Зайчик

      Мы молча сидели на кухне. Я почти доел, оставалось совсем немного, после чего могу пойти в комнату — заниматься уроками, как вдруг. — Антон, как в школе дела? — Резко задал свой вопрос папа. Оля с интересом глянула на меня из-под светлой челки. Мама убрала сканворд в сторону, снимая и откладывая свои очки. — Все в порядке, оценки хорошие. — Проглотив скопившийся ком в горле, ответил я, тут же продолжив. — Да и друзья появились. — Правда? — Радостно воскликнула сестра. — Расскажешь о них? А подружка у тебя есть? — Девочка по-доброму хмыкнула, смотря прямо мне в глаза. Сейчас она напоминала мне Катю.? Да, точно Катю!       Почему-то я совсем забыл о том, что у моей сестры тоже зеленые глаза и светлые волосы. Вот только они отличаются от очей и косы одноклассницы. Оля — это что-то нежное и невинное, вроде мятного мороженого, а ее волосы — пломбир с белоснежными блестками. Но вот Катя — прекрасные изумруды, которые сияют, как только глаза девочки загораются очередной идеей, а коса — настоящее золото, которое переплетено на конце резинкой с клубничками, точно рубинами. — Оля, не смущай брата и доедай свое печенье. А вот про друзей я бы послушала. — Пролепетала мама девочке, и, с уже более серьезным настроем, повернулась на меня. — Антон, не забывай о том, что друзья — друзьями, но осторожность — превыше всего. Сам знаешь, что за окнами творится. — Последние предложения женщина проговорила тише, аккуратно поглядывая на сестру, дабы та ничего не услышала. — Не волнуйся мам, они хорошие, правда. И в неприятности я не влипну. Я же все-таки взрослый. — Гордо подняв голову я посмотрел на родителей и уловил одобрительный смешок с их стороны. — А что с подружкой-то в итоге? Есть кто-то? — Раздался голос папы, а после радостный возглас сестры и недовольное мычание мамы. — Рано ему еще с девочками встречаться. Пусть думает об учебе. — Проговорила женщина, возвращаясь к решению сканворда. — Да брось, Карина, первая школьная любовь, пусть попытается, не все на одной учебе вертится. Ты внуков в будущем от книжек ждать собираешься? — На кухне послышался громкий смех отца, Оли и даже мамы, которая сначала недовольна повозмущалась, а потом рассмеялась со всеми. И только я сидел весь красный, как помидор.       Быстро закинул остатки пищи себе в рот, запил уже слегка остывшим чаем и, забрав рюкзак из прихожей, убежал к себе в комнату, напоследок быстро бросив фразу: «Мне надо делать уроки!».       Закрыв дверь и оставив рюкзак под столом, я закрыл лицо ладонями. Было слишком душно, щеки горели красным пламенем стыда и смущения, а сердце колотилось как бешеное. Спустя пару минут глубоких вдохов и выдохов, а также анализа произошедшего я понял, что влюбился в Катю…

***

      Трель будильника. Я, будто прибывая в неадекватном состоянии, лениво выключил его и поплелся в сторону ванной. Холодная вода кое-как привела меня в чувство. Чистка зубов, обтирание махровым полотенцем и надевание привычных окуляров — все это помогает осознать, что уже утро.       Дымка окутывает сознание воспоминаниями прошлого вечера, и снова, я — с пылающими щеками и прикрытыми веками. Совсем не помню, как сел делать уроки, как смог сосредоточиться на дурацких формулах и правилах, как собрал рюкзак. Мой мозг заполонил диалог родителей.       Еле отбившись от этого состояния, я быстро оделся в школьную форму, захватив рюкзак, спустился в коридор, натянул куртку, шапку и перчатки. И вот снова, мой взгляд падает в проем кухни: стол с белой кружевной скатертью, табуретки, привычное окно, чистые тарелки, столовые приборы и стаканы.Я вышел из дома. Ледяной воздух окутал мое лицо, обдувая неприятным ощущением его открытие области. Щеки приобрели из красного оттенка помидора цвет розовых тюльпанов. Точно, тюльпаны! Совсем скоро восьмое марта. Надо будет подарить что-то маме, Оле и. — Кате? — Спросил вслух я сам себя.       Холодный ветер, будто в одобрение моим словам, задорно присвистнул, подгоняя своими потоками в сторону леса, сквозь который нужно пройти. От такого разлетелись вороны с громким оглушающим «Кар!», абсолютно голые деревья вздрогнули, распластавшись жалкими ветками, а мое тело пронизало странное чувство, хотя нет. У меня было четкое ощущение того, что прямо сейчас на меня кто-то смотрит, следит за мной.       