сборник

самым первым просыпается всегда Клиа. несколько секунд восстанавливает работы всех внутренних систем и ещё полчаса лежит в кровати. обычно, потому что Аоба вновь обхватил его всеми конечностями и зарылся куда-то в заднюю часть шеи носом. хм, Тая-сан утверждала, что до появления Клиа её внук всегда спал спокойно… ещё немного погревшись в объятьях, Клиа спускается вниз на кухню, параллельно будя Рена из спящего режима. они вместе готовят завтрак. вернее Рен наблюдает за процессом и тихо отвечает на редкие вопросы. в общем-то им обоим комфортно молчать в компании друг друга. перед окончанием готовки Рен отправляется в комнату Таи-сан. раньше женщина всегда готовила завтраки сама, и, пусть она никогда этого не признает, ей стало значительно легче после появления Клиа в доме. зато теперь у неё стало вдвойне больше энергии для вкусной выпечки, которую, честно говоря, обожают все. особенно сам Клиа, для которого комплимент в готовке от этой искусницы одно из самых великих достижений на кухне. вдвоём они завтракают в тишине. Рен снова уходит в спящий режим, убедившись, что утро проходит спокойно и будить хозяина раньше обычного не требуется. Тая-сан помогает помыть посуду (не смотря на возражения Клиа, она не позволит так просто отнести себя к категории «слабых и немощных»), а затем, вздыхая, смотрит в сторону лестницы на второй этаж. Клиа понимающе и чуть виновато улыбается. Аоба. он вечно опаздывает на свою работу. это, кажется, было одной из трёх негласных традиций этого дома. другие две — почти ежедневная ругань Таи-сан на нерадивого внука вечером и её великолепная выпечка по воскресеньям для «ваших идиотов-друзей». к этим друзьям относились Коджику, Нойз, Мизуки... и все члены их банд. действительно, женское сердце не знает границ своей доброты. по крайне мере это точно относилось к сердцу бабули Аобы-сана. Тая-сан уходит на работу, и дом снова погружается в тишину. Клиа приступает к работе над своими чертежами, достаточно кривыми, если не привыкнуть к его работам, и только за три минуты до звона будильника Аобы поднимается наверх. нежно целует своего любимого в лоб, перебирая его волосы. хотя после произошедшего они стали гораздо менее чувствительнее, старые привычки остались, и касаться своих волос Аоба позволял лишь очень близким. даже сейчас он сонно промычал, потянувшись правой рукой к нарушителю спокойствия, но послушно замер, когда услышал ласковый шёпот знакомого голоса: «всё хорошо. это я». разбудить Аобу, как говорят многие его знакомые, сложное занятие. но для Клиа это самая любимая утренняя обязанность. смотреть, как мило его парень хмуриться, потягивается, вертится, пытаясь избежать назойливых будящих прикосновений. и в конце концов открывает глаза, сердито поглядывая на всё ещё молчащий будильник. который, словно точно угадал время, мгновенно начинает звенеть. — я встаю, встаю, — сдавшись Аоба вырывается из плена сна. и попадает в не менее соблазнительный плен чужих рук. разбудить Аобу сложно даже с будильником. возможно, именно поэтому он часто опаздывал на работу раньше. с появлением Клиа опоздания, казалось бы, должны были прекратиться. но Аоба переплетает их пальцы и смотрит с нежной улыбкой. как на сокровище мира смотрит. своё сокровище. и сердце Клиа — это же оно так сильно сейчас бьётся в груди? — кажется, падает глубоко-глубоко. они прислоняются друг к другу, тихим шёпотом говорят. о чём? может быть, о том же, о чём шептали вчера же в этой полутёмной заваленной комнате или о чём-то совершенно ином. время для них прекращает своё существование. сейчас важны лишь глаза напротив, чужой, но такой родной тихий голос и умиротворяющее обоих пьянящее счастье. признаться честно, Рену каждый раз неловко осторожно заходить в комнату и тихо напоминать о времени. сказочная атмосфера вокруг двух людей рассеивается, и Аоба, как ошпаренный, вскакивает с кровати и подхватывает Рена на руки, спеша вниз. Клиа уныло думает, что опять из-за него любимый опаздывает и многократно мысленно извиняется перед Таей-сан. обычно Аоба доедает оставшуюся половину завтрака на бегу, но перед утренней пробежкой до магазинчика всегда успевает уткнуться губами куда-то в чужую щеку. — люблю тебя. хорошего дня! и как в первый раз Клиа застывает, успев только эхом воскликнуть: «хорошего дня!». медленно и осторожно прикасается к поцелованной щеке и мягко улыбается своим мыслям. из этого пустого дома он уходит последним, тщательно проверив, заперта ли дверь. уходит, чтобы возвратиться к ужину или по возможности даже к обеду, когда Тая-сан привычно разогреет еду и будет ворчливо бурчать, а они держать мизинцы сцепленными под столом и понимающе счастливо переглядываться.