, из-за выключенного освещения во дворе. Зайдя внутрь, все его предположения только подтвердились. Без Юнги ему здесь нечего делать. Пусто, одиноко, даже можно сказать — холодно. В сердце холодно, кажется, что всё вокруг остановилось. Решивши, что для начало необходимо принять ванную, Чимин отправился в спальню. Там, почти что сразу у входа он застыл. В ступор его ввела картина, точнее фото, которое они сделали с Юнги, распечатали на огромном полотне и повесили в рамке над кроватью. На фото сотни небесных фонариков, среди которых летит где-то один их — запустили его вместе, написав на нём своё послание.***
— Куда мы едем? — интересуется Мин, повернувши голову в сторону водительского сидения. — Сюрприз, лисёнок, — Чимин кладёт руку на его бедро и на секунду настраивает зрительный контакт. Их глаза, что одного, что второго, искрятся от любви. Они ехали по трассе, далеко от города, вокруг только леса, поэтому Юнги даже предположить не мог, что удумал его парень. Чимин же был в предвкушении. Он знал, что это давняя мечта Юнги, которая почему-то не была исполнена до сих пор, хотя это элементарно можно исправить. Собственно, что и произойдёт через каких-то полчаса. Приехав на огромную открытую площадку и увидев не малое количество людей, Юнги впал в замешательство. Сильнее прильнул к тёплому и крепкому телу рядом, переплетая и сжимая их руки сильнее. — Лисёнок, ты чего? — обращает внимание на страх в глазах напротив. — Почему так много людей? Это обязательно? — Не волнуйся, через мгновенье ты попадешь в сказку, — Чимин невесомо целует в висок. — Пойдём, — потащив Юнги за руку, Пак отправился в самую глубь толпы. В голову Юнги лезли разные мысли, он был молчалив и немного сбит с толку. Такое большое количество людей вокруг не приводило его в восторг. Да, он работает с людьми и лица вокруг него каждый день меняются сотни раз, но они все ограничиваются лишь парочкой фраз, не больше. Что будет происходить здесь — ему неизвестно. А неизвестность часто служит корнем тревоги. Есть такой пласт людей, которые не любят изменения в жизни, а тем более те перемены, у которых нет какого-то логичного завершения. Неизвестность и не знание чего-то пугает многих. И Юнги один из этих людей. Испытывать тревожные чувства в состоянии неизвестности — абсолютно нормально. Но стоит помнить, что это не должно длиться долго. Излишество этих негативных чувств только мешает человеку, никак не помогает. Они забирают силы, энергию, мотивацию и вдохновение. Длительная тревога способна навредить человеку намного больше, чем ситуация, которой она была вызвана. Это стоит понимать и всегда об этом помнить. Научиться останавливать, ограничивать в негативных эмоциях и успокаивать себя — важная часть здорового функционирования нервной системы и стабильного состояния человека. Из туманного омута бесконечных, мешающих расслабиться, мыслей, Юнги вырывает девушка, которая подошла и дала Чимину какой-то огромный пакет с нечто бумажным внутри. В его голове начали складываться пазлы происходящего и тревога сменилась шоком. — Чим, ты что… — Да, лисёнок, — притягивает его за талию к себе, — это то, о чём ты подумал. — Небесные фонари? Правда? — на ответный кивок Юнги прильнул к губам напротив. Так нежно, стараясь передать все свои чувства, что оба были готовы сгореть в них прямо сейчас. — Ты сейчас всё пропустишь, если не остановишься, — отстраняясь, Чимин шепчет в губы. — Ни за что, — пройдясь своим носом по чужому, в ответ шепчет Мин. — Тогда давай напишем что-то на нашем фонарике? — предлагает и отодвигается на безопасное расстояние. Чимин достает из кармана фломастер — подготовился по полной. Распаковывает пакет и достаёт фонарик, распрямляя его. — Лисёнок, ты не против того, что я первый напишу? — уточняет Пак. — Конечно нет! Чимин улыбается потому, что счастлив. Счастлив от момента, от того, что нашёл своего человека и от того, что его делают счастливым. Аккуратным, красивым почерком пишет: «Наша любовь навеки,» и передаёт Юнги, который продолжает цитату: «с одним на двоих небом». Написанное закрепляют влажным поцелуем, и им плевать на людей вокруг. Это те самые отношения, когда оба горды друг другом, уважают друг друга, ценят, понимают и любят. Взаимно любят. Безумно любят. Настолько сильно, что никто им больше не нужен.***
