Ты ещё здесь

      — Сакура-сан, меня попросили передать вам документы о бюджетировании больницы на текущий год.       Сакура устало подняла глаза на посланника кабинета Хокаге, что стоял в дверях с внушительной кипой бумаг. Прищурившись от падающих на её лицо ярко-оранжевых лучей уходящего солнца, девушка устало улыбнулась курьеру и протянула руку, как бы показывая, что готова взять документ. Парень послушно кивнул и быстро передал документы, после чего почтительно поклонился и покинул кабинет главы госпиталя. Харуно потёрла переносицу и, облокотившись на свой рабочий стол, стала проверять, какие расходы были утверждены в этом году.       Несмотря на то, что рабочий день подходил к концу, у Сакуры оставалось много дел, которые требовали её неотложного внимания. Необходимо было утвердить новый персонал и передать документы на их официальное оформление, проверить и подписать документы о поставке новых лекарственных средств, проверить качество аудита текущего оборудования в больнице на пригодность и заверить его и составить план обучения новых ирьёнинов на будущий учебный год. А в довесок ко всему прибавился и бюджет, что, конечно, было намного важнее всего остального. Когда Сакура представляла свою жизнь в качестве главы госпиталя, она определённо не видела столько бумажной работы. Ей всегда хотелось больше работать в операционной или лекториях с учениками. Передавать свои знания было для неё куда увлекательнее, чем торчать безвылазно в кабинете, читая горы бумаг, и каждые пару минут ставить свою подпись. Это утомляло её.       — Вот гадёныш! — воскликнула она, наткнувшись на возмущающую её строчку в бюджете.       — Как ты узнала, что я здесь, Сакура-чан? — внезапно раздался в дверном проёме голос Хатаке, свидетельствовавший о том, что его обладатель слегка ухмыляется. Сакура лишь на мгновенье подняла глаза, чтобы убедиться, что её слух ещё не подводит её, а после, нахмурив брови, снова погрузилась в документ. — Не очень-то прилично так относиться к своему учителю, — наигранно сказал он, закрывая за собой дверь и усаживаясь в кресло напротив рабочего стола девушки.       — Ты говорил Наруто при передаче дел, что расходы на больницу необходимо обеспечить в этом году в полном объёме запрашиваемых средств за счёт нашей экономии в прошлые годы? — оставаясь такой же сосредоточенной и явно злой — что Какаши заметил по еле дёргающейся брови, — она обратилась к нему.       — М-хм, — словно кот, наслаждающийся согревающими лучами солнца, ответил он, прикрывая глаза. — Но, судя по твоему тону, я думаю, он решил поступить иначе.       Она не ответила, мужчина лишь услышал тяжёлый вздох в знак подтверждения своих слов. Он провёл в роли Хокаге не так много времени, и действительно, из документов, которые он припоминал, Сакура в качестве куратора, а потом и главы госпиталя всегда снижала свои требования в угоду восстановления и развития инфраструктуры после войны, но при передаче власти Наруто в казне уже было достаточно средств, чтобы направить деньги на здравоохранение. И, насколько Какаши помнил, он порекомендовал новому Хокаге поступить именно так.       Слегка приоткрыв глаза, он посмотрел на порабощённую работой Харуно. Такой вид стал весьма привычным для неё: залёгшие под глазами тени, слегка взъерошенные волосы, нервно дёргающиеся от усталости и перенапряжения пальцы, тяжёлое дыхание, словно она несёт на себе непосильную ношу, и совершенно лишённый интереса взгляд. Сложно было припомнить последний раз, когда он видел её лёгкой и ничем не обременённой. Наверное, это было, когда она вернулась с Саске из путешествия, с Сарадой на руках. Но с того момента, как её муж снова отправился на миссию лет пять назад, жажда жизни медленно ускользала от неё.       Скорее всего, единственное, что поддерживало в ней стремление вставать по утрам, это её дочь и надежда на то, что её мужчина скоро вернётся. Однако её друзьям эта самоотверженность духа была совершенно не ясна. Вот и сейчас Какаши, глядя на неё, пытался понять, где та улыбчивая девчушка, которая вспыхивала как спичка при любой задевающей её вещи. То, что происходило с Сакурой — это не взросление, когда ты становишься более спокойным и рассудительным. То, что происходило с ней, было угасанием. Хатаке, как и всегда, приходя к ней, пытался хоть как-то помочь своему другу, который не подпускал никого с уходом Саске ни на шаг.       — Наруто одобрил меньше денег, и теперь мне придётся выбирать между тем, чтобы обновлять лабораторное оборудование, которое нужно для создания лекарств и изучения новых препаратов, и между операционным оборудованием, а это непростой выбор, — отложив документ, она потерла глаза, откидываясь на спинку кресла. Она так устала, что, казалось, ещё пару минут, и она либо расплачется от бессилия, либо уснёт. Настолько широкий диапазон эмоций она испытывала в данный момент.       — Уверен, ты сделаешь правильный выбор, — ободряюще сказал Какаши. — А тебе разве не пора домой?       Он бросил взгляд на окно, обращая её внимание на быстро текущее время. Девушка щёлкнула включатель на лампе, чтобы развеять сумерки, которых она даже не замечала. Когда Какаши напомнил ей о доме, её слегка передернуло, что не укрылось от его пронзительного взгляда. Однако он благородно промолчал, давая ей возможность не говорить то, чего она не хотела. В очередной раз за последний час Сакура подумала о том, что то, чего она так желала, не так прекрасно, как она себе это представляла. Быть матерью — лучшее, что случалось в её жизни. А родить ребенка от Саске — это вообще словно выиграть в жизненную лотерею. Но на деле все вызовы материнства ей пришлось вытягивать в одиночку. Рядом не было никого, кто мог бы поддержать её или помочь. Нет, не то чтобы она жаловалась. Вовсе нет, за эти годы она научилась себе говорить, что Саске намного тяжелее, чем ей. Так что она должна радоваться тому, что у неё есть, и сделать всё возможное, чтобы по его возвращении Сарада и она не подвели его. Но это было сложно.       Она не спала уже два дня, так как Сарада стала активно тренироваться после уроков в академии, куда она недавно поступила, и нужно было следить, чтобы она не истыкала все стены дома сюрикенами или не сбегала на тренировочную площадку по ночам. Из-за этих её ночных выходок Сакура не могла сомкнуть глаз, и накопившаяся усталость начала сказываться. При мысли, что она и сегодня не сможет выспаться, её пронзила холодная дрожь. Её маленькая дочь не была глупой, и она могла с ней поговорить, но возраст у неё был шаловливый, и с этим ничего нельзя поделать. Её подруги выглядели свежее, чем она, хоть и разделяли эти же проблемы. И каждый раз, когда она думала о том, что им удаётся справляться лучше, чем ей, потому что они не одни, укол совести поражал её сердце и она старалась поспешно отогнать эти мысли.       — У тебя всё в порядке? — поинтересовался мужчина, поднимаясь с кресла и присаживаясь на угол захламлённого бумагами стола.       — Да, просто не высыпаюсь, а дома даже продуктов нет, чтобы ужин приготовить, — отмахнувшись от негативных мыслей, сказала она, пробормотав себе под нос: — Ничего не успеваю.       — Как насчёт того, чтобы отведать изысканные запечённые баклажаны?       Это предложение от него не было необычным. Она и раньше слышала от него это желание помочь. Но каждый раз он предлагал это с таким взглядом, словно всё понимал. Она ненавидела ощущать этот взгляд на себе. Ведь это означало, что кто-то знает. Знает, насколько она устала и насколько мало в её жизни того, о чём она мечтала. Возможно, если бы Саске был рядом, всё было бы по-другому. Они смогли бы построить то, что хотели. Быть вместе и быть счастливыми. Она простила бы себе все эти годы страданий, если бы тот, кого она любила, был тут. Как и всегда, когда её посещали такие мысли, ей снова хотелось плакать, почти каждую ночь. Но только не тогда, когда проворный Хатаке смотрел на неё таким взглядом.       — Но ты любезно откажешься, как всегда, — не успела Сакура открыть рот, её нагло прервали.       — Удивительно хорошо ты меня знаешь, Ка-ка-ши, — продиктовав его имя по слогам, ответила девушка весьма раздражённо и всё же благодарно.       — Мне кажется, если бы кто-то увидел тебя вне дома поздно вечером, то сразу бы начал паковать вещички и эвакуироваться из Листа. Не иначе как предвестник конца света — так можно было бы расценить твоё нетипичное поведение, — наклонив к ней корпус, он посмотрел ей в глаза. Выдержав его уже привычный пристальный взгляд, она возмутилась.       — Ничуть не удивительнее, чем великий Копирующий ниндзя, который платит за себя сам.       Улыбнувшись ему в ответ, Сакура подумала, что за сегодня не успеет сделать всего, что запланировала, а Сараду и правда нечем кормить. Поэтому, сложив аккуратно все документы и сняв с себя халат, она предложила Какаши прогуляться вместе до её дома, зная, что он как всегда отправится вечером в лес, на тренировку. С удовольствием приняв её предложение, он закрыл за ними дверь и продолжил поддразнивать её, чтобы хоть как-то вытащить из толстой скорлупы, блуждая по грани ответного удара.       