Под сенью цветущей сакуры

POV Гарри. Моё самочувствие наконец-то становится лучше. Окия и правда хорошо на меня влияет, как и предсказывали мама с Джеммой. Я чувствую себя чудесно, наслаждаюсь каждой мелочью, не волнуюсь о мелочах, почти не думаю по ночам о глупостях. Мне просто хорошо, и я счастлив. Луи, будто бы читающий мои мысли, раз за разом говорит какие-то глупости, от которых дышать становится легче, и сейчас, когда мы (как я считаю) вышли на новый уровень доверия, когда он видел мои шрамы, знает, что мне снится, как я пугаюсь по ночам… эта колючая проволока из воспоминаний, душащая меня годами, словно распутывается, постепенно ослабляет хватку и, возможно, одним чудесным днём она просто испарится. Я надеюсь на это, хотя и слабо верю (но в последнее время даже допускаю, что когда-нибудь перестану чувствовать что-либо по поводу моего прошлого… останется лишь понимание, что это часть моей истории и её нельзя убрать, и, может, я и не захочу её забывать). В этом лесу, далеко от всей этой привычной суеты и рутины, я вдруг осознал, насколько меня поменяли ребята и наставники, как я стал счастливее, находясь в окия. Даже не терпится увидеть маму, насладиться её реакцией. Вообще, мама единственная, кто знает все подробности из, как сказал психолог, моего травмирующего прошлого. Даже врачу я не говорил того, что рассказал ей. Я так жажду увидеть слёзы счастья на её самых красивых, самых добрых на свете глазах. (Готов признать, что её глаза даже прекраснее глаз Луи!). Я не садист какой-то, вы не подумайте, просто она так сильно переживает из-за меня, так много сил тратит на нас с Джеммой… и мне всегда было стыдно за то, что мои страдания порождают ещё больше её страданий… так что мне просто хочется видеть её счастливой. И Луи… Он заботится обо мне, но я не хочу, чтобы он знал некоторые подробности. Я не хочу, чтобы он знал прошлого меня, потому что он видит нынешнюю версию. Конечно, однажды я всё ему расскажу, но не сейчас… Когда это станет просто страницей в книге моей истории, пережитой, не вызывающей жалости или отвращения. Хотя… не знаю. Мы с ребятами сидели у пруда, на торчащих корнях огромных деревьев. Чёртовы комары роились вокруг нас, игнорируя запах всех тех «пшикалок» (как сказал Найл), которыми мы друг друга обработали. Вообще не спасает, я весь в укусах, отвратительно. Мы говорили о всякой ерунде с Зейном, Джиджи и Луи, наблюдая за остальными (они плыли наперегонки к противоположному берегу). Прохладный ветерок скользил в моих кудряшках, что на самом деле очень приятно. Луи положил голову мне на колени, смотря снизу вверх на ребят (которые это проигнорировали). Я игрался с его чёлкой, наслаждаясь моментом, вдыхая свежий воздух полной грудью. В последнее время я перестал бояться того, что глупые прикосновения могут сделать меня счастливым, и позволил себе просто… прикасаться к людям, когда мне хочется. И да, я стал в разы счастливее от этого. Мы с Найлом слишком часто пихаемся и обнимаемся, а Тей наконец-то позволила мне хотя бы держаться за руки (она не самый тактильный человек, к сожалению). Про Луи молчу, вы и так понимаете. У меня бабочки в животе порхают даже когда он просто убирает ресничку с моего лица. Мы и до этого много прикасались друг к другу, но сейчас это перешло на новый уровень, и я в восторге от этого, я стал жадным и ненасытным по отношению к нему. Нашу тихую беседу прервали громкий спор Лиама с Тейлор и заливистый смех Найла, которые шли, мокрые и запыхавшиеся, в нашу сторону. Господин Джеймс в это время только вылезал из воды. Зейн и Джиджи подошли к ним, вклиниваясь в беседу, и увели всех в противоположном направлении, оставляя нас с Лу наедине. Господин Джеймс, пыхтя и кряхтя, ушёл вслед за всеми, стрельнув в нашу сторону глазами. Мы молчали какое-то