Ступор и вспышка воспоминаний Чимина закончились, когда он почувствовал, как по телу пробежали мурашки. Он знает, что ничего страшного не произошло, что Юнги необходим этот медикаментозный сон для восстановления кожи от ожогов, чтобы он не мучился от адских болей. Всё это знает, но принять до сих пор не может. Ощущение, будто он что-то упустил, сделал не так, что ничего хорошего больше не произойдёт, не отпускает его. Наверное и не отпустит, пока Юнги не придёт в себя. Пока он не почувствует его тепло, не обнимет, не поцелует. До этого момента всё будет не то и не тем. Чимин думает о том, как много людей сталкиваются с такими переживаниями. Каждый? Или каждый второй? Возможно никто? Он не знает. Но знает лишь то, что если всё-таки с этим сталкивается почти каждый, то этот мир не настолько прекрасен, как его описывают в романтических историях любви. Не бывает такого, чтобы всё всегда было идеально. Досадно, обидно, отвратительно и невероятно жаль, что люди переживают какие-либо болезненные периоды. Эту мысль он усвоил, ещё когда лежал овощем без желания жить. Но факт того, что это происходит — с ним смириться невозможно. Расслабляющая, больше горячая, нежели просто тёплая, вода в ванной, действует на него усыпляюще, но в голове одним за другим до сих пор прокручиваются моменты из прошлого.***
— О, явились, — громко и привлекая внимание к зашедшей в обнимку паре, говорит Хосок. — Да ладно, бро, — в шутку толкает друга в плечо Чонгук, — парочки — они такие, — смеётся. — И вам привет, — здоровается Юнги. — Не будем спрашивать, чем вы занимались два часа дома после фразы нам по телефону, что выходите, — вставляет своё в разговор Тэхен. — Тэ, — Чимин смиряет его взглядом. — Отмечу ещё то, что до моего дома тут десять минут прогулочной ходьбы, — поднимая палец вверх, не умолкает Ким. — И не смотри на меня так. — Сколько вы уже выпили? — Юнги решает перевести тему. — Приблизительно… Много, — Хосок пытается быть серьезным, но все вокруг начинают смеяться. Все сидят на полу в небольшом кругу. Чимин садится облокачиваясь спиной об стенку, а Юнги располагается перед ним, после чего был притянут крепкой рукой за талию ближе. Смотря на них, у каждого в компании появлялась улыбка на лице. Это ведь такая редкость, когда настолько разные люди, разбитые жизнью и людьми в какой-то момент, всё-таки обретают человека, рядом с которым возникают чувства, словно эйфория изображённая на картинке. Такая разноцветная, яркая, блестящая и незабываемая. Вечер удался на славу. Как и всегда, алкоголя было выпито много, все были весёлыми и воодушевленными, даже Чимин, который и грамма не выпил. Тэхен уверенно прижимал к себе Чонгука, словно они уже много лет вместе, чего на трезвую голову они себе не позволяют. Между ними не было стеснений или возражений, наверное, причиной этому стал алкоголь, но скорее всего, завтра утром между ними всё так же будет хорошо. Хосок снова написывает сообщения Эшли, от которой без ума и уже около трёх недель старается произвести впечатление надёжного мужчины. — Чим? — бормочет полусонный Юнги, лёжа на плече мужчины, к которому обращается. — Слушаю, лисёнок, — не прекращая поглаживающих движений по спине Юнги, отзывается Пак. — Я так сильно тебя люблю, — обнимет за талию и прижимается поближе. — Знаю, — зарывается носом в темноволосую макушку перед собой и целует, — это взаимно. Поедем домой? — в ответ лишь слышит тихое сопение уснувшего за секунду Юнги, что вызвало широченную улыбку. — Эх, золото ты моё, — Чимин ещё раз целует в макушку и аккуратно встаёт, беря на руки расслабленное тело и прощаясь с парнями, идёт к машине, чтобы в безопасности довезти, а затем укутать в домашнем одеяле и своих объятиях свою же любовь.***
Только сейчас, спустя почти что полгода и увы, отвратительных обстоятельств, Чимин понял, как сильно Юнги его любит. Он всегда знал, что его чувства взаимны, но только сейчас, проанализировав всё, что между ними происходило, понял, что иногда вёл себя достаточно эгоистично. — Боже, Пак Чимин, ты такой дурак, — протирая лицо водой, говорит сам себе. Он не может сейчас оправдать и найти причину своим внезапным приступам, когда закрывался от Юнги и изнывал от непонятной тяги. Да, после начала отношений они случались не так часто, можно сказать даже, что редко. Но всё равно, именно сейчас Чимин не понимает почему он это делал. Его окружение безоговорочно любит его. Юнги окутывает его своей безусловной любовью, Тэхен — братской, Хосок и Чонгук — дружественной. Даже Джин часто проявляет свою заботу по отношению к Чимину. Почему он не замечал этого раньше? Неужели должна была обязательно произойти какая-то критическая ситуация с кем-то из тех, кого ты любишь, чтобы понять, что ты не один? Разве не удивительно то, как всего лишь один человек может влиять на жизнь и состояние другого? Его отсутствие может вогнать в тоску, печаль и депрессию, а присутствие — сделает самым счастливым и радостным на планете. Удивительно — слово, которое может лишь частично, где-то на десять процентов, описать этот эффект влияния. — Всё, Чимин, спать, — снова говорит сам с собой. Уставший уже от своих безостановочных размышлений, он ложится на диване в гостиной. На их кровати в спальне без Юнги — не может. Глаза тяжёлым грузом закрываются, всё-таки такой долгий период без нормального сна даёт о себе знать, и Чимин быстро засыпает. Его утро начинается с противного звука телефонного звонка. Телефон буквально разрывается от входящих вызовов уже минут десять, но Чимин не слышал ни одного до этого момента. — Да, — отвечает Пак, даже не посмотрев кто звонит и сколько времени. — Чимин-а, с тобой всё в порядке? — Тэхен волнуется, потому что уже обед, а друга всё нет. — Да, почему ты спрашиваешь? — Время-то видел? — Нет, ты меня разбудил, а сколько… — Чимин отрывает телефон от уха и смотрит на экран. — Сколько?! Тэ, ты почему меня раньше не разбудил? — Успокойся, всё же в порядке. Мы с Чонгуком здесь, ничего важного или страшного не произошло. — Я скоро буду, — подрывается с кровати и начинает собираться на ходу. — Не торопись, поешь нормальной еды, мы никуда не спешим, так что подождём, — Тэхен всё ещё пытается унять панику друга, но в ответ слышит только гудки завершенного вызова. Чимин, как и сказал, приехал буквально через полчаса. Мчался на скорости, по мокрой дороге, под проливным дождём, будто чувствовал, что должен быть там. В коридоре перед палатой он натыкается на врача, который идёт в его сторону. — Чимин, — протягивает руку для приветствия, — добрый день! — Здравствуйте, мистер Ли! — пожимает руку и легко кланяется в знак уважения. — Мы взяли кровь на анализы сегодня утром, чтобы понять в каком состоянии сейчас организм Юнги и когда его можно будет выводить из сна. — И? — начинает заметно нервничать. — Каковы результаты? — Не волнуйся, всё у него хорошо. Так долго держать в состоянии седации мы его не можем, так что сегодня к вечеру, думаю, он будет уже в сознании, — делает паузу и вдох, — однако, есть одно но. — Слушаю? С ним же всё будет в порядке? — Конечно, проблема только в том, что некоторые участки кожи всё ещё повреждены. Кожа в местах самых сильных