Боязливо оглянувшись по сторонам и никого не заметив, я начал успокаивать сам себя. Глубокий вдох и выдох. Отсутствие спасительного завтрака, который дарит живительные силы, по-крайней мере на первую половину дня, сильно сказывалось на моем состоянии. Преимущественная рассеянность, забывчивость и невнимательность очень сильно мешали.       Сосредоточившись на пути до школы, я быстрым шагом пошел по, уже протоптанной тропинке, чуть припорошенной снегом по бокам. Заледеневшая, еще с месяц назад, речка стала для меня такой родной. Небольшие торговые прилавки, редкие продуктовые магазинчики, уютные дома с теплым светом внутри. Все это я уже видел. И вот, школа. Место, которое сначала я возненавидел, а после полюбил.       У ворот покоилась дворняжка Жулька. Эта собачонка постоянно напоминала мне об Алисе, которую уже давно не видно. Не знаю, связано ли это с тем, что я начал действительно активнее пить таблетки, а девочка в маске лисицы была всего лишь моим воображением, но факт того, что подругу давно не было видно остается фактом. — Привет, Антош. — На мое правое плечо легла чью-то рука в варежке. Голос казался уже родным. Я повернулся и увидел Катю. На щеках тут же появился румянец, ноги слегка подкосились, а на лице расплылась глупая улыбка. Ласковое форма имени приятно резала слух. — Кхм, привет, Кать. Давно тут стоишь? — Откашлялся и проговорил я, еще больше краснея. — Да нет, только подошла. А ты что, с собакой разговариваешь? Или кормишь ее? — Будто промурлыкала блондинка, слегка склонив голову в бок, переводя свой взгляд на собачонку. — А-а. Да нет, я просто смотрю на нее, в надежде о том, что она сможет со мной заговорить и хоть немного скрасить мои серые будни. Это Жулька. — Я познакомил Катю и дворняжку.       В этот момент в голове вертелись мысли о том, что было бы здорово проводить больше времени с одноклассницей напротив. Это гораздо лучше обычной собаки, тем более, и Смирнова мне не безразлична. — Очень приятно познакомиться, Жулька, а я — Екатерина Смирнова, по совместительству, одноклассница и подруга Антона. Ха-ха-ха. — Девочка присела, чтобы быть относительно на одном уровне с собачкой. Как только Катя рассмеялась, я тут же перестал нервничать.       Казалось, что Смирнова уже давно со мной дружит и мы знаем друг о друге все, что только можно знать, вот только не о моих к ней чувствах. Совсем недавно я понял, что расцветаю рядом с ней, а серая жизнь становится такой яркой и красочной, будто это все лишь холст обычной бумаги. — Я думаю, что Жулька очень рада с тобой познакомиться. Жаль, что у меня нет ничего, чем можно было бы ее покормить. — Проговорил я, присаживаясь рядом с одноклассницей. — У меня есть пара бутербродов с собой, думаю, что она не откажется. — хмыкнула блондинка и достала из рюкзака полиэтиленовый пакет с бутербродами. Аромат окутал ближайшее расстояние от нас. Собачка весело замотала хвостом из стороны в сторону, открывая пасть и задорно лая, она подошла поближе к Кате.       Девочка отломила небольшой кусочек от булки и колбасы, осторожно протягивая вперед к пасти дворняги. Жулька радостно заскулила и, перехватив завтрак, бросила под свои лапы и начала есть. Она явно не ожидала такой щедрости от одноклассницы, а потому съедает все сразу же, облизываясь и чавкая, забавно фыркает на нас. Смешки вырываются сами собой. За этим очень увлекательно наблюдать. Теперь я понимаю, почему Оля так сильно хотела себе собаку. Ей здесь настолько скучно, что только питомец и сможет скрасить эти пресловутые будни.       