время, наслаждаясь пением птиц и теплотой наших тел. — Хазз? — М? — Как думаешь, я хорошая гейша? Я резко нагнулся, заглядывая в его лицо, отчего парень чертыхнулся, укладываясь поудобнее на моих бёдрах. Мои пальцы замерли в его волосах, не сразу возобновляя движения. — Конечно! Ты сомневаешься в этом? — Ну… — О боже. Даже не начинай, молчи. — Луи раздражённо фыркнул, но после улыбнулся, послушно затыкаясь. — Ты — самая чудесная, элегантная и милая гейша. — После Найла и Джиджи. — Нет. На уровне. — Я сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями. — Ты чудесный, даже не думай начинать сомневаться в этом. — Ты предвзят. — Сколько раз тебя вызывают на ужины в чайный домик? — Примерно дважды в неделю… — Прошептал он. — А Найла. — Иногда чаще. — Лу закрыл мой рот рукой, продолжая. — Я понял твою позицию, не шуми. — Но всё ещё сомневаешься? — Да. — Но это терпимо? — Теперь да. Спасибо. — Ладно. Мы помолчали ещё какое-то время. Сидя здесь, наедине с самым чудесным парнем на планете, мне вдруг захотелось рассказать ему о прошлом. Не знаю, это почему-то стало важным. Зачем чего-то ждать, когда человек готов выслушать и понять, и ты знаешь, что это искренне. Ладно, кого я обманываю, это просто очередное импульсивное решение, из которых строится вся моя жизнь, но я не думаю, что пожалею конкретно об этом. — Бу? — Да, цветочек? — Он открыл глаза, щурясь от яркого солнца. — Что такое? — Эм… ты хотел… то есть… — Всё в порядке? — Да. да… — я улыбнулся на его озабоченное выражение лица, — всё в порядке. Помнишь, ты спрашивал про Ника? — Того парня? Твоего бывшего? — Ага. — Так. — Лу поднялся с моих ног (к сожалению) и присел на корточки передо мной. Его руки упёрлись в мои колени, он уместил подбородок на костяшки пальцев и уставился в мои глаза, вызывая знакомые мурашки. Такой пронзительный взгляд, брррр. — Я хотел. ну, если тебе интересно… я мог бы рассказать об этом? — О боже, конечно интересно! — Ох. — Ты уверен, что готов об этом говорить? — Да, да. Я готов. — Хорошо. И… как… когда он стал относиться к тебе таким образом? — Не сразу конечно. Сначала всё было очень мило и радужно, мы познакомились летом, далеко от школы, но оказалось, что учились вместе тучу лет. Мы из-за этого разговорились, обсуждали учителей и предметы. Я узнал, что он был старше на несколько лет, вёл школьную газету и хорошо учился. А через пару дней мы стали встречаться. Он очень вежливо себя вёл, всегда был нежным ко мне, внимательным. Называл меня милым чуть ли не каждую секунду. — А потом начался учебный год и всё изменилось? — Да… и его будто подменили. Он не здоровался со мной в коридорах, не садился ко мне в столовой. Даже выходил из туалета, если я там был. Но я это терпел, потому что понимал, как страшно быть открытым геем, или кто он там вообще, в нашем обществе. Я всё понимал. Луи подпёр щёку рукой, трогательно изогнув брови и поджав губы. — Вы общались вне занятий? — Да, но редко. Он чаще зависал с друзьями. Но когда нам удавалось побыть наедине, он снова становился чудесным. А я был так чертовски влюблён, что мне было достаточно хотя бы этого. Но потом я отказал ему в сексе впервые. Он разозлился и сильно мне нагрубил, в первый раз за всё время. Я не был к этому готов. — Голос дрогнул, но я проигнорировал это, зажмуриваясь. — А после этого всё стало таким странным. Он не позволял себя целовать, но трогал меня и был то милым, то грубым до крайности, с радостью общался со мной на разные темы…. хотя уже тогда начал намекать на то, что я много ною и напрягаю этим людей. — Козёл. — Да, эм… я не знаю почему, но я не мог и не хотел это прекратить. Пока он впервые не поднял на меня руку. — Цветочек… — Нет, не надо жалости, прошу. — Лу закусил губу, замерев на месте. — Просто не надо. — Ладно, извини. Это всё? Ты бросил его