Сакуре нравилось проводить с ним время. Пока он был Хокаге, они часто проводили вместе по полдня, ведь куноичи была искусна не только в лечении, но и в дипломатии, а также составлении договоров и документов особой важности. Хатаке очень ценил её острый ум, и неожиданно для обоих они стали друг для друга хорошими друзьями, которые могут проводить друг с другом время, не отягощая свои разговоры призраками прошлого. И даже несмотря на всю эту близость, она не была готова делиться с ним тем, что было у неё на душе, хоть, как ей было понятно, он и без откровений всё видел. Но ведь одно дело предполагать, а совсем другое — знать наверняка.       — Сакура-сан, пожалуйста, постойте, — пара друзей прошла уже к самому выходу, прежде чем её окликнула одна из медсестер. Какаши отметил, как быстро Сакура переключилась из повседневного режима в руководителя, выслушивая подчиненного. — Там в операционной пациент четвертого класса, категории «э». Обширное хирургическое вмешательство на печени. Новообразования, но возникли осложнения в легочной системе, предварительным анамнезом проблем не выявлено. Требуется ваша помощь.       — Какая операционная? — принимая карту пациента, чтобы начать знакомиться с историей, спросила Сакура.       — Третья, — увидев одобрительный кивок, девушка получила распоряжение подготовить смену хирурга на операции и ушла, а сама куноичи выругалась.       — Ненавижу третью операционную.       — Почему?       — Потому что там хирургический свет держится на честном слове. Ладно, — раздражённо сделав глубокий вдох, она даже не заметила, как Хатаке пожелал ей удачи. Не заметила она и как он положил на её плечо свою руку, из-под которой она стремительно выскользнула. Оставив ту на весу, Хатаке сжал ладонь в кулак и подумал о том, что когда-нибудь и Сакура должна начать жить, а не делать вид будто живет.       Она же уже намывала по локоть руки, надевала перчатки и стремительно влетала в операционную. Быстро подменяя хирурга, девушка перехватила зажим, чтобы определить то, что её коллеге уже удалось сделать. Из трёх абсцессов ему удалось удалить только один, после чего и пошло осложнение. Проверив пациента по приборам, Сакура обнаружила, что дыхание есть, но очень слабое, а сам пульс нитевидный, но если отметить динамику, то она была не резкая, а показатели планомерно снижались.       — Какой вид абсцесса? — командным голосом спросила глава.       — Бактериальный, — ответила одна из медсестёр.       — Такой вид абсцессов трудно заметить в дыхательных путях, если не искать целенаправленно, но если он в организме на печени, то однозначно есть где-то ещё.       Сакура скомандовала медсестре проверить наличие образований в лёгких, и под её контролем им удалось установить их местонахождение. Действительно, несколько маленьких абсцессов было в дыхательных путях, преграждая нормальный приток воздуха. В сознании он, скорее всего, не замечал проблем, просто дышать становилось тяжело, ну а под наркозом это могло привести к летальным последствиям. Так как причина была обнаружена, за жизнь пациента можно было не волноваться, но Харуно предстояло провести здесь ещё не один час. Каждый раз, когда Сакура просила посветить ей специально подвешенной хирургической лампой, она слегка вздрагивала. Эта тяжеленая конструкция была настолько хлипкой, что при следующем её движении угрожала упасть прямо на пациента, но без такого света она тоже не могла обойтись. Каждый раз после операции Сакура обещала себе задать взбучку Наруто, как в старые добрые времена, чтобы произвести в больнице все необходимые изменения.       Спустя несколько часов и с десяток умерших от неспокойной конструкции света нервных клеток, пациента оставалось только зашить. Всего надо было наложить одиннадцать швов, шесть из которых Сакура уже сделала. Как бы ни геройствовала девушка, а усталость начала сказываться. Глаза постепенно слипались, а от яркого света вдобавок слезились. Заметив это, ассистент поднял лампу на исходное верхнее положение, ближе к потолку, и Сакура в ответ благодарно кивнула. Однако следом раздался какой-то хруст, а так как в операционной была идеальная тишина, все моментально замерли и стали оглядываться. Хруст повторился, а за ним и скрежет, и только в тот момент, когда все поняли его источник, лампа диаметром в полтора метра и весом в двадцать пять килограммов устремилась по траектории вниз в свободном падении. Так как руки Сакуры были заняты швом, она не смогла мгновенно бросить хирургические инструменты, да и совершать резких движений в таком положении было нельзя, поэтому она лишь инстинктивно закрыла собой пациента.       Последнее, что она запомнила перед тем, как потерять сознание, это жгучая боль в голове и крики её подчиненных.