Спустя пару минут собачка съедает целый бутерброд. Остальную еду Катя заворачивает обратно в пает и убирает в свой рюкзак. Мы поднимаемся на ноги, суставы слегка свело. Жулька благодарно смотрит на нас и бежит в сторону школы. — Блин, так в школу не хочется идти теперь. — Почему? Наоборот, сегодня самый классный учебный день. У нас один раз в две недели вместо пятницы с привычным расписанием весь день расписан на уроки по ИЗО. Мы рисуем, иногда это чередуется с трудами. Там девочки и мальчики делятся на две группы. Одни готовят, а другие строят табуретки. — Проговорила девочка, после чего взяла меня за руку, скрепив наши пальцы в замок и шагнула в сторону школы. — Надеюсь, ты не против этого? — Смирнова кивнула на наши руки. — Ничего себе, а я взял все предметы, которые будут сегодня. И домашнее задание делал вчера сидел. Мне даже никто не говорил об этом, ну, то есть, теперь ты сказала. Ну, я думаю, что это будет здорово, люблю рисовать. — Я чуть помедлил и посмотрел на наши руки, сделав шаг к Кате. — А по поводу этого. Нет. Совсем не против. Мне нравится даже.       После моих слов мы подошли к школе. Зайдя внутрь, я помог Кате снять куртку, шапку, шарф и перчатки, повесил ее вещи, а потом и свои. Придержал ее рюкзак и помог донести до кабинета ИЗО, оставляя свой на одном плече. Папа бы сказал, что я — настоящий джентельмен, а одноклассница на это лишь смущенно улыбнулась и поблагодарила.       Кабинет находился на первом этаже, и пока Катя отлучилась в учительскую за журналом, я остался ждать ее. Но вот подходит женщина в фартуке, который был заляпан краской в некоторых местах, и открывает кабинет ключом. Тут же подходит Катя с журналом в руках и, позвав меня за собой, проскальзывает в класс.       Позже Катя сказала, что учительницу зовут Елизавета Михайловна. Она попросила нас расставить стулья и мольберты. Оказалось, что сегодня мы будем писать портреты. Мальчик должен будет выбрать девочку и весь день они работают в паре, это можно делать даже на перемене. После уроков остаться можно точно так же, как и уйти раньше, если быстро закончили с работой. Не долго думая, я предложил однокласснице себя в качестве портретиста. Она согласилась и, судя по ее глазам, была действительно рада, а может даже счастлива.       Людей становилось больше, время перед уроком подходило к концу. Я начал нервничать, а потому отошел умыться, чтобы хоть как-то прийти в себя. Уроки рисования в прошлой школе всегда давались мне легче лёгкого, я обожаю их. Я мог сидеть и часами выводить идеально ровные линии, смешивать между собой краску, смотреть на полученный результат, или просто фантазировать, воплощая все на листах бумаги.       Но самым нелюбимым было писать портреты. Я не мог прочувствовать работу до конца, расслабиться тоже не получалось. Я чувствовал очень большую ответственность за то, что воспроизвожу на листах бумаги. А сейчас нужно написать портрет. Да ещё и Кати!       Трель звонка свидетельствует о том, что перемена подошла к концу. Я еще раз умыл лицо холодной водой и, сбрызнув остатки с рук, пошёл в класс. Елизавета Михайловна уже подготовила кисти и краски для портретистов и объяснила, в какие можно сесть позы натурщикам.       Я подошел к нашему с Катей месту, руки дрожали, а в горле застрял ком. Я слишком сильно нервничал. Уселся на стул, тут же встал, потому что так работать было гораздо удобнее. Передо мной стоял самый настоящий мольберт, немного запачканный красками, в каких-то местах зачеркнуты маты. Холст был закреплен поверх конструкции. Взял в руки карандаш. В классе сразу начали гудеть, но, казалось, что Елизавета Михайловна была совсем не против. Она уже успела нарисовать на доске типичное построение женского лица и тела, как я понял, в следующий раз девочки мальчиков рисовать не будут, а очень жаль, ведь это не совсем честно, но, ладно, уже не столь важно.       Я взглянул на черты лица Кати, она сидела на стуле, была чуть повернута влево, склонив голову и сложив руки под едва оформившейся грудью, смотрела на меня с ухмылкой.       Выдохнув, я попытался сконцентрироваться и дело пошло в нужное русло. Я начертил геометрическими фигурами части тела, которые будут попадать на холст, а именно — голову и шею с верхней частью тела. Начал прорисовывать, сглаживая некоторые моменты, детально выделяя линии роста волос, лба, бровей, глаз, носа и губ. Спустя несколько минут уже было готово лицо. На меня смотрела Катя. Я был в шоке с того, насколько хорошо получилось нарисовать черты лица. Потом прорисовал каждую складку на той части одежды, которая попадала на портрет. Я смотрел на работу и предвкушал реакцию подруги, ей точно понравится.       