после этого? — Ну, я пытался. Но каждый раз мы ссорились, он говорил много всякого, а потом… ну, использовал меня. А после извинялся и окружал меня заботой. Пару раз защитил от хулиганов в школе. — Но… почему? То есть… — Не знаю, Луи, я не знаю! В один день я хотел всё закончить — в другой нет. У нас не получалось нормально поговорить. Всё всегда заканчивалось плохо или никак. И он не позволял мне прикасаться к нему обычно. Только если… только когда он насаживал мой рот на свой член, и то не всегда. — Меня самого передёрнуло от грубости сказанного, но я лишь поджал губы, вглядываясь в лицо Луи. — Не важно, там было много всего, но самое страшное, почему-то, было то, что он мне говорил. Каждое слово отпечатывалось в мозгу, и это приносило столько боли. И повлияло на самооценку, естественно. А потом он кое-что соврал всем вокруг, и на меня вылилось столько ненависти разом, что я... ну… — Я поднял запястья, намекая на порезы. Луи гулко сглотнул. — Хазз… — Луи погладил мои коленки пальцами, а затем распахнул руки. — Иди сюда. Я упал в его объятия, наслаждаясь моментом. — Не думаю, что это имеет значение столько времени спустя, но просто… я подумал, что это важно для тебя. Важно знать. — Да, милый, очень важно. Спасибо, что рассказал. Он стиснул меня в объятиях ещё сильнее, отчего я глупо хихикнул. — Мне важно знать всё, что как-либо связано с тобой. И я не считаю, что ты ноешь. Ты не обременяешь меня своим существованиям, правда. — Я знаю. — Люблю тебя. — И это я знаю. — Луи ущипнул меня за ляжку. — Ай! Да люблю я тебя, садист. — А ты мазохист. — О да, мы созданы друг для друга. — Придурок. — Тебе это нравится. POV Найл. Лиам притащил в лес сакэ, прикиньте. Он позвал нас всех в его палатку после похода к озеру, когда парни вернулись со своей очередной свиданки. Мы хорошо посидели, поиграли в игры, даже выбегали из палатки пару раз для выполнения тупых заданий. Господин Джеймс просто закрыл на это глаза, благослови Господь его душу. А в остальном мы сидели чуть ли не друг на друге в этом маленьком пространстве, что слегка напрягало меня по началу, но алкоголь сделал своё дело. Уже после, ночью, мы с Гарри вернулись к своей палатке, пошатываясь и сдавленно хихикая, стараясь не разбудить наставника. И уснули снова в обнимку. Гарри чёртов тактильный маньяк, если честно, но мне это нравится, я не против. К тому же… он стал гораздо мягче и расслабленнее по сравнению с началом обучения, так что я готов на любую авантюру, лишь бы этот процесс продолжался, лишь бы ему становилось лучше. Вчера мне звонила Амелия, поздравляла с днём рождения… И я… Ну, это было мило, и мне немного страшно от того, что я испытываю странную кашу из чувств по отношению к ней. Особенно, когда она так воркует. Это непривычно для меня. На самом деле слишком много произошло за эти несколько месяцев, и в голове не укладывается, что прошло так мало времени. Жизнь в окия перенасыщена, а наши придурки (типа Луи и Тейлор) делают её ещё более насыщенной. Ладно, я подкидываюсь на затеи Тейлор, но считаю себя невинным! Мои предложения всегда в разы безобиднее. Хотя в детдоме, когда с нами ещё часто тусила Селена (подружка Тей, я там как третье колесо себя ощущал), было хуже. Планы этого «ангела» безумнее самого Сатаны, хах. Ладно, я не об этом. Просто… Возможно, это из-за алкоголя в крови, но боже… как же быстро меняется жизнь. Вчера ты оборванец без семьи и опекуна, с кучей приводов в ментовку и без планов на жизнь, а сегодня — без пяти минут гейша в красивых одеяниях и надеждой на будущее. Да… Лучше лягу спать, а то мои сентиментальные мысли уже раздражают. Утром мы все собрали вещи, мусор, свои пьяные жёпки и сели в автобус. Эта штука на ноге так мешается, уф, я еле заполз на сиденье, особенно с похмелья. Когда же гипс уже снимут?!!!