***

      Когда в здании Хокаге узнали о случившемся, Какаши был там, чтобы проверить, почему его дружеское распоряжение о расходах на больницу не было выполнено. Как оказалось, Наруто несколько увеличил бюджет относительно прошлых лет, но всё же не выполнил просьбу в полном объёме, так как хотел отложить деньги на открытие нового отделения, о котором всегда говорила Сакура. Это отделение специализировалось бы на подготовке высококлассных ирьёнинов для отправки в соседние селения с целью формирования новых отделений. Седьмой знал, что Сакура в последние годы не покидает дом, да и ведёт затворнический образ жизни, и хоть его не оставляла надежда на то, что когда-нибудь её муж вернётся и всё встанет на свои места, развитие медицины не должно было зависеть от «успешности» брака его друзей. Да и куноичи не раз предлагала такую альтернативу.       В момент, когда в кабинет ворвался Шикамару с новостями, и Наруто, и Какаши одновременно встали со своих мест, готовые выдвинуться к подруге прямо сейчас. Нара заверил, что на данный момент её жизни ничего не угрожает, что поубавило их пыл. Какаши не мог поверить, что пару часов назад он разговаривал с ней. Вроде, вот только он видел её пусть и не в полном здравии, но всё же в сознании. Хатаке горько усмехнулся. Сакура давно уже не ходит на миссии, но умудрилась найти проблем на свою голову. Выяснив, что конкретно произошло, Какаши пришлось успокаивать Наруто, который с грохотом сел в свое кресло и обхватил голову. Повторяя, он бормотал, что он в этом виноват, ведь Сакура говорила ему, что хирургические отделения требуют обновления, но он, ведомый стратегическими целями, не послушал её. Сейчас, как он думал, по его вине Сакура лежит с серьезной черепно-мозговой травмой, в то время, как её маленькая дочь дома одна.       — Сарада, — прервал Какаши самобичевание Хокаге, обратившись к присутствующим. — Надо позаботиться о ней, пока её мать в больнице.       — Я заберу её к нам, — коротко сказал Наруто, явно ощущая укол вины. — Мы будем рады за ней присмотреть.       — Я приведу её к вам, она, должно быть, дома, — ответил Какаши, и решив не терять ни минуты, он отправился за девочкой.       Шикамару сказал, что к Сакуре всё равно пока никого не пускают, поэтому и навещать её не было смысла. Подойдя к двухэтажному строению, Какаши достал из кармана связку ключей, один из которых был от её дома. Прежде чем засунуть его в скважину, он покрутил его в руках, вспоминая как получил его. В то время он был ещё Хокаге и постоянно выдергивал Сакуру по внеплановым дипломатическим задачам. Тогда Сарада была ещё совсем маленькой, из-за чего Сакура вечно носила её на руках. И каждый раз, когда Хатаке лично приходил за ней, он долго стоял под дверью, стуча в неё, пока Сакура, наконец, не сможет открыть дверь. Она так злилась за то, что он постоянно приходил в тот момент, когда у неё больше всего заняты руки, что вручила ему запасной ключ от дома, чтобы он сам мог проходить. Сейчас он отворил дверь и прошёл в гостиную, негромким голосом зовя Сараду. Девочка с максимально высокой скоростью вылетела из своей комнаты и с радостными криками поприветствовала гостя.       — Какаши-сан! — воскликнула она, прижимаясь к ноге высокого мужчины. — А я знала, что это вы!       — И как же ты узнала меня, маленькая проказница? — присев на корточки, чтобы сравняться с ней ростом, задорно спросил Какаши, потрепав её черноволосую макушку.       — От вас пахнет сигаретами, — она поморщила нос, когда он оказался ближе.       — А у тебя острый нюх, — довольно сказал он, ткнув пальцем ей в кончик носа. Оглядываясь вокруг, девочка словно искала кого-то ещё, и он, конечно, сразу понял, кого она ищет.       — А где мама? — в голосе малышки звучала лёгкая озадаченность.       — Видишь ли, сегодня твоя мама проводила сложную операцию, и так получилось, что ей самой стало немного плохо, — он остановился, стараясь подобрать правильные слова. Всё это время он внимательно наблюдал за Сарадой, чтобы вовремя уловить, доверяет ли она тому, что он сейчас говорит. — Она сильно ударилась, поэтому пока она полежит в больнице, а ты отправишься в гости к Хокаге. Когда твоей маме станет лучше, мы сразу пойдем навестить её.       Он улыбнулся широкой улыбкой, которую было видно даже сквозь маску. Сарада, смотревшая на него так же пристально, как и он на неё, медленно перевела взгляд куда-то вдаль, а потом, поглядев на него снова, спросила:        — С мамой все будет хорошо?       — Я не позволю, чтобы с твоей мамой случилось что-то плохое, — не медлив ни секунды с ответом, сказал он.       Маленькая Учиха кивнула в знак доверия, после чего отправилась собирать свои вещи по наставлению мужчины. Как только она закончила, он проводил её до дома Наруто. От приглашения на ужин он тактично отказался, отправляясь к себе домой. Уже довольно давно в Конохе царил мир, мало что случалось в это спокойное время, разве что мелкие грабежи, которые совершались неумелыми бандитами из других стран. Но Сакура… По пути домой он надеялся, что всё будет хорошо. Хотя его чутьё настойчиво твердило обратное.       Утром следующего дня, Шизуне сообщила всем, что состояние Сакуры стабилизируется и её могут навестить друзья. Как ни странно, в момент, когда Какаши вошёл в её палату, та буквально была заполнена друзьями. Наруто сидел возле самой койки, Шикамару стоял у окна, Ино сидела на кресле возле входа, а Шизуне проверяла показатели подруги.       — Йо, — окликнул мужчина всех. Он сразу уловил, что настроение было тяжёлое, и смекнул, что они владеют какой-то информацией, о которой он ещё не знал. — Что-то случилось?       Все молчали, Яманака, сложив руки на груди, что-то буркнула себе под нос, Шикамару тяжело вдохнул, а Наруто виновато опустил глаза, нахмурившись так, словно его в чём-то уличили. Одна Шизуне сохраняла самообладание. Оторвавшись от настройки капельницы, она повернулась на только что вошедшего ниндзя.       — Я провела обследование. У Сакуры обильное повреждение лобной доли мозга.       — И что это значит?       — Что с высокой вероятностью повреждена память. Неизвестно, какой конкретно участок поражён, мы не можем установить это точно, но нам надо готовиться к тому, что она может проснуться с амнезией.       Пока до Копирующего ниндзя доходила полученная только что информация, сенсорный прибор, отвечающий за контроль состояния Сакуры, запищал. Шизуне оттолкнула Наруто, чтобы освободить себе место, и села рядом с ней. Спустя буквально минуту девушка открыла глаза. Все затаили дыхание. После озвученного медиком диагноза никто не знал, узнает ли их Сакура и что им ожидать. На всех разом свалилось большое бремя неизвестности будущего как её самой, так в равной степени и её дочери. Когда девушка проморгалась, привыкая к свету, она с интересом оглядела Шизуне, которая заслоняла собой всех остальных.       — Привет, — сказала Сакура, стараясь улыбнуться.       — Привет, — ответила ирьёнин, глядя на неё. — Ты помнишь, как тебя зовут?       Её вопрос заставил Сакуру напрячь лицо, словно эта информация крутилась на кончике её языка и она пыталась поймать её, что было очень сложным делом. Спустя пару секунд она снова заулыбалась, теперь уже более раскованно.       — Сакура, — ответила она. Шизуне одарила её улыбкой в ответ, продолжая дальше прощупывать вопросами поражённые участки мозга.       — Сколько тебе лет?       — Двадцать шесть, — уже с большей уверенностью ответила она.       — Ты знаешь, где ты находишься? — Сакура с интересом оглядела себя, как бы изучая своё положение, после чего ответила:       — Судя по всему, в больнице?       Это был первый звоночек. Не её ответ, а её вопросительный тон. Какаши расслышал его весьма чётко, она никогда бы не ответила так на тот вопрос. С большей долей вероятности она ответила бы либо чётко, зная зачем нужны эти вопросы, сама будучи медиком, либо вообще не стала бы отвечать и тратить на это время. Но не в этот раз. Девушка, лежавшая там, была другой. Он не мог не расслышать в её голосе то, что уже и не надеялся услышать вновь. Какую-то лёгкость. Последние годы её голос грубел, становился резче, а выпады всё острее, хоть она и старалась сохранить себя прежней. Но он видел.       — Всё верно, — с лёгким разочарованием ответила Шизуне. — А ты знаешь, как зовут его? — она указала пальцем на Наруто, стоящего по левую руку от неё.       Сакура, которая, казалось бы, полностью пришла в себя, посмотрела на Узумаки, словно видела в первый раз. Она внимательно оглядела его от макушки до пят, но даже не старалась найти что-то знакомое. Просто, можно сказать, знакомилась с ним. Когда она закончила, она улыбнулась ему, а после повернулась к Шизуне.       — Нет, конечно. Я же не знаю его, — добавляя немного наивности в свой ответ, сказала Сакура, высвобождая свою руку из захвата Шизуне. — А что со мной случилось? Где мой муж?       Какаши, облокотившийся о стену, скрестив руки на груди, облегчённо вздохнул. Казалось бы, хорошо, что она хоть что-то помнит, и совсем не удивительно, что это Саске. Он же любовь всей её жизни, а такая любовь запоминается сердцем, а не головой. Если уж она помнила его, то оставалась надежда, что помнит и Сараду, а это значит, что надежда на поправку всё же есть. И всё же, глядя на неё, Какаши не мог не заметить существенную разницу с той, что он видел вчера. Измотанную жизнью, терзаемую самой собой и тяготами, которые ему неизвестны, с той лёгкостью и непринужденностью, что он видел сейчас.       — Твоего мужа тут нет, Сакура, — начала Шизуне. — Он уже довольно давно на важной миссии. А ты вчера получила сильный ушиб головы на работе.       — Но я виделась с ним вчера, — совершенно не понимая сказанного, Сакура искренне округлила от удивления глаза.       — Наруто, ты отправил Саске сообщение о случившемся? — крикнула Ино через всю палату. Хоть эта девушка и не умела проявлять мягкость, все же её грубость можно было принимать за явное беспокойство, как заключил Какаши.       — Конечно, сразу же.       — А кто такой Саске и причём здесь он? — по-прежнему не понимая происходящего, Сакура прикоснулась к месту ушиба и, поменяв положение на сидячее, наконец смогла оглядеть всю палату. Оглядев всех присутствующих, она остановилась взглядом на среброголовом ниндзя, и в этот момент встревожилась.       — Какаши, почему они говорят, что ты на миссии?       После её вопроса в палате снова воцарилось молчание. Точно такое же, когда он только зашёл сюда. Хатаке пытался не проводить логическую параллель её вопроса с тем, что услышал ранее. Ведь это бы означало… Нет, это было полным безумием. Она должна была потерять память, но то, куда сейчас вела ситуация, было совершенно не похоже на простую амнезию. И это что-то доводило всех присутствующих до состояния шока. Он смотрел на неё, пытаясь не думать о том, почему она смотрит на него так. Так искренне, открыто, нежно и с таким беспокойством. Она и раньше о нём беспокоилась, но это не имело такой личный окрас, как сейчас. Он почувствовал себя неловко под её взглядом, но сноровка не позволила ему показать этого.       — Сакура, а кто твой муж? — обеспокоенно спросила Шизуне.       — Какаши Хатаке.       — Я? — не выдержав напряжения, Хатаке, не веря сказанному, указал на себя пальцем, просто застыв в этой позе.