ожогов так быстро не восстанавливается. Мы делали всё, что возможно, лишь бы ускорить этот процесс, но всё равно нужны будут ещё перевязки по три раза на день, уход за кожей, определённые лекарства и, естественно, минимальное количество нагрузок. — Его будут мучить боли? — Чимину самому неприятно от этого. — Такие сильные, как могли быть — уже нет. Будет ноющая боль и пекущее ощущение в повреждённых местах, но обезболивающие мази способны притупить это почти полностью или в половину, это зависит от тяжести повреждения. — Я понял, — Пак опускает голову в пол и поджимает губы. — Всё, что будет необходимо, я оплачу, это не будет проблемой, вы же знаете, мистер Ли. Главное, чтобы препараты были действующими. — Знаю, Чимин, — кладёт руку ему на плечо. — Не терзай себя так, ты не виноват в случившемся. Юнги будет в полном порядке и самым здоровым. Он и так, словно в рубашке родился, это минимальные травмы, которые он мог получить при таких обстоятельствах. — Для перевязок ему придётся остаться здесь? — Первые три дня — точно да, а дальше будем смотреть по обстоятельствам. Если в целом его самочувствие будет удовлетворительным и ты сможешь дома ему менять бинты, то отпущу его с условием визита ко мне в каждый понедельник, — дарит Чимину добрую, мягкую, отцовскую улыбку. — Вы, ребята, справитесь, я уверен. — Спасибо Вам, мистер Ли! — Чимин обнимает его так крепко и мягко, как одного из самых близких людей. Доктор Ли часто помогал Чимину и с его порезами на руках, и с другими проблемами со здоровьем. Они знакомы давно, поэтому между ними уже сложились довольно-таки хорошие взаимоотношения. — Не за чем благодарить меня, ребёнок, это моя работа, — обнимает в ответ. — Мы уже отключили его от препаратов, возможно через пару часов Юнги уже будет в сознании. Сегодня в шесть я зайду, будь готов! — Хорошо! — уже с улыбкой отвечает Чимин и заходит в палату, где его встречают взглядом такие же улыбающиеся Чонгук с Тэхеном. Чон сразу же набрасывается на друга с крепкими объятиями, из его глаз почему-то льются слёзы, но он такой радостный, что Чимин не сдерживается и улыбается ещё сильнее. — Чонгук, ты чего ревёшь? — Чимин знает причину, точнее догадывается, но решает уточнить. — Юнги… Он начинает приходить в себя, правда пока что бредит и почти всё время спит, но доктор Ли сказал, что пару часов и он будет в здравом уме, — на одном дыхании проговаривает. — Я знаю, Чонгук, — Чимин вытирает пальцами его слёзы, знает насколько ему дорог и важен его Юнги–хён, это же самый близкий ему человек. — Всё будет хорошо, мы все вместе пережили самое страшное, осталось дело за малым. Только не плачь, ладно? Иначе и я не сдержусь. — Прости, хён, — сам начинает активно вытирать свои мокрые щёки, — я долго держался, но после этой новости как-то накрыло. Ты прав, всё будет хорошо, — с красными, опухшими глазами, хлюпающим носом, улыбается своей самой широкой улыбкой. — Как ты узнал вчера, что сегодня Юнги выведут из сна? — Доктор Ли сказал и попросил отправить тебя проспаться домой, чтобы ты хорошо себя чувство, — застенчиво улыбается. — Вы можете пойти поесть с Тэ, я посижу здесь, — хлопает младшего по плечу и садится в удобное кресло напротив Юнги. — Спасибо, Чимин-а, всё будет хорошо! — Тэхен целует его в макушку и легко приобнимает. — Мы вернёмся через минут сорок. В палате становится тихо, а Чимин насмотреться на Юнги не может. Его не было рядом всего ночь, а он уже так успел соскучиться. Пусть у него впали немного щёки и он за эту неделю без сознания заметно скинул вес — Чимин всё равно считает Юнги самым красивым. Он — его жизнь, его воздух, его смысл. Юнги тот самый небесный фонарик для него, который ярко светится в кромешной тьме. Один единственный. Осталось совсем немного и они снова будут счастливы. Снова вместе. Вдвоём. Чимин это знает.