Прошло около часа непрерывной работы. Руки затекли, и, я готов поспорить, но сидеть в этой позе Смирнова тоже устала, потому, сказал ей, что я нарисовал основу полностью, осталось только работа в цвете, а значит, она может перестать сидеть на стуле и немного размяться. За этот час кто-то успел сорваться на своего партнера по портрету, а кто-то отказаться от этой затеи, совсем не жалея ни себя, ни свою одноклассницу, ни оценку. Очевидно, что это будет двойка.       Но вот, к нам успела подойти Елизавета Михайловна, она похвалила работу, значит пятерка уже у нас с Катей в кармане. Я был рад этой новости, поэтому тут же продолжил работать, вкладывая в эту работу всего себя, окончательно отдаваясь в моменте. Не слышу, как Катя подходит сзади, кажется, что у нее сперло дыхание. Именно в этот момент звенит оглушительная трель, обозначающая то, что можно отвлечься от работы на перемену. Всем, кроме меня. Я собираюсь закончить дело до конца и сдать работу как можно раньше. Хочу пригласить одноклассницу к себе домой, как раз познакомлю ее с Олей и признаюсь. — Антон. — Катя тихо зовет меня, кладя руку на плечо, вторила своим жестам с утра.       Я оборачиваюсь и вижу завороженный взгляд на портрете. Хочется лишь дорисовать и обрадовать Катю еще больше. Глаза девочки сверкают и извергают дикий восторг. Вижу, что ее щеки тут же краснеют, а после слышу отдаляющийся стук каблуков, и, как дверь закрывается на замок. Видимо, учительница куда-то срочно убежала. Осматриваю кабинет и понимаю, что мы остались с ней вдвоем. Наедине.       Я хотел уже мягко убрать руку одноклассницы со своего плеча, чтобы продолжить работу над портретом, но Смирнова останавливает меня. — Тош. — Она продолжает. — Это прекрасно, у тебя действительно талант. — Я смотрю ей в глаза, наши взгляды сталкиваются. Мы жмемся ближе друг к другу, мои руки ложатся на ее талию, а ее руки ко мне на шею, слегка зарываясь в волосах. Я прижимаюсь носом к ее виску, вдыхая аромат волос, а после, слегка отстраняюсь, чтобы видеть губы девочки напротив моих. — Кать. Я хотел сказать, чт… — Я не успеваю договорить. Губы одноклассницы накрывают мои, осторожно прижимаясь. Поцелуй нежный и медленный, не нужно все портить быстрыми и резкими движениями. Катя слегка приоткрывает рот, а я осторожно скольжу своим языком по ее губам, причмокивая. Становится жарче в классе, а дышать тяжелее с каждой секундой. Сладкая нега длится не очень долго, но этого хватает, чтобы ощутить бабочек в животе. Мы отстраняемся друг от друга, наши щеки горят, сердца бьются с неимоверной скоростью, а губы расплываются в нежных улыбках. — Антон, ты мне нравишься. — Говорит Катя с придыханием. — А я влюблен в тебя. — Отвечаю и делаю вдох.       Мы бы могли простоять так вечность, прижимаясь друг к другу сильнее и кутаясь в нежных объятиях друг друга, но звонок звенит, а нам приходится отстраниться. Дверь в класс открывается и учительница ошарашенно смотрит на нас. Она, кажется, совсем забыла проверить кабинет перед уходом на наличие учеников.       Я дописываю портрет в красках, проставляя блики и делая тени на складках одежды и лице. Показываю работу Елизавете Михайловне, она говорит на весь класс о том, что это точно пятерка. Женщина проставляет оценки в журнал и в наши дневники, расписывается рядом и говорит, что мы можем быть свободны. В этот момент вижу ошарашенные лица одноклассников, но смешнее всего кажется Ромка. Я не сдерживаю смеха и прыскаю в кулак, а после выхожу с Катей из класса, помогая донести рюкзак до раздевалки.       Мы одеваемся и выходим на улицу, видим Жульку, которая будто ждала нас. И тут я вспоминаю о своей идее, которая еще с утра была у меня в голове. — Слушай, а может хочешь попить чай у меня дома? Я тебя и с сестрой своей познакомлю. — Предлагаю я. — Да, давай. Я согласна. Можешь вести меня в свои хоромы. — Улыбается Катя и мы выдвигаемся в путь до моего дома. Знакомство обещает